Наконец-то поздним утром, ветер прогнал грозовые тучи, а в идущих за ними белых облаках часто встречались просветы. В это время путники, словно дети, радовались тёплому солнцу, вновь разделись, чуть ли не до гола, пытаясь высушить свою одежду, с огромным трудом развели небольшой костёр, не без помощи пороха. Вскоре Билли и Люси, встревоженные отсутствием одежды друг на друге, придумали ещё один способ, как можно было согреться, и прогреть продрогшие тела. Чуть не всплыли на поверхность "интрижки" Лэсси, так как Гартун и Генрих едва ли не одновременно пожелали согреться таким же способом. Когда же пришло время позавтракать, оказалось, что остатки их провизии были практически полностью уничтожены водой. С трудом они смогли наскрести что-то и перекусить. Призрак голодания и недостатка боеприпасов вновь замаячил над их отрядом, и это после того, как они подготовились к небольшому переходу лучше, чем когда-либо. Было решено во время продвижения разделиться на два отряда, и осмотреть примечательные места, на наличие чего-нибудь съедобного.
Кожаные одежды на теле Люси были всё ещё влажными, и от каждого порыва прохладного ветерка девушку пронизывал холодок. Но теперь они двигались, и при достаточно быстром перемещении и активном движении она могла сохранять в себе достаточно тепла. Билли отправил её с другим отрядом, в состав которого входили Хардсон, Бетон, и Генрих. С того момента, как девушка и рейнджер дали волю своим чувствам, отношение остальных к ней изменилось. Люси было бы сложно это описать, но она ощущала, как они прислушиваются к ней, ожидают от неё чуть ли не приказов. Словно теперь девушка имела право разделить долю лидерства с рейнджером, и становилась чем-то вроде его помощника, или правой рукой. Она не желала этого, а потому и не испытывала какого-либо удовольствия, особенно руководить взрослыми мужчинами, которые были в разы сильнее её, и вероятно опытнее.
Она понимала и более простые причины, почему они разделились именно так. Место, куда пошёл рейнджер, было более опасным, чем их цель, а с ней Билли отправил лучших бойцов в их отряде. Подобное покровительство раздражало Люси, но после всех случаев уединения со своим любовником, по какой-то странной причине, ей стало сложно спорить с Биллом. Она больше не могла позволить себе потребовать у него что-то, отстаивая свою точку зрения, но могла только робко повиноваться. Это было совсем не в её духе, но всё же, моменты счастья и радости, которые она испытывала с ним, пожалуй, стоили этих магических безволия и робости.
Они находились на лесистой высоте, и дошли до края, где земля плавно опускалась, превращая местность в долину. Деревья здесь были редкими, все сухие, но земля ниже по спуску была покрыта кустарником, и густой, зелёной травой. Кое-где виднелись глубокие лужи, оставшиеся от недавнего шторма, местами они превращались в небольшие озёра. Похоже, вода постоянно застаивалась тут, превращая местность чуть ли не в болото. Сюда долетал подсоленный воздух, хотя за неровностями местности полоса океана была совсем не видна. В долине было не много примечательных вещей, самым заметным, конечно же, был городок, не большой, и на его окраине промышленный комплекс — их цель. Какое-то время они молча стояли, осматривая влажную местность.
— Спустимся той стороной? — спросил Генрих, поглядывая на остальных, в особенности на Люси, как ей показалось. — Там, кажется, будет проще.
— Хардсон знает это место. — ответила Люси, скрывая совё недовольство. — Он, пожалуй, знает лучше остальных.
— Я не говорил, что знаю это место. — проворчал старик. — Я говорил, что не раз проходил мимо, и видел здесь "Ням-Ням".
Бетон захихикал, услышав вновь это весёлое название, но Хардсон окинул его недовольным взглядом.
— Там вон. — продолжил старик, показывая пальцем на южную часть города. — Если идти вдоль дороги на юг миль пятнадцать, будут выжженные руины птицефермы.
— Это как? Типа как ферма брамина, только там птиц выращивали? — удивлённо спросила Люси.
