-Так, как я и получил его в прошлом,— Бедивер только печально покачал головой,— Я получил его из ваших рук. Тогда, в ваши последние минуты жизни на том проклятом холме.

Бедивер медленно втянул воздух, после чего опустил голову перед Королем Артуром — тем самым королем, к которому он когда-то поступил на службу,— Добрый день, Ваше Величество. Мы не виделись тысячу лет.

* * *

Скатах было знакомо чувство раздражения, но незнакомо чувство нервозности, а потому, наблюдая за приближением Ланселота та не испытывала нужды в том, чтобы подавлять какую-нибудь из своих привычек, перебирая пальцами по древку копья или или перенося взгляд с одного потенциального противника на другого.

Вместо этого Скатах выжидала приближение рыцарей со стоическим спокойствием, вместо бесполезных мыслей оценивая приближение противника, рассчитывая идеальный момент для первого удара.

Ланселот, рыцарь, которому нет равных. Так называемый "идеальный рыцарь" — или, по крайней мере, легендарная фигура, описанная этими словами. Прозванный величайшим рыцарем из всех и единственной фигурой, равной самому Королю Артуру, его верным другом и ближайшим конфидентом — "рыцарь Вивиан."

Пожалуй, единственным, кто был равен Ланселоту, кроме самого Короля Артура, являлся его вечный соперник и противник, Гавэйн — еще одна легендарный рыцарь и его главный враг. Впрочем, в этом не было ничего необычного — эта вражда родилась не из случайных столкновений и не из-за схожести двух потенциальных "ближайших соратников" Короля, а из событий прошлого. Ланселот убил двоих братьев — Гарета и Гаериса — Гавэйна в момент своего безумия, когда информация о его связях и встречах с королевой была раскрыта всему миру.

Ланселот был помилован позднее — однако Гавэйн не дал Ланселоту искупить свою вину и не позволил тому выступить на стороне Короля Артура в его последней битве против Мордреда. Если бы это произошло...

Впрочем, печальная история Ланселота интересовала Скатах мало — во всех аспектах, кроме того, что описывали Ланселота в качестве самого могущественного рыцаря Короля Артура.

Сражение с подобным противником было для Скатах... Не ново. Она встречалась, сражалась и убивала множество существ, каждый из которых превосходил Ланселота — но это не значило, что Ланселот не являлся для нее угрозой. В текущих условиях, будучи Слугой, призванной для разрешения кризиса Сингулярностей, Скатах не могли использовать свои преимущества знакомого ей поля боя, Земель Теней, как не могла воспользоваться и своим положением в этих землях. Скатах стоило полагаться на свою боевую мощь, свой опыт и один четкий удар, что должен был расставить все по своим местам.

Скатах не переоценивала, как и не недооценивала силы — ни свои, ни Ланселота. Ее благородный фантазм, Гае Болг — Альтернатива, сочетал в себе удар клинка, всегда направленный в сердце врага, и разрушительную мощь магии, запечатанной в ее копье — однако при всей легендарности ее Благородного Фантазма тот все же не обладал силой мгновенно уничтожения любой цели на своем пути. В мире существовало множество сил — те, что были способны уберечь от удара даже "никогда не промахивающегося копья", и те, что могли позволить пережить даже подобный удар. И Ланселот, вполне вероятно, был одной из подобных сил.

А лишаться своего копья ради отчаянной атаки, что, скорее всего, не сработает, Скатах не хотелось — даже на секунду.

Потому Скатах и выжидала подходящего момента для атаки — решив перейти от копья к более практичному в данном случае методу атаки.

Потому та и выжидала так внимательно, отслеживая каждый метр шага Ланселота и движущейся вслед за ним группы рыцарей. Ближе, ближе, ближе...

-Время,— Скатах произнесла спокойно и горизонт озарило зарево огня.

В конце концов, пусть Скатах и предпочитала всем видам сражения открытый — это не означало, что руны не могли создать подходящие силки для бегущей на тебя добычи.

* * *

Медуза не обладала способностью маскировки... По крайней мере самостоятельно.

Однако она обладала способностью куда более эффективной — создание монстра, обладающего способностями, идеально подходящими для сражения с любым героем.

В случае невидимости создать идеального тайного убийцу без предварительного изучения своей цели Медуза не могла — в конце концов, она не знала, какими конкретно способностями обладал Ланселот — однако, учитывая информацию Жак, скорее всего даже достаточно простая способность могла бы обмануть его чувства. В первую очередь Ланселот был воином, рыцарем, а не телохранителем или разведчиком — и потому Медуза решилась на небольшую авантюру.

Самый простой из всех трюков, что только придумало человечество — пока Скатах была оставлена в виде приманки в поле зрения Ланселота — Медуза и Жак устроились по обе сторону от расположенной ловушки — укрытые способностями воплощенного монстра Медузы. Стоило Ланселоту и его отрядам только приблизиться — как вполне очевидный сигнал атаки — взрыв — должен был стать сигнальным выстрелом для тех. Ударить с двух сторону в момент растерянности, ближе, чем Ланселот мог предположить.

Маловероятно, что даже выдающиеся познания Скатах на поприще рунической магии могли прикончить Ланселота одним ударом — однако они могли дать несколько секунд замешательства. Несколько секунд в данном плане означали прорву времени — по крайней мере для Слуг.

Потому в момент, когда вспышка света озарила на километры вокруг выжженную пустошь — Медуза не стала дожидаться ни взрывной волны, ни грохота — бросившись вперед она пробилась сквозь пелену поднявшейся пыли, чувствуя, как ее восприятие отмечает гибель противников — один за другим, еще и еще...

И все же самая сильная сигнатура едва пошатнулась после полученного удара — взрывная волна и облако огня поглотило Ланселота, но вряд ли тот получил больше, чем несколько ожогов. Главный эффект атаки Скатах в данном случае заключался в его дезориентации — а значит для того, чтобы воспользоваться выдавшимся шансом, Медузе и Жак нужно было действовать быстро.

Взгляд Медузы едва мог увидеть фигуру Ланселота — его белую броню, на мгновение окрасившуюся копотью и углем, однако ее руки действовали быстрее ее разума. Узкий длинный стилет бросился вперед к открытой шее — Медуза отметила лишь периферическим зрением, как клинок Жак направился в лицо мужчины.

У Медузы не было времени на то, чтобы рассмотреть лицо или внешность, доспехи или оружие Ланселота — точно также, как у Ланселота не было возможности рассмотреть напавших на него.

Единственным, что мог сделать Ланселот в текущих действиях — это повернуть голову чуть в сторону, позволив Клинку Медузы вонзиться вместо его позвоночника в щеку, пробивая плоть, а клинку Жак — врезаться в сторону его лица, прорезая один из его глаз.

Спустя мгновение, однако, эффект удачной атаки окончился — Ланселот воспользовался небольшим преимуществом своего положения и сжал зубы, уцепившись в клинок Медузы, и дернулся в сторону, заставив Медузу выпустить свое оружие из рук, не рискуя свалиться по направлению движения Ланселота, прежде чем Жак была вынуждена отступить от удара клинка рыцаря...

Или, по крайней мере попыталась отступить — клинок Ланселота вспорол воздух с издевательской легкостью, прежде чем вонзиться в руку Жак, срезая ту спустя мгновение.

Впрочем, Слуга-крестоносец на это не отреагировала больше, чем возмущенным шипением, подхватив свое оружие оставшейся в покое второй рукой, отступая.

Медуза вернула же свой клинок спустя мгновение, потянув за цепь, связывающую одно лезвие со вторым, заставив рыцаря отпустить оружие — и разорвать дистанцию, прежде чем все же появиться в своем полном виде перед двумя Слугами — и подоспевшей в этот момент Скатах.

Впервые за все время Медуза смогла рассмотреть фигуру рыцаря, вставшего перед ними — одетый в белые доспехи, частично покрытые копотью от взрыва и каплями стекающей по щеке и половине лица кровью, с синим плащом, продолжающим развеиваться за его спиной, возвышающийся на две головы над Медузой, с короткими непослушными синими волосами, правильными острыми аккуратными волевыми чертами лица он казался именно тем, к кому подходил титул "рыцаря всех рыцарей" — единственными чертами, портящими его образ, оставалась копоть на его доспехах и две полученные им раны — пробитая щека продолжала кровоточить из того места, откуда еще недавно Медуза вырвала ударом кусок мяса, а отсутствующий левый глаз заставлял Ланселота выглядеть куда более тяжело раненым, чем это было на самом деле. Медуза знала, что при всей своей проблематичности потерянный глаз вряд ли представлял для Ланселота большее, чем помеху — но все же это была помеха, которой Медузе стоило воспользоваться по полной.

В руке же стоявший рыцарь держал меч, что был слишком большим для того, чтобы считаться бастардом, и все же слишком маленьким для того, чтобы называться полноценным двуручным мечом — его кажущаяся непропорциональность, впрочем, не означала, что его владелец не мог пользоваться тем в полную силу. Для Слуг большая часть законов физики являлись лишь опциональными правилами.

Потому, когда Ланселот взмахнул своим клинком, сбрасывая с того отрезанную руку и капли крови Жак, что, коснувшись земли, мгновенно превратились в вязкую черную жижу, тут же истаявшую темным дымом, Медуза не бросилась вперед, подавляя свои инстинкты. Застать врасплох Ланселота в этот момент даже для них троих представляло из себя сложную задачу.

Ланселот, однако также не сделал первого шага — будучи даже самым лучшим из всех рыцарей в сражении с тремя сильными Слугами тот не ощущал себя уверенно, а потому остановился на мгновение оглядывая девушек напротив него.

Установилось напряженное молчание, пока каждый из присутствующих оценивал обстановку... Прежде чем Медуза услышала юный мужской голос со стороны,— ЭКСКАЛИБУР!

* * *

Машу перевела взгляд с Бедивера на его серебряную руку, что Артурия держала не то с какой-то редкой от нее затаенной теплотой, не то с нервным страхом, затем на саму Артурию, кажется, пребывающую не в меньших раздумьях, чем сама Машу, прежде чем сдаться и задать вопрос к своему вечному и постоянному собеседнику — "Галахад? Ты понимаешь, что имеет ввиду Бедивер?"

"Не больше чем ты, но если дело сопряжено с Мерлином — это как раз и является самым ожидаемым" — Галахад вздохнул, после чего Машу была вынуждена вернуть взгляд к Бедиверу, ожидая продолжение его рассказа.

Артурия, еще несколько раз проведя ладонью по протезу Бедивера, буквально насильно смогла отнести руки от того, подняв взгляд на своего рыцаря, немым взглядом требуя от того продолжения его рассказа.

Бедивер, медленно кивнув, выдохнул, прежде чем продолжить говорить,— Я... Я Бедивер. Тот самый Бедивер. Настоящий.

-Я не Слуга, и не великий воин, и не легендарная фигура... Просто один старый рыцарь, что давным давно сделал неверный выбор и с тех пор пытается исправить всю эту ситуацию,— Бедивер грустно улыбнулся, прежде чем все же чуть отстраниться от своего короля, ставшего Слугой,— Я человек. Тот самый Бедивер, когда-то несший ваш Экскалибур и когда-то поклявшийся стоять рядом с вами, мой король... Тот, кто не выполнил ваш последний приказ.

Артурия на эти слова подняла взгляд, в котором отражалось множество столь непривычных для ее холодного выражения лица сложных эмоций и Бедивер, протянув свою серебряную руку, стянул со своих плеч плащ...

"Он... Не врет..." — голос Галахада отозвался глухим эхо внутри Машу — чему была своя причина. Бедивер... Не ощущался в качестве Слуги. Стоило ему только стянуть плащ с себя, как легкое подспудное ощущение всех Слуг, позволяющие им определить своих могущественных соперников, исчезло. Бедивер не ощущался в качестве Слуги.

"Потому, что он и не Слуга" — вдруг пришло какое-то спокойное замечание в разум Машу со стороны Галахада — "Он говорит правду. Он не Слуга, он тот самый, настоящий, существовавший в реальности Бедивер. Человек, проживший тысячу лет."

-На том самом проклятом холме, в последнем бою... — Бедивер грустно ухмыльнулся, после чего поднял взгляд на Артурию, с затаенной грустью, но без сильных эмоций — словно бы он уже многократно пережил в своей голове эту сцену и теперь, когда ему стоило бы испытывать все те эмоции, что копились в его голове веками — не мог добиться этого,— Я сражался об руку с вами. Потерял свою руку...

Бедивер для акцентирования своих слов, повел своим серебряным протезом и выдохнул,— Я был там, Ваше Величество. Я был на том холме, вместе с вами, в ваши последние мгновения. Я видел, как вы в последний раз прикрыли глаза и слышал последний приказ, что вы мне отдали...

Артурия, впервые за все время разговора, медленно сделала шаг назад, словно бы под действием сильного ветра, после чего все же приоткрыла рот,— Я... Я отдала последний приказ...

-Вернуть ваш Экскалибур Леди Озера. Бросить этот клинок в то озеро, куда вы и должны были его возвратить,— Бедивер покачал головой, прежде чем вздохнуть,— И я принял этот приказ. Я взял ваше легендарный клинок, Экскалибур, и отправился в последний поход к тому самому озеру...

После этих слов Бедивер остановился на мгновение свои слова, заставив Артурию произнести медленно,— Ты не выполнил приказ.

В ответ Бедивер только расплылся в горькой улыбке,— Нет, Ваше Величество. Я прибыл к тому озеру, взял клинок в свои руки, приготовился и... Не сделал этого.

-Почему?— Артурия перенесла взгляд на серебряную руку Бедивера,— Я никогда бы не подумала, что ты решишь воспользоваться подобной силой для своих целей.

-Нет, Ваше Величество, я никогда бы не сделал этого ради себя. Я... — Бедивер медленно покачал это головой, после чего вдруг грустно рассмеялся,— Я был глуп и я хотел сделать это ради вас.

-Мерлин ведь всегда говорил о том, насколько этот клинок силен, важен, что он является неотъемлемой вашей частью, что он станет вашей легендой и что только простившись с ним вы сможете отойти из этого мира и... — Бедивер медленно и шумно втянул воздух носом, после чего продолжить,— И я подумал... Что, если я не выброшу этот клинок? Если он является неотъемлемой вашей частью, если ваша жизнь будет окончена только с потерей клинка, то что, если... Если вы не потеряете клинок? Если я нарушу ваш приказ единственный раз в своей жизни? Если я откажусь возвращать его, то, может быть...

-Я не умру,— Артурия закончила эту мысль, после чего на ее лице вновь отразилась работа сразу десятка разных эмоций.

Машу могла ее понять — с одной стороны, ее верный рыцарь нарушил ее прямой приказ и нарушил ход самой истории, самой легенды, называющейся "Королем Артуром" ради своего собственного желания. С другой стороны — это желание было направлено лишь на то, чтобы удержать жизнь Короля Артура — его короля — Артурии этого мира.

-Именно так,— Бедивер скорчил мученическую улыбку, прежде чем стереть ту со своего лица и глубоко вздохнуть,— И когда я дошел до озера, я... Развернулся и ушел. Вместе с тем самым клинком, что я должен был вернуть обратно.