— Да неужели? — сладко пропеваю я и дергаю одеяло на себя, то самое одеяло, на котором Лёня стоит с того момента, как совершил грандиозный прыжок к окну... Устоял. Потом заржал, как конь, ей Богу. И все это голым. Извращенец. Нет, скорее потенциальная жертва насилия. Скоро стану маньяком. Сексуальным. И кто сказал, что ими только мужики могут быть?
Через час, после этого мы позавтракали... Вместе со всеми гостями, которые приперлись на эту свадьбу и до сих пор не отбыли, ибо ждали возращения невесты. Сладкая парочка сидела во главе стола и смотрела только на друг друга.
— Он на нее смотрит, как на мороженное. — Ну да, Маришка мороженное обожает, но ей его нельзя, видать потому и сравнение такое, близкое к сердцу.
— Он ее любит, — аж зубами скрипеть хочется. Завидую, что ли?
— Он на нее со вчера так смотрит. Тошнит меня от них. — Да, романтики в моей племянницы ни на грош. Но я с ней сейчас ТАК солидарна. Тошнит.
— А мне всегда казалось, что девчонки в полном восторге от свадеб, — наивно протянул Костик.
— Когда кажется, креститься надо, — авторитетно заявила племяшка.
— А мне всегда казалось, что все женщины на свадьбах люто ненавидят невесту, так как сами не прочь оказаться на их месте, — хлопнул кошак Костика по плечу.
— Глупости. Чему там завидовать? Это ж ярмо на всю жизнь. Готовь, стирай, убирай, детей воспитывай, все вопросы и дома и на работе решай сама. А муж с работы придет, упадет на диван, типа деньги весь день зарабатывал потому и устал так. А ты весь день как савраска носилась, но ты не устала! Ты ведь еще должна мужа накормить да спать уложить, вместе с детьми, а потом еще ночью мужу объяснять, почему у тебя "голова болит". И единственная на что ты способна — это СПАТЬ! А не слушать какие он там мечты, со мной в главной роли, хотел сегодня ночью осуществлять!? Если это женское счастья, то я хочу мужского! Меня жизнь мужчины в браке больше устраивает, чем женская! — и все это на одном дыхании. Племянники и Лёня смотрят на меня в недоумении.
— Мда, — изрекает Маришка. — Что-то тебя заносит на поворотах.
— А что? Скажешь не так? — возмущенно шиплю я.
— Ну-у, — задумчиво тянет Маришка. — Тут кому как нравиться, наверное.
— Да, что тут может нравиться?
— Наша мама, судя по всему, не столь категорична, — пожимает плечами Дюша. Да, с ним не поспоришь. До сих пор изумляет тот факт, что моя сестра стала матерью двоих детей и сумела их не угробить, а даже развить их таланты. У Динки вообще семья крепкая, муж хоть и слегка нудноват, но очень спокойный и тихий, полная противоположность сестры. Наверно из-за этого их брак столь крепок. Противоположности притягиваются.
— Лёня! А кто были те нехорошие люди, которые на меня копья наставляли? — честно говоря, я до этого не задумывалась особо на тему нашего перемещения и встречи с местным населением, но сейчас задумалась. Все кто присутствовал на завтраке, были совершенно другими по равнению с первыми встреченными. Эти были более цивилизованными и на дикарей не походили, если не считать глаз, все они у них волчьи какие-то.
— Те были из какого-то племени, местные жители... А что?
— Ну, эти местные жители, — киваю я в сторону гостей, — отличаются от тех.
— Ну, у тебя же в мире тоже разные слои общества и разные ступени развития? Вот и здесь так же. Некое местное племя живет на этих землях, поскольку им это позволил лорд этой земли. Лордом этой земли является Диарт. Поэтому они его и позвали, когда поняли, что столкнулись с чем-то неизвестным.
— Разве перевоплощение — это не привычное дело для этих мест?
— Да, но очень редко этот кто-то оказывается не волком или применяет частичное обращение, да еще и с крыльями. Вот они и позвали Диарта.
— А почему язык разный?
— А у тебя в мире все на одном говорят?
— Хм.... А почему лорд не пытается как-то развить их?
— Кто знает? У каждого свои законы.