— Ага. — ответил старик, и начал забивать трубку курительными травами.
— Так они же маленькие. И почему они не улетали? И как их можно растить, не под открытым небом? Или они каждую птичку привязывали? — засыпала вопросами девушка.
Старик затянулся, и устало выдохнул.
— Они выращивали цыплят. — сказал Генрих.
— Цыплят? Звучит знакомо...
— Люди разводили их не одно тысячелетие, ради мяса и особенно яиц. — продолжил Генрих, блистая знаниями прошлого. — Они были где-то такими... — он показал руками. — Толком не летали, так могли только через преграду перемахнуть. Их выращивали тысячами в небольших пространствах. Грязное было производство, и жестокое для животных, но курятина была более доступным мясом, чем другое. Особенно это стало важно в момент продовольственных кризисов.
— А ещё не без причин эти фермы держали подальше от поселений. — добавил Хардсон, с наслаждением затягиваясь. — Говорят, от них воняло на мили вокруг. Но еда остаётся едой, правда?
— Вы думаете, цыплята уцелели? — спросила Люси робко, в глубине понимая, что вопрос глуповатый.
— Нет милая. — ответил Хардсон. — Не думаю, что они пережили хотя бы год после войны. Мы идём в "Ням-Ням". — вновь послышался смех Бетона. — Фермы специализировались на мясном производстве, и производстве яиц. "Ням-Ням"... — вновь смех, — это была такая торговая марка, до войны, они делали перчёные яйца, поэтому и свои заводы они располагали к местам, где есть рабочая сила, и доступ к сырью.
— Думаете, там что-то осталось?
— Я полагаю, стоит проверить. — продолжил старик. — Ближе этого, мы вряд ли что-нибудь отыщем, особенно в нужном нам количестве. К тому же, знающие люди стараются обходить эти руины. Чёрт, умные люди стараются обходить любые руины! Это место обитаемо. Скоро сами увидите...
Слова Хардсона прозвучали зловеще, и Генрих с Люси встревожено переглянулись, пока старый охотник начал спускаться.
— Пока смотрите под ноги. — сказал он. — Тут наверняка водятся гадюки.
Земля под ногами была мягкой, местами превращалась в грязь. Они постоянно попадали в лужи, иногда вода доставала чуть ли не до колен, и вскоре их ноги были насквозь промокшими. Генрих и Бетон постоянно застревали в грязи, а Люси и Хардсон проваливались в неё не так глубоко. По небу всё ещё летели обрывистые, пышные облака, было очень влажно, и в купе с прохладой эта дорога превращалась в небольшую пытку. Теперешняя прохлада, и недавние муки холодом во время шторма, истощили тело Люси, и её трясло. Хардсон был прав, то тут, то там, виднелись чёрные, длинные змеи, но большей частью они уползали прочь, едва ощутив приближение человека, в отличии от тех, о которых слышала Люси, огромных и очень агрессивных. Через пол часа они добрались до границ городка, очерченных остатками заборов от частных домов. Генрих видел, как тряслась от холода их юная спутница, но не смела попросить товарищей о столь необходимом отдыхе у огня. Как только они добрались к первому дому, он предложил остановиться в нём на пол часа и прогреться. Хардсон с недовольством и ворчанием встретил это предложение, но, вздрогнув от холода, согласился.
Держа оружие наготове, они вошли в дом. Мебель и его конструкции медленно гнили, покрылись слоем грязи и плесени, но тут был камин. Хардсон ушёл, сказав, что скоро будет, остальные пытались развести огонь, используя сухие части мебели в качестве дров. С трудом зарождающееся пламя преодолевало сырость и влагу, но мощь его увеличивалась с каждой минутой. Сняв металлические части брони, Люси уселась прямо к огню. От первых ощущений тепла её дрожь стала даже сильнее, из носа потекло, появился кашель. Бетон ушёл осматривать второй этаж, а Генрих пытался отыскать что-то уцелевшее от плесени, среди местной библиотеки. Похоже, хозяева дома любили зарубежную классику, большую часть авторов, Генрих не знал, но, к сожалению, местная влажность была безжалостна к почти всем книгам. Его отвлёк громкий чих, разлетевшийся по всему дому.
