-Ежели следовать вашим препозициям, полагаю, что при повторной попытке проведения в России демократических реформ европейского типа и европейскими же мерами, стал бы распад страны и возникшая в этой связи угроза потери национальной независимости. — негромко сказал Каррингтон.
-Верно. Данное обстоятельство на какой — то период убедило большую часть российского общества в гибельности для страны дальнейшего движения по этому пути и способствовало принятию решения о возврате к традиционному для России образу жизни, основанному на самодержавии в политике, крепостном праве в экономике и православии в религии.
-Скорее, это стало ясно государю Борису, а не российскому обществу?
-Вспомните, как Борис на царство взошел! Борис Годунов, избранный на царство Земским собором! Да и как взошел — успех, триумф, небывало урожайный первый год правления!
-Помнится, Карамзин сообщал о его первых двух годах царствования как лучших во всей российской истории.
-Именно так, — подхватил профессор. — В это время был издан Указ о восстановлении выхода крестьян в Юрьев день, строились школы, для борьбы с пьянством была запрещена свободная продажа спиртных напитков, расширились контакты с Западной Европой, откуда в Россию стали приезжать на службу чиновники, ремесленники и врачи. Никто из прежних российских правителей не отличался такой благосклонностью к иностранцам, как Борис Годунов. Царь приобрел огромную популярность в стране благодаря заботам о бедных и нищих. Но даже он вскорости понял, что своей сбалансированной политикой в отношении всех слоев российского населения навел на себя негодование чиновников земли Русской, то есть боярского сословия, ожидавшего от Бориса больших привилегий, но не получивших их. И царь 'закрутил гайки'. Но в то же самое время царь Борис истинно понимал-за боярами, за шапками соболиными, за рясами черными стоит самолюбивое: 'Мы Третий Рим!'.
-Упрекаете? А ведь Борис Годунов был первым русским самодержцем, который попытался внутреннее, духовное осознание сакрального преемства Древний Израиль — Рим — Византия — Россия закрепить внешне — посредством грандиозного архитектурного проекта.— сказал Каррингтон.
-Не упрекаю, нет. — возразил Балкен. — Борис Годунов не 'почивал' на троне — он трудился, служил Церкви и воспитывал народ. Как в 381 году Константинополь был назван на Вселенском Соборе Новым, Вторым Римом, так в 1589 году, еще до своего воцарения, Борис способствовал тому, чтобы в Уложенной грамоте Московского Освященного Собора, утвердившего в России патриаршество, давняя мечта Русской Церкви, между прочим, была официально закреплена идея России как Последнего, Третьего Рима. При царе Борисе началось массовое церковное строительство: будучи благочестивым человеком, правитель тратил огромные средства, делая грандиозные пожертвования монастырям. В этот период продолжилась характерная для времен Стоглавого Собора симфония духовной и государственной властей. Во время коронации нового царя, 3 — го сентября 1598 года происходила сознательная ориентация на чин византийских василевсов, и Борис стал первым русским царем, венчанным на царство одним из пяти патриархов Вселенской Церкви. Неудивительно поэтому, что Посольская книга по связям России с Грецией зафиксировала обращение к русскому царю как к царю России — Третьего Рима: 'Богом поставленному и Богом избранному самодержцу святому царю всеа Руси и всех благоверных христиан'. А патриарх Иерусалимский Софроний V писал в письме Борису, что 'кроме Бога инаго помошника не имеем и заступника и покровителя во днях сих, и на тебя возлагаем все наше упование и надежду'. Царь Борис не только достойно нес свое служение, но и совершил деяния, к которым его, казалось бы, никто не обязывал, и которые вместе с тем демонстрируют всю глубину личности царя Бориса Федоровича, равно как и глубокое проникновение им в суть русской национальной идеи. Он вознамерился создать в Москве новый, главный, собор — в честь Воскресения Христова: Святая Святых. При этом нельзя не обратить внимание на то, что русский царь явно апеллировал к двум более ранним событиям.
-Каким?
-Утверждение праздника Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме, Воскресение словущее, принадлежит святому византийскому императору Константину. А еще раньше царь Соломон, правление которого было расцветом древнееврейского государства, стал основателем иерусалимского храма — по образу и подобию Скинии, внутренней частью которой и была та Святая Святых, которую хотел воссоздать Борис и которое воссоздал его сын Федор Великий. Все посещавшие Москву иностранцы отмечали, что никогда прежде русский царь и его дворец не были столь великолепны. В архитектуре, иконописи, стенописи, ювелирном искусстве и книжной миниатюре в правление Бориса Годунова, а после и сына его, Федора, происходило бурное цветение, традиционно именуемое 'годуновским стилем'. Цари покровительствовали книгопечатанию и образованности, боролись с питейными заведениями, продолжили освоение Сибири, развивали городскую инфраструктуру, вели продуманную хозяйственную политику. Царь Борис, например, ввел запрет на бездумную рубку леса, регламентировал добычу 'мягкой рухляди', запретил вывоз детей из родных мест. Он регулировал демографию и запретил отбирать землю у аборигенов Урала, Сибири и Дальнего Востока, взимать подати с больных и увечных и прочее. Царь Борис не вел войн и отношения с соседями строил только при помощи дипломатии. Это время характеризуется поощрением торговли и отодвиганием русской границы, заметьте, без войн, все южнее и южнее. Царь умело использовал борьбу Речи Посполитой и Швеции за Ливонию и ослабление Крыма, не забывая при этом и о турецком направлении: он поддержал Молдавию против Турции. Так как же я могу упрекать? Я о другом.