После завтрака к нам подошел Диарт и торжественно сообщил, что артефакт уже заряжен и скоро мы сможем попасть домой. Потом он сочувственно посмотрел на меня и выдал:
— Шайти. Сочувствую вам. Вечное проклятье. Теперь вы всегда будете вынуждены быть с ним. Всегда изумлялся жестокости их законов. Особенно мне жаль бедных девушек, которые вынуждены всегда жить с этими монстрами, не зная, разорвет он их завтра или будет ластится как котенок, — мерзкая улыбка блуждала по этому симпатичному, в общем-то, лицу. Сказать, что я опешила от такой прощальной речи не сказать ничего. Впрочем, не я одна. Дети молчали, ибо ничего из этой речи не поняли, ведь оборотень говорил на своем языке. Лёня же... Сложно сказать, только я отчетливо поняла, что если не предприму сейчас хоть что-то, то монстр в Лёне выйдет кого-то разорвать...
— Более того, говорят, что когда акту находят своих шайти, то у них очень сильно разыгрывается инстинкт собственника. Они становятся очень активными особенно в плане секса. Прям брачный период, начинается, — вот так. Очередной удар. У Лёни даже ЭТО не от любопытства ВСТАЛО, а от звериного ИНСТИНКТА Убью. Как только вернемся. Убью. А еще лучше кастрирую. Ну ладно Лёня, против природы не попрешь, но вот сам господин Диарт, зная все это, специально нас в одну спальню поселил. ГАД!-Злость накрыла меня с головой. Перед глазами все потемнело. А единственное на чем сосредоточился разум, так это на том, чтоб оказаться к нему близко-близко и ударить посильнее. А еще через секунду, это мерзко ухмыляющиеся лицо оказалось прямо передо мной. Я ударила так, как когда-то учил брат, чтобы защититься от маньяка. Да, вы угадали. Нога словно сама по себе сложилась в колене и резко поднялась, а еще через мгновение я лицезрела полные боли глаза, на уже не на ухмыляющимся лице. Он чуть сложился, неестественно и очень напряженно. И лицо, знаете, такое беззащитное как у ребенка и он все силится вздохнуть и не может. От боли, не иначе. В момент удара я видела, как Костик и Дюша, невольно сморщились и ойкнули, догадываясь какую боль я сейчас причинила Диарту. Маришка испуганно ойкнула. А Лёня? У кошака было очень комичное выражение лица. Он словно не верил, что я могла так поступить. Удивленно— вытянутое, вот какое лицо у него было.
Диарт, все еще пытался распрямиться или же сражался с собой, чтоб не упасть на пол, когда я развернулась и пошла прочь. Жалела ли я его? Нет. Заслужил.
Я видела, как Лёня подошел к нему и сочувственно похлопал по плечу.
— Прости, — Диарт заскрежетал зубами и вопросительно взглянул на него.
— Кажись, ты просто не удачно подвернулся под руку, — перевел жест Лёни Костик, — с тетушкой так шутить не стоит. Всем известно, что у нее характер не сахар.
У меня? "Не сахар"? Да я просто ангел во плоти!
— Лена?! — окликнул меня кошак. Я не обернулась, продолжала целенаправленно топать к месту нашей отправки домой.
— Лена! — я скорее почувствовала, чем увидела Лёнину попытку схватить меня за плечо.
— Не смей меня трогать, похотливое животное!
— А? — опешил кошак.
— И начинай искать себе другую шайти. Я ей быть отказываюсь! — это было сказано уже в глаза кошаку. Чтоб не подумал, что я шучу.
— Ты о чем? Какая другая? Шайти может быть только единственной, — он смотрел прямо в глаза и он был зол. Догадались, как я это поняла? Красные глаза.
— Кто это сказал?
— Никто этого не говорил. Это факт. По-другому никогда не было.
— Да? А раньше были шайти из других миров?
— Нет. Я о таких случаях не знаю.
— Значит, все бывает в первый раз. Дерзай. Рвани по мирам и найди себе еще шайти. А меня оставь в покое.
