— Та, которую предал ее народ, несет волю Матери ветров.
— Матерь ветров не говорит устами нечестивых.
— Не потому ли лишились вы Видящей, а новой взамен не нашлось? — Майра успела поделиться новостями из степи перед тем, как отправить нас с Терреем навстречу войску.
Данжины переглянулись. Стоящий слева шагнул вперед. Лицо под шлемом было незнакомым.
— Детям ветра известно, что Видящая слегла, защищая сердце степи от чужаков, что пришли следом за предавшей нас.
— Дети ветра ошиблись. Видящая слегла, ибо обманом пыталась отнять дарованное мне Матерью ветров. Она покусилась на жизнь и свободу Говорящей с ветрами. Видящая и толгои сговорились использовать избранную богиней для собственного блага, лишив свободы и выбора.
— Ты лжешь! — повысил голос незнакомый мне данжин, сузив глаза. Как его, такого вспыльчивого, руководить воинами взяли? — Отцы народа знают правду! Отцы народа говорят, что приемная дочь рода Унег лишилась дара Матери ветров, снюхавшись с чужаками! Богиня отвергла тебя, выставив прочь из Степи!
Я удивленно смотрела на него. Что значит — богиня выставила прочь? Это что же.. Они считают, что не я сама сбежала из степи, а Мать всех ветров перенесла меня подальше от сородичей? Вот же...бред! Мне стало смешно.
— Отцы народа не умеют говорить с Матерью ветров, не так ли, славный данжин? Коли Видящая покинула вас, кто мог передать ее слова толгоям?
Нервный данжин дернулся вперед, выхватывая меч, но был остановлен рукой третьего, все еще не снявшего шлем.
— Докажи, что дар Матери ветров с тобой — и мы продолжим разговор. — веско уронил он в наступившей тишине.
Вполне ожидаемое требование. Небольшую демонстрацию устроить я могла — недаром столько времени потратила в Роэнии, стоя на краю обрыва и раз за разом призывая ветер. Я пожала плечами и вытянула руку вперед. Вдохнула поглубже, пробуждая дремлющую внутри силу, прикрыла глаза...
Я не боялась, что сказанное главным из тройки — уловка, дабы отвлечь мое внимание. Так заведено с давних пор. Тот, кто в бою не снимает шлем и убивает, скрывая лицо, считается трусом. Ибо прячется он от суда богини, что ждет каждого из нас в каменной пустыне судеб. И несмываемый позор ложится на род воина, нарушившего это правило. Так что, какой бы мерзкой не казалась я застывшей коннице, никто из джелаиров не стал бы пытаться меня убить. А потому...
Выпущенный откуда-то из первых рядов метательный нож ударился о закрутившийся вокруг меня смерч и упал в траву. Террей гневно взревел за моей спиной, стрелой поднялся в воздух и ринулся на оторопевших воинов, когтистой лапой выхватил неудачливого убийцу.
— Верите ли вы теперь моему слову, почтенные данжины?
Наверное, со стороны зрелище было впечатляющим. Черный ящер размером с двухэтажный дом, расправив роскошные кожистые крылья, прижимает к земле извивающегося и сыплющего проклятиями шеха. Над ними, окруженная серебристым смерчем, порхаю я. Глаза горят желтым огнем, волосы развеваются, руки раскинуты в стороны... И голос усилен так, что слышно самым последним рядам конницы.
Третий из данжинов стянул с головы шлем и опустился на колени. Остальные последовали его примеру.
— Чего ты хочешь от нас, Говорящая с ветрами?
— Правду. Я хочу, чтобы в Степи знали правду о творящемся на Марейне. И вы, почтенные данжины, донесете ее до ушей даргая, а воины ваши расскажут о ней в каждом доме.
Изложение той самой правды заняло часа полтора. Для нас поставили шатер на летучем ковре, подали свежезаваренный чай, девять сотников (по три для каждого данжина) выстроились за спинами своих воевод в качестве свидетелей. Террей с моего разрешения развлекался, пролетая туда-сюда над вставшей на привал армией. Я рассказала им о своих приключениях, начавшихся прошлой весной, о ранении и последующем заточении в домике Видящей, об отказе толгоев отпустить меня ради выполнения обещания, о побеге и пророчестве, которое хранил старик-наставник. Опуская лишние детали, поведала о путешествии в Бор-Унег, острове тюленей и стране змеев-оборотней. И, наконец, о Хранителях и угасшем Источнике, без которого Марейн ждет гибель. После чего мне поклялись в верности, вручили заботливо связанного пленника и убрались восвояси, разворачивать воинов. Все вышло гораздо легче, чем я ожидала.
