Казалось бы, зачем вообще останавливать? Все считывается мгновенно и дистанционно в соответствии со стандартными протоколами безопасности. Но у меня пропуска считывали исключительно контактным методом с помощью громоздких, угрожающе выглядящих считывателей. Только много позже я узнал, что таким образом местные безопасники пытались защищаться от дистанционного взлома защиты — Стремительными ли, Призраками ли, человеческими ли шпионами, не суть. Ну, знаете, все эти мудреные термины типа "человек посередине", "человек сбоку" — я не слишком разбираюсь в том узкоспециальном мумбо-юмбо. А я, видимо, дополнительно привлекал внимание своим сделанным на заказ комбезом внезов с наклейками уоррент-офицера ВКС. Этакий оксюморон, понимаете ли, я бы тоже настораживался.
Комбез мне сделали внезы. Я прожил среди них достаточно долго, чтобы сходить за своего, зарплату комендант мне положил на удивление неплохую, причем с авансом, так что с оплатой проблем не возникло. Комбез сваяли буквально за два вдня, из которых один ушел на то, чтобы добраться до их секции базы и снять мерки.
Почему целый вдень? Я никогда не служил в армии (и вам не советую), так что только тихо рычал от полноты чувств, когда очередной уоррент-офицер второго или третьего ранга выматывал душу, заставляя заполнять разнообразные формы. Новый айди? Форма на двенадцать страниц, включая описание обстоятельств полной утраты предыдущего (думаете, "нападение пришельцев" присутствует в списке допустимых категорий?) и имена трех поручителей. Не знаю, как бы продрался сквозь процесс, если бы не прямой приказ коменданта и поручительство Хины, Алекса и Биг Эм. Новые наглазники? Форма на пять страниц. Новый скафандр? На восемь, причем с подписями в трех разных местах. Оформление права занимать жилой отсек? На трех. Пистолет (простенький, хоть и для бездыха, специально для гражданских идиотов, чтобы себя случайно не пристрелили)? На девяти, включая подробнейшие сведения о моем психическом состоянии и наличии разнообразных синдромов и ментальных отклонений, о которых я никогда в жизни не слышал. Восемьдесят семь полей ввода и чекбоксов, я специально подсчитал. Пистолет я, кстати, так и не стал получать, несмотря на в конце концов полученное одобрение.
Инструктаж по обращению с оружием. Денежное довольствие. Питание. Нагрузка на СЖО. Медкомиссия. Допуск к пустотным работам. Общий инструктаж по технике безопасности в безвесе (кого там волнует мой почти четвертьвековой стаж монтажника...) Инструктаж по внутренней классификации документов и допусков к информации (на кой мне это!!!) Инструктаж по общей безопасности и режиму секретности... Формы, формы, формы, подписи, подписи и бесконечные разговоры с надутыми от своей важности военными бюрократами.
В общем, когда я продрался сквозь оборонительные редуты местной бумажной системы, я вымотался так, что забрался к Лизе в отсек, чтобы она погладила меня по головке и утешила. Там я вырубился сразу, как только на секундочку закрыл глаза у нее под боком. Проспал я почти четыре вчаса, и даже после этого Лиза с трудом меня растолкала. Ей хорошо, с ее статусом ВИП-персоны ее практически не мурыжили. Впрочем, и допуска на покидание модуля она не получила, как ни просила. Компенсировала фрустрацию она частыми тренировками с гражданским скафандром и спасательными средствами, пусть даже внутри гермоконтура.