Переход был обычным. Ничего такого, просто шажок и ты уже в собственной квартире... или нет? Очутилась я на кухне. Вроде своей. Почему вроде? Ну, обычно у меня на кухне незнакомые девушки не сидят и не смотрят как Ганнибал на жертву.
-Э-ээ, — мудрость моя не знала границ, — Здрасти? — А что прикажите еще делать? Я нервно оглядываюсь. Нет, вроде кухня моя. Если, конечно, кто-то не обставил все так же, как у меня на кухне и не стырил магнитики на холодильник, все до последнего, как у меня.
— Где Илёнтерэнерион? — Еще одна?! Вот ведь кошак блудливый! Скотина похотливая! Сколько у него невест? Или у них там вообще гаремы? И как эта оказалась в моей квартире?
— Ой, — послышался удивленный возглас Маришки, появившейся вслед за мной. — А это кто? — не слишком вежливо тыкнула девочка в девицу.
— Хороший вопрос.... Спроси у Лёни.
— Что у меня спросить? — переспросил появившийся за Костиком Лёня, держа Дюшу на руках.
— Илёнтерэнерион? — изумленно воскликнула дамочка, недоуменно глядя на Лёню.
— Ну и кто она? Жена, любовница? И какого хрена она делает на моей кухни?
— Лю... — поперхнулся Лёня, посмотрев на меня бешеными глазами. — Ты что, сдурела? — глаза, кстати, разом стали красными, видать от предыдущих моих слов еще не отошел.
— Я сдурела? Да я давно сдурела! Когда ты в голове у меня поселился! Скотина блудливая!
— Гхм, — громко прочистил горло Дюша.
— Вам не кажется, что слегка не правильно выяснять отношения при незнакомце? — встрял Костик.
— Да уж, тетка, устроила семейную сцену перед гостьей. Ничего толком не узнала, а уже выводы сделала, — попеняла меня племянница. Все трое смотрели на меня неодобрительно. Кроме Лёни, конечно. Он смотрел... Да привычно смотрел, как будто убить хочет, аж руки чешутся.
Бабах! — звук раздался от кухонного стола, по которому с силой треснула незнакомка. Что за дурные манеры шарахать по чужой мебели?
— Илёнтерэнерион! — рявкнула так, что уши заложило.
— Да, — раздраженно повернулся к женщине Лёня, то, что он сказал потом, мягко говоря, выбило меня из себя. — Что? Что... мама? — я либо ослышалась, либо сошла с ума окончательно и бесповоротно.
— Лена? — позвал меня Дюша. — Ты что-то побледнела, — удивительно, что не позеленела от зависти. Кого надо убить, чтобы, имея такого взрослого сыночка, ТАК выглядеть?
Мое удивление понятно и просто. Девушка сидящая за столом, на моей кухне, ну, ей лет восемнадцать с натяжкой. Короче эта мамзель выглядит младше, чем я. Хрупкая, маленькая, большеглазая, с нежной бархатистой кожей и длинными черными волосами. Такую хочется затискать, ибо это чудо вызывает материнские чувства.
— Лёня? Это правда? Она реально твоя мама? — в это верилось так же, как и в то, что я чемпион мира по сумо.
— ЧТО?! — дружный хор голосов со стороны племянников. До этого разговор они не очень понимали, ибо девушка и Лёня говорила на своем. Сейчас же я говорила на русском.
— Да ладно? Она что, после родов в криогенной камере сидела? — присвистнул Костик, с восхищением глядя на девушку.
— Да чему ты удивляешься? Они же все ненормальные, — раздражено заявила Маришка. — Может у них так они вообще не стареют. И может ей лет девятьсот. — Девятьсот? Сколько же тогда Лёне? Ну, молодец Леночка, мало того, что с наполовину кошкой переспала, так еще и со старцем возможно. Ну, тогда понятно, почему было так хорошо. Опыт — его же не пропьешь, его только забыть можно, когда склероз настигнет.
— Илёнтерэнерион де Грец Авера де Шлодт, я требую объяснений! — тем временем рявкнула новоявленная мамочка...