-О другом? О чем? А что же 'Третий Рим'?
-Соболиные шапки на лавках готовы были сидеть и преть до скончания века, в кислых шубах, но только чтоб мошна полна и звон повсюду колокольный. А вся остатняя Россия — пускай в рубищах гнойных ходит, да в язвах, пускай и остается такая— слепая, темная, безграмотная...Понимаете ли...На развитие русской цивилизации изначально неизгладимый отпечаток наложило принятие христианства в его православной разновидности с характерными для православной хозяйственной этики низкими оценками мирского труда, обрядоверием и цезаризмом.
-Но христианская доктрина признает в принципе ценность преобразовательного труда. И тем отличается, например, от буддизма, который видит в земной жизни одно лишь страдание. — сказал Каррингтон.
-Однако, и вы не будете этого отрицать — сам труд рассматривается различными христианскими конфессиями существенно по — разному. В отличие не только от появившихся позднее протестантских вероисповеданий, но и от современного ей католицизма, восточно — христианская религиозная традиция рассматривала труд как неприятную необходимость, наказание человечеству за первородный грех. Русское православие не давало высших духовных санкций для активной работы в миру. Физический труд, производство потребительских благ, занял в православной культуре подчиненное место по сравнению с трудом духовным, молитвой. Сфера земного, материального благополучия котировалась не высоко, материальный труд нигде не ставился в один ряд со спасением и терпением.
-Читал, читал...Самоутверждение было направлено внутрь себя, на 'устроение' собственной личности. Так как-то, ежели не путаю...
-Не путаете. Вы демонстрируете отменные знания русской истории. Нетипично для иностранца. И...Потрясающе! Как вам удалось так блестяще овладеть русским языком? Вы говорите совершенно без акцента, по — московски. Подозреваю, язык вы познавали в семье. И в чтении и разговорно.
-Дык эта, тово — самово...Здешний я, стало быть, прохфессар... — ответил дурашливо Каррингтон и, глядя на вытянувшееся в немом удивлении лицо профессора, засмеялся. — Не скрывал никогда. Родился я в Замоскворечье, совсем недалеко от Кадашей, пятнадцать лет прожил в Москве. Мать у меня русская по крови...Да и теперь работать подолгу и помногу приходится в России.
-Нравится работать в Москве?
-Конечно! — улыбнулся Каррингтон, кротко, как — то застенчиво. — Это же мой отчий дом. Тем не менее меня угнетает чрезмерная бюрократизация русских. Порой на простое согласование уходит очень много времени. А в делах коммерческих, коими приходится мне заниматься, это не очень хорошо. Проволочки нередко приводят к упущению выгоды.
-Многие принципиальные решения должны приниматься расчетливо, о нюансах забывать нельзя. — возразил профессор.
Оба сдержанно засмеялись. Гудрун Нильссон старалась не мешать, предоставляя мужчинам вволю наговориться, лишь наблюдая за ними.
-Вот видите, налицо противостояние двух разных коммерческих систем! — воскликнул Каррингтон.
-Иногда для достижения консенсуса не мешает, чтобы и перья немножко полетели. Однако, мы слегка отвлеклись, я продолжу. Подобные факторы обусловили 'нерыночность' русского национального характера, преобладание этики выживания, отношение к накопительству и собственности как к отрицательным ценностям. Царь Борис с этим вынужден был считаться. И посему, Борис, отыграл немного назад. Но все же не оставил надежды поднять Россию на дыбы, сломить упрямство боярское...Отыграл, затормозил...
-И тем спас Россию. Объективно ведь так.
-Да. — профессор Балкен с благодарностью посмотрел на британца. — А иначе бы смута стала бы Смутой с большой буквы. И полякам бы войну проиграли, и внутренние враги бесчинствовали бы в России. Может быть и католической церкви в лице папы римского удалось бы подчинить себе Россию. Впрочем, нет худа без добра. Общеизвестно, что степень проникновения новшеств в толщу старомосковского уклада жизни при Борисе и при сыне его, Федоре Великом, была различной...В одних случаях, как например, в быту, преобразования коснулись узкого слоя общества, оказав влияние прежде всего на его верхи. Множество поколений крестьян и после принятия Органического Регламента не расставалось ни с бородой, ни с сермяжными зипунами. Но в области строительства флота, в области строительства структуры государственного аппарата, внешней политики, промышленного развития, архитектуры, живописи, распространения научных знаний, градостроительства, наконец, были столь глубокими и устойчивыми, что позволяют нам считать Федора первым в России 'рэволюционэром', причем не ординарным, а 'рэволюционэром на троне'. Стремление реформировать Россию все — таки сохранялось, но и враждебное окружение, что внешнее, что внутреннее, тоже никуда не делось. В условиях борьбы с этим окружением в конце концов и удалось провести модернизацию государства и внутренние реформы. Страшно и подумать, как бы решался сейчас земельный вопрос, не введи Федор Великий в 1630 году 'крестьянские артикли'.
