Однако некоторые проблемы возникали. Например не получая влаги леса сохли и загорались. Это было ужасно животные и растения стонали, гибли, поверхность планеты наполнялась страданием и болью. Счастье сама ощущала эту боль, ее слух терзали крики. Она в отчаянии обратилась к своей матери.
— Ты посылаешь свет, а он вызывает пожар.
— Что ты мне предлагаешь?
— Погаси свои ослепительные лучи!
— Но тогда все живое погрузиться во тьму и замерзнет. Ты хочешь избавиться от своих детей?
— Нет, но что делать?
— Организуй круговорот воды, собирай и посылай тучи. Если прольется сильный ливень, то любой пожар потухнет.
— Спасибо! Но ведь тучи образуются сами по себе.
— Ты доченька можешь контролировать этот процесс. Если тебе дан разум, заботься о детях с умом.
— Спасибо мама, я постараюсь!
Планета напряглась пролив благодатный дождик. Впрочем это не решило всех проблем, наоборот они нарастали. В частности живые существа по непонятным причинам вдруг теряли активность, покрывались морщинами и затихали. Потом становилось еще хуже, их тела тлели, издавая неприятный запах, сгрызались червями, бациллами. Правда потом они полностью растворялись в почве лишь скелеты могли продлить свое уже никому не нужное существование.
Счастье была в недоумении:
— Что происходит с ними! Ведь им хватает тепла и пищи, я посылаю воды, а оно умирает.
В отчаянии она обратилась к матери-Соли:
— Отчего практически все живые теряют силу и застывают.
Светило вздохнуло:
— Это две страшные вещи: старость и смерть! То что изначально заложено природой вернее богами для всего живого.
— И для нас тоже?
— Да! Рано или поздно даже звезды погаснут, а планеты рассыплются на элементарные частицы.
— А что потом? Что станет с моим я? — Спросила подрагивая своими обручами планета.
Мать-Соль вздохнула:
— Это никто не знает. Некоторые считают что боги дадут звездам и разумным мирам шанс на продолжение существования. Тут мнения квазаров расходятся: одни считают что после разрушения материальной субстанции, останется сверхматериальная оболочка, которая продолжит свое существование в субвселенной. Другие говорят что всемогущие боги дадут нам новые звездные и небесные тела, после чего все это что мы пережили продолжиться до бесконечности.
— Это неплохо!
А третьи еще более экзотические версии выдвигают. Будто мы станем совсем другими вроде тех существ что живут на планетах, а может быть даже богами. То есть каждое новое воплощение ставит живой вид, на более высокую ступень в интеллектуальном, и физическом развитии.
— Это замечательно! — Будь планета Счастья человеком, она наверняка бы захлопала в ладоши. — Значит и умерших зверьков будет будущее.
— Возможно!
— И они станут разумными!
— Если бы так! — Голос матери-соли стал на пол тона ниже. Есть еще и пессимисты, они говорят что со смертью все кончиться и станет так как было до нашего возникновения.
— Это как?
— Как будто нас и не было! — Заявила с дрожью в голосе светило-мать.
— Не могу себе этого представить! — Запищала Счастье.
— Я тоже! Полное не существование непостижимо!
— И вместе с тем ужасно! — Планета почувствовала содрогание, ее душили спазмы.
— Не расстраивайся девочка! Это произойдет еще очень не скоро. Пройдут миллиарды лет прежде чем я перестану испускать свой свет. Да и ты проживешь не меньше! Твоя жизнь еще только начинается. Единственное что может ускорить наш конец это не слишком разумные, но при этом чрезмерно развитые дети! Иногда они губили планеты и взрывали звезды! Но это уже из области легенд, подумай как это много миллиарды лет! Даже одним мгновением можно наслаждаться всю вечность!