Через час я все еще сидела на кухне. Круглыми глазами смотря на Мильен Жур де Шлодт. Дети должно быть уже на пол пути на дачу. Я решила, что такие стрессы вредны детскому организму. Я теперь вообще боюсь, как путешествие в другой мир может сказаться на их психике. А потому решила больше не рисковать. Честно говоря, последний пол часа, пока Лёне объяснял матери, как здесь оказался и почему так на долго застрял, я думала о том, что зря с детьми не уехала. Мне бы тоже надо от стрессов отдохнуть. А судя по высокомерным взглядам, которые на меня бросает эта пигалица (ну не могу я ее воспринимать как взрослого человека) стрессы мне обеспечены.
— Это невозможно, — именно эти два слова сказала девушка, когда Лёня закончил свои рассказ. Рассказ, мягко говоря, потерял много подробностей, был сухим и по факту отображал всю правду, но без порочащих Лёню подробностей. Я, кстати, в рассказе тоже выставлялась с более лестной стороны, чем мог бы меня преподнести Лёня. Мило.
— Что именно? — сухо уточняет Лёня. Какие-то у них не слишком теплые отношения. Моя мама уже бы меня затискала в своих нежных объятиях. Потом бы придушила за то, что я посмела так ее волновать. Затем всплакнула на тему, какая я неправильная дочь и что мне пора брать пример со своих брата и сестры. До сих пор удивляюсь, как эти двое умудрились ни разу не попасться маме после всех тех проделок, которые они совершили. И уверяю вас, свидетелем того? чего была я, были самые безобидные из них. Просто я дружу практически со всеми друзьями своих брата и сестры, и вот когда мы вместе встречаемся, под бутылочку вина ТАКОЕ можно узнать... Короче, я ангел во плоти, по сравнению с ними. Только вот мне не везло на своих проделках, я почти всегда попадалась. Или это старшенькие ябедничали? Хотя вряд ли. Есть пара случаев, о которых даже мама не знает. Зато когда брат узнал... чуть не поседел, а затем такое учинил. Слава Богу, не мне. Мне тогда лет десять было, а вот моим друзьям побольше. Вот им и влетело по самое не хочу. Хотя если бы я сейчас узнала, что Маришку и ее друзей грабанули на шоссе, да еще холодным оружием угрожали...
Но вернемся к нашим проблемам.
— Все можно объяснить случайностью, — губы у Мильен сжимаются в тонкую линию. На мой взгляд, Мильен слишком для нее взрослое имечко, а вот Милочка — самое оно.
— Таких случайностей не бывает, — у Лёни с губами та же фигня. А вот и первая семейная черта. Атмосфера за столом накаляется. Уже не первый раз. Я нервно пью из чашки чай и заедаю печеньем. Когда только этот разговор начался, и дети были отправлены на дачу, я любезно предложила всем чаю. Но эти двое, больше предпочитают фехтовать взглядами, чем пить чай. А я вот уже третью чашку пью... Нервное, это дело знакомиться с мамой парня...
— Бабах, — ну чем ей стол не угодил?! Он уже старый, ему таких потрясений не выдержать! Его еще дедушка покупал в фиг знает каком году! — Я сказала. Такого. Не. Может. Быть, — аж озноб по коже.
— Это есть. Она моя жрица, — не отступает Лёня.
— Сюп, — это я, чай пью.
— Она не может быть жрицей! — рявкает Милочка. Ей совсем не идет это злобное выражение лица.
— Может, — упирается Лёня.
— Не может! — так же тверда мать.
— Сюп, — я чай пью.
— Она жрица, — бычиться Лёня и глазки у него начинают краснеть.
— Не жрица! Иначе я бы знала! — у нее тоже какая-то странность с глазами. Вроде зрачок увеличился.
— Сюп, — чай я пью.
— ОНА ЖРИЦА. Я тебе это точно говорю! — а глазки-то уже красные.
— НЕТ! — а у нее наоборот черные.
— Сюп, — понятно, да?
— ПРЕКРАТИ! — это Лёня уже мне. От неожиданности чуть чаем не захлебнулась.
— Что?! Кхе-кхе. Я же ничего не говорила, — откашливаюсь я.
— Вот именно! И на тебя это не похоже! — раздражается кошак, зло смотря на чашку чая в моей руке.
— Да чем тебе мое молчание не нравиться? Говорю — плохо. Молчу — плохо...