-Это из серии про его величество случай? — спросила, очаровательно улыбнувшись, Гудрун.
-Случай? Вероятно...— задумчиво сказал Балкен. — Еще Бонапарт говорил: 'Случай — это единственный законный царь вселенной'...Случай решает многое. А в политике и в истории — так и подавно. Случай решает зачастую все. Вот представьте себе, что 20-го января 1605 года самозванный царевич Димитрий не возглавил свою первую и последнюю в жизни атаку, поведя за собой польскую кавалерию? Если бы под самозванным царевичем не убит бы был аргамак и он бессильно не опрокинулся бы на снег, а наемник — иноземец Розен не хватил бы его в тот момент палашом по башке? Возможно, царские воеводы так и не решились бы ввести в дело главные силы и самозваный царевич Димитрий, ну то есть тот самый пресловутый Гришка Отрепьев, мог бы праздновать победу своего сбродного войска над царской армией? Неизвестно, как бы тогда повернулась история России...
-И Польши...
-Да, и Польши. И случай, его величество случай, вернее сказать, сразу несколько случаев, решили судьбу самозванца. С Отрепьевым было покончено к вечеру того же дня — всю его разношерстную толпу русские разбили, уничтожили и рассеяли. Самого лжецаревича в Москву на цепи привезли и судили, и казнили на Лобном месте. В течение зимы и весны 1605 года все бунты Годунов усмирил, а всего через несколько лет его сын, Федор Великий, разбил польско — литовское войско Яна Сапеги, подавил мятеж Болотникова, отразил набег ногайцев...С русской смутой было покончено. Царь Федор развернул все свои европейские реформы и взял матушку Русь не токмо в батоги. Ведь ему почти удалось сделать то, чего не смогли ранее сделать разрушительные войны: погубить историческое самосознание и чувство преемственности по отношению к своему прошлому. Рецепция импульсов западной модернизации чуть было не исказила и не отделила самосознание народных масс.
Каррингтон усмехнулся, покачал головой:
-Так это сделано было в последующем, насколько я помню из русской истории?
-Не совсем так. Лишь в какой — то мере и степени.
-Федор сделал. Великий...
-Федор Борисович...Вот уж повезло России с царем, истинно повезло...Известно, что Федор Годунов с малых лет готовился отцом к управлению государством и занимал положение соправителя, сохранилась даже их совместная печать. До Федора цари осознавали жизненную необходимость завоевания для России балтийского побережья. Но Федор пошел дальше этого интереса. Он воплотил его в конкретные внешнеполитические цели, создал средства их достижения и успешно достиг их. Иван Грозный воевал за Балтику двадцать четыре года и не только не приобрел вершка побережья, но потерял его важнейшие части. Он потерпел полное поражение и совершенно разорил страну. Федор Великий за восемь лет разгромил опаснейшего врага, завоевал на огромном протяжении балтийское побережье, а затем заставил Европу признать эти справедливые и оправданные приобретения. Далее...Ни Федор Иоаннович, ни Борис Годунов так и не сумели добиться решения внешнеполитических задач России во взаимоотношениях с Ганзой. Основной неудачей русской дипломатии во взаимоотношениях с Ганзой стал провал проектов по возрождению русского балтийского мореходства через Нарву и Ивангород. И в этом нет вины Ганзейского союза, который в те годы пытался выстроить более прочные отношения с Россией, засылая в Москву посольства за посольством, поскольку ганзейский, преимущественно торговый, флот не мог пробить для Москвы балтийскую блокаду со стороны Швеции, обладавшей первоклассным военно — морским флотом.
-Вот этот момент хотелось бы прояснить поподробнее. — сказала Гудрун. — Взаимоотношения Ганзы с русскими городами составили целую эпоху в истории последних. Если я не ошибаюсь, наиболее тесные отношения с Ганзой поддерживал Великий Новгород, в котором даже находились одни из крупнейших филиалов Ганзы — Готский и Немецкий 'дворы' иноземных купцов?
-Не ошибаетесь. — ответил профессор Балкен. — Кстати, мы вероятно, скоро увидем самый настоящий ренессанс некогда влиятельного торгового союза. Уже создан в России международный клуб со штаб — квартирой в Великом Новгороде...
-А где же ещё? — усмехнулся Каррингтон. — Профессор, так царю Федору, выходит, удалось проанализировать
