— Как же можно было поверить, что нам окажут такую честь, — ухмыльнулся Леон и лениво поднялся для рукопожатия.
Коул поднялся вслед за братом и его рукопожатие было сильным и каким-то ободряющим.
Симон остался сидеть. Сцепив руки в замок он смотрел куда-то в сторону, с мрачным и упрямым видом. Это, впрочем, не значило, что он так уж сильно осуждает Элкси и его образ жизни, суровый и угрюмый вид Симон имел практически всегда. Впрочем, руку ему он, конечно, не подал принципиально.
Элкси поздоровался с девочками и уселся в свободное кресло рядом с Айрелиной. Разговор, который здесь вели до его появления, теперь совершенно увял и воцарилось тягостное молчание.
Обычно активнее всех болтала Севелина, она умела часами говорить ни о чем, и всем окружающим достаточно было слушать и кивать, и поддакивать иногда. Но сегодня Севелина была явно не в духе и упрямо молчала, с высокомерным видом поднося к пухлым губкам чашечку с чаем. Элкси, выбитый из колеи выяснением отношений с бабушкой, тоже плохо годился на роль приятного собеседника. Ему хотелось сейчас уединиться с компьютером и начать снаряжать караван для предстоящей отправки его на Салану, и это вынужденное бестолковое безделье крайне его раздражало. Но — он обещал бабушке вести себя хорошо. И значит должен был отсидеть положенный срок в этой гостиной и напиться чаю с пирожными.
Онелина не умела болтать ни о чем, но она была девочкой ответственной, поэтому укоризненно взглянув в сторону старшей сестры, она посмотрела на Элкси, улыбнулась и осведомилась о его здоровье.
Элкси ответил, что он в полном порядке и скоро собирается заняться делами.
Онелина посетовала на то, что он еще слишком бледен и выразила сожаление обо всем, что с ним произошло.
— Ты едва не погиб, это так ужасно, Элкси. Мы все так испугались, когда услышали об этом в новостях. А когда показали твой дом... Там все перемолото в труху!
Леон Сафар не удержался и заметил:
— Когда посылаешь вызов обществу, вряд ли можно надеяться, что это просто так сойдет тебе с рук. Но это было сильно, Элкси, — он выпятил нижнюю губу и важно покивал, — Взять наложницей дочку Вермиера.
— Безмерно рад, что смог заслужить твое одобрение, Леон. Мне его чертовски не хватало, — холодно ответил Элкси.
— Еще бы. Какой смысл иначе устраивать столь грандиозное представление. И самое удивительное, — все всегда сходит тебе с рук. Тебя даже убить никак не получается, всегда найдется кто-то кто прикроет тебя собой. Прямо таки можно позавидовать. Где ты находишь таких людей, Элкси? Может, поделишься секретом со старыми друзьями?
Леон напрашивался на скандал, что было вполне в его духе. То ли это было просто свойством его характера, с которым он ничего не мог поделать, то ли он был слишком тщеславен и боялся, что его имя перестанут упоминать в светской хронике, поэтому вокруг него постоянно кипели какие-то страсти с выяснениями отношений и даже с дуэлями. На одной дуэли Леон был ранен и довольно серьезно, заряд из выставленного на довольно высокую мощность бластера сильно обжег ему живот. Общество, которому порядком надоели выходки старшего из братьев Сафаров тихо злорадствовало, журналисты ханжески переживали, не повредил ли огонь его самую ценную часть тела, и задавались вопросом, сможет ли Леон теперь иметь потомство.
Препираться с Леоном у Элкси не было никакого желания. Он покосился на бабушку, которая, кажется, в этот момент не смотрела в его сторону, но все же, без сомнения, не упустила бы ничего из происходящего в этом углу, и выдавил улыбку.
— Секрет прост, — проговорил он, — но вряд ли он тебе поможет. Просто я милый и обаятельный и умею нормально общаться с людьми, у тебя так не получится.
