Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

"я, Николай Ii..." Часть первая Верховный Главнокомандующий


Опубликован:
27.05.2022 — 27.05.2022
Читателей:
1
Аннотация:
Вполне стандартная для фантастического жанра "альтернативная история" ситуация: сознание нашего человека - из всех "роялей" имеющего только два года учебно-образцовой "учебки" за плечами, образование советского инженера и опыт предпринимателя выживания в "лихие 90-е", в теле Императора Российского Николая II - только-только принявшего на себя бремя Верховного Главнокомандующего. "Стандартная ситуёвина", требует нестандартных решений от главного героя: сможет ли он не только выжить сам - но и спасти Россию от сползание в хаос революции и кровавую мясорубку гражданской бойни? Итак, на дворе 23 августа 1915 года - время "Великого отступления" Русской Императорской Армии...
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Ну, а пока — буду делать, что могу.


* * *

— Господин Генеральный Секретарь,— подтягиваю как-то Мордвинова, — что-то, прощёлкал я один момент… Имеется ли при Ставке представители прессы?

— Конечно, имеются, Ваше Величество!

— Организуйте-ка мне «приватную» беседу с наиболее «борзым» писакой…

— Вы сказали «приватную»?!

— Ну, да! Чтоб поменьше народу знало, видело и слышало… И, особенно — собратьев этого «борзописца».

Через пару дней, самым поздним вечерком, мне — прямо «к крыльцу» на закрытом автомобиле доставили… Кто б, мог подумать — самого Лемке Михаила Константиновича149, чьи мемуары мне доводилось — вот буквально «недавно» читать! Или, правильнее будет сказать «доведётся»? Ведь, до этого события, ещё век с небольшим?

Рисунок 93. Лемке М.К.

ХАХАХА!!!

На самом деле, я это специально спланировал — знал, что Лемке только-только прибыл в Могилев и, если бы Мордвинов привёз бы мне другого — я бы попросил его «переиграть».

Биография его, мне была хорошо знакома, со слов же самого «первоисточника»: господин Лемке был историком, писателем и журналистом, одно время яшкался с революционерами, но затем с ними завязал вглухую. С началом войны он пошёл добровольцем в армию и, в звании штабс-капитана, служил командиром роты в ополченческой дружине… Так называли вспомогательные части из нестроевых солдат, вооружённых «берданками» и несущие охранно-вспомогательные функции в тылу. После возникновения проблем со здоровьем, его направили в Ставку при Штабе Верховного Главнокомандования, для работы с прессой — где его и выловил Мордвинов.

Конечно, Михаил Константинович был донельзя удивлён этой встречей… Но, молодец! Не подал даже виду.

Первая часть нашей встречи, прошла хотя и в слегка напряжённой — но вполне дружеской обстановке. Пили чай, закусывали всякими вкусностями, беседовали о разных пустяках — прощупывая друг друга.

— Вот, Вы служили, значит в «ополченческой дружине, — спрашиваю, когда он внутренне «оттаял», — какое отношение у ваших солдат к войне, Михаил Константинович?

— Да какое там, «отношение к войне» может быть — коль они и, солдатами то, себя не считают?! В принципе, мне всё это уже известно — с его же слов. Но не подаю вида и притворно удивляюсь:

— Вот, как?! А кем тогда они себя считают?

— До войны, нижние чины — переводимые по возрасту или состоянию здоровья из запаса в ополчение, считали себя практически отставниками и никто из начальства не удосужился объяснить им обратное. Теперь, они удивлены и даже возмущены своим призывом… Мол, служить должны молодые, а старики дома сидеть — семьи кормить.

Интересен, хрен с горчицей…

— Какие же они «старики»? — удивляюсь, — даже в дружины, не призывали ещё мужиков старше 42-ух лет!

— В народном понимании, Государь: если обременён семьёй и хозяйством — значит, уже «старик»! Молодёжь, это — ещё неженатые беззаботные «шалопаи», до двадцати-двадцати пяти лет.