— Почему ты не приказала им воевать за короля? — на обратном пути роэниец был более разговорчив. Захваченный нами парень висел поперек его спины, грозно мыча и вращая глазами. На более активное выражение протеста он не решился. Вдруг свалится еще с такой-то высоты! Определять, Кристиан это оказался или же некто иной, по его приказу ушедший в Степи, я не стала. Приедем, сдадим с рук на руки королевичам — сами пусть решают.
— Чтобы уберечь их самолюбие и лишний раз не ссорить людей и джелаиров. Когда вскроется, что поначалу они действовали по указке фальшивого правителя... К степнякам и так относятся предвзято, считая немытыми варварами. Зачем усугублять? К тому же я не знаю, как Йозеф собирается объяснять народу произошедшее в стране за эти полгода.
Да, меня предали те, кому я верила и на кого хотела стать похожей. Да, меня обманули и выставили перед всем народом злодейкой, каких еще поискать. Разлучили с матерью, пытались лишить свободы. Но все произошедшее — вина лишь горстки степняков, гнилых душой. Воевать из-за них со всем народом, не подозревающем о масштабах творящегося непотребства — увольте. Сделай я это, точно не смогу вернуться в Степь. Сама себя изведу. Ибо из-за одной паршивой овцы наказывать всю семью — жестокость и истинное предательство заветов Матери ветров. Сорный росток нужно прижечь, выдрать с корнем — но никак не спалить ради его уничтожения целое поле.
Когда мы вернулись в Лабиринт, братьев ден Поль еще не было. Их вместе с роэнийскими миротворцами ждали к следующему вечеру, как сказал мне изрядно повеселевший Винк. При всем могуществе Темного дара, Йозеф не мог перенести две с лишним сотни человек за один раз, приходилось делать привалы, чтобы пополнить силы. Зато в пещере присутствовали девушки, отправившиеся спасать князя, и сам князь — потрепанный, осунувшийся, но живой. Я нашла их на острове с плодовыми деревьями. Оми что-то чертил кистью на воде, Иэн с сестрой изучали прихваченные с собой книги, а Верена... Низкорослая хрупкая Верена орала на Михиля, схватив его за грудки и встряхивая через слово так, что у князя зубы клацали.
— Идиот! Балбес безответственный! Козлобород безрогий! Как ты мог?! Ты чем вообще думал, человеческое отродье?! Умирать собрался?! А я? А как же я?! Дурень! Почему не дал Майре забрать тебя с собой?! Князь леса помог бы, сотворил вместо тебя голема — никто бы не заметил! А ты! Ты-ы-ы-ы!!! Ненавижу! Я так за тебя переживала...
Михиль слушал ее, не перебивая. На лице князя светилась настолько счастливая улыбка... Мне стало неловко. Я подошла к княжнам и шепотом позвала их с собой.
— Иэн, ты сможешь точно сказать, кого мы добыли? Кристиан это или кто другой?
— Где он? В темнице? Если это чертов мальчишка, я его всегда узнаю.
Лунная птица резко поднялась, требовательно дернула за собой сестру и бегом понеслась по скользким плитам моста, наполовину притопленного водой. Помнится, Дорэй Роэнийский намекал, что между младшей его дочерью и бастардом ден Поль вышел какой-то конфликт. Интересно, какой... И сохранит ли парень разум после встречи с разъяренным фениксом?
* * *
Братья ден Поль, уставшие и вымотанные до предела, объявились у северного входа в Лабиринт на день позже ожидаемого срока. Йозеф, бледный до синевы, еле держался на ногах. Людек, по неведомой мне причине щеголяющий неожиданно короткой стрижкой, поддерживал брата за плечи, но и сам выглядел ненамного лучше. Гераса рядом с ними не оказалось.
— А где Ларайет? — встревожилась наследная княжна Роэнии, наспех оглядывая проходящих по коридору воинов. Ватага Винка вместе с подручными почтенного Марека уверенно делила толпу на несколько потоков — тех, кто был цел и невредим, провожали по комнатам, тех, кому требовалась помощь лекаря, уводили к специально поставленному палаточному лагерю на берегу озера.