Мой статус среди терран был странным. Хотя формально я являлся уоррент-офицером первого класса (наинизший статус, который в армии САД дается всем прикомандированным цивилам, чтобы хоть как-то встроить их в иерархию), меня не приписали ни к какому подразделению. У меня сложилось впечатление, что меня просто провели по статусу личных принадлежностей Лизы — то ли слуги, то ли собачки, то ли живого вибратора. Командира мне не назначили. Точнее, я числился непосредственным подчиненным самого коменданта, но он о моем существовании, вероятно, забыл сразу же после первой встречи. Мой допуск позволял только находиться рядом с Лизой, большая часть модуля и вообще терранской базы оказалась для меня полностью закрытой. Зато за их пределами мою свободу никто не ограничивал. Правда, как оказалось, проходить через охраняемые шлюзы внутрь оказалось тем еще приключением, с просвечиванием по отдельности как меня в голом виде, так и скафандра или комбеза. Вероятно, так контролировали, чтобы внутрь не пробрался несанкционированный дрон Стремительных, Неторопливых, Призраков или кого-то еще из пришельческого зоопарка.
Сразу, как только отоспался, я выбрался наружу в громоздком военном скафандре, увеличивающим мои габариты минимум на четверть по всем трем измерениям, ухватился за первый попавшийся транспортный скут и, руководствуясь указаниями Хины, добрался до одного из жилых модулей внезов. С трудом протиснувшись через рассчитанный на их габариты шлюз, я нашел мастерскую комбезов. Проинформированные Хиной заранее, местные ребята меня уже ждали. Выковыряв меня из скафандра и тщательно обмерив, уже через вдень они прислали готовый комбез и несколько комплектов внутренних прокладок. Шкура сидела как влитая и имела даже эластичную вставку вокруг талии, рассчитанную на сжатие позвоночника в условиях земной гравитации. Они явно не впервые делали комбез для террика.
Позднее я познакомился с ними получше, на монтаже. Оказалось, что я действительно оказался отнюдь не первым терриком, предпочитавшим мягкие и компактные комбезы внезов твердой и громоздкой терранской скорлупе. Отсюда и опыт.
Кстати, следует сказать отдельное спасибо за то, что из-за близости к Солнцу местные комбезы делались с усиленной противорадиационной защитой. Иначе мы с Лизой вряд ли пережили бы финальное приключение. Но не стану забегать вперед.
Заполучив наконец-то нормальную спецодежду, я осознал, насколько соскучился по работе. Три недели болтания по чужим гермоконтурам, а до того еще отпуск на Терре — итого месяц без дела. Руки у меня чесались почти буквально. Так что первое, что я сделал после окончания тестирования комбеза и прилепливания на него военных нашивок — выбрался наружу, вызывал транспортный скут и отправился к верфи. Ну, в надежде не догнать, так хоть согреться — посмотреть на работы, прикинуть, что и как, возможно, пообщаться с каким-нибудь сеньором и найти занятие хотя бы подсобником. А на месте оказалось, что вокруг большого, метров сто пятьдесят в длину военного корабля крутится всего-то три десятка монтажников, хотя конструктивных элементов и дронов приготовлено минимум на полсотни. Я также ожидал, что придется под прицелом боевых дронов долго и нудно общаться с очередными часовыми, объясняя, кто я такой и что здесь делаю. Однако выяснилось, что на всей верфи нет вообще ни одного человека, вооруженного чем-то тяжелее пистолета и интересующегося чем-то помимо монтажной работы.
Настроив фильтры окуляров, я разглядел как щуплых внезов, так и громоздких терран. Я выглядел как среднее арифметическое между ними: тело длины террика, но в тонком, плотно облегающим комбезе внезов, почти не увеличивающим габариты. Понадеявшись, что на меня не обратят внимание ни те, ни другие, я подобрался к ближайшей монтажной консоли. Она даже не была заблокирована и с готовностью транслировала мне полный интерфейс управления и спецификации планируемых работ. Тогда я обозвал местных про себя раздолбаями, не понимающими элементарных требований безопасности, но чуть позже узнал, что всякую авторизацию внезы отключили намеренно. Враг мог безо всяких усилий сломать или обойти такую защиту, а вот своим она ощутимо мешала. Так что изо всех ограничений оставили только одно, самое естественное: профессиональное. Дилетант просто не смог бы разобраться в интерфейсе, спецификациях и специальной терминологии, а тыкание наобум вызвало бы срабатывание защиты от дурака. На поднятую тревогу тут же слетелись бы окружающие и навешали бы идиоту таких пенделей, что до конца жизни зарекся бы лезть, куда не просят.
