И, внедрившись в ее структуру, они приготовились придать ей форму. Монады обогатили зарождающуюся вселенную невыразимыми качествами, о существовании которых догадывались очень немногие из ее обитателей.
Новая вселенная, при всей своей красоте, была безликой, симметричной — но нестабильной, как меч, стоящий на острие. Даже монады не могли контролировать способ нарушения этой изначальной симметрии, и какая судьба из бесчисленного числа возможностей будет выбрана.
Что, конечно, было радостью.
Для обитателей этого нового космоса все началось с сингулярности: момента, когда началось время, когда родилось пространство. Но для монад, когда их хаотичная ур-реальность снова застыла в жесткой гладкости, сингулярность стала концом: для них история уже закончилась. Заключенные в упорядоченное, застывшее пространство-время, они будут дремать долгие века, пока эта вселенная, в свою очередь, не состарится и не породит новые фрагменты хаоса, и они не смогут проснуться снова.
Но все это было далеко в будущем.
Мгновение затаило дыхание. Меч упал. Время потекло, как вода, льющаяся из крана.
История началась.
Глава 36
Итак, Пириус Ред и Торек, совершив кругосветное путешествие по Галактике, которое привело их на Землю, вернулись, наконец, туда, откуда они начали.
Полет сквозь сложную геометрию базы Арчес воодушевил Пириуса. Глядя мимо астероидов, которые вращались, как кулаки, он увидел пылающее небо Ядра, гигантские звезды и нити светящегося газа длиной в световой год, бесконечный взрыв астрофизики за его пределами. По сравнению с холодной заводной пустотой Солнечной системы, расположенной на мертвой окраине Галактики, где вы даже не могли разглядеть Ядро, это переполненное опасностями небо кишело жизнью и энергией.
— Лета, хорошо быть дома, — сказал он с чувством.
Когда они сошли на берег, капитан Сит лично поприветствовала их. Она позволила комиссару пожать ей руку и коротко кивнула Пириусу и Торек. Но Пириус прочитал выражение ее реконструированного лица. Чего бы они ни достигли в Солнечной системе, для нее они всегда будут двумя выскочками-энсинами. Это было почти обнадеживающе.
Сит сказала им, что помещение для новой "эскадрильи", которая формировалась для осуществления "проекта" Нилиса — она произнесла эти слова с явным презрением, — еще не готово. Итак, Нилису предложили комнату в Офицерской стране, в то время как Пириуса и Торек отвезли на Казарменный шар.
Они вошли в большое центральное помещение с койками и туалетами. Раньше их не назначали на этот Казарменный шар. Конечно, как и во всех казармах, воняло мочой и потом, едой и дезинфицирующими средствами, но запах был незнакомый. И среди рядов лиц, которые смотрели на них с любопытством, апатией или враждебностью, не было никого, кого они знали.
Им выделили койки в паре кварталов друг от друга. Торек погладила Пириуса по спине и направилась к своей койке. Пириус распаковал свои немногочисленные личные вещи и снял свою безвкусную парадную форму, от чего почувствовал себя немного лучше.
Но он сделал это в окружении уставившихся на него лиц. Это было не просто любопытство курсантов, столкнувшихся с незнакомцем. Они смотрели на него так, как будто у него было две головы. Они ничего не сказали ему, и ему нечего было сказать им. Они пренебрежительно отнеслись к нему, когда он пошел за едой. Даже когда он лег в темноте, он чувствовал, что незнакомцы вокруг наблюдают за ним, оценивают его — исключают его.
Они выглядели такими юными, подумал он, их лица были пустыми, как панели, на которых не было данных. Они были как дети. И то, что происходило с ним, было ребячеством, поскольку фракции и клики казарм объединились, чтобы запугать новую жертву. Все было именно так, как сказал Нилис: они могли выглядеть как взрослые, и им пришлось бы сражаться и умирать за человечество. Но они не так давно вышли из детского возраста, и время от времени это проявлялось.
Может, это и по-детски, но давление было невероятным.
Он выбрался из постели, пробрался к койке Торек и забрался рядом с ней. Они лежали, прижавшись друг к другу, его живот прижался к ее спине.
— Мы сказали, что не будем этого делать, — прошептала она. — Мы должны приспособиться.
— Я больше не мог этого выносить, — ответил он. — Не выгоняй меня.
Через некоторое время она повернулась и поцеловала его в лоб.
Во многих отношениях она была сильнее. Но он чувствовал, что она была так же рада его присутствию, как и он сам — находиться тут. Они прижимались друг к другу, сами невинные, как дети, пока не заснули.
На следующее утро капитан Сит повела их к флиттеру. Маленький корабль выскользнул из порта и начал осторожно прокладывать путь в переполненном небе.
Сит холодно спросила: — Хорошо спалось?
— Нет, сэр, — честно ответил Пириус.
Торек сказала: — Капитан, я не понимаю. Почему все нас ненавидят?
— Не думаю, что они ненавидят вас.
Пириус сказал: — Мы такие же, какими были раньше.