— Ты в порядке? — спросил Генрих у Люси. Девушка, укутавшись в обрывки шторы, попыталась изобразить счастливую улыбку на лице. — Если подымится температура, скажи Биллу, что бы дал тебе антибиотик. Или может стимулятор? Никогда не задумывался, помогают ли они при болезнях.
— Их не так много осталось, чтобы тратить на простуды. — ответила Люси, вытянув руки к самому огню, и шмыгнула носом. — Иногда люди умирают от гангрен, из-за обычной царапины, и всё потому, что у них нет антибиотика, или нет средств, чтобы их приобрести.
— Простуда так же может иметь серьёзные последствия, может даже смертельные. Могут воспалиться лёгкие, и даже мозг. И я не думаю, что Билл будет молча, без тревоги наблюдать за твоей простудой.
Люси взглянула на Генриха с испугом, когда тот только намекнул на их с рейнджером отношения, которые для остальных должны быть вроде как тайной. Но почему-то она верила ему, в чём-то даже больше чем Лэсси. У неё не было старшего брата, и хотя Генрих в виду возраста на эту роль не подходил, но именно таким она часто его себе представляла.
— Однажды... — начала она неуверенно. — Он мне намекнул, что я делаю его слабее.
Генрих ответил не сразу, и добродушно улыбнувшись, сказал:
— Это так. Но так и должно быть.
Какое-то время они молчали, размышляя каждый о своём. И если мысли Люси было не сложно предугадать, размышления Генриха оставались загадкой. В какой-то момент девушка поняла, насколько мало она знает о своём товарище, который за последние месяцы стал для неё настоящим другом.
— Ты часто думаешь о доме? — спросила у него Люси, наслаждаясь всё больше проникающим в неё теплом.
— Бывает. — ответил Генрих, сел на кресло, сделанное в форме половины яйца, и тень грустных воспоминаний пролетела на его лице. Он улыбнулся и сказал: — Я так изменился. Реальность меня изменила. А там под землёй, там всё не так. Они толком и не знают, как всё на самом деле. Я не уверен, что смог бы жить там снова. Особенно после всего, что было.
Краем глаза Люси заметила, как нервно задрожала правая рука Генриха. Он словно испугался, пытался её удержать левой рукой, но не мог. "Бен..." — промямлил Генрих в сторону, потом испуганно взглянул на девушку, но Люси сделала вид, что ничего не заметила.
— Спасибо, что спас меня... — сказала она, попытавшись быстро изменить тему на более положительную. — Вчера, с теми летающими тварями. И до этого. Я рада Генрих, что ты с нами.
В ответ бывший адвокат добродушно улыбнулся. Пока не спустился Бетон, они молчали. Здоровяк отыскал на верху игрушечный грузовичок, и радостно показывал свою находку товарищам. Люси достаточно согрелась, и уступила место Генриху. В ней вновь пробудился азарт старателя, и она решила осмотреть дом, чтобы найти что-то ценное. В ванной комнате она обнаружила коробку со стиральным порошком, спрятанную под умывальником, и относительно уцелевшую в этом влажном месте. Содержимого оставалось немного, но Люси любила чистоту, и остаток порошка собрала в бумажный пакет, сделанный из уцелевших книжных страниц.
