Иду по мрамору, исчерченному белыми вкраплениями. Волочится по полу длинный черный плащ, превращаясь в зеркало. Что ты хочешь? Что ты добиваешься? Мое отражение...

Теодор

В любом случае, нужно идти. Отставляю бокал, успокаиваю Хаоса, нельзя ему сейчас вмешиваться, только пострадает. Раскидываю сеть на весь замок. Главный зал, как и ожидалось. Тяну через кольцо, все, что могу забрать. Шаг... Смотрю на тебя... Ты кто?

Как можно более незаметно активирую проекцию души Князя и сплетенную мной душу.

Князь

Слушаю звуки... слушаю звезды... слышу тебя в полете... в невесомости крыльев маханье зеркал. Разбивается время моим присутствием. Стекла летят из окон замка. Я пришел... я не здесь. Зеркало за спиной вздымается и смеется, глядя на тебя, Теодор. Отражает сотни тебя самого. И души, что в тебе, множатся в нем в десятки раз. Я ничего не могу поделать. Зеркало сейчас сильнее всех демонов. Сказать тебе я об этом... Руки чернотой закрывают мне рот. Зато вперед выступает черная фигура.

— Нравится мое кольцо?

Теодор

В голове набатом бьется: "Нравится мое кольцо?". Значит, пришел-таки. Но нужно проверить, убедиться. Улыбаюсь. Нагло. В прошлый раз это тебя разозлило. Подношу руку ко рту, медленно, так чтобы тебе было хорошо видно, провожу кончиком языка по кольцу, обегая рубин в центре. Отстраняю руку. Выдыхаю, глядя в рубин:

— Нравится.

Продолжаю нагло улыбаться.

Князь

— Я рад, — чернит тени по залу зеркало, расшивает серебром пространство. Окрашивается черная фигура красками и жизнью. — Подойди, не бойся.

Отступаю я в сумрак зеркала.

Высок Князь и красив. Не отличишь никогда неправды, мой рыцарь. В нем душа живая, настоящая. Как придет Скрипач к зеркалу, как отомкнет Шут дверь, как отличите правду?

Отражение поднимает твое лицо за подбородок. Ветер небывалый порывом поднимает крылья белые за его спиной.

Закрываю глаза...

Теодор

Проваливаюсь в поцелуй. Обхватываю тебя руками. Вдыхаю твой запах. Голова плывет. Ничего не нужно только твои губы, твои руки. Жадно тебя целую. Обнимаю, ласкаю.

И снимаю проекцию твоей души.

Пока тело вжимается в тебя, пока душа ластится к тебе, разум сравнивает. Проекции совпали. Теперь только не выдать себя. Проекции внутрь, как можно глубже. Сплетенную душу тоже. Запрятать среди прочих душ, чтобы ты не заметил.

Раскрываюсь тебе, оберегая спрятанное. Я все также без ума от тебя, все также хочу, все также подвластен. Ты не должен ничего заметить.

Князь

Чернота обвивает тебя, накрывает белыми крылами. Я же иду к разбитому окну и дышу воздухом свежим, почти морозным. Ты всегда был первым среди демонов, Теодор. Как ты отличишь... правду... и что есть правда, если ты много веков после Суда томился в этом зеркале, что оно обрело душу и мою плоть.

— Теодор, ты не должен мешать Шуту, — темная фигура обвивает тебя. Не должен следовать за ним, когда придет Глеф.

Смотрю на звезды молча, поднимаю лицо, чувствуя ветер.

— Ты должен прийти, Теодор, — говорю молчаливыми губами. — Ты должен мешать Скрипачу.

Теодор

— Да, Князь, — выдыхаю в твои губы. Кому я отвечаю? Я не знаю. Я собираю. Я прячу. Я решу.

Утыкаюсь в твое плечо. Сжимаю пальцами твою одежду. А хочется забраться под нее, гладить тебя, чувствовать тебя. Хочется оставить в тебе метку. Нельзя.

Поднимаю голову и впиваюсь поцелуем тебе в шею.

Князь

Он чувствует ли боль от твоих поцелуев? Призрак... кровь течет по его шее... Твоя метка, Теодор? Хорошая попытка. Поворачиваюсь, невесомо касаюсь твоих волос. Поверь, я не стою, чтобы ты лил обо мне слезы или злился и искал мою кровь, как след через все проклятья. Мгла. Окружает мгла.