Онелина смотрела на них с ужасом, потом вдруг спросила жалобно:
— А вы читали последнюю книгу Рейнара Ковальского? Это фантастический роман о первых межзвездных полетах. Очень интересно. Там исследователи впервые посещают чужой обитаемый мир и сталкиваются с разными чудовищами и находят останки погибшей цивилизации...
Онелина постоянно что-то читала, хватая и проглатывая все книжные новинки. Самого объемного художественного произведения ей хватало дня на три, а если роман был еще и захватывающим, она могла читать весь день и всю ночь напролет не отрываясь, пока не прочитает до конца. Однажды она даже принесла книжку на торжественный обед в покои его величества и вознамерилась читать, пряча считывающее устройство на ладони. За этим занятием она была застукана и сурово наказана. Дедушка Фарнис который знал толк в том, как сделать наказание незабываемым, запретил ей читать целую неделю. Айрелина как-то рассказала Элкси по секрету, что в тот вечер Нели от скуки начала писать что-то сама, и пишет теперь регулярно, но написанное не показывает никому.
О книгах Онелина могла говорить бесконечно. Единственный, кто мог хоть как-то поддержать разговор был Симон, но он по природе был молчун, поэтому кроме пары слов одобрения или порицания от него редко можно было чего-то добиться. К тому же, он больше читал серьезные книги с глубоким философским подтекстом, беллетристика его мало интересовала.
Айрелине было скучно и она вертелась на месте, поглядывая в сторону детской. Ей было уже десять лет, в таком возрасте старшие сестры уже не бегали с малышней, и она сама ни за что не присоединилась бы к шумной компании, хотя видно было, что ей хотелось.
Севелина становилась все печальней, в какой-то момент Элкси поймал на себе ее взгляд, но девушка тут же отвела глаза и снова уставилась в чашечку с чаем. "Что с ней такое?" — с недоумением подумал Элкси. Тут ему вспомнилась Мариза, он ужаснулся, и решил ни за что на свете не пытаться выяснять, что могло расстроить принцессу, сильно надеясь, что как-нибудь на сей раз все обойдется без его участия.
Положенные по этикету обязательные полтора часа тянулись долго и мучительно, но, наконец, истекли. Кое-кто из гостей начал откланиваться и Элкси решил сделать то же самое, сочтя, что свой долг перед бабушкой он выполнил.
Элкси вернулся в свою комнату и уселся за информационный терминал, намереваясь заняться самым муторным делом — закупкой продовольствия на корабли. Поздним вечером, когда его уже тошнило и глаза перестали фокусироваться на цифрах, он отправился в постель.
Но поспать не удалось.
Нет, он даже успел уснуть и даже увидел какой-то сон, когда вдруг почувствовал чье-то присутствие рядом.
Элкси был так удивлен, что даже не подумал о том, что его снова пришли убивать. Да и потом, если бы это действительно было так — его уже убили бы, чего стоять и сопеть? Элкси открыл глаза. Перед ним стоял молчаливый и печальный призрак в длинном белом саване. Впрочем... говоря по правде, призрак выглядел весьма плотским. Даже в тусклом свете горящих в саду фонарей сквозь тонкую ткань вполне можно было разглядеть весьма привлекательные очертания женского тела. Элкси скользнул взглядом по плавной линии бедра и уперся в округлости полных грудей, чертовски соблазнительных под туго натянувшейся ночной рубашкой. Потом он заставил себя перевести взгляд выше, увидел нежный ротик с нервно закушенной губой и совершенно тонущие в тени глаза.
— Вели, что ты делаешь здесь? — спросил он, — Если кто-нибудь застукает тебя в моей комнате да еще в таком виде, будет очень плохо и тебе и мне. Мне, заметь, совершенно незаслуженно.
— Никто не узнает никогда, — торжественно прошептал призрак и, сделав еще один шаг, опустился на край его кровати, — Я прошла тайным ходом, меня никто не видел. Не бойся.
Ох, не хотелось задавать этот вопрос...
— Что-то случилось?
