Я успел окружить себя магическим щитом, но атака не последовала. Весь зал погрузился в сине-серый пузырь, самым наглым образом проигнорировавший силовые поля и материальные препятствия. Проекция Великого Голохрона исчезла (хотя, правильнее будет сказать, что она осталась в реальном мире), Найтмер же стала выглядеть лет на восемнадцать-двадцать, еще больше чем раньше напоминая Луну, но... с более острыми чертами.
— План снов? — спрашиваю с неприкрытым интересом, все же прибывать здесь в собственном теле — это совсем не то же самое, что путешествовать через сны.
— Нравится? — молодая аликорн развела руки в стороны, а затем игриво прищурилась и провела кончиками пальцев по своему голому телу. — Или это лучше? Не стесняйся: мошешь потрогать... я не кусаюсь. Еще не пробовала.
Нахмурившись, говорю раздраженно:
— Прекрати эту клоунаду, Мун. Пусть ты и смогла меня удивить, но уровень наших сил и опыта все равно слишком сильно различается. Даже в плане снов, я сильнее...
Сосредоточившись, выпускаю в окружающее пространство волну своей магии, сразу же закручивая ее вихрем из тьмы. Само это действие безобидно, но выполняет сразу две задачи: создает защиту от внезапной атаки и дает шанс мне самому ударить в любой момент. Все же вопреки собственным словам, недооценивать полубогиню, даже такую молодую, неопытную и откровенно слабую, я совершенно не собираюсь.
— Уааа... — закрыв мордочку ладонями и укутавшись в крылья, моя "дочь" (очередной плод эксперимента, признавший меня родителем — это уже тенденция какая-то) начала откровенно реветь, растирая слезы по щекам. — Папа меня не любииит... Ыыыуууээиихихихихихахахаха!
В конце своего представления откровенно расхохотавшись (демонстрируя тем самым нестабильность психики) Найтмер снова раскинула руки в стороны и расправила крылья, уставившись на меня хищным взглядом фиолетовых глаз с узкими вертикальными зрачками. Ее губы изогнулись в игривую улыбку, обнажающую кончики острых белых клыков, хвост начал раскачиваться подобно маятнику, ушки опустились став оттопыриваться вправо и влево. Наконец спустя почти минуту молчания, она заговорила совершенно спокойно:
— Я понимаю, что не смогу тебя победить в прямом противостоянии, да и опыта у тебя намного больше... Но за время своей осознанной шисни, наблюдая са кристальными пони ис их кошмаров, где меня не могла найти даше... мама...я многому научилась и многое поняла.
Распавшись лоскутами тьмы, появляюсь за спиной иссиня-черной крылато-рогатой кобылы и приложив ладонь к спине между второй парой лопаток (из которых растут крылья) наношу удар разрядом молнии, которого хватило бы даже для того, чтобы вырубить Каденс.
— Никогда нелься играть на чушом поле и по чушим правилам, — совершенно спокойно констатировала Мун, проигнорировав мою атаку, а затем просто истаяла в воздухе и ее голос начал звучать со всех сторон сразу. — Добро пошаловать в домен кошмаров: сдесь мы мошем вам предлошить самые исощренные пытки, которые вы сами способны для себя придумать. Наслашдайтесь.
...
Каждый нерв горел болью, мышцы сводили непрекращающиеся судороги, стиснутые зубы крошились от напряжения. Холодный пол капитанского мостика звездного разрушителя был залит кровью, блевотиной, мочой и машинным маслом, в нос же бил отвратительный кислый запах.
— Ты подвел меня, Дарт Тиранус, — произнес дребезжащий от ярости, старческий голос. — Даже более того: ты попытался предать меня!
Новый поток молний обрушился на мое тело, срываясь с кончиков пальцев канцлера Галактической Республики, золотые глаза которого буквально заглядывали в душу. Кричать я уже не мог, голос был сорван на первых минутах пытки, сопротивляться вовсе не хватало сил, все же Сидиус — чудовище даже среди сильнейших одаренных.
