— Вижу, тебя терзают тяжкие думы, Мальхор Сломанный Клык, — внезапно раздался за спиной глубокий и низкий голос, заставивший вздрогнуть задумавшегося тролля.
В террасе он был один — вернувшийся с очередной разведки брат только что ушёл отсыпаться, предварительно рассказав ему со Старейшинами свежие новости, Зазубренный Клык с женой покинули дом одновременно с ним, отправившись проверять, как готовы кочи к возможному бегству, а Яо'джин никогда бы не отлучилась с поста в такое неспокойное время. Потому, вскакивая на ноги и выхватывая оружие, воин уже мысленно прощался с жизнью, нисколько не веря в возможность одному отбиться от убийцы, сумевшего пройти сквозь всю усиленную охрану.
— Т!.. — глухо рванул воздух из лёгких в начальном звуке тревожного крика, но горло в тот же миг скрутило спазмом, а тело замерло в половине движения, сдавленное неведомой силой.
— Вижу, ваш боевой дух не преувеличен, — скривил губы в подобии жуткой усмешки огромный бледнокожий монстр, почти задевающий мощными рогами потолок. Мальхор впервые видел кого-то подобного, незнакомец был способен тягаться в росте с ограми, оголённые руки с чудовищными когтями бугрились валунами мышц, сложенные за спиной крылья, казалось, притягивали всю скопившуюся на террасе тьму, грудь закрывала воронёная кираса, а глубоко сидящие глаза словно источали ручейки мрака, — но в данной ситуации в нём нет надобности. Я пришёл только поговорить.
Тролль почувствовал, как горло отпускает, и, пользуясь моментом, сипло выдавил:
— Кто ты?.. Зачем пришёл? — опытный воин знал цену слов и интонаций и не собирался рисковать благополучием деревни, но волнение всё равно прорывалось.
— Моё имя — Мефисторот, и именно мои войска сейчас готовятся к штурму Джинта'Алора.
— Порочная Ветвь не покорится тебе, они скорее умрут, чем будут под чужой властью, — тело ещё не слушалось, но голосу вернулась привычная сила, однако новых попыток позвать на помощь Мальхор решил пока не предпринимать. Если бы его хотели убить, то уже сделали бы это, а понять цели командира чужаков другого шанса может и не представиться.
— Я знаю, но иного от них и не требуется. Хотя детей я, вероятно, сохраню, — монстр шевельнул пальцами и, скользнув быстрым взглядом по зелени деревьев на заднем дворе дома, вновь опустил его к лицу тролля. — Но сейчас куда важнее, что будете делать вы?
— Мы?
— Война, опустошившая земли людей и эльфов, не остановится сама собой, она будет расти и шириться, захватывая в свои жернова всё новых и новых участников. Сегодня в эти земли пришёл я, завтра это может быть кто-то другой, и сейчас только от вас зависит дальнейшая судьба племени Сломанного Клыка.
— Ты угрожаешь мне? — напрягся и одновременно почувствовал облегчение воин. — Если так, то ты зря тратишь время.
— Я просто описал ситуацию, — улыбнулся назвавшийся Мефисторотом. — Если ты пожелаешь, я могу уйти прямо сейчас. И даже не пошлю к этому поселению никаких войск. Но... Это будет твой выбор. Твоё решение — вместо союзника получить в лучшем случае вооружённого соседа, отнюдь не горящего желанием пускать посторонних на свои земли.
— Хорошо говоришь, — Мальхор не дрогнул, прекрасно поняв, что его загоняют в угол, открыто перекладывая ответственность за начало войны с новым врагом, превращая простую картину «они напали — мы защищались» в «мы сами отвергли дружбу и захотели крови». Слова про свои земли были не просто так сказаны, пусть племя живёт больше рыбной ловлей, но дары леса ему тоже необходимы, а эти действительно смогут закрыть все перевалы, и тогда рано или поздно, даже если слова собеседника про отсутствие мгновенной агрессии окажутся правдой, именно они — Сломанный Клык — прольют первую кровь и спровоцируют ответ. И хуже всего — Мальхор понимал, что, даже видя всё это, он не может просто прогнать Мефисторота, не может своими руками навлекать беду на племя. — Но скажи, зачем тебе такой слабый и малочисленный союзник? Ты разгромил Сухокожих и Порочную Ветвь скоро одолеешь, зачем такому могучему вождю слабое племя, отвергнутое собственным народом?
