Проклятье! Где моя стая? Я не успею, если и дальше буду потрошить этих шавок.
Взмыл вверх и изо рта выпустил струю огня, сжигая своим пламенем врагов. Как же я забыл, что тоже могу многое.
Теперь дело пойдет быстрее.
Ведьмы не ожидали от меня такого сюрприза. Сбежали, как крысы. Попряталась по нормам, оставляя мне на растерзание оборотней.
Сегодня эти трусы мне не помеха. Следя за ужасом в их глазах, довольно улыбался.
Я монстр, но они сами породили меня несколько веков назад.
Преграды больше не было. Спикировав вниз, дернул на себя ручку замковой двери, вырывая ее с 'мясом'.
Тишина и пустота удивили меня.
Когти царапали мраморный пол. Каждый шаг отдавался эхом.
Принюхался, отчетливо уловив запах своей жены. Жива. Пока еще жива.
Бежал на запах. Он вел меня во двор, к водопаду, к месту, где стоял алтарь, на котором было пролито много крови.
Шерсть встала дыбом. Нет, нет, нет! Только не алтарь. Только не жертва.
Скорее, быстрее, но едва оказался во внутреннем дворике, на меня снова напали.
Взмах лапой и обрывается еще одна жизнь оборотня. На этот раз лунного волка.
Любопытно, но не удивительно. Значит, Федор тоже причастен? Интересно, он здесь или отсиживается в своем логове? Но это не важно. До него доберусь позже.
Кто-то попытался напасть со спины, но раскрытую пасть я еще поймал в прыжке. Одно движение и пасть разорвана надвое, а мертвая туша оборотня тряпкой упала на траву.
Даже мои крылья пошли в расход. Взмах и тело врага разрезано пополам.
А Обитель изменилась. Раньше здесь не было растительности, а сейчас даже лес имелся.
Глава 22
Первое правило. Стая твой враг. Беги дочь, как можно дальше, заметая следы. Ведьмы не друзья тебе. Каждый сам за себя.
Второе. Доверяй только себе. Полагайся на свой нюх и чувствуй сердцем. Ты единственная, кто никогда не предаст тебя.
Третье. Никогда и ни при каких обстоятельствах не привязывайся к окружающим. Это будет твоя слабость.
Четвертое. Всегда оставайся доброй сердцем, даже если тебе до смерти плохо.
Помни, что мы с папой любили тебя больше жизни.
Я повторяла снова и снова заученные правила. Все то время, что я пряталась в сознании Роры, ни на секунду не замолкала.
Я предала родителей. Предала уже тогда, когда нарушила четвертое правило. А затем я нарушила их все, и моя жизнь покатилась под откос.
Пока бормотала правила, воспоминаниями была далеко от стаи Филиппа и его города. Мыслями была где угодно, но только не с ним. Разум твердил, что Филипп — это иллюзия. Не было его. Я все придумала и сама начала в это верить. Я потихоньку сходила с ума. Не понимала ни кто я, ни почему нахожусь в сознании волчицы. И желания идти во внешний мир не было. Ничего хорошего меня там не ждало. Я даже отгородилась от Роры, чтобы только не слышать ее мольбы и скулеж. Это было жестоко по отношению к молодой волчице, но мне было плевать. Знала, пока заученные правила со мной, я в безопасности, как и обещала мама. Правила отгораживали от боли и тоски. Они всегда держали сознание в ясности.
Нельзя, нельзя нарушать правила. Филипп остался бы жив, так как не отправился бы за мной к Булату. Мы вообще не должны были с ним встретиться.
Нарушив правило один раз — жди последствий. А я нарушала их много раз за последний месяц. Расслабилась. За что и поплатилась.
Правила всегда со мной и они меня уберегали от беды все это время. Они мое спасение. Мама как всегда, оказалась права. Привязанности — наша слабость. А теперь моей слабости больше нет и меня тоже нет.
Мне было плохо. Болело тело, ныла душа, сердце молчало. Оно умерло.
Я помнила абсолютно все. Хотелось бы забыть, но не могла. Слишком яркими и болезненными были воспоминания.
