— Да в чём же дело?
— Я хочу замуж, Маргарет. По-настоящему замуж, если ты понимаешь, о чём я. Знаешь, я с детства мечтала о прекрасном рыцаре, который появится и заберёт меня, чтобы любить и защищать. Но он всё не появлялся. Появлялись другие, и все они хотели одного. Они использовали меня, а я использовала их, и довольно долго мне этого хватало. Но я не могу больше...
— Что-то изменилось? Ты встретила своего рыцаря?!
— Да... — голос Мэри сорвался. — Пока я сидела в поместье, ожидая, приберёт меня чума или не приберёт, или что это там такое было, я встретила своего рыцаря. Он был сквайром моего мужа, поэтому, пока Уилл был жив, мы и смотреть друг на друга не смели. Но теперь... Только, понимаешь, Уилл не оставил мне ничего, кроме долгов. Приданого за мной не давали, вдовью долю мы не обсуждали. Я же не могла, это должен был сделать Томас. Но не сделал, разумеется.
— Но почему? — Маргарет еле сообразила, о ком говорит Мэри. — Разве это не долг отца, обеспечить будущее дочери? Тем более что вряд ли он возражал против твоего брака. Ведь ты про отца говоришь, так?
— Да какой он мне отец, — насмешливо бросила Мэри. — Торгаш он. Отец — это тот, кто своих детей любит, а Томас даже слова такого не знает. Он торговал нами всеми, как только мы выросли достаточно, чтобы стать подходящим товаром. Всё во благо дома Болейнов! Хочешь знать, сколько мне было, когда он скомандовал мне лечь с одним человеком, который был ему сильно нужен? Тринадцать!
— Ужас, — поёжилась Маргарет. Она, конечно, знала, что история Мэри — отнюдь не исключение в их среде, но всё-таки...
— Меньший ужас, чем я ожидала, — уронила Мэри. — Мне повезло. Мне просто сильно повезло. Лорд Кильдэйр оказался не просто умелым и ласковым любовником, но и хорошим человеком. Это он научил меня, как использовать мужчин, и что делать, чтобы освободиться от Томаса. И сказал, что сделает мне в честь нашей первой ночи подарок, чтобы никто из мужчин никогда не мог мне ни в чём отказать. Только я не захотела. Сказала, что мало ли чего могу сгоряча нажелать... Он рассмеялся, и всё-таки дал мне амулет. Сказал, что на будущее, что может пригодиться, когда я вырасту. Вот теперь бы и пригодился, только нет у меня больше амулета, кто-то его украл.
— Что за амулет? — заинтересовалась Маргарет.
— Подвеска. Красивая такая подвеска в виде золотого кораблика с фигуркой девушки на палубе. Паруса были усыпаны мелкими бриллиантиками, а крупный бриллиант был выточен как фонарик на носу корабля.
Маргарет нахмурилась. Она видела эту подвеску, и совсем недавно. У Гарри, среди новогодних подарков. И получил он её от Анны Болейн.
— Что-то вспомнила? — поинтересовалась Мэри.
— Да... Лорд Кильдейр. У меня с этим человеком довольно непростые родственные связи, как выяснилось, — быстро соврала Маргарет, решившая, что незачем Мэри знать, кто украл её амулет. Анну Мэри и так, похоже, недолюбливает, а открытый скандал между сёстрами из-за информации, полученной от неё, в планы Маргарет не входил. — Так что я могу сделать для тебя, Мэри?
— Поговори с Гарри! Я, знаешь, никогда с ним не говорила о детях, никогда даже не признавалась, что это его дети. Но, может, если ты скажешь, он согласится платить нам содержание? Крыша над головой у нас с моим любимым есть, небольшой штат слуг — тоже, но вот дохода никакого, ни у него, ни у меня. Если бы Гарри назначил мне содержание и освободил от обязанностей фрейлины, я бы уехала из Лондона навсегда. И получила бы то, чего всегда хотела — семью и любящего мужа.
— Мэри! Ты всерьёз предполагаешь, что Гарри отпустит свою любовницу к другому мужчине, да ещё и денег им на жизнь даст?
— Но он отпустил Лиз Блант!