— Хм... Позволь я отвечу на этот вопрос другим. Зачем вы сохранили верность Орде? Почему остались верны данному слову и не побоялись идти против своих сородичей? Зачем вам держаться за какие-то обещания давно разбитым и посрамлённым чужакам?
— Мы воевали за свою честь! — внутри тролля вскипело дикое, нестерпимое пламя бешенства. Подлинная ярость берсерка затопила сознание, а перед глазами замелькали картинки далёкого прошлого. Отряды людской знати, развлекающиеся охотой на двуногую дичь... Облавы солдат при поддержке магов и знание того, что все, кто не успеют умереть или скрыться, отправятся на каменные рудники Штормвинда... Мать с новорожденной сестрой, замёрзшие на ледяных перевалах Дун Морога во время бегства на север... Зул'Джин, сидящий с отцом у костра... Прекращение родовой вражды и совместные охоты с прошлыми соперниками... Новость о сборе в Великий Поход... Зелёное море закованных в сталь воинов невиданной расы, гремящим рёвом, что, кажется, сейчас уронит небеса, приветствующее их у Великой Горы... — Сражались за свободу! Мы вместе лили кровь! Погибали под ливнем стрел и горели в магическом пламени! Они наши братья, что умирали за наше будущее, не прося взамен ничего, кроме дружбы! Я скорее умру, чем предам их память! А трусливым выродкам, поправшим общую кровь и боль, буду рвать глотки, сколько хватит сил, пусть даже после этого мою душу сожрёт Хак'кар!
— Ты ответил на свой вопрос, воин, мне нечего к этому добавить, — холодным бризом окатил задыхающегося тролля голос гостя.
Мальхор тяжело дышал, зло глядя в глаза крылатой фигуры. Он давно так не срывался и давно забыл верить, что вообще на такое способен. Но каждое сказанное слово было правдой, и от этого на душе становилось ещё противней — где это видано, чтобы первый воин племени в запале изливал всю подноготную, как худощавый юнец, не получивший даже свой первый топор от отца?! Почему его так задели слова про верность разбитым чужакам? Он слышал их много раз — каждый пленник из Сухокожих или Ветви перед тем, как развяжет язык, обязательно норовит ужалить тем же самым. Слова могут меняться, но суть всегда одна. Все два долгих десятка лет... И какая разница, что это произнёс не тролль, а неведомая рогатая образина?! Или всё дело в том, что, несмотря на все эти двадцать лет борьбы, уничтожит Порочную Ветвь и Сухокожих совсем не он и Сломанный Клык, а именно этот самый Мефисторот?
— Ты хочешь, чтобы мы присоединились к штурму? — успокоившись и, наконец, заметив, что вновь может контролировать тело, спросил капитан стражи.
— Нет. Твоё племя слишком малочисленно, чтобы так бессмысленно им рисковать, — убрав с лица любой намёк на улыбку, ответил гость. — Всё, что мне нужно, это отсутствие удара в спину. Вашу верность Орде я не подвергаю сомнению и не прошу нарушать клятв. Просто будьте собой, а дружба... её нельзя навязать силой.
— Взаимное ненападение? — опустошённо приосанился тролль. Эта беседа вымотала его больше, чем непрерывная трёхчасовая тренировка.
— Да. Для начала.
— Нас будут пускать в лес?
— Беспрепятственно. Но учти, мне служит не только нежить, но и живые эльфы из Кель'Таласа, вам они не враги, но и вы не провоцируйте конфликты.