Филипп. Его действительно больше не было.
Какая я ведьма, если смогла уступить смерти своего любимого? Не смогла с ней договориться.
Нам так мало времени отвели для счастья. И ведь сама виновата, что сократила его до считанных дней. Если бы не ушла, он бы не стал меня искать, а значит, мы не попали бы в ту смертельную ловушку на дороге. Обстоятельства сложились иначе. И его смерть лежала только на моих плечах. Это я виновата в его гибели. Виновата, что приехала в его город и стала парой для оборотня, но ничего не исправить. Знала, я уже сошла с ума, слетела с катушек.
Только скулить сейчас бессмысленно. Время не повернуть вспять.
И последний стук сердца оборотня невозможно забыть. Этот стук навсегда останется со мной, как напоминание о моей слабости.
Нельзя нарушать правила. Больше никогда.
Спрятавшись в сознании Роры, рассчитывала на покой и на какой-то период времени, казалось, мне удалось его обрести. Возвращаться я не собиралась, поэтому и продолжала бормотать такие важные и нужные для меня правила. Они мое спасение. Только правила и ничего больше.
В какой-то момент все изменилось. Я больше не была в безопасности. Резкая острая боль буквально насильно вырвала меня во внешний мир. Тело взорвалось миллиардами болезненных осколков, проткнув ими каждый нерв, каждую клеточку тела. Мой надежный кокон разрушили. Его сожгли, оставив после себя лишь кровавый пепел.
Я отчетливо ощутила эмоции Роры. Она была подавлена и сломлена. Волчица осталась одна, когда так нуждалась в моей помощи, а я ее подвела, отвернулась, оставив один на один с бедой.
Воспоминания Роры лавиной обрушились на мое сознание, причиняя дополнительную боль. Бедная, несчастная, всеми брошенная. Мне было жаль ее, себя, наши жизни. Она боролась до конца тогда, когда я сдалась, опустила руки, просто трусливо сбежав. Но Рора — она оказалась намного сильнее меня. Маленькая, одинокая, но сражающаяся до конца. Она выживала ради нас двоих, ведь так боялась подвести нас. Глупая. Я всегда буду любить ее. Она — это я и мы неделимы.
Я то плавала в беспамятстве, то возвращалась сознанием в реальность и такие мгновения были для меня невыносимыми.
Каково это ощущать запах мокрого камня, свежесть утренней росы на деревьях, сочность зеленой травы, когда эти вкусные ароматы тебе не с кем разделить.
Ты жив, но твоей жизни больше нет.
А еще я слышала раздраженные голоса. Им очень нужна была моя запертая сила. Что же сделал Савелий, раз другие ведьмы не могут почувствовать его вмешательство? Свою силу я тоже не ощущала. Я стала 'пустышкой'. Да и толку от силы, если ты не можешь помочь любимому. Она не нужна мне.
Окончательно пришла в себя, когда на улице солнце клонилось к закату.
Тело не болело, в голове прояснилось, а перед глазами стояла незнакомая маленькая комната. Мебели минимум, но она мне не нужна. Где я оказалась?
Поднялась с постели и обнаружила себя одетой в тонкую льняную длинную ночную рубашку. Кто меня одел?
Странно, но по воспоминаниям Роры, друзей по близости не было.
Тряхнула головой, почувствовав, как собранные на затылке волосы, освободились от зажима и рассыпались белоснежным покрывалом по плечам.
Что? Белые волосы? Откуда?
Дрожащими пальцами зажала волосы в кулак и поднесла их к глазам.
Седые. Абсолютно седые волосы без единого темного родного волоска. Как так-то? Растерянно села на кровать и поджав под себя ноги, уперлась в стенку, положив подбородок на колени.
Что стало с моей жизнью? Что стало с нами Филипп? Почему ты ушел, подарив меня одиночеству и горю? Ты проклятый эгоист! Как посмел подарить надежду, а потом безжалостно отнять ее? Почему не забрал с собой? Почему мое сердце не остановилось в тот миг, когда перестало биться твое? Ты уничтожил меня, сломал! Зачем? Зачем мне эта жизнь без тебя?