Элкси сел на кровати. Сон быстро улетучивался, мозги прояснялись. Требовалось приложить изрядное усилие, чтобы говорить спокойно, а не вскочить в панике и не вытолкать Севелину взашей. Образ дедушки Фарниса, врывающегося к нему в апартаменты в сопровождении вооруженной стражи, так и стоял перед глазами.
— Ничего не случилось, — Севелина испытующе посмотрела на него, — Я просто пришла. Просто хотела тебя увидеть.
— Мы вроде виделись сегодня, — пробормотал Элкси, — Ты и слова мне не сказала.
— А тебе разве было не все равно, Элкси?..
Элкси не нашелся, что ответить. Ход мыслей девушки показался ему каким-то непоследовательным.
— Тебе хоть чуточку не все равно? — повторила Севелина и голос ее дрогнул.
Сейчас будет плакать.
— Вели, я что-то не пойму...
Севелина посмотрела на него пристально и серьезно.
— Чего ты не поймешь? — вздохнула она и вдруг положила ладонь на его опирающуюся на кровать руку. Пальцы ее были ледяными и Элкси подумал, что она должно быть, ужасно замерзла расхаживая ночью по дворцу в такой тонкой ночной рубашке. Хотя... вроде бы лето.
— Я пришла к тебе, — повторила Севелина, глядя ему в глаза, — Я хочу быть с тобой.
Она вдруг всхлипнула с закрыла лицо руками.
— Ты, может быть, думаешь, что мне это было легко? — проговорила она и все-таки разрыдалась, — А ты так смотришь на меня... Я думала, ты меня любишь! Хоть немного! Ведь тогда в саду...
Она вознамерилась вскочить, но Элкси удержал ее за руку.
Тогда в саду! C ума сойти, это она о том, как они стреляли в мишень в парке, он тогда обнял ее и поцеловал... Или не целовал?
— Вели, ты принцесса, — проговорил Элкси, усаживая ее обратно на кровать и держа ее руку, — А я никто. И дед твой меня не любит. Мягко говоря.
Севелина резко мотнула головой.
— А мне все равно! — воскликнула она, — Мне не важно, что думают дед и все остальные! Я не стану делать, как они говорят! Не стану и все! Я тебя люблю, больше жизни, больше всего на свете...
Ее всю трясло, и Элкси затащил ее к себе в постель и накрыл одеялом.
— Хорошо, хорошо, — пробормотал он. — Ты только не кричи, ладно?
Севелина прижалась к нему и крепко обняла. Элкси обнял ее в ответ.
— Они хотят меня выдать замуж, — проговорила принцесса глухо, — За этого... Крэйна...
— За Симона?! — изумился Элкси.
Он вспомнил сурового молодого человека, который присутствовал сегодня на чаепитии. Что это взбрело в голову Фарнису? Почему именно он?
— Мама сказала мне об этом несколько дней назад, — продолжала Севелина, — Сначала я хотела просто умереть, но потом я подумала, если уж мне и умирать не страшно, тогда не страшно уже ничего! То, что ты приехал сюда, — это знак, Элкси!
Она приподняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Ты сегодня говорил, что собираешься лететь на Салану. Возьми меня с собой. Я смогу выбраться из дворца, я знаю как...
Элкси не удержался и рассмеялся.
— Да это по мне! — проговорил он, — Украсть принцессу и сбежать с ней на Салану для меня вполне закономерный следующий шаг!
Севелина молчала какое-то время, и Элкси почувствовал, как она напряглась и даже немножко отодвинулась.
— Конечно, я не такая красивая, как Мариза Вермиер, — сказала она, — и ради меня не стоит рисковать... Ты очень любил ее, да?
— Нет. Я ее совсем не любил.
Севелина посмотрела на него удивленно.
— Правда? А зачем же тогда?..
— Чтобы насолить Вермиеру и заодно попасть в светскую хронику. Ты разве не слышала, что говорил сегодня Сафар?
— Леон идиот. А ты надо мной издеваешься. Издеваешься?
— Немного.
— Не надо...