Увидев до боли знакомый монтажный интерфейс, я просто не удержался. Сначала я просто лазил по спецификациям и схемам, разбираясь в отличиях военных и гражданских кораблей. Военные я еще ни разу не собирал и даже теоретических основ не знал. Оказалось, однако, что с точки зрения несущих элементов разница невелика. Главные отличия, если не считать оружия, заключались в том, что все важные элементы — электроника, электротехника, сенсоры и так далее — закрывались дополнительными защитными кожухами, причем не простыми, а герметичными. Кожухи, судя по спецификациям, тяжелобронированные, не только защищали от атак, включая электромагнитные импульсы от атомных зарядов. Дополнительно внутрь мини-гермоконтура также закачивался аргон и еще какие-то газовые составы, позволяющие регулировать температуру за счет встроенных нагревателей. Вероятно, оборудование могло работать и без такой регулировки — и гражданские терранские корабли, и корабли внезов прекрасно без таких сложностей обходятся. Но, с другой стороны, если уж навесили дополнительную массу, почему бы не использовать ее и для других целей? Благодаря таким кожухам, однако, каркас корабля выглядел куда более плотным, чем обычно, и наверняка представлял собой более легкую цель. Да и маневренность наверняка страдала из-за лишних тонн массы.
Ближайшая бригада метрах в двадцати от меня, два внеза и террик, занимались креплением чего-то большого, массивного и неповоротливого. Опять же, уже позже, пообвыкшись, я узнал, что так выглядит разгонный реактор гауссовой пушки, но тогда он показался мне, скорее, частью маршевого движка. Однако сосредотачиваться на нем я не стал. Вместо того я опасливо оглянулся, не приближается ли кто с неприятными вопросами, и начал копаться в монтажных дронах, неподвижно висящих рядом с консолью. Взяв под контроль четверых, я для пробы переместил четвертушку кожуха, предназначенного для защиты какого-то сервомотора. Потом, тщательно изучив документацию и удостоверившись, что все понимаю правильно, присобачил ее на место. Дальше последовала вторая четвертушка, третья и четвертая. Герметизировать такой малый объем мне еще не приходилось, но навыки не пропьешь. У меня ушло меньше двадцати вминут, чтобы понять процесс, заварить контур, заполнить его газом и протестировать давление. Войдя во вкус, я поставил второй кожух, на сей раз радиопрозрачный, над антенной радара, потом третий, даже не поняв, над чем, потом протянул кабельную трассу по одному из лонжеронов к месту крепления навигационного сигнала... Короче говоря, когда я вспомнил, кто я и где я, и оторвался от консоли, прошло полтора вчаса. А еще обнаружилось, что у меня за спиной висит совершенно незнакомый внез и внимательно за мной наблюдает.
Поняв, что я заметил его, он постучал пальцем по шлему в районе уха. Я послушно принял адхок-канал.
— Привет, — сказал незнакомец на линго. — Ты кто такой? Я тебя не знаю.
— Аттила Вангар. Приблудившийся. Оттуда, — я ткнул пальцем в сторону жилых модулей ВКС.
— Как интересно, — внез переключился на английский. — Обычно оттуда приблуждаются косорукие идиоты, не отличающие монтажный дрон от скута, зато с большими пушками. Но ты явно не впервые за консолью. Я думал, что знаю всех спецов такого уровня среди терриков. Я Гиль из семьи Шац. Лидер нашей стройбригады в этом проекте.
— Я... меня приволокли два вдня назад. Не сказал бы, что по моему желанию, но так уж получилось. Я почти четверть века монтирую на орбите Терры, тоже бригадир... был. До вторжения.
— Так... На каком корабле, говоришь, приволокли?
— "Тройная спираль".
— Ника? Стоп. Ну да, теперь дошло. Там же целая компания наших приехала, тебя упоминали. Тебя и... как там ту чику зовут? Лиза?