Людек махнул рукой в сторону лекарей. Аннет побледнела и со всех ног побежала туда, лавируя между бредущими людьми.
— Что-то серьезное? — Иэн осматривала Йозефа, хмуря аккуратные брови.
— Царапина на ребрах и пара синяков, — охнув, ответил король. — Милая, не будь так жестока! Больно же!
— Терпите, ваше величество. Вам статусом положено пример людям подавать, — едко оборвала его причитания девушка и прижала к найденной ране на плече тряпицу, вымоченную в каком-то отваре. Йозеф заскрипел зубами, но сдержался. — Где это вас так?
— А, — с досадой махнул свободной рукой мужчина. — Оказалось, некоторым режионам действия нашего братца пришлись по душе.
— Это где же такие дикари живут, которым зверства Кристиана понравились? — к сидящей у моста на плодовый остров троице присоединились Верена с Михилем. Людек, принюхавшись, расчихался, вызвав у парочки смущенную и чуть виноватую улыбку. Почтенный Марек, осмотрев спасенного от виселицы князя, прописал тому ежедневные перевязки, сдобренные жутко пахучим кремом от мастеров Великого леса.
— Восемь центральных и три западных режиона, где находятся оружейные заводы и кузни, — сочувственно поглядывая на брата, ответил Йозеф. — Как узнали, кто к ним пожаловал, даже слушать не стали — накинулись.
— Ну еще бы, — растирая слезящиеся глаза, подключился к беседе Людек. — Вернешься ты на трон, отменишь все сделанные бастардом заказы — и они снова скатятся на прежний уровень. В мирное-то время заводы работают вполсилы.
— Мы им платим такие деньги, что на хорошую жизнь должно хватать! — возмутился Йозеф. — Запиши себе, что после нужно будет проверить дела управляющих заводами и доходы всех, кто причастен.
— Будет сделано, Ваше величество, — издевательски поклонился брату старший королевич и снова чихнул. — А где Тахиза и Оми?
— Оми на острове, все чертит и чертит что-то. А Тахиза, наверное, с Терреем где-то гуляет, — не преминула пожаловаться на подругу Верена. Наглый роэниец, увивающийся за салхиной, ей не нравился.
— Стало быть, останется в пещере сидеть, раз не интересуется дальнейшими планами! — недовольно проворчал Людек под смешки друзей. — Что?
— Ревнуешь, Ледяной регент? — подмигнула ему берегиня, нежась в объятиях Михиля.
— Не понимаю, о чем ты, — с деланным равнодушием ответил мужчина и пошел по камням на остров.
— Верена-Верена, и что ж у тебя язык-то за зубами не держится? — укорила девушку Иэн, качая головой.
— Ничего, брату полезно, — приобнял невесту за плечи рыжий король и, кряхтя, встал с валуна, служившего ему вместо кресла. — Пойдем и мы. Надо многое обсудить. Заодно расскажете, что за птичка попалась вам, пока нас не было.
— А вы откуда узнали?
— Винк сказал, что Тахиза привела ценного пленника. И посоветовал вас расспросить.
— Поганец! — рассердилась Иэн и дернула Йозефа за ухо. — Мы первые хотели вам сказать!
Вот так, шутя и хохоча, компания перебралась на остров. Вскоре к ним присоединился идущий на поправку Винк с рукой на перевязи. А затем и Тахиза появилась, спрыгнув со спины зависшего над островом Террея в змеином облике.
* * *
Мы пробрались во дворец на следующую ночь, воспользовавшись коридором, которого не было на карте Михиля. Йозеф просто нажал на несколько точек в барельефе, украшающем нишу в одной из многочисленных комнат убежища — и стены разошлись, открыв широкий проход без единой пылинки.
— Куда он приведет? — Михиль заглянул в темный коридор, не рискуя шагнуть вперед. Коварство здешних ловушек он прекрасно помнил.
— В зимний сад. Майра говорит, там только два стражника у входа.