Она снова легла рядом и положила голову ему на плечо. Руки ее согрелись и когда нежные пальчики скользили по его груди, Элкси было чертовски трудно сосредоточиться и думать о чем-то постороннем.
Он всеми силами пытался взять себя в руки и изображать невозмутимость. Он даже вспомнил о Генлои и о том, как осуждал его за неосмотрительность в отношении Маризы. Вот и будь тут осмотрительным... А ведь Вели далеко не так хороша, как Мариза, и не любит он ее. И вообще... А вообще у нее потрясающая грудь, и вся она такая мягкая и теплая и невероятно соблазнительная в этой рубашонке.
— Вели, тебе лучше уйти, — проговорил Элкси, — Прямо сейчас.
— Ни за что! — прошептала принцесса.
Она потянулась к нему, развернула к себе его лицо и коснулась губами его губ. Она совсем не умела целоваться, не имела представления, как это делается, и Элкси притянул ее к себе ближе и поцеловал сам, раздвигая ее губы и проникая в рот языком.
Севелина порывисто вздохнула.
На мгновение оторвавшись, Элкси стянул с Севелины рубашку. Ему нравилось смотреть на нее, нравилось ласкать ее, касаться ее груди и бедер, и шелковой кожи живота, нравилось видеть, что ей это тоже приятно, что она перестает бояться и медленно тает под его руками. Ему казалось, что она какая-то другая и совсем не похожа на тех девушек, с которыми ему доводилось спать. Может быть, это потому что она не была еще ни с кем? Или потому, что она принцесса, а принцессы ведь должны отличаться от всех прочих смертных. А может быть потому, что она целиком и полностью принадлежала ему. Дурочка Севелина, не стоило ей влюбляться в него!
Элкси перевернулся и повалил девушку на кровать, он целовал ее грудь, скользил языком вниз по животу к темному влажному треугольничку волос, при этом он пытался вспомнить, где у него хранятся контрацептивы, потому что повторять ошибки доблестного Генлои очень уж не хотелось. Ампулы должны были остаться еще с тех пор, как он жил здесь после Академии. Если, конечно, никто их не выбросил...
Севелина сама раздвинула ноги навстречу его губам и он утонул в ней лицом и на какое-то время забыл думать о прозаичном, упиваясь ее трепетом и стонами и сладкими спазмами, медленно нарастающими где-то в глубине живота и вдруг вырвавшимися бурным оргазмом.
Пока она приходила в себя, Элкси все же отлучился к ящику стала, на дне которого среди каких-то дисков и чипов откопал пистолетик с ампулой и вколол контрацептив себе в плечо.
Как обращаться с девственницами Элкси представлял себе плохо, он догадывался, что войти в нее будет непросто, но не думал, что настолько. Собственно говоря, он вообще наткнулся на тупик. А Севелина вдруг ойкнула и открыла глаза.
— Больно? — испугался Элкси.
— Продолжай, пожалуйста, продолжай, — пробормотала она, — Не больно, нет!
Она сама не ожидала того, что боль будет такой острой, ведь до того все было так приятно. Она готова была потерпеть, решительно раздвинула ноги, но при этом изнутри вся сжалась, и Элкси удалось протиснуться в нее едва ли на наполовину.
Он старался двигаться осторожно и все равно чувствовал, что девушка едва терпит, сжав зубы. Ну его на фиг, секс с девственницами, надо было ограничиться языком! Но сама Севелина явно ограничиваться не хотела, она намеревалась довершить начатое до конца и в припадке мужества сама резко подалась ему навстречу. Тупик сдвинулся немного дальше, позволив Элкси войти в нее почти полностью. Внутри было так тесно, что он почти сразу же кончил.
— Ах, — выдохнула Севелина и откинулась на подушку. На лице ее было выражение какого-то экстатического мучинического восторга. Элкси смотрел на нее с беспокойством, Севелина тоже посмотрела на него и из глаз ее вдруг хлынули слезы.
— Ты чего? — испугался Элкси.