— Секрет, извини. Меня предупредили, что язык отрежут, если начну болтать, или что-то в таком духе. Просто пугали, наверное, но проверять не хочется.
— Ага. Немного зная вашего Карлоса, не удивляюсь. На всю голову долбанутый на безопасности. Непонятно только, от кого защищается. Ну ладно, проехали. Ты вообще чем занимаешься? Ну, если тоже не секрет. А то у нас грамотных монтажников маловато, каждый на вес золота.
— Да ничем фактически. Вот, хотел спросить, не надо ли вам кого в подсобные рабочие.
— Сеньором беру не глядя. Вернее, нагляделся уже. Придется пройти дообучение, поскольку работаешь на низком уровне, без автоматизации, в нашей технике не до конца ориентируешься. Но особых трудностей нет, освоишься быстро. С Хиной уже знаком?
— А как же.
— Ну, вот она нам в монтаже помогает. У нее есть специализированные модули для таких ситуаций, так что рутинную работу мы сваливаем на нее. Та же герметизация контура, например. Сейчас пока что оставь консоль в покое. Свали с верфи куда-нибудь в другое место... без обид, просто ваш комендант сильно не любит неформальные связи, искры от таких трений летят нехилые. Я прямо сейчас в вашу канцелярию формальный запрос отправлю. Как только утвердят через вдень-другой, можешь выходить. А с Хиной можешь начать тренироваться прямо сейчас в виртуальности.
Вот так я и нашел себе новую работу, которой и отдался со всем увлечением.
Лиза тоже не скучала. Чему я всю дорогу страшно завидовал, так это ее устойчивая, упругая, как резиновый мячик, психика. Любые удары судьбы она переносила, практически их не замечая, даже если изначально они выбивали ее из колеи. Превратилась из ценимого сотрудника корпостейта в жертву, преследуемую целым инопланетным флотом? Ну и ладно. Родители оказались не родителями? Случается и не такое. Происхождение из пробирки генетического эксперимента? Ну, внезы же по жизни так рождаются, и ничего. Несмотря на все эмоциональные потрясения последних недель, грустить дольше нескольких часов она просто не умела. Предаваться печальным размышлениям и самоедству — тоже.
После ее истерики, когда она так красиво въехала коленом в челюсть коменданту, я ожидал, что она озлобится и начнет кидаться на всех подряд. Однако уже в канцелярии сразу после встречи она являла собой улыбчатую очаровашку, от вида которой таяли самые суровые сержанты. И не только от улыбки, следует заметить. У нее обнаружилось весьма специфическое чувство юмора. Своей шкуры, в отличие от большинства земных девчонок, она, бывалая нудистка, и раньше не стеснялась, а в безвесе еще и оценила удобство наготы. И теперь одеваться она отказалась категорически. Перемещалась она по модулю исключительно нагишом (как максимум в гигиенических трусах во время менструации), не упуская случая поиграть боками перед каким-нибудь засмотревшимся морпехом. Не знаю, на сколько атмосфер поднималось давление в скафандрах от такого зрелища, но честь ей отдавали быстрее и охотнее, чем самому коменданту.
Я иногда заглядывал в бар для рядовых, так что краем уха и усилителя звука ловил разговоры о ней. Вопреки моим ожиданиям, совсем не того плана, каких ожидал. Никто даже не заикался о том, чтобы "засадить" или "вдуть". Скорее, к ней отнеслись как к чему-то далекому и недосягаемому, вроде ангела непорочной чистоты, либо же к всеобщей любимой, пусть и озорной дочурке. Несмотря на максимальную степень секретности, ее действительная роль дальнего передатчика очень быстро стала общеизвестной, и все понимали, что от нее напрямую зависят шансы на победу. Даже женщины при звуках ее имени не фыркали презрительно, а одобрительно ухмылялись: пожирать ее голую тушку глазами их кавалеры могли сколько угодно, но обедать все равно приходилось дома, притом с нагулянным аппетитом. Так что над ней если и посмеивались, то по-доброму, покровительственно.