— Ну, знаешь, — фыркнула Маргарет, — родичи Лиз просто его достали, сама Лиз его достала, да и сына он просто-напросто у неё отобрал. К лучшему, я бы сказала. К тому же, с Лиз у них просто была мимолётная интрижка, закончившаяся её беременностью, и это он дал ей отставку, а не она ему. С тобой дело обстоит совсем по-другому. Ты нравишься ему, ты ему дорога. Сколько же лет длится ваша связь?
— Я не считала, — беззаботно пожала плечами Мэри. — Но ты сама знаешь, что такое иметь связь с нашим Гарри. Не ярмо, шею не натирает. То есть, так раньше было. А теперь его как сглазили! Ну а я не могу, не могу быть с ним, а любить другого. Тем более, что и он больше меня не любит, а любит другую, а меня... Впрочем, сама понимаешь, чего тут объяснять. Вот она, моя роль при сестре. Поговори с ним, а? Он же тебя хотя бы выслушает.
— Нет, Мэри. Не выслушает. Ты правильно заметила, что теперь Гарри уже не тот человек, которого мы обе знали. Тот, прежний Гарри никогда не поставил бы свою женщину в такое чудовищное, унизительное положение. Ты права, тебе нельзя больше оставаться при дворе. Думаю, что отпустить тебя может и королева, ты ведь в её штате, и я уверена, что она подпишет твоё прошение без слов. А насчёт денег можно будет поговорить или с Гарри, или, опять же, с Арагонкой, когда ты будешь далеко. Давай, вот прямо сейчас и напишем. Ты — прошение, а я — записку её величеству.
Маргарет решательно направилась в сторону беседки, котороя, как по заказу, оказалась на их пути, деловито роясь в своей пристёгнутой к поясу сумочке в поисках принадлежностей для письма.
— Ох, — расстроенно вздохнула Мэри, — я как-то не очень ловко управляюсь с пером, знаешь ли. Поэтому прошение у меня уже написано одним ловким пажом, честь по чести, со всеми завитками и сокращениями. Я сбегаю за ним, ладно? Вот ведь растяпа — именно тогда, когда оно мне понадобилось, я его с собой не взяла.
— Ладно, — рассеянно кивнула Маргарет, выводя "Ваше королевское величество, я смиренно приветствую вас...". — Только быстро, ладно? Мы далеко зашли, а турнир скоро начнётся.
Но она успела спокойно дописать свою записку с просьбой не отказывать её подателю, а Мэри всё не возвращалась. "Действительно, растяпа", — раздражённо думала Маргарет, оглядываясь по сторонам. Оказывается, беседка была так далеко от ристалища, что даже гул толпы не доносился под своды окружающих её деревьев. Только откуда-то слегка тянуло дымом, и от этого на душе было тревожно. От этого? Или было что-то другое? "Кровь Христова!" — чертыхнулась Маргарет в полголоса, сообразив, что именно её беспокоило. Мэри сказала, что она не очень ловко управляется с пером? Мэри, учителя которой потом занимались книжниками Нэн и Джорджем?
— Она меня просто одурачила! — воскликнула Маргарет, вскакивая на ноги.
— Какое тонкое замечание. Ты не находишь, сестрица?
Глумливый голос Джорджа Болейна заставил девушку вдрогнуть от омерзения. Он стоял перед ней, широко расставив ноги и уперев руки в бока, преграждая путь к выходу.
— Вот мы и встретились, наконец, — прошипела Анна, стоящая за спиной брата, положив ему на плечи руки. — Наконец-то ты, дрянь, встретишь свою судьбу, от которой так долго бегаешь.
— Так, как её встретила Мардж? — усмехнулась Маргарет. — Или так, как её встретили Берли?
Кто бы мог поверить... Она избегала встречи с Анной, но вот они стоят друг против друга, а она, Маргарет, не только не чувствует смятения или страха, а даже как-то по-злому счастлива. Где-то в глубине её разума билось сопротивление происходящему и понимание, что она говорит и действует совсем не так, как должна вести себя в подобной ситуации Маргарет Эртон, но ведь она и не была больше Маргарет Эртон, к чему притворяться. И пусть говорят, что гордыня — грех, но самоуничижение, отказ от своей сущности — грех ещё больший.