Однако Счастье уже трудно было успокоить, она впала в депрессию. Мысль о том что все вот-вот может прерваться и далее все не давала ей покоя. Планета бунтовала, на ней все чаще происходили землетрясения, проливные дожди вымывающие почву, чудовищные ураганы. Все это преследовала и губило хрупкую жизнь.
Мать-светило пыталась успокоить свою дочь. Она придумывала различные истории, пыталась даже исполнить подобие музыки, но все тщетно. Вот до чего может довести живую планету, да и не только планету страх перед гибелью. Счастье все чаще преследовали кошмары, она содрогалась и билась ей казалось что из недр космоса выпрыгивают чудовища. Все это способно изрядно отравить существование. Даже жизненные формы на ее поверхности не умерли, а наоборот стали крупнее, злее, приобретя ужасающие хищные формы. Например когда монстры пожирали детенышей планета чувствовала лишь дополнительную тяжесть. Она утратила даже само понятие о радости.
Тут Бомба влез с комментарием:
— Если начинаешь думать о смерти то серьезно говорю можно свихнуться. Да еще так что не один доктор не поможет. Если меня посещает подобная блажь, я залезаю в компьютер.
— У нас есть бессмертная душа! — Заметила Сфела. — А на счет планет и звезд наделенных разумом подобное неизвестно. Так что можно понять отчего она так за психовала.
— Миллиарды лет это почти бессмертие! Я лично не могу даже представить себе что столько можно прожить! — Заметил Филл. — Зная что мне так долго отмерено не стал бы нервничать, а просто бы жил стремясь получить удовольствие!
— К сожалению Счастье так не думала, и у нее был реальный шанс просто взорваться от невыносимого горя.— Заявил сырный астероид. Затем он снова включил картину.
— Как известно зло не может быть бесконечным так как создатель всего сущего добр по определению. Вот и планета-мать Соль не застыла намертво в космосе, а наоборот внешне неспешно двигалась по орбите. Тут ей на встречу попался старый знакомый Хлеб. Звезда-самец выглядела довольно импозантно она напоминала золотисто-оливковую шишку с ножками и пускала колечки. Хлеб давно был знаком с Солью и они стали обмениваться новостями.
— А у тебя я вижу пополнение! — Сказал шишка-звезда.
— Да это дочь! Ей дали название счастье.
— А почему у тебя такой хмурый вид будто какая беда случилось.
— Увы иногда самые большие хлопоты доставляют собственные дети!
— Она хоть разумна?
— Да конечно!
— Вот повезло. А то у меня один лишь сын и то нем как вакуум. Ты его уже видела.
— Зато красивый! А вот у меня дочь, как это сказать даже слишком разумная. Ей овладел навязчивый страх перед смертью. Она настолько сильно вбила себе это в голову что совершенно утратила покой. Теперь несчастная доченька бьется в депрессии, стонет и ее жизнь сплошная мука.
— Надо мне поговорить с ней. Дорогая деточка ты меня слышишь. — Обратился к ней Хлеб.
Счастье ответила лишь после третьей попытки когда к диалогу присоединилась светило-мать:
— Да я слышу каждое ваше слово.
— Зачем себя казнить. Впереди у тебя долгие миллиарды лет жизни, а ты убиваешься, из-за дурацких страхов. Меня вот что будет когда я погасну совсем не интересует.
— Я не могу избавиться от этой мысли! Это гораздо сильнее меня, и давит непроизвольно, поражая сознание, парализуя волю. — Заявила минорным тоном Счастье.
— Нади себе иное занятие, например позаботься от тех существах что живут на твоей поверхности. Обеспечь им райское существование.
— Не знаю если в этом смысл если они все равно смертные и я ничего не могу с этим поделать. Кроме большинство из тех кто выжил паскудные, хищные и кошмарные твари о которых не хочется заботиться.
— Я тебя понимаю, но поверь если у тебя будет положительное настрое то и формы жизни станут куда более совершенными и добрыми. Вот например мой сын, не разумен, но зато красив, и на нем все формы жизни красочные и абсолютно не агрессивные.