Теодор, я хочу лишь сказать... и не сказать... мятной россыпью оставляю мокрый след, обходя вас, пока целуетесь. Поднимаю глаза на зеркало, где отражаются три фигуры. Ты не видишь меня за своей спиной. Но в ту ночь, под лепестками я был с тобой... Был с тобой...

Теодор

Целую. Неистово, яростно. Знаю, что не тебя, но это нельзя показать. Ведь это тоже ты. Хотя бы частично. Что? Слезы? Нет, нужно прекратить немедленно, пока ты не заметил! Зажмуриваюсь изо всех сил, сжимаю, скручиваю душу внутри. А внешне продолжаю ласкать тебя. Я люблю тебя. Даже таким...

В душе рассыпаются пеплом розовые лепестки...

Князь

Падает... Оно падает... зеркало... огромным небом... на нас всех. Поздно. Поздно для меня, Теодор. Я сказал все, что мог. Успел ли ты что-то сделать?

ФИНАЛ

Великая буря поднялась над океаном хаоса, превращая его гладкое стекло в черные волны. Даль окрасилась кровью, сверкали молнии на небе. Горел огнем закат в надвигающихся на последнюю реальность черных тучах. А к самому берегу черным пятном поднялось черное зеркало, которое встречало Темных лордов. Больно. Слишком больно... Через тьму явилось колдовство. Колдовство знало, что Шут явится на берег не один. Так было написано судьбой. Князь смотрел на своих лордов. Князь смотрел пристально, ожидая того, что они решат...

Бусины времени катал между пальцами и молчаливо улыбался. Зеркало плыло к берегу. И его встречали вихри, потоки.... Уже стоял магический круг на берегу, предназначенный для семи оставшихся зеркал. Уже была близка разгадка.

Князь

Я выхожу тьмой из зеркала. Я выхожу слюдой из зеркала. Я выхожу гневом из зеркала. Я выхожу ночью из зеркала. Шут, подойди. Не бойся. Иду к тебе, дрожу за тебя. Боюсь тебя... Ты пришел. Ты не побоялся прийти, но с собой ты привел ИХ. Ты их привел... для моей беды.

Песок и чернота каплями идет за мной. Зеркало расплывается, становясь плащом жидкого олова.

Беру тебя за подбородок. Глаза зеленые. В них свет яркий... Мучающий меня болью. Я смотрю на Шута, поднимаю глаза и волоку его к алтарю. Не обращая внимания на тех, кто пришел. Шиплю:

— Ты пришел не один, Шут. Ты предал меня... — острые когти вырастают из пальцев. Я вонзаюсь в твой разноцветный камзол, рву его на части, пропарываю кожу. И вырываю твое сердце... Прощай, Шут.

Адский Шут падает... Падает на алтарь, окрашивая все своей кровью.

Я перешагиваю через Адского шута, и плащ мой становится зеркалом. На нем крохотный изъян. Скол у самого края отражения. Прикладываю его, чтобы совпало. Дрожит зеркало. Открывается дверь. И на меня падает настоящий Шут. Он без сознания.

— Тсс, — я целую его в губы... — Все будет хорошо.

Шут

И каждый раз — как первый... Поцелуи твои голову кружат...

Что я, что ты? А не важно... Ты здесь... Под руками липко и мокро, свежей кровью пахнет вокруг. Моею кровью. Зазеркальной?! Ты это сделал?! Я чувствую, хотя не вижу... Я даже тебя, радость моя, не могу видеть сейчас....

Выжгло мне глаза пламя мое же. Последняя ворожба не далась просто так. Огонь многое позволяет — но и берет много взамен. Я с каждым говорил и видел каждого — и это последнее, что видеть было мне дано. Теперь все мраком.... Он пламя потушил до теплых и не жгучих огоньков... Вот только, мрак может спрятать, защитить, утешить... Но, он не лекарь.... Прохладной мятой на ожоги бы твою любовь. Но, ее еще взрастить нам надо снова...

Я могу лишь только обнимать сильнее...

Князь мой, как же не хватает мне тебя... Но, так было надо. Я обещанья и слова свои не рушу. А ты мне нужен! Если б знал, как ты мне нужен...