К сожалению, пойманный мной мальчишка оказался не бастардом, а наследником одного из режионов, так неласково встретивших настоящего правителя. Иэн тогда сильно расстроилась, очень уж ей хотелось о чем-то поговорить с Кристианом. Зато от подменыша, следующего с конницей, удалось узнать ближайшие планы лже-короля, которые он не стеснялся обсуждать рядом с молодыми аристократами, ловящими каждое его слово. То, что сидящий на троне — всего лишь презренный бастард, подражающий старшим братьям, юношу ни капли не смутило — оказалось, что к этому выводу он давно пришел сам. Слишком сильно отличались повадки Кристиана от тех, что демонстрировал за время Смотрин Йозеф.
После долгих дебатов король решил, что лучше всего днем повторить в Шехране представление, ранее устроенное в дальних режионах. В компании брата и десятка верных дрегори он появлялся на коне в самых оживленных частях города, призывая жителей свергнуть подлеца, занявшего его место и правящего от его имени последние месяцы. Народ удивлялся, шептался, где-то требовал доказательств... Все сомнения утихали, стоило только Йозефу выпустить на волю темный дар. Черные туманные крылья и залитые тьмой глаза убеждали недоверчивых моментально, ведь за полгода лже-король ни разу не явил людям священную силу королевского рода. Шехран охватила волна беспорядков, усмирять которые пришлось воинам бастарда. А ночью братья ден Поль, Иэн, Верена и я отправились "в гости". Михиль, несмотря на возражения, вынужден был остаться в Лабиринте — раны на его спине, оставленные хлыстом палача в первый день на позорном помосте, еще не успели затянуться. Аннет с роэнийцами, получив карту с отмеченными на ней домами сторонников бастарда, должна была уйти через час после нас. Предателей собирались подвергнуть публичному суду, а затем казнить. Благо что сбежать из подземелий Лабиринта, не зная о расположении ловушек, было невозможно.
Дворец Шехских королей оказался подобен головке сыра — за внешне крепкой кладкой стен скрывались ветвистые коридоры тайных ходов, пронизывающие все здание с пристройками и парком. Потому мудрить с внешним видом мы не стали — облачились в костюмы роэнийской стражи из неведомого на Марейне материала, одновременно служащие и крепким доспехом, и удобной одеждой, годной на любую погоду. Проскользнули через увядший без должного ухода сад, сердитая Верена напустила ростки сон-травы на беспечных караульных. Оттащив спящих в укромный уголок коридора, бегом спустились по винтовой лестнице, зашли в тайный ход, что прятался в стене напротив... Не рискованная миссия, а прогулка какая-то!
На втором этаже, выйдя в кабинете Йозефа, мы разделились. Иэн и Йозеф направились к покоям, которые выбрал для себя бастард, я с Людеком и Вереной — в другое крыло, занятое приближенными Кристиана. Плененный мальчишка выболтал, будто одного из советников, седого да морщинистого, молодой король слушает больше остальных, частенько наедине обсуждая с ним текущие дела. Жаль только, имя его парень запамятовал. Сказал только, что знак Единого старик носит, не снимая.
Мы обошли тридцать две комнаты за четыре с половиной часа. Я тихо вскрывала замок (этой науке меня обучал бывший ахлах Кивар, когда возвращался из Разъездов), Веренка запускала пыльцу сон-травы — в саду она вырастила из подобранного в Нормаре семечка целый куст и теперь несла его в сложенных ладонях. Затем минута ожидания, пока подействует пыльца, и в комнату входил Людек, метким ударом помогая заснуть тем, кто почему-то не поддался влиянию чудо-растения. Обнаруженных в комнатах людей мы связывали и передавали вызванным специально для этого дрегори, которые уносили их в подземелья Лабиринта. Только один раз нам не удалось сделать свое дело тихо — хозяин комнаты, несмотря на поздний час, оказался не внутри, где осматривались берегиня и Людек, а снаружи. Худощавый мужчина подкрался со спины и ударил рукоятью ножа по голове. Наверное, он собирался оглушить незваную гостью, застывшую у раскрытой двери в его покои, но... Сгустившийся воздух толкнул его под руку, направление удара странно сместилось, кончик лезвия задел кожу на шее, отмахнув прядь волос и оставив кровящую царапину. Я развернулась, выбросила кулак с зажатым набором отмычек ему в лицо, отскочила к дверям, увернувшись от нового взмаха лезвием, запнулась о высокий порожек и кубарем влетела в подсвеченную зеленоватыми огоньками комнату. На грохот выскочил Людек, окликнул склонившегося надо мной мужчину с занесенным ножом...