— На нем нет хищников.
— Вот именно! Никто никого не убивает и живут создания долго. Правда разумных, и достаточно сложных среди их нет, но все — таки это о чем-то говорит.
Счастье наконец обратила внимание на плавно скользящую в пространстве планету. Она действительно красивы, напоминая только-только начавший распускаться бутон сказочного цветка, у которого каждый лепесток имел свой собственный оттенок и рисунок. В дополнение вокруг его врались такие же пояса как и у нее.
— Вот это чудо! Я никогда не видел такой красоты. А это пояс словно мы брат и сестра. Ну скажи мне хоть слово милый!
— Он к сожалению никогда не произнес не одной фразы, ни даже звука. Как большинство планет, это лишь кусок организованной материи, дающей иногда различные формы жизни. Правда разум появляется как правило на разумных планетах.
— Как жаль! — Счастье произнесла это с надрывом: — Но я добьюсь что мой сказочный герой произнесет ответное слово. Клянусь я сделаю так что как его зовут.
— Труд! Боги почему -то дали ему такое имя.
— Так вот Труд заговорит! И мы будем с ним вместе! Меня просто разрывает, что это такое, я не могу оторвать от него взгляда.
— Это любовь моя дочь! — Мягко произнесла Соль.— Но это чувство планеты должны испытывать к тем кто живет на них, а не друг другу!
Бомба снова прервал рассказ:
— Нет ничего более скучное чем история любви. Особенно между планетами, одна из которых идиотка, а другая депрессивная истеричка. Вообще такую историю может придумать только психически больной индивид.
— Тут не слова выдумки. Все чистая правда, так оно на самом деле в нашей вселенной. А ты если сам никогда не любил помолчи.
— Нет почему! Я знаю что есть такое чувство. Даже сочинял по этому поводу стихи.
— Пусть прочтет у него это не плохо получается. — Попросила Сфела.
— Я не возражаю! — Равнодушно заявил сырный астероид.
Бомба принялся декламировать, при этом он ни как не мог избавиться от полюбившегося классического стиля:
В рубинах губы — цвет заката
Глаза от горя леденели!
Рок в пыль развеял вот расплата
Отдал я все для светлой цели!
Воображение рисует — картины
Где с тобой мы вместе!
Парю над пропастью — вершины
Их покорить есть дело чести!
Мечты и грезы средь войны
Не будет образ позабытым!
Удар мечом — возращены
Врагом попранные ланиты!
Теперь мы вместе и туман
Развеялся в сиянии любви!
Пленен поверженный султан
Мы отстоим покой родной земли!
. ГЛАВА Љ 22.
Два существа: красное и фиолетовое поднялись по выше в воздух. Обмен ударами между ними становился все более интенсивным. Пентагоны-гусеницы и двенадцатилапые пауки неистово сражались. Видно было что и членистоногие принадлежат не белковому виду, от их прикосновений камни и почва меняли цвет и слегка плавились. Правда боль немного успокоилась, перепад температур стал не таким уж сильным ребята вновь получили возможность разговаривать, первой начала Ячча:
— Гусеницы и пауки естественные враги. Это еще природой заложено. Только почему они напали именно сейчас.
— Видно подгадали момент когда нас казнят. Это так удобно, ударить когда враг сбился в кучу и думает по пиршестве, а не битве. — Ответила Сима. — В любом случае у нас появился шанс.
— Надо отвязаться! — Подал мысль Фич. — Тогда мы может "уфотоним" от сюда.
— Мысль не дурная, но тут такие сложные узлы, судя по всему у палачей не малый стаж.
— Еще бы у большинства вторая жизнь, а может кое у кого и третья. Но и стоять не имеет смысла, в этом случае нас съедят пауки, а это не многим приятнее гусениц.
Ячча максимально напрягла свои мышцы, ее показалось что веревка чуть-чуть поддалась:
— Давай Фич поднатужься и попытайся порвать путы.