Шум ветра за окном швырнул в окно сухую ветку. Этот звук привел меня в чувство. Вздрогнула, прикрыв глаза, чувствуя, как слезы отчаяния, обиды, муки и сожаления крупными горошинами текли молчаливо по щекам.
Я оплакивала наши жизни, несбывшиеся надежды, разбитые мечты, погибшую любовь. Мою любовь.
Шмыгнула носом и зло растерла ладонью ненавистные слезы слабости. Ничего не вернуть. Жалеть себя бессмысленно. Можно в жизни решить любые проблемы, но нельзя украсть у смерти душу. Это тоже мое наказание? За выпитые мною души врагов, смерть забрала у меня одну единственную — самую бесценную. Меня наказали.
Злая усмешка скользнула по губам.
Смерть не его забрала, а меня убила.
Прошла к окну и открыла его нараспашку.
Комната находилась высоко над землей, словно я оказалась в башне. Метров двадцать не меньше.
Горы. Они были везде. Воздух был немного разряжен, но я все равно жадно вдыхала прохладу вечера.
Смотрела вниз на темный поток небольшого водопада, камнем падающего в горное озеро, сливаясь с его водами. Волны с тихим плеском набегали на крупные валуны и убегали обратно.
Но самое интересное, что здесь я ощутила спокойствие, словно эта земля рада меня видеть. Будто это мой потерянный дом.
Почему я ощутила такую привязанность? Странное место.
Дверь за спиной тихо скрипнула, заставив меня напрячься и резко обернуться.
На меня смотрели холодные пустые глаза незнакомой женщины, или скорее куклы, настолько она выглядела неживой, безэмоциональной и равнодушной.
Величественная, ледяная, неприступная статуя.
Женщина была прекрасна. Высокий рост, плавные, изящные изгибы тела, потрясающе красивое лицо, словно вылеплено умелыми руками скульптора. Длинные темные волосы пышной волной рассыпались по плечам. Роскошное белоснежное платье отлично оттеняло ее смуглую кожу.
Она ничего не говорила. Даже в комнату дальше не прошла. Смотрела на меня изучающе, словно я вещь. Будто приценивалась в магазине перед покупкой.
Какая странная неприятная дама. Передернула плечом, делая шаг в сторону от окна. Женщина презрительно скривила губы.
Да что не так? Кто она такая?
— Кто Вы? Где я? — слегка хрипловатым голосом нарушила тишину, от которой лопались барабанные перепонки, настолько звонкой и напрягающей была эта тишина.
Женщина не торопилась отвечать, а продолжала пристально, оценивающе смотреть на меня, словно пыталась пробраться под кожу и там все досконально изучить. По телу прошелся неприятный озноб. Ледяной взгляд пугал до ужаса. От него хотелось спрятаться.
А еще ее аура. Моя сила заперта, но даже без нее чувствовала огромную силу и мощь женщины. И эта сила страшная, опасная, жуткая.
Не заметила, как вжалась в стену, прижимая кулачки к груди в защитном жесте, на что женщина усмехнулась.
Инстинкты просто вопили, нужно бежать от нее, затеряться и никогда больше не встречаться, но вместо этого, я стояла белее мела, чувствуя, как по позвоночнику течет липкий пот ужаса. Тело вмиг потеряло чувствительность и заледенело.
Да что со мной?
Наверное, прошло не больше минуты, но для меня они растянулись в вечность. Присутствие незнакомки остановило время, настолько сильно меня поглотил страх.
— Это Обитель ведьм, — сухо соизволила ответить женщина. И голос неприятный: скрипучий, дряхлый, равнодушный.
Как может такая красота быть настолько ужасной?
— Почему я оказалась здесь? — еле выдавила из себя интересующие слова. В ее присутствии не хотелось говорить, но меня интересовала моя судьба.
— Ты вернулась сюда сама, — и снова ни капли эмоции. Эта женщина вообще хоть что-нибудь умеет чувствовать?
Что? Дом?