Очень интересная инфа! Пожалуй, действительно — таких в армию призывать смысла нет. Страх оставить семью без кормильца, по любому перевесит чувство солдатского долга в войне — ведущийся неизвестно за что. Так, зачем поставлять Кайзеру дармовую рабсилу — в виде русских пленных?!

Ну, а где тогда солдат на войну брать — «молодых шалопаев», вместо «стариков»? Может, призывной возраст понизить? Не с 21-го года забирать в армию, как сейчас — а с 19-ти лет?

Надо хорошенько подумать…

Так… Идём дальше:

— Говорят, Вы одно время числились в эсерах, Михаил Константинович?— как бы шутейно спрашиваю.

— Был такой грех, Ваше Величество, — так же шутейно отвечает, — даже, печатался в журнале социально-революционной партии «Былое».

— Понимаю… Читал где-то, у какого-то английского писателя — не помню, у какого именно: «Кто в юности не был радикалом — у того нет сердца. Кто под старость не стал консерватором — у того нет ума».

— Очень мудрые слова! Разрешите, Государь, я их позаимствую и процитирую при случае?

— «Заимствуйте», чего уж там — всё равно, эти слова не мои…, — не своё не жалко, — к сожалению, наша российская интеллигенция западные «мудрости» редко заимствует — чаще, наоборот. Глупости!

— Может всё от того, — отрешился тот от спокойного равнодушия, — что наше правительство, что-то не так делает?

Кажется, «повело»… Сейчас выждать когда хорошенько «заглотит» и аккуратно «подсечь»!

— Конечно же, под общим термином «наше правительство» Вы подразумеваете лично меня, Михаил Константинович?

— Ваше…

Расставляю все точки над «ё»:

— Я сам напросился на эту беседу, господин Лемке — поэтому, ни на одно ваше слово обижаться не в праве… Сегодня мы с Вами просто побеседуем, идёт? И, если друг друга не поймём, то разойдёмся как в пустыне караваны с верблюдами — без каких-либо последствий для обоих…

— Хахаха! — смеётся, — хорошо, Ваше Величество! На какую тему будет «беседа»?

Глубоко задумываюсь, типа, потом отвечаю:

— Сегодня мы с Вами поговорим про… Про царя!

— Про Вас?!

Отрицающе, отчаянно машу руками — как Киса Воробьянинов, позирующий Остапу Бендеру для его бессмертного шедевра «Сеятель»:

— Нет, нет и ещё раз — нет! Не про меня! Я всего лишь — Романов Николай Александрович, простой человек, такой же — как и любой из сотен миллионов живущих на Земле. Пощупайте меня: я такой же мягкий и тёплый — как Вы… Если меня сильно ударить я, быть может — закричу от боли, а если меня поранить — с меня потечёт не голубая, а самая обычная красная человеческая кровь…

— Что же такое, тогда «царь»? — Лемке был поражён такой постановкой вопроса, но пока не подавал виду.

— Что такое «Царь», спрашиваете?

Я встал и широко развёл руки, как будто пытаясь объять необъятное:

— Вы только представьте, Михаил Константинович, какие мы все разные! Кто-нибудь из господ революционеров — родом из интеллигенции, хоть раз об этом задумался?! Рабочий, надрывающийся в холодном, узком забое добывая нам уголь — чтоб нам всем было тепло… Крестьянин, карябающий древней сохой истощённый ещё дедами и прадедами подзолистый суглинок и поливающий его солёным потом — чтоб нас накормить… Солдат, путаясь в собственных кишках, медленно и мучительно умирающий в грязном, вонючем окопе…

Вижу — «проникается» и, продолжаю — со всем пылом-жаром:

— Извиняюсь за натурализм: солдат — защищающий нас в худой шинели, стоптанных сапогах, с пустым желудком и последней обоймой в винтовке…

— Вам бы романы писать, Ваше Величество! — восхищается мой собеседник.