— Нет, думаю, что будет лучше, чтобы ты встретила свою судьбу так, как её встретил тот негодяй, поджидавший тебя у таверны, помнишь? — голос Бриджит застал Маргарет врасплох только на мгновение. Высокомерно выпрямившись, она повернула голову, и встретилась взглядом со своей матерью.
— Я думаю, леди матушка, что у вас руки коротки, — небрежно бросила она. — Не может быть одновременно двух Владычиц вод, и вы это знаете. Я — настоящая, Значит, вы — подделка, леди матушка. Результат фокусов вашего супруга.
— О чём болтает эта убогая? — в голосе Анны Болейн звенел металл, в глазах метались красные всполохи, хорошо заметные в тенистой беседке даже ярким днём.
— Да ты просто дура, Нэн Болейн, — рассмеялась Маргарет. Теперь, когда маски были скинуты, она ощущала новое для себя, пьянящее чувство свободы. — Ты, использующая собственную сестру как уличную шлюху, твой жалкий братец, способный только терзать одурманенных женщин — вы все были пешками в игре, вам непонятной. Вы недостойны жить за ваши злодейства. И я непрочь прекратить ваши грешные, жалкие жизни здесь и сейчас.
-Нет!!!
Отчаянный крик Мэри Болейн ворвался в сознание Маргарет как молния. Молодая женщина, заманившая её в ловушку, вернулась, но не одна. Мэри судорожно цеплялась за руку лорда Кильдэйра, выглядевшего одновременно решительным и странно пристыженным.
— Что ты здесь делаешь, Джеральд, и почему эта особа держит тебя за руку?! — голос Бриджит мог бы заморозить всех окружающих, если бы они и так не застыли от неожиданного появления новых лиц в этой тщательно спланированной сцене.
— Мы старые знакомые, Бриджит, — небрежно отмахнулся лорд Кильдэйр от жены. — Я тепло отношусь к Мэри, и только что выяснил, что определённым образом в долгу перед леди Бьертан. Так что, детки, умерьте свой пыл, иначе эта добрая юная леди вас действительно в пыль развеет, а это почему-то огорчит Мэри. А один мой старый друг сильно огорчится, если леди Маргарет использует свою силу для дела, противного источнику этой силы.
— Так это правда, Джеральд? То, что она сказала. Что я — только результат твоих фокусов?
Бриджит говорила совершенно спокойно, но Маргарет стало как-то не по себе от этого спокойствия. Что-то надвигалось, но что? Браслет в виде дракона на её руке слегка сжал запястье, но только на мгновение. Что бы это ни было, оно не представляло для неё опасности.
— Да, — просто ответил лорд-волшебник, небрежно пожав плечами. — Это было на пользу моему делу, да и изрядно меня развлекало долгие годы, но в последнее время ты стала слишком свирепа. Думаю, наш совместный путь закончен, милая Бриджит. Лети, куда хочешь, но не вздумай становиться мне поперёк пути.
— Будь ты проклят, Джеральд ФитцДжеральд, — выдохнула дрожащая от ярости Бриджит. — Будь ты проклят.
— А ты, — повернула она искаженное ненавистью лицо к Маргарет — ты получишь от меня подарок. Он забудет тебя! Они все тебя забудут, словно ты никогда и не жила!
Вокруг Бриджит начали сгущаться тени, постепенно закручивающиеся вокруг неё в смерч — и вот в окно беседки вылетела чёрная ворона.
— Иди, Маргарет, — спокойно сказал лорд Кильдейр. — Может, всё оно и к лучшему. Но беги скорее к ристалищу, ты там вот-вот понадобишься. И скажи Дикону, что мы в расчёте. Он поймёт.
— А эти? — ничего не понимающая Маргарет кивнула в сторону неподвижно застывших Болейнов.
— А эти тоже тебя забудут, — сухо усмехнулся лорд Кильдэйр. — Словно тебя никогда и не было в их жизни. Бриджит не зря у меня училась. Подарки не возвращаются, так что её пожелание исполнится. Тебя не узнают ни король, ни королева, ни придворные, ни те, с кем ты росла вместе, ни те, с кем дружила или враждовала. Все будут видеть только незнакомую леди, супругу лорда Бьертана, с несколько растрёпанной причёской и в красивом наряде.