— Я понял, — Мальхор выпрямился и расправил плечи, твёрдо глядя в истекающие тьмой глаза. — Будешь честен — и Сломанный Клык не ударит в спину, предашь нас — и мы не забудем.
— Хорошие слова, — качнул головой Мефисторот, окутываясь бледно-зелёным сиянием...
Глава 16
Калимдор, подземная темница Иллидана.
Майев Песнь Теней тренировалась на полигоне Стражей, имитирующем тюремные катакомбы. Мягко перемещаясь от мишени к мишени, бывшая жрица Элуны полностью оправдывала имя своего рода, рассекая манекены без единого постороннего звука. Ни шагов, ни скрипа массивных доспехов, ни шуршания плаща, только шелест рассекаемого воздуха и падающие на пол обломки.
Прыжок в центр комнаты и резкий поворот, отчего в стороны полетели метательные ножи, поражая все без исключения цели. Телепортация за спину вражеского строя, над головой проносится слитный удар воображаемых копий, но тело уже почти лежит на полу, а круглый клинок рвёт воздух, перерубая чужие ноги. Сверху падает чей-то топор, но на прежнем месте её уже нет, а в затылок манекена впивается остриё ножа...
Служба командира Стражей, по большей части, была рутиной — пленники, заключённые в камеры, не имели возможности сбежать, преступления, требующие её помощи на поверхности, случались далеко не каждое столетие, и только лишь необходимость вырезать кобольдов или другую подземную нечисть, поселившуюся на пути из тюремного комплекса на поверхность, давала возможность время от времени развеяться. Впрочем, и эта отдушина в череде серых будней не часто баловала тюремщицу, ведь даже самым тупым тварям требовалось время, чтобы побороть страх от прошлого карательного рейда. И всё же Майев не считала такую жизнь плохой, она вообще не задумывалась о таких вещах, как скука, ведь у неё была Цель. Смысл жизни! А что ещё может быть нужно для счастья? Разве что парочка скромных, маленьких радостей.
После тренировки немного утомившуюся женщину как всегда ждала ванна, приготовленная для неё верной Наей. Положив оружие на полку, Майев сняла шлем-маску, под которой открылось симпатичное, но излишне строгое лицо. Ни шрамов, ни бородавок, как про неё судачили сплетницы, на нём не было, только казалось, что улыбка никогда не касалась этих губ, а глаза давно не знали радости. За шлемом последовали доспехи, открыв идеальную фигуру, подчёркиваемую облегающим поддоспешником, но и он быстро отправился на лавку.
Комната для омовений была отделана зелёным камнем с вырезанными растительными узорами, подсвечники и полки были сделаны в виде ветвей, на потолке, напоминающем небо, играли сложными узорами искусно изображённые облака. Сама ванная представляла собой скорее небольшую купель из розового мрамора.
Медленно опустившись в тёплую воду, тюремщица блаженно вдохнула аромат, источаемый лампадками. Сегодня их запах был особенно сладок и приятен, слегка пощипывал ноздри и дарил расслабление. Блики и переливы света на потолке стали сплетаться в неясные образы, притягивая взгляд и будоража мысли, что неторопливо двигались в её голове. Изогнувшись всем телом, Майев почувствовала лёгкую истому, тело как будто потеряло вес, казалось, ещё чуть-чуть — и она сама воспарит к облакам и растворится в них.
Вот мысли женщины скользнули к главному пленнику, заключённому в тюрьме. Иллидан! По мнению Майев, условия, в которых он содержался, были излишне мягкими; его камера была слишком большой, к нему не применяли физических наказаний, которых он, безусловно, заслуживал за своё вероломство, ему даже оставили клинки, его последний трофей, с которым он непрерывно тренировался. Недопустимо! Его нужно было схватить, связать, заковать!..
Издав негромкий стон, Майев погрузилась в сладостные видения, захватившие её с головой.