— Ты думаешь они такие "фэнны" что позабыли о прочности веревок. Или ты решила что я Гипермен.
— Нет, но вот что мне пришло в голову... — Начала было Ячча как на нее налетел паук, он выпустил что клейкое угодившее девушке-броху в лицо. Воительница закашляла, и стала сплевывать липкую гадость.
Битва между гусеницами и пауками шла с переменным успехом. Сначала вверх брали пауки на стороне которых была внезапность, но затем полугиперрадиоактивные твари получили подкрепление. Теперь гусеницы хотели охватить своих противников плотным кольцом, в их среде выделялась большая и очень мощными лапками и крупной челюстью особь. Видно она слыла за командира. Один из пауков также был весьма крупным типом. Как часто бывает полководцы сцепились.
Сима отметила:
— Это как в рыцарских романах — воюют цари, один на один! Победитель получит все!
— Тут не рыцари!
Пара мутных кораблей пришла на помощь паукам, обстреливая гусениц сверху. Это существенно повредило их ряды. Правда убить полугиперрадиоактивную форму жизни не просто, лучи лишь замедляли их движения иногда пережигая лапки. Зато пауки этим пользовались. Он кидались на них и старались выпирающими челюстями перекусить шею, или повредить тонкие перемычки между частями тела в форме причудливых пентаграмм.
А вот божества заметно выросли в размерах и поднялись высоко, гораздо выше чем летали боевые корабли.
К ним на подмогу спешили прочие духи, красные и розовые, голубые и синие.
И между ними протекали сражения, било пламя, прыгали по небу огненные шары.
Поскольку духа так просто не убьешь, то на первый взгляд их яростный обмен ударами не приносил эффекта — установилось динамическое равновесие сил. Потом стало еще круче, некоторые из демонов стали использовать таранную тактику. При столкновении они взрывались и рассыпались на осколки, а затем снова собирались в кучу. Это было устрашающе и вместе с тем забавно.
Что касается воинов племени то они продолжали отходить, явное превосходство в огневой мощи было на стороне противника. Кроме того у некоторых кораблей самая уязвимая часть — поплавки оказалась прикрытой прозрачными щитками, которые ослабляли воздействие лучей.
Ячча кое-как отплевалась, и не вполне внятно произнесла:
— Язык у меня совсем распух. Что за паучья гадость?
— Могло быть и хуже! — Заметил Фич. — В преисподней боль как жена кощея — вечная спутница и даже смерть против нее бессильна.
— С этим я согласна, но даже кощей смертен, вот и нам пора бежать.
— Да как! Улететь.
— Мне кажется что полурадиоактивное воздействие ослабило веревки, значит мы их вполне можем расшатать и освободиться.
Фич как сын простого агрария крепкий и закаленный физической работой сильно напрягся. Ему показалось что веревки поддаются.
— Вроде что-то есть! Не знаю будет ли эффект, но попробовать не мешает.
Пленники напряглись. Они старались понимая что иначе их ждет бесславный конец. Вечно служить злым богам не хотелось — лучше работать на себя!
Пауки чувствовали воздушную поддержку, они старались удлинить собственную линию и охватить противника с фланга. Их полководцы упорно дрались и одновременно с помощью ультразвука отдавали приказы. С обеих сторон росло количество перегрызенных и искалеченных тел. Погибшие твари медленно теряли яркость, излучение тускнело. От бойцов исходил сильный запах, разумеется не пота, а озона, с примесью невесть каких газов — зловонных и дающих невероятное ощущение свежести.
Трое друзей продолжали прилагать отчаянные усилия. Самый сильный самец Фич сумел слегка растянуть веревку, но до победы было еще очень далеко. Пот заливал глаза юноше и он наклонив голову потер ее о шершавый камень, затем коснулся пышных волос Ячча. Неожиданно ему в голову пришла идея.