Дыханьем теплым скользят по твоей коже мои слова, а перед глазами, во мраке — я вижу зеркало.... Я знаю, оно сейчас плащом тебя укрыло... Лишь твое или и мое тоже? Или меня в зеркалах больше нет, раз так пахнет кровью вокруг? Но, это все потом... Если ты позволишь, что б это "потом" было...

Не вижу, я чувствую маленький изьян в зеркальной глади, что и в сердце моем бьется осколком... Складываю их вместе, кровью поливаю — нашей кровью, смешанной, мятно-чернично-медовой, — и знаю, что огромным — на пол неба — зеркалом поднимается за твоей спиной твой плащ. Открываю...

Отпускаю...

— Свет мой, нежность моя, сказка моя, любовь моя, радость моя.

Я выбираю сердцем... душою... судьбою... Собою... Тобою... Ним...

Мой выбор не будет другим. Хочешь ты так? Не хочешь? Все решиться сегодня ночью... На что это все похоже, гоже так иль не гоже... Я не знаю. Люблю тебя... Я так выбираю.

Правильно или нет? А это совсем не важно...

И мне, впервые, не страшно....

Теодор

Еле-еле прихожу в себя. Голова кружится, тело крутит. Аккуратно ощупываю все вокруг. Князь... И твое отражение... Шут... Не чувствую себя в твоей душе... Настоящий... Океан Хаоса... Глеф...

Незаметно зову: "Хаос!". Чувствую дрожание граней, и бросаю в своего Дракона одну из проекций души Князя. Хаос, ты говорил, что только Князь может убивать. Что ж, я дал тебе подобную силу.

Тяну из кольца все, что можно, сжимаю в кулак души Скрипача, Принца, Алой Леди. Они где-то рядом. Резко встаю, и пока никто ничего не смог сделать, кричу Хаосу "Охраняй!". Он ненавидит всех. Он любит только меня. Он теперь сможет хранить.

Быстрый взгляд на Глефа: "Верь!"

Подбрасываю вверх обручальное кольцо, оплетая его душой из нитей демонов. Подобное притягивается подобным... Тяну...

Черное зеркало в Океане змеится трещинами. На берегу появляются семь зеркал. Кидаюсь ко второму, смотрю в глаза свои. За спиной Хаос ревет и бесится. Обеими руками в зеркало. Рассыпаюсь...

Выхожу из зеркала. Защитное плетение, атакующее. Смотрю на пепел под ногами. Всего лишь пепел, но пока ты ходил ко мне, пока брал мою силу, я все забрал у тебя. Все, что ты помнил. Все, что ты знал. И твои души тоже. Перехватываю нити управления душами оставшихся демонов. Ловлю кольцо и одеваю на палец. Нить души Глефу — договор в силе.

Проекция. Проверка связи кольца с Князем. Взгляд на Князя — ты все еще слаб. И обрушиваю всю свою силу, все, что накопил, все, что забрал, на отражение за твоей спиной.

За спиной из своих зеркал выходят черные лорды. Связаны ли они были со своими куклами? Поймут ли?

Фрейя

Опять бреду в сером тумане, опять зеркала вокруг, опять издевательский смех. Бегу, стараюсь как можно быстрее выбраться, знаю, что это сон! Внезапно туман под ногами превращается в серый песок и я вываливаюсь под ноги Глефу. Оглядываюсь вокруг — опять берег Океана Хаоса.

Глеф, Князь... Два Князя? Что происходит?

Быстро шепчу защиту на себя, Глефа, лежащего неподалеку без сознания Мира.

Взгляд мечется по берегу и выхватывает рыжеволосую фигуру. Шут! Губы кривятся ненавистью. Это из-за него мы лишились Судьи! Ну что ж, ты хотел подшутить надо мной, дал мне власть играть Межмирьем, силу которого я не могу вытянуть в тварный мир, но я только что оттуда, след еще не потерян, да и Океан Хаоса почти слит с ним.

Песнь мести безумной Хранительницы мира обрушивается на Шута.

Глеф

— Фрейя! — та, что призвана была хранить основы мира, сейчас собирается разрушить одну из них — не куклу уже, не отражение — саму Надежду.

Сможет ли бывший Палач помешать бывшей Хранительнице? Успеет ли?