— Спасибо! Как-нибудь обязательно попробую… Но, я с вашего разрешения продолжу: с другой стороны — интендант ворующий у этого солдата сухари, помещик — «проедающий» солёный от пота хлеб крестьянина по парижским кабакам с «мамзелями», фабрикант — с помощью «экономических рычагов», принуждающий дочь рабочего идти на панель — чтоб заработать на тот же кусок солёного крестьянского хлеба… Что же нас всех — таких разных, объединяет?

— Государство, религия, общая история…

— Эээ, полноте! — пренебрежительно отмахиваюсь, — восемьдесят пять процентов русских и слов то, таких не знают! Ибо, оба понятия испокон веков у них были спроецированы в одно: ЦАРЬ!!! А всё остальное прилагается к этому понятию.

— Пожалуй, Вы правы…, — согласно закивал головой Лемке.

— А, что такое в народном понятии, «царь»? Царь, это «божество» надличностное — он стоит над партиями, над классами и личными амбициями каждого! Царь, не ищет личных выгод для себя и, не может ошибаться априори — ибо, он не человек! Он любит всех своих подданных и они любят его — так как Царь является источником их благосостояния и гарантом защиты.

— Однако, всех сделать счастливыми Царь не может — ресурсы государства ограниченны, а потребности людей — нет! Народ это хорошо понимает — но его утешает уверенность, что Царь знает все их горести и потребности и, делает всё, что в его силах, чтоб им помочь. Ведь, самым величайшим утешением в самых трудных испытаниях, для любого человека является уверенность что кто-то — самый мудрейший и могущественный, думает и заботится о нём! Отсюда проистекает сила Православия и русского Самодержавия, господин Лемке…

— Вполне с Вами согласен!

— Но, чтоб о ком-то заботиться, надо знать его нужды: Царю необходимо знать думы и чаяния своего народа. От кого он может получить такие знания? Непосредственно от народа?! А как он может удовлетворить эти самые — народные чаяния? Неужели сам — своими собственными руками?!

— …Нет и, ещё раз нет! С огромной страной, протянувшейся от Камчатки до Варшавы, самому Царю не справиться — в каждый медвежий уголок не заглянуть! Поэтому, между ним и народом стоят две враждующие меж собой касты — по идее выполняющие эти функции: бюрократия и интеллигенция… И, всё было бы просто сказочно хорошо — но вот беда: в суровой реальности, интересы каждой из этих каст не всегда совпадают — как с чаяниями народа, так и с замыслами Царя…

— Каждая из этих каст, тянет общее «одеяло» на себя: бюрократия кровно заинтересована держать царя в неведении — чтоб скрыть свои злоупотребления при распределении народного «пирога». Интеллигенция же, считающая себя «пупом Русской Земли» и «совестью нации» — которой (по её же мнению) достаются крохи после чиновников, мечтает занять это место — но понимает, что без «великих потрясений» и свержения существующего порядка, у неё это не получится.

— Интеллигенция, чтоб выполнить свою задачу и дорваться до власти, в своих газетных статьях, «научных» трудах, уличных памфлетах — где они, так или иначе внушают народу мысль о том, что Царь их не любит, интеллигенты без устали извращает и разрушают отношения между народом и Царём — перекладывая на последнего все ошибки, проступки и даже преступления, совершённые бюрократией!


* * *

Я встал, походил по кабинету, сам раздумывая и давая подумать своему гостю, затем снова:

— Наши интеллигенты, хоть и считают себя «интеллектуалами», очень не любят читать классическую русскую литературу и имеют донельзя короткую память… Они, раскачивая лодку в которой плывут и сверля её и, без того трухлявые борта, не ведают слова великого Пушкина: «Не дай Бог увидеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный!» Они очень быстро забыли про ужасы творившиеся в революцию пятого года… Да! Зверства были с обеих сторон — в междоусобной войне нет правых, только одни виноватые. Со стороны Правительства зверств было больше — поэтому Революция проиграла…

Михаил Константинович, по ходу, уже устал удивляться:

— Боже! Вы даже не подозреваете, Ваше Величество — насколько Вы правы!