Лучше результат был на кухне. Почти все полочки и шкафчики были раскрыты, и ничего ценного в них не осталось. Девушка заметила, что один из настенных шкафчиков, самый высокий, оставался закрытым. Она вскарабкалась со стола на холодильник, и смогла туда дотянуться. Внутри оказалась пожелтевшая коробка с консервированными яблоками, и несколько жестяных баночек. На одной из них было написано: "Перец", Люси открыла её, но вместо специи внутри оказалась какая-то пересохшая труха. Но вот в баночке с солью действительно оказалась соль, хотя и слипшаяся в один камень. Вот эта находка действительно представляла ценность. Уходя, она решила заглянуть в холодильник. Люси не ожидала отыскать там что-то, но в самом низу валялась запачканная грязью бутылка, заполненная на треть тёмной жидкостью. Остатки этикетки говорили, что это "Скотч". Она открутила крышку, принюхалась, отчётливый запах алкоголя довоенного качества подтверждал слова этикетки. Девушке показалось очень странным, что его никто не забрал, ведь место явно обыскивали. И если до верхней полки могли полениться лезть, то не заметить бутылку было нельзя. Во всяком случае, теперь она может отблагодарить Генриха не только словами, но и выпивкой, соответствующей духу "консервированного человека".
Бывший адвокат долго не мог поверить в находку девочки, но предложил дождаться Хардсона, чтобы старик не обиделся, что они пили без него. Охотника не было больше часа с момента ухода, его спутники успели согреться и отдохнуть, пока он не вернулся. Хардсон спросил, всё ли было в порядке, пока его не было, и кинул на стол три змеиные тушки, с отрубленными головами. На глазах остальных, он быстро снял с них шкурки, выпотрошил, и довольно улыбаясь, показал длинную, змеиную плоть светлого цвета.
— Фу!.. — протянула Люси.
— Сначала попробуешь, а потом скажешь! — посмеиваясь, говорил Хардсон.
— Это вообще съедобно?
— Ещё как! И даже весьма вкусно.
— Кое-кто тоже не сидел без дела. — сказал Генрих, и Люси продемонстрировала охотнику свои находки.
— Ты здесь это нашла? — удивился Хардсон. — Хорошая девочка! С солью будет действительно вкусно.
— Вам нужно было отдать их головы Гартуну. — сказала Люси. — Он любит такие украшения.
— Что ты! Их головы трогать нельзя! Они даже отрубленные могут укусить!
— Какая мерзость... — добавила девушка, вздрогнув от одной только мысли об этом.
Нарубив мясо ножом на кусочки, они засыпали их в пустые консервные банки, залили водой, посолили, добавили понемногу консервированных яблок, и поставили вариться на каминной решётке. Пока ожидали, попробовали "Скотч", Хардсон принялся очищать змеиные шкурки, после чего протянул их Люси.
— Возьми. Отдашь их Биби. Эти Аризонские ребята любят такие штуки.
— Фу!.. Такая мерзость!
Старик хихикал, забавляемый ребяческой реакцией девушки. После недолгого сопротивления, Люси согласилась, и сложила шкурки в свой разгруженный рюкзак. Вскоре еда была готова, и, не смотря на свою брезгливость, девушка с радостью наслаждалась и бульоном, и самим варёным мясом. Люси осилила полторы порции, больше всех ел Бетон, после чего доедал за остальными, когда те насытились. После такого горячего обеда и долгого пребывание в тепле огня идти уже никуда не хотелось. Но, отдохнув ещё немного, путники перебороли своё желание комфорта, и приготовились к выходу.
— Будьте внимательны, они уже заметили нас... — сказал Хардсон напутственно.
Это вновь прозвучало очень угрожающе, но на вопрос Генриха и Люси: "Кто?", старик отвечал, что они скоро узнают. Улицы этих руин были достаточно широкими, большей часть повсюду виднелись только частные, одно и двухэтажные дома. На другом конце городка были заметны конструкции, свойственные довоенным фермам, и даже ржавеющая техника. На улицах встречались автомобили, чаще всего пикапы. В центре городка были видны многоэтажные дома, редко выше пяти этажей, и разбитые витрины разных магазинов, располагающиеся в их первых этажах. Здесь не было следов разрушений от атомных взрывов, высотные здания не плохо сохранились, частный сектор хуже. Было похоже, что это место просто бросили, и теперь здесь всё гнило, ржавело, разъедаемое сыростью, и плесенью. Хардсон отвёл их к зданию церкви, и они поднялись к башне на самый верхний этаж. Отсюда открывался хороший обзор на ровные прямоугольники городка, очерчённые ровными улицами, и идущими в ряд домами.