Зеркала, зеркала... Я не жалею, Князь, что не принял тогда из рук твоих, из ртутного зеркала вод тот меч, что ты предлагал мне. Но сейчас я воспользуюсь им, не обессудь.

Воплощение Грани тянется к темным волнам хаоса — брызги — осколками зеркала. Рука сжимает рукоять — правосудие, так ты говорил, Князь? Какое сейчас, к демонам, правосудие...

Стальные пальцы впиваются в плечо Фрейи, Глеф тянет ее на себя, в другой руке меч — меч Палача, на который он давно утратил право.

Однажды ты уже складывала Песнь мести. Однажды ее уже удалось направить туда, где она уместней. Смогу ли сейчас?

Глеф поднимает меч — уже не Палач, даже не Меч демона мрака — рвутся бархатные черные ленты договора. Стискивает крепче безумную Хранительницу.

Я верю тебе, Теодор. Я не знаю Князя так, как знаешь ты... может быть, никто не знает. Но ты сказал, что сможешь отличить настоящего Князя от его отражения. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Меч — прицелом — на отражение, атакованное мощью Теодора. И туда же устремляется разрушительная сила Песни.

Амалей

Мрак... или его отражения... отражение пустоты — пустота. Семена прорастают и формируют структуру... но почва имеет свои свойства... эти свойства можно отразить — они симметричны, разницы нет. Вынимаю из груди разноцветные кристаллы, все ростки скованы льдом, пульсирующий мраком сгусток тоже леденеет, превращается в гладкий черный шар. Крылатая фигура размывается, черным туманом растворяется... на песок падают кристаллы... черный туман над осколками... опадает, впитывается в песок... тот чернеет и из него восстает черным столбом мрак, поглощая сверкающие льдинки — бесформенный... очертания крыльев формируются, но вновь растекаются. Фрейю с Глефом накрывает невидимой дрожащей пленкой... в вакууме звук не распространяется... песня гаснет, метаясь в ловушке притяжения.

Скрипач

Ночной лес, хрипит конь под темным всадником. Трубит рог, ветки летят в лицо. Ты безумен и опасен. Трубит рог, несется по мирам Дикая Охота. Нет ни памяти, ни боли. Кто ты, охотник, трубящий в рог? От чего ты бежишь? От себя. От самого себя. Глупо. От себя нельзя убежать.

Но снова трубит рог, хрипят кони, слышится гиканье егерей. Лицо твое, всадник, всего лишь маска. А за маской нельзя прятаться вечно.

Голос рога рвет в клочья тишину ночи.

Вот впереди озеро...черная, как смоль вода, густая как кровь. Сходишь с разгоряченного коня и, наклоняясь, смотришься в темное зеркало. Мгновение и ты летишь в воду, только вода ли это...

Падаю. В темную воду и холодную тьму. Брызги. Или осколки. Не важно. Не страшно.

Падаю на зелень поляны. А вот и вы, темные лорды, князья. Неспешно встаю и кланяюсь всем. Маска становится частью меня. Закрываю глаза. Холодно. Безумие дикой охоты вскипает в моей крови. Две души становятся одной, но маска сильнее. Я сам позволил ее это. Поднимаю голову. Слежу за всеми. Два князя. Отраженья. Как одинаково ваши губы шепчут: "Убей..."

Делаю несколько шагов вперед. Фрея застыла, прекрасная в своем безумии. Ее песня, текучая по лезвию меча, рвет души на части.

Еще шаг. Рыцарь. Что ты пытаешься сказать мне? Нет. Не пойму тебя, не хочу понимать.

Смеюсь. Зло и холодно. Вы не меня знали, лорды. Смотрю в глаза Шута. Боишься? Правильно. Иногда маска может стать сутью. Так и я. Тьма и безумие пьянит. А вот и вы, мои князья. Не ожидали?

"Убей",— шепчут ваши губы. Вглядываюсь в лица. Снова смеюсь. Теодор думал, что взял мою боль себе. Нет, моя боль со мной. А маска даст мне силу. Ах, князь.

Думал ты думал, что твой свет способен победить боль и ревность? Делаю всего один шаг к тебе. Тьма и тлен жмутся к моим ногам. В твоих глазах все та же тьма. Наклоняюсь к тебе и шепчу: Я помню все свои клятвы, а ты?