— Невелика потеря, ведь я и правда словно бы и не жила все эти годы, — хмыкнула Маргарет, подобрала юбки и припустила по парковой дорожке в сторону ристалища. По счастью, она и в этот странный день сдержала данное себе слово, и теперь гравий разлетался из-под каблуков удобных сапожек, а не впивался в шёлковые туфельки.
* * *
Она успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как на ристалище выезжают рыцари. Погода успела измениться, в воздухе чувствовался запах приближающегося дождя, в который причудливо вплетался запах гари от горящих здесь и там в высоких чугунных треножниках костров. На это раз не было ни шута, ни будоражащей кровь атмосферы праздника. Все рыцари, чьи имена и титулы выкрикивал герольд, были одеты в старинные доспехи времён Столетней войны. Их массивные шлемы без откидывающегося забрала украшали нашлемные фигуры, шипы и рога, их доспехи были вычернены и выглядели тяжёлыми и многослойными, и только сюрко свободного покроя, украшенные гербами и цветами своих владельцев, радовали своей яркостью.
Маргарет, здраво рассудив, что её появление на прежнем месте вызвало бы только ненужный переполох, раз никто из присутствующих не должен был её помнить, и не стала пробиваться к рядам скамей на возвышении, где сидели приглашённые гости и знать. Плотно закутавшись в плащ, она осталась стоять в толпе, ввинтив себя поближе к ограде ристалища со стороны палаток, в которых переодевались участники, беззастенчиво пользуясь своей новой силой. Впервые в своей жизни она стояла среди простых людей, стиснутая ими и прижатая к перекладине изгороди. Впервые в жизни она чувствовала толпу вокруг, будучи сама её частью. И настроение этой толпы изменилось. Это были уже не те люди, которых захватила атмосфера праздника в первой части турнира, какой бы кровавой она ни была. Вокруг неё стояли посерьёзневшие потомки воинов, бившихся при Креси и Пуатье.
А герольд всё выкрикивал новые имена, и всё новые рыцари на полном скаку врывались на ристалище, формируя две группы. Сердце Маргарет забилось сильнее, когда она увидела массивную фигуру короля и следующих сразу за ним рыцарей в белых сюрко с изображением чёрного креста необычной формы. "Робин, Ричард, Джон, Дик Рэтклиф", — считала Маргарет, крепко, до боли сжав кулаки. Она и ожидала, и боялась увидеть среди рыцарей ордена изящную фигуру Дикона.
— Воевода Запольяи! — выкрикнул герольд, и Маргарет невольно вздрогнула. Агата, должно быть, обезумела, если решила биться наравне с этими мужчинами! Впрочем, она должна была признать, что никто, не знающий, кем был этот воевода с диким для английского слуха именем, не заподозрил бы в горделиво выпрямившейся в седле фигуре женщину.
Обе группы рыцарей сомкнули ряды и на мгновение застыли. Протрубила труба — и земля ощутимо задрожала от топота копыт тяжело экипированных боевых коней. Ещё мгновение — и одна бронированная стена ударилась о другую, и сплошные ряды рыцарей рассыпались в ожесточенно сражающиеся группы. Прижав руки к груди и затаив дыхание, Маргарет во все глаза смотрела, как её друзья сформировали вокруг короля полукольцо, никого не подпуская к нему с флангов и с тыла. Следя за невероятными маневрами мужа, она с облегчением отметила, что недавно сломанные рёбра ничуть ему не мешают, и что, пожалуй, напрасно он критически отзывался о своих талантах наездника. Он бился жёстко и расчётливо, выбивая из седла одного противника за другим. Оруженосцы выбывших из строя рыцарей старались поскорее вытащить своих хозяев подальше от копыт лошадей, но лёгкой или безопасной их работа не была, и многие фигуры оставались лежать неподвижно в пыли ристалища — оглушенные или, упаси Бог, убитые. Маргарет, дрожа от нервного напряжения, быстро перекрестилась и снова стиснула руки.