— Но я тебя прощаю, — неожиданно сменил гнев на милость немолодой уже мужчина, поворачиваясь к высокому светловолосому юноше. — Мой юный друг, будь любезен и приведи наших гостей.
— Как будет угодно, учитель, — рыцарь ордена светлых одаренных поклонился и широко шагая, направился к неприметной нише в дальнем углу.
Тем временем Владыка вернул свое внимание ко мне и его лицо озарила всепонимающая улыбка, а голос стал таким, будто он говорит с неразумным юнцом:
— Прошли те годы, мой мальчик, когда одновременно могли существовать только двое темных. Теперь, когда наш триумф близок, мы обязаны восстановить численность нашего ордена. И ты, как один из лучших моих последователей, станешь одним из учителей нового поколения... Но сперва — наказание за предательство. Ты ведь не думал, что это сойдет тебе с рук?
Невидимая сила перевернула меня на бок, позволяя увидеть стоящую на коленях синекожую женщину с красными глазами и пустым взглядом, одетую в какие-то лохмотья. Рядом с ней возвышался тот самый блондин, в механической руке которого светился синий световой меч.
— Убей ее, мой мальчик, — мягко, будто просил передать сахар за обеденным столом, приказал Дарт Сидиус.
— Севранс!.. — отчаянное сипение вырывается из разбитых губ, когда луч твердого света опускается на шею любимой...
...
— Мне нужен мир, Сомбра, — произносит Селестия, сидя в кресле передо мной и внезапно от нее начинает тянуть настолько густой и удушающей тьмой, что мое дыхание перехватывает. — И ты мне его принесешь, ученик.
Глаза принцессы дня затапливает жидкое золото, плоть начинает течь как воск и вот на меня смотрит совершенно иное существо...
...
Стоя перед окном, занимающим всю внешнюю стену комнаты от пола до потолка, немигающим взглядом смотрю на ночную Кристальную Империю. Впервые за долгое время все идет так, как и было запланировано, и уже скоро мы полетим к звездам...
Ощущение угрозы со спины заставило мысленно ухмыльнуться (глупо было рассчитывать, что убийца подосланный Цезарем упустит такой шанс для моего устранения). В согнутой в локте правой руке появился черный нож из материализованной тени, настолько острый что может резать даже прочнейшую сталь.
"Незачем пытать обычного исполнителя", — мелькнула мысль на краю сознания.
Стремительно развернувшись, наношу колющий удар и замираю. Вместо Шэйда, или на худой конец какого-нибудь колдуна, передо мной стоит Шайни, на мордочке у которой игриво-предвкушающее выражение сменяется недоумением.
— Нет... — клинок в моей руке растворился дымом, а сам я кинулся вперед, подхватывая начавшее заваливаться на бок бездыханное тело.
...
— ...ти. Сомбра, пожалуйста... перестань! — Рэдиант всхлипывала, пыталась меня оттолкнуть, кричала срывая голос.
"Как это глупое животное смеет отказывать мне? Мне?! Королю?!".
Прекратив двигаться внутри кобылы, со всего размаха бью ее тыльной стороной кисти правой руки по мордочке. Ее голова дергается, а всхлипы и мольбы перерастают в крик и рыдания. Ярость окончательно затапливает сознание и удары начинают сыпаться один за другим, не прерываясь до тех пор, пока глупая пони не замолчала...
Навсегда.
...
Под моими копытами сухая земля, ветер кружит в воздухе облачка пепла, солнце в сером небе слепит мертвенно-белым сиянием. Горький, отравленный воздух обжигает легкие, в глаза словно бы насыпали песка, раны ноют тупой болью, а губы шепчут имена...
— ...Каденс, Шайни, Селестия, Луна, Шилд...
Абсолютная власть...
Абсолютная свобода...
Абсолютное одиночество.
...
— Грррааа!!! — высвободив скрутившуюся в тугой комок тьму, заполняю ей пространство "домена кошмаров" заставляя разрушить паутину иллюзий, которая создана чужой волей. — Раздавлю, мелкая дрянь.