«Ная» наблюдала за подопечной, выжидая, когда она окончательно сомлеет. Наконец этот момент настал.
Эльфийка позвала остальных, командира Стражей споро вытащили из ванны, насухо вытерли и стали тщательно вязать...
* * *
Штурм Джинта'Алора подходил к концу. В этот раз никаких поблажек осаждённым никто не делал, и помимо строя эрзац-рыцарей смерти в атаке участвовали как эльфийские лучники, так и маги, от магистров Сильвергарда до только что поднятых местных шаманов. Небо плотно контролировали горгульи и доставленные из Зул'Амана ледяные змеи, на подходах ждали своего часа катапульты. Ну и, само собой, всё это великолепие поддерживала орда вурдалаков и прочей низшей нежити. Последних, правда, набралось не так много, как изначально планировалось, сказался процветающий в области каннибализм, но почти три тысячи скелетов моим некромантам наскрести удалось.
Ступенчатая форма города, когда каждый следующий ярус расположен над предыдущим, могла бы сильно помочь осаждённым отбиваться. Этому способствовало всё: крутые скалы вокруг, узость горловины единственного прохода внутрь, минимум препятствий для обстрела нападающих с верхних ярусов, регулярные «пробки» из древних каменных стен, перегораживающие «этаж» и позволяющие одновременно сражаться в проёме только двум-трём воинам, и наконец — расположение лестниц, когда каждая из них находится на своём краю яруса и, поднявшись, тебе сперва нужно пройти весь «этаж», под непрерывным обстрелом сверху, прежде чем добраться до следующей. Обычную армию это всё остановило бы, и даже обычной толпе нежити пришлось бы крайне несладко... Но только в том случае, если всё это грамотно использовать.
К сожалению для Порочной Ветви, как раз грамотного военного командования у неё не было абсолютно. За всё время, пока мои силы старательно сгоняли к городу беженцев, защитники не озаботились ни постройкой метательных машин, ни возведением баррикад с подготовкой кипящего масла, ни даже организацией запаса камней и прочего метательного инвентаря, который полагается швырять на головы осаждающих. Да, троллей в Джинта'Алоре было много, у них имелись колдуны, шаманы, стаи приручённых волков и даже высокий боевой дух (чего только стоит храбрая атака улюлюкающей толпы на выстраивающиеся для штурма порядки, в которой они бессмысленно потеряли чуть ли не пятую часть всех своих сил). Но когда всё это не подкреплено грамотным управлением, оно эффективно только лишь против точно такого же противника.
В случае же меня и Джинкрасса... Ну что, скажите на милость, могут сделать дикари, ещё в первые полчаса боя потратившие почти все свои стрелы и дротики, когда на них сверху начинают падать магические бомбы? Или стая из девяти немёртвых драконов пикирует, заливая всё на земле ледяным пламенем? Как долго продержится десяток бойцов на лестнице, когда их погребает под собой рвущаяся вперёд сотня вурдалаков? Или какой прок от двух-трёх десятков колдунов, когда совокупной магической мощи поддерживающих штурм чародеев хватит, чтобы сравнять весь город с землёй за два-три удара? Добавить сюда мужчин-банши, не стесняющихся, просочившись под землёй, захватывать тела в тылу противника, и идеальную координацию всех вышеозначенных действий через ментальную связь, и получится, что шансов у Порочной Ветви не было никаких.
На данный момент из шести ярусов города были захвачены уже пять, и последним островком сопротивления осталась гвардия правительницы города, занявшая оборону на площади жертвоприношений и постепенно отступающая к начинающимся за ней пещерам. Я уже собирался призвать на их головы инфернала, как в сладостное течение триумфальных мыслей вторгся робкий ментальный зов кого-то из слуг.
— «Что?!»
— «Прошу меня простить, милорд», — чарующим шелестом донёсся голос Келестии, в котором сквозили тщательно скрываемые довольные нотки, — «но Тиренд Шелест Ветра только что вошла в темницу...»