Сит посмотрела на него. — Нет, — сказала она, — это не так. Ты совершал экстраординарные поступки. Ты видел Землю, энсин. Даже я не могу себе этого представить. И ты был близок к власти, ближе, чем кто-либо здесь, ближе, чем я, ближе даже, чем командиры базы. Ты изменился. И ты не можешь измениться назад.
— Для нас нет места на Земле, — сказал Пириус.
Сит рассмеялась. — Здесь тебе тоже не место.
— Тогда где? — спросила Торек.
— Нигде. — Она пожала плечами. — Это не ваша вина. Это просто порядок вещей. Единственные люди, которые понимают вас, — это вы друг с другом, а друг у друга — это все, что у вас когда-либо будет. Вам просто придется смириться с этим.
Когда она сказала это, Пириус почувствовал, как Торек незаметно отдаляется от него. Он ощутил возвращение ее старой обиды: они проделали весь путь обратно в Арчес, а она все еще не могла от него отделаться.
База любимой эскадрильи Нилиса была просто еще одной скалой среди несущихся астероидов Арчес. Известная только как Скала 492, она представляла собой груду обломков размером в километр. На ее потрепанной поверхности виднелось скопление зданий из выдуваемого пузырями камня и несколько широких ям, которые когда-то были посадочными площадками и сухими доками. Но все это было давно заброшено.
Им пришлось вылезать из флиттера в скафандрах.
Здания, в которых давно не было ничего пригодного для использования, были настолько старыми, что их уцелевшие стены были испещрены кратерами от микрометеоритов, а вокруг оснований стен скопился тонкий слой пыли. Некоторые из их куполов вообще треснули.
Только одно из зданий было герметичным в соответствии с установленными стандартами. Когда они забрались внутрь через временный воздушный шлюз, наспех устроенный в дыре в стене, они оказались в похожей на пещеру полости. Роботы ползали по полу и крыше, заделывая дефекты. Но даже роботы выглядели старыми и изношенными, и инженеры, которые ими руководили, были ненамного лучше. Здесь не было гравитации — или, скорее, только микрогравитация астероида, всего лишь прикосновение перышка, — и свет, отбрасываемый несколькими парящими шарами, был туманным, воздух сияющим серебристо-серым.
Пириус приоткрыл лицевую панель и глубоко вдохнул. Воздух был спертым, в нем настолько не хватало кислорода, что болела грудь, пахло маслом и металлом, а также гарью от сырой астероидной пыли, которая активно окислялась. Когда раздражающая пыль попала в его носовые пазухи, он начал чихать.
— Лета, — сказал он. — Это все?
— Ничего не работает, кроме инерционных дефлекторов, — сказала Торек. Это должно было быть правдой, иначе вся Скала, падающая сквозь сложную геометрию Арчес, представляла бы опасность. Она вздохнула. — Неужели они не понимают, что мы пытаемся спасти Галактику? Как мы должны это делать, если туалеты не работают?
Но ничего нельзя было поделать со странной внутренней политикой Арчес, военно-космического флота, Коалиции и человечества в целом. Итак, они приступили к работе.
Следующие несколько дней они боролись с древними воздушными и водяными насосами, громоздкими системами нанопродукции и парящими световыми шарами, которые не хотели стоять на месте. Даже машинам они, похоже, не нравились: те сопротивлялись починке и демонстрировали неисправности и причуды, которые казались просто извращенными. Их социальная жизнь тоже не стала лучше. Если на Казарменном шаре они и были аутсайдерами, то здесь они определенно были не нужны инженерам, которые явно верили, что у них есть дела поважнее, чем трудиться над куском дерьма вроде Скалы 492.
Но с другой стороны, это было весело, подумал Пириус. Копаться во внутренностях сломанного насоса или засорившейся системы воздушного фильтра было грязной, тяжелой работой, но это была работа, которая была конечной и понятной, и которую можно было закончить, в отличие от рассеянного политиканства Земли.
Системы включались одна за другой. Когда они услышали работу воздушных насосов и почувствовали, как дрожит вода, перекачиваемая по трубам, место начало казаться живым. И поскольку они так усердно работали над ним, Пириус и Торек считали его своим. До того, как Пириус отправился на Землю, единственными домами, которые когда-либо он знал, были казарменные шары, сменявшие друг друга. Теперь Скала 492 начинала ощущаться как дом — хотя они с Торек осмеливались обсуждать такие совершенно не связанные с доктриной вопросы только шепотом и никогда бы не упомянули об этом капитану Сит.
Энсинов вызывали на регулярные встречи с Нилисом.
Они всегда проводились в каюте комиссара на Офицерской стране. Несмотря на то, что Нилис усвоил опыт своего виртуального аватара, который путешествовал с Пириусом Блю по Полости, он, казалось, теперь так же боялся пугающего неба Арчес, как и тогда, когда впервые пришел сюда, и, как правило, прятался в своей комнате. Но он быстро превратил эту безликую маленькую каюту в свою собственную, разбросав по каждой поверхности свой беспорядок из панелей с данными, одежды и безделушек и наполнив воздух скоплением виртуальных объектов