Стоп! Точно! Обитель — это пристанище всех Родов ведьм. Здесь живут их основатели. Мама рассказывала.
Но почему женщина утверждала, что я сама пришла? Из воспоминаний Роры помнила, что она дошла до гор, а дальше потеря сознания.
— Я была ранена и в животной ипостаси, — нахмурилась я, пытаясь восстановить пробелы в памяти.
Но женщина не торопилась рассказывать. Она смотрела на меня с плохо скрываемым презрением и даже превосходством.
Значит, меня привели инстинкты. В детстве мечтала оказаться ближе к родне, но после смерти родителей перестала надеяться. А сейчас? Как так-то? Почему мне позволили быть здесь?
— Почему Вы молчите? — лучше бы она говорила. Ее молчание просто убийственно.
Женщина хмыкнула, но не ответила, а развернувшись, покинула комнату.
Бросилась за ней следом, но дверь оказалась заперта. Проклятье! Не выбраться. Через окно не вариант. Летать я не умела.
Но кто эта женщина? Почему она вела себя так странно?
Застонала. Я одна в Обители без капли силы. И сюда пришла сама.
Ох, Рора, ну и удружила ты. Столько вопросов, а отвечать мне не собираются.
А может, и неплохо, что я в Обители? Может, поэтому чувствовала спокойствие. Женщина ведь сказала, что это и мой дом. Меня приняла Обитель? Но как же Верховная? Она ведь вычеркнула нас из Рода через ритуал и запретила приближаться к Обители, но тогда я ничего не понимаю.
Жутко хотелось есть. Видимо, кормить пленников не собирались. Вода стояла в графине. Уже лучше. Я могла утолить жажду.
Меня вылечили, не оставив даже шрама, вымыли и переодели, но почему-то забыли покормить.
Почему меня заперли? Знает ли Верховная, что я здесь? И почему она сама не пришла?
Мыслей было много и они как саранча быстро двигались, не останавливаясь ни на минуту.
Оказывается, у окна я зависла не на один час, ведь сумерки уже перешли в ночь.
По моим ощущениям сейчас около одиннадцати ночи. Полная луна говорила о том, что сегодня особенное время, как для ведьм, так и для оборотней.
Луна жадно светила прямо в центр озера. Ее отражение плавно покачивалось на волнах, рисуя в воде замысловатые узоры.
Отметила на острых пиках боковых башен статуи гаргулий, расправивших свои огромные каменные крылья. Знак огня трикверта светился в ночи у них на груди. Пасти были широко раскрыты и словно замерли в своей боли. Жуткое, но завораживающее зрелище.
Меня звала луна, умоляла поддаться, уступить, ощутить ее ласку и нежность.
Время гона у оборотней.
Время самых сильных чар у ведьм.
Время моего одиночества.
Передернула плечами, обнимая себя руками.
Нельзя себя жалеть и мечтать о несбыточном.
Вернулась к кровати и легла под одеяло. Замерзла. Только сейчас ощутила, как стучали от холода зубы.
Оборотни не мерзнут, но не сейчас. Мне было страшно. Не знала, чего ожидать и почему ко мне не пришла Верховная. А еще до сих пор ощущалась жуткая аура той женщины. Нет. Я не хотела с ней больше встречаться.
Кажется, я задремала, но ненадолго.
— Поднимайся, — меня резко сдернули с кровати. Я плашмя упала на пол. Взгляд уперся в огромные мужские ботинки.
— Какого черта? — недовольно рыкнула я, поднимаясь на ноги.
Ведьмак. Высокий, жилистый и наглый.
— Пошла на выход, — ведьмак бесцеремонно толкнул меня в спину ладонью. Еще бы немного надавил, я бы услышала хруст собственного позвоночника.
Ясно, что ничего хорошего ждать не придется.
— Где Верховная? — грубо спросила я, на что ведьмак лишь загадочно усмехнулся.
Отвечать мне не собирались.
Я действительно находилась в одной из башен замка. Сейчас мы спускались по крутой винтовой лестнице. Полы были ледяными. Голые ступни замерзли, а согреться не получалось.