— Хм… Думаете, господин Лемке, это я зверствовал?! Нет, это наша бюрократия — прикрываясь моим именем, отчаянно сражалась за свои привилегии по распределению народного «пирога»…

— Однако, могу со всей ответственностью Вас заверить: следующая революция, первую превзойдёт по уровню зверства ТЫСЯЧЕКРАТНО!!! Кто сможет заверить, что вторая русская революция не встретит ещё более яростного сопротивления тех же сил? Кто будет сомневаться в том, что господа революционеры — люди, без всякого сомнения очень умные, сделали правильные выводы из своего фиаско и, теперь с ответным «зверством», постараются не оплошать…

— Государь, — Лемке, встав, приложил ладонь к сердцу, — конечно, Вы абсолютно правы… Но, поймите и тех — а их достаточно много, которые не из-за «привилегий» по распределению народного пирога, присоединились к революционному движению. А по зову сердца! Видя беспорядки, притеснения и злоупотребления, творящиеся вокруг них…

— Я ЗНАЮ!!! — схватив его за руку, — я знаю, дорогой Михаил Константинович! Но, повторяю: наша интеллигенция, наша горячая умная смелая — но неопытная молодёжь слишком увлеклась западными идеями и не подозревает — что её, быть может, используют! Что у нас в России, может быть своя специфика!

Искра понимания мелькнула в глазах моего визави:

— Вы, что-то упоминали про «трухлявые борта», Ваше Величество… Я Вас правильно понял?

— ДА!!! У нас в России революция всегда приходили не «снизу» как в Европе, а «сверху»! Вспомните Ивана Грозного — разве не революционер?! А, Пётр Великий?!

— Однако, сравнения…, — Лемке несколько поморщился.

— Эээ… Бросьте ваши предубеждения, господин Лемке! Эти два революционера, крови пролили не больше, чем Дантон с Робеспьером — не говоря уже про Наполеона с Бонапартом. Как бы там не было, наши цари рубили головы обосновывая это хоть каким-то законом… Во Франции же, гильотина работала в три смены — по принципу «революционной целесообразности». Конечно, понимаю — хрен редьки не толще, но…


* * *

Наконец, я грамотно подвёл его к вопросу по существу и Лемке спросил:

— Так, значит… Если я правильно понял, Вы хотите произвести «революцию сверху», Ваше Величество?

Я сделал вид, что сильно изумился его вопросом:

— А зачем тогда думаете, я Вас сюда пригласил? Чтоб, чаем угостить?! Нет, дорогой Михаил Константинович: Россия по своим историческим рельсам мчится на полном ходу к пропасти и, я хочу перевести стрелки — чтоб направить её на другой путь. И, для этого я ищу себе соратников… Вы согласны быть в их числе, господин Лемке?

Лемке — я ещё по его мемуарам понял, был очень умным и практичным до мозга костей человеком:

— В каком качестве Вы хотели бы меня видеть… Ээээ… В рядах своих соратников?

Я со смехом:

— К сожалению, Вы слишком поздно приехали в Ставку, господин Лемке и, все «тёплые» места уже заняты: Малюта Скуратов у меня уже имеется и, даже Меньшиков… Осталась только «Тайная канцелярия» с её пыточными застенками, но боюсь — такая работа не для вашего здоровья!

Вдруг, донельзя посерьёзнев:

— Я хочу манипулировать общественным мнением, иначе — никакая «революция сверху» не получиться. Поможете мне с этим?

Лемке, не удивился, лишь спросил деловито:

— Понятно… Какими возможностями для этого я буду обладать, Ваше Императорское Величество?

Несколько хитро прищурившись, он ждал ответа.

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин Лемке, мы с вами должны подписать пару бумаг…

Я достал из стола и положил перед ним два официальных бланка.

123 ... 4546474849 ... 119120121
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх