— Пришлось поверить. — Фрайндин отвернулся. — Спите, пока есть возможность. Скоро всем нам будет не до сна.
Стайл проследил, как брат Повелителя эльфов неслышно растворяется в пелене чёрного дождя: по направлению к своему шатру, что поставили рядом. Щурясь, вновь вгляделся в темноту, как будто мог увидеть там зорких эльфийских часовых, высматривающих лазутчиков.
Потом, тяжело вздохнув, всё же вернулся в свой шатёр. Задул единственную свечу, горевшую там, не раздеваясь, лёг в постель. Какое-то время слушал внезапную тишину, показавшуюся неестественной.
И, сообразив, что это просто закончился дождь, всё же уснул.
* * *
Когда Лод вошёл в спальню, я валялась на кровати, листая очередной магический трактат. Бульдог ворочался в ногах, умудрившись собрать одеяло в один большой ком; время от времени я воровато стягивала очередную печенюшку с серебряного блюдца, лежавшего на подушке, услужливо предоставленного Акке.
Конечно, крошки в постели — это нехорошо, но...
— Пора, — коротко бросил колдун.
Без лишних слов захлопнув книгу, я вскочила. Достала из шкафа сапоги и плащ. Переодеваться не было нужды — я ждала уже почти готовой.
Ждала часа, когда настанет пора выдвигаться туда, где ждали остальные.
Основные силы дроу двинулись навстречу вражеской армии давно: по одному из подземных туннелей, выходивших на поверхность тайными ходами уже на территории светлых, далеко от гор. Шли налегке, не отяжелив себя латами, но вооружившись.
Даже если б вдруг что-то пошло не так — чтобы покончить со светлыми, латы не требовались.
Иллюранди с ними не было. Во всяком случае, всех. Поскольку они могли перемещаться мгновенно, то отправились лишь те немногие, что разведывали путь. Другие — помимо тех, что шпионили за светлыми — пока остались под горами... как и мы с Лодом. И Восхт с Навинией, и Дэн с Кристой, и Фаник с Эсфориэлем. А вот Алья и Морти лично повели свой народ на долгожданную встречу со светлыми собратьями.
Впрочем, Лоду было чем заняться, пока дроу продвигались к месту свидания с эльфами и людьми.
Ливень нам нужен был даже не по одной причине. Во-первых, замедлить движение вражеской армии днём, заставив остановиться там, где нам нужно. Во-вторых — заставить её быстрее укрыться в палатках ночью: чем меньше светлых останется на открытом пространстве, тем проще будет осуществить план. А потому под утро Лод предпринял кратковременную вылазку на поверхность, чтобы нагнать на путь светлых дождевых туч. Как я поняла, истратив на это немалую часть своего сидиса... однако, учитывая, что у нас оставались Навиния, Криста и Восхт, свеженькие и отдохнувшие — недостатка в колдунах у нас не было.
И, видимо, сейчас иллюранди наконец принесли колдуну долгожданную весточку о том, что светлые окончательно устроились на ночлег.
Пока я застегивала серебряную пряжку, руки у меня слегка подрагивали. От внимания Лода это, конечно, не укрылось.
— Волнуешься?
— Немного.
Он молча обнял меня. Прижался губами к моему виску, нежно и успокаивающе.
Как ни странно, мне действительно стало спокойнее.
— Всё будет хорошо, — отстранившись, Лод коротко поцеловал меня — уже в губы. Кивнул в сторону двери. — Идём.
Прошёл к выходу в библиотеку, предоставив мне следовать за ним, как обычно; а внизу, в гостиной, нас уже ждали.
— А, — изрёк Фаник, жизнерадостный, как всегда. — Вот и Белая Ведьма.
— Приветствую. Всех. — Слегка склонив голову, я обвела взглядом из-под очков трёх эльфов, колдуна, принцессу и невесту принца. 'Наши светлые' в полном составе. — Что ж, все в сборе. Не будем терять времени?
Вместо ответа Эсфориэль первым двинулся к лестнице, выводящей из башни.
На сей раз перемещающую гексаграмму на площади перед дворцом чертила Навиния.
— Добавьте координаты, — сказал она, повернувшись к Лоду, когда зеленоватые рунные линии осели на тёмный камень.
Лод молча воздел руку, начертил в воздухе парочку символов — это не были цифры, — и гексаграмма наконец засияла во тьме призывным изумрудным светом.
— Готовы? — спросил колдун.
Кто-то сказал 'да', кто-то кивнул. Все семь людей и нелюдей, собиравшихся отправиться к дроу, кругом выстроившихся у светящейся границы.
— Вперёд.
Шаг к центру гексаграммы мы сделали одновременно.
И когда бешеная круговерть окружающего пространства наконец успокоилась — даже несмотря на то, что я ожидала увиденного, оно всё равно меня удивило.
Нас переместило под своды огромной пещеры, слабо освещённой свечными фонариками. Они стояли у ног дроу, ждавших вокруг: сотен Детей Луны, серокожих мужчин и женщин с золотыми глазами, с клинками, покоившимися в ножнах — у девушек тоже. Я не могла видеть картины целиком, но армия дроу явно заполонила собой всю пещеру. И, скорее всего, некоторым отрядам пришлось остаться в туннеле, приводившим в неё... а ведь это далеко не вся армия тёмных. Дроу должны были выбраться наверх и зайти с разных сторон, и сейчас все наверняка уже заняли позиции, ожидая сигнала в других пещерах, у других выходов из туннеля.
Что же тогда такое семьдесят тысяч?
— Явились, — кивнул Алья. — Значит, можно начинать.
Повелитель ждал нас рядом с Морти и своими гвардейцами. Сумэйл, встретившись со мной взглядом, отвёл глаза, но больше никого из знакомых я не заметила. И Лу, и его отцу поручили возглавить другие отряды, которые займутся другими частями лагеря светлых — так что сейчас, должно быть, они ждали приказа выступать рядом со своими воинами.
На всякий случай я держалась от Лода в шаге, не меньше. Даже не пытаясь посмотреть на Морти: боясь того, что могу увидеть. Пусть мы трое и выяснили отношения, но я прекрасно понимала, как больно сейчас принцессе, и афишировать нашу близость с Лодом не собиралась.
Особенно перед Альей, у которого это наверняка вызовет... вопросы.
— Да, — согласился Лод. — Пора.
— Йон!
Слуга Повелителя, откликнувшись на зов господина, вынырнул из темноты.
— Как там дела? — спросил Алья.
— Как раз сменили караул, — почтительно ответствовал иллюранди.
— Тогда приступайте.
Йон, безмолвно поклонившись, снова исчез; а я, чувствуя подступление лёгкого мандража, принялась возводить в степень семёрку.
Мы правда начинаем...
— Мой черёд, — сказал Лод, прежде чем отвернуться. — Ждите моего сигнала. Сноуи, ты со мной.
Призвав на ладонь язычок волшебного пламени, направился к чёрному провалу туннеля, зиявшего впереди, выводившего на поверхность — и я поспешила следом.
— Здесь нет ловушек? — спросила я, когда мы ступили в каменный коридор: широкий, с высоким потолком, с грубыми, но добротными стенами, уходящий вверх под углом градусов в пятнадцать. Совсем не такой, как тот, по которому когда-то выбирались мы с Кристой, — там и вдвоём было тесновато, здесь легко могли бы пройти семеро в ряд.
— Здесь — уже нет. Остались в туннелях позади... и в соседних выходах, — откликнулся Лод. Его шаги звенели под каменными сводами гулким эхом, сливаясь с моими. — Этот односторонний, так что надобность в ловушках отпадает.
— Ясно. А соседние, значит, служат ещё и входами, и поэтому...
— Да. Но ловушки настроены так, что поражают только светлых, ни один дроу не может от них пострадать. И нейтрализовать их довольно легко. По крайней мере, для того, кто их сотворил.
— Значит, проблем с возвращением не возникнет.
— Никаких.
Я кивнула. Не удержавшись, взяла Лода за руку — для успокоения — и почувствовала, как он ободряюще сжал мои пальцы.
До самого выхода мы молчали. Впрочем, идти пришлось недолго. Меня немного удивило, когда мы замерли перед каменной стеной, вроде бы являвшей собой вполне благонадёжный тупик; однако Лод коснулся её ладонью, молвил пару слов на рандхейвском — и стена, бесследно исчезнув, наконец позволила услышать шелест ливня и увидеть непроглядную дождливую ночь.
— Стой здесь, — накинув капюшон, Лод выпустил мою руку и шагнул вперёд. Выйдя из-под каменных сводов, протянул пальцы к чёрному небу.
Заклятие сплелось во мраке певучими словами и сияющей рунной филигранью. Закончив, Лод какое-то время просто стоял, опустив голову: пока ливень стремительно обращался мелкой моросью. Когда небо вконец перестало плакать, скинул капюшон и махнул мне рукой.
Я послушно вышла к нему.
Впереди расстилалась тёмная равнина. Огни лагеря светлых мерцали на прояснившемся горизонте — от нас их отделяло совсем немного. Оглянувшись, я увидела крутой склон высокого холма, поросшего густой травой, в ночи казавшейся бесцветной. Просто склон: без намёка на какой-либо тайный ход.
Неудивительно, что светлые отыскивали туннели дроу с таким трудом...
— Акке, — позвал Лод, и иллюранди мигом появился подле нас. — Скажи Алье, что можно выходить.
Дождавшись, пока слуга исчезнет, достал из-под плаща небольшой бархатный мешочек.
Я смотрела, как колдун ссыпает в ладонь щедрую горсть сияющей пыли.
Время переходить Рубикон...
— Готова?
Как говорится, aleaiacta est*. И будем надеяться, что нам выпадет не менее удачный жребий, чем выбросил на маленькой речушке будущий великий диктатор.
(*прим.: 'жребий брошен' (лат.), фраза, которую, как считается, произнёс Юлий Цезарь при переходе через Рубикон)
Кивнув, я шагнула ближе к Лоду.
А потом мерцающие пылинки взметнулись вверх звёздным дождём.
* * *
Стайл проснулся от того, что кто-то бесцеремонно потряс его за плечо.
— Вставай.
Стайл даже не знал, чему удивиться больше: тому, что голос был женским, тому, что он бросил слово так, будто отдавал ему приказ, или тому, что голос этот даже спросонья показался ему знакомым. Но когда, повернувшись, он увидел над собой смуглое зеленоглазое лицо, неуловимо напоминавшее его собственное — все предыдущие причины удивиться отступили.
Потому что он прекрасно узнал ту, что нависла над его постелью.
— Принцесса?!
— Повелительница, мальчик. — Навиния, щурясь, оглядела его с головы до ног; её явно ничуть не смущало, что 'мальчик' старше неё. — Это тобой, стало быть, хотели заменить меня? — и фыркнула. — Что ж, ты ещё не самый плохой вариант. Я ожидала худшего.
— Как...
— Иди, — жестом, не терпящим возражений, Навиния махнула рукой в сторону выхода из шатра. — Все остальные уже должны быть в сборе.
Снаружи послышались крики; ничего не понимая, Стайл вскочил. Смутно подозревая, что он ещё спит — слишком уж невероятным казалось происходящее, — почти выбежал наружу.
И обомлел.
В предрассветном сумраке, кутавшем большой круг свободного пространства перед его шатром, он различил своих генералов, командующих и советников. Не всех — человек шесть, тех, чьи палатки располагались рядом. Жавшихся друг к другу, словно перепуганные дети; кто-то кутался в одеяло прямо поверх исподнего, кто-то истошно вопил, призывая на помощь гвардию и воинов. Пять эльфов, приближённых Хьовфина, застыли поодаль, явно пытаясь поверить своим глазам.
А со всех сторон их обступили дроу.
Около двадцати кольцом стояли вокруг, держа ладони на рукоятях клинков. Они были в доспехах — как ни странно, только они: другие Дети Луны, ждавшие в проходах меж палаток, насколько хватало взгляда, были облачены в шелка и бархат... но они тоже были вооружены, хоть мечи их покоились в ножнах, и глаза их горели во мраке жёлтыми звёздами.
Сотнями жёлтых звёзд.
Их окружила целая армия. Незаметно.
Как?..
— К оружию! — надрывался командир копейщиков. — К бою, трусы, мерзавцы...
Но даже Стайл сразу понял: никто не откликнется на его зов. Если не откликнулись до сих пор — уже нет. Ведь крик командира был единственным, что разбивало окутывавшую лагерь мёртвую тишину.
И Стайл понимал, что когда дроу всё же обнажат клинки — он увидит кровь, заливающую ядовитую сталь.
Эльфийские владыки тоже были тут. Хьовфин и Фрайндин стояли в круге гвардейцев-дроу, рядом со своими советниками; если во взгляде Фрайндина сквозило удивлённое недоверие, то в глазах Хьовфина стыл лёд трёхвековой ненависти. Оба смотрели в центр круга, туда, где стоял дроу, чьё чело венчал серебряный венец короля.
Которого преимущественно окружали совсем не дроу.
— А, вот и вирт Мирстайл, — русоволосый мужчина в серой мантии колдуна, стоявший по правую руку тёмного владыки, насмешливо поклонился. В воздухе над его головой вспыхнул язычок белого пламени, разгоняя сумрак. — Все на месте.
Стайл присмотрелся к троим эльфам, молчавшим подле венценосного дроу. Оглянулся на Навинию, стоявшую у входа в шатёр.
Ни на ком из них — ни на принцессе, ни на эльфийских принцах — не было ошейников.
Всё-таки правда...
Стайл рванул было обратно к шатру, за мечом, намереваясь дорого продать свою жизнь тёмным ублюдкам, но не сумел даже двинуться с места. Ноги словно приросли к земле, тело сковало невидимыми путами.
— Я тебя никуда не отпускала, — укоризненно заметила Навиния, опуская ладонь.
— Довольно, — процедил Хьовфин. Он не пытался бежать: владыка эльфов явно умел проигрывать достойно. — Вы вырезали всех моих воинов во сне, как скот, а для нас устраиваете эффектное представление с этой пародией на политес? Не хватило простой резни, вознамерились потешить свой народ нашими мольбами о пощаде? Что ж, доставайте свои мечи, но имейте хоть каплю чести и избавьте нас перед казнью от вашей ложной любезности.
За спиной русоволосого колдуна тихо кашлянула девчонка-подросток в белых одеждах, со странным приспособлением на носу: словно соединили два увеличительных стекла в тёмных оправах. У Стайла возникло неприятное ощущение, что кашлем она пыталась замаскировать смех.
— Вырезали? — король-дроу вскинул бровь; он был совсем молод, немногим старше Стайла. — О, нет, Повелитель. Ваши воины не откликаются на зов вовсе не потому, что мертвы. Новая резня в наши планы не входила.
Хьовфин рассмеялся, высоко и холодно.
— И кого ты пытаешься обмануть, Альянэл из рода Бллойвуг, наследник Тэйранта Кровавого? Я не знаю, как вам удалось обойти нашу защиту и наших дозорных, не знаю, почему не вижу крови на ваших одеждах, но...
— Я никого не пытаюсь обмануть. Как не пытался мой отец. Но вам вот уже триста лет проще думать, что мы способны на один лишь обман. В отличие от вас, чистых и непогрешимых. — Венценосный дроу устало махнул рукой. — Лод, Восхт, покажите им.
Русоволосый колдун покорно воздел ладони к небу. Вместе с другим колдуном, державшимся чуть поодаль. Подчиняясь этому жесту, шатры и палатки вокруг вдруг взмыли в воздух, вырывая из земли колья и растяжки: ближайшие тридцать по меньшей мере.
И когда шатры открыли то, что скрывалось внутри, а сумрак рассеяло сияние непотушенных свечей — Стайл уставился на это с недоверием.
Они лежали неподвижно. Почти. Юноши и мужчины, люди и эльфы, одетые и нет. Кто-то — в постелях, кто-то — упав на землю. Чуть поодаль рыжели кудри избранницы тэльи Фрайндина, уронившей голову на стол. Кое-кто из людей был не один; на краешке сознания у Стайла некстати мелькнула возмущённая мысль, что он ведь предупреждал — никаких потаскух в его войске, особенно в резерве, которым он сам командует, особенно в почти священном походе...