Темно-фиолетовые молнии вгрызаются в само пространство, сжигая его миллиметр за миллиметром, а моя воля охватывает каждый уголок нереальной реальности, не позволяя глупой кобылке сбежать. Дикое бешенство не позволяет полноценно оценивать собственные действия, лишь желание наказать, уничтожить и стереть из памяти мироздания, оглушительным шумом набата стучит в висках.
Силы утекают словно вода из пробитого ведра, но это совершенно не имеет значения. Всем своим существом я чувствую, как Найтмер буквально корчится в агонии и это пьянит лучше любого алкоголя. Несколько раз она пыталась заговорить, но натыкалась на еще более ожесточенный удар моей магии, а попытки навести очередной морок разбивались о щит из бешеной ненависти, почти превратившей меня в дикое животное.
Еще одно усилие и я вываливаюсь в материальный мир, тут же обнаруживая, что пол зала превращен в глубокую воронку. Взгляд мгновенно находит скрючившуюся, иссиня-черную, порядком обгоревшую кобылку-подростка, которая вздрагивая что-то лепетала...
Рывок и моя рука сжимает пальцы на горле Мун, вздергивая ее легкое тельце вверх. Наши взгляды встречаются и я вижу в ее глазах страх смешанный с мольбой. Оскаливаюсь в улыбке и использую "тень огня", тут же охватившее плоть жертвы словно чучело из сухой соломы.
— Жаль... Хороший был материал... — отбрасываю обугливающиеся останки, буквально на глазах превращающиеся в прах. — Но... свои ошибки нужно исправлять.
— Ты наконец-то вернулся, — прозвучал усталый голос Голден, а затем и сама золотая кобылка создала свою проекцию в полуметре над полом. — У нас проблемы.
— Что-то серьезное? — ощущая жуткую слабость, опускаюсь на пол и смотрю на проекцию разума Великого Голохрона снизу вверх. — Я сейчас не в форме...
— Тебя не было двое суток и все это время по городу шныряли разные твари, в прямом смысле выбравшиеся из кошмаров, — без лишних предисловий доложила моя дочь. — С большинством удалось справиться мне, какую-то часть истребили или захватили стражники, гвардейцы, Тени и Призраки. У Шайни едва не случился выкидыш, когда ее почти насквозь проткнул хвост твари похожей на скорпиона скрещенного с тараканом, с ней сейчас сидит Каденс... Очень злая и недовольная Каденс. Вот-вот в Кристальную Империю прибудет Луна, которая должна помочь разобраться с оставшимися монстрами, либо слишком сильными, либо хитрыми чтобы их сумели одалеть кристальные пони. У нее к тебе есть вопросы, на которые придется что-то ответить. Список разрушений и потерь среди военных и гражданского населения я уже составила, так что можешь ознакомиться в любое время. Жду приказов, ваше величество.
"Проклятье... Как же я все это ненавижу".
Собравшись с силами, поднимаюсь на ноги и посмотрев на окончательно истлевшие останки Найтмер, сухо произношу:
— Собрание министров через час. Это помещение законсервировать и закрыть барьерами: можешь использовать Кристальное Сердце. Мне нужно передохнуть... Нет, сперва в госпиталь.
Примечание к части
Прошу прощения за маленькую главу, пишется что-то тяжело.
Жду отзывов.
39
Десятки тысяч полосатых жеребцов, облаченных только в набедренные повязки, вооружившись лопатами, мешками и иным нехитрым рабочим инструментом, под светом звезд и луны возводили стену прямо посреди пустыни. Кто-то мог бы сказать, что их труд — абсолютно бесполезная трата сил и ресурсов, однако в грядущем сражении, даже такие посредственные укрепления могли дать несколько лишних минут, чего иногда оказывается достаточно чтобы переломить ход всего сражения.
В то время как половина войска зебриканцев копалась в песке, вторая половина, готовая в любой момент выступить навстречу врагу, несла свой дозор и точила мечи. Пусть они опоздали с тем, чтобы остановить зараженных в городах-оазисах и единая масса монстров, объединив все имеющиеся силы, теперь двигалась прямо на них, но никто из генералов или рядовых солдат, даже в мыслях не допускал возможности отступить, либо проиграть.
— Триста тысяч часов за спиною; триста тысяч планет надо мною. Не устал ли создатель их в небе кружить... — сидя у полевого костра, один из десятников легиона помешивал аппетитно пахнущее варево в котелке и задумчиво грыз кончик деревянной палочки. — Каждый раз вспоминая об этом, не спроста поминаешь об этом... Очень здорово все-таки жить...
— Что, Варон, опять впал в меланхолию? — к соратнику подсел второй жеребец, бесцеремонно отобравший ложку и начавший накладывать варево в свою миску.
— И ты, Брут? — скорчил страдальческое выражение морды названный Вароном.
— Прекратил бы ты всем прозвища давать... — проворчал приятель, но потом только махнул рукой. — Как тебя с таким характером в легион взяли? Даже не так: как ты такой характер в легионе умудрился сохранить?
— Хех... Секрет фирмы, — усмехнулся уголками губ певец. — Но тебе, по старой дружбе все же расскажу: Это все магия...
— И ведь вроде бы на солнце не перегрелся чтобы бредить, — вернув ложку хозяину, жеребец названный Брутом втянул носом воздух. — Как думаешь, справимся?
— Мы — элита, с нами половина гильдии одаренных, двое Шэйдов и драконий всадник должен прилететь, — Варон серьезно посмотрел на соратника. — Но даже если бы всего этого не было, мы бы победили, потому что твари — умные животные, а за нашими спинами то, за что стоит бороться, убивать и если придется — умирать.
— Говоришь, как по писанному, — ухмыльнулся собеседник. — Вербовщики лучше не скажут. Не хватает только клича вроде "За империю!" и "За Цезаря!".
— Да причем тут они, — десятник принялся накладывать поздний ужин (или ранний завтрак) в свою миску, но под недоумевающим взглядом приятеля, все же сдался и отставив посуду, стянул с шеи ленту с маленьким серебряным медальоном, который и протянул прозванному Брутом. — Сам посмотри.
Второй легионер осторожно принял украшение и нажав на кнопку открывающего механизма, откинул крышку. В свете звезд и луны ему предстала маленькая черно-белая фотография, на которой отчетливо можно было увидеть жеребенка лет двух, держащего в руках маленький совочек. Увиденное, вопреки ожиданиям Варона, добавило у его приятеля вопросов, но не ответило на старые, что легко читалось в выражении глаз и всей морды в целом.
— Племяшка моя, — с теплотой и гордостью произнес десятник, забирая у приятеля медальон. — Я когда дома во время отпуска был, целыми днями с ней возился: строили песчаные замки, ходили на игровые площадки, смотрели выступление фокусников... Знаешь, если бы легионерам разрешалось иметь свои семьи, они сражались бы куда охотнее, чем из чувства долга.
— Не нам об этом судить, — решил прекратить ставший неудобным разговор второй жеребец.
— Не нам, — согласился Варон. — Но знаешь что? Как бы там дальше наша судьба ни сложилась, я точно знаю одно: пока хотя бы одна шакалоголовая тварь стоит на ногах, мне падать нельзя... И если Селестия все же богиня, как о ней говорят, я буду молиться, чтобы она в этот день была на нашей стороне.
— Не только ты, брат... Не только ты.
...
Зеброшакалов было много, по самым приблизительным подсчетам — полмиллиона. Все они были монстрами второго, либо даже третьего поколения, благодаря чему имели достаточно развитый разум чтобы пользоваться оружием вроде копий, мечей, носить броню и прикрываться щитами. Среди них было много не слишком искусных, но зато сильных (по меркам зебр) магов, а в роли тяжелой артиллерии выступал Джин, огромный силуэт которого возвышался позади орд хищных тварей на добрых два десятка метров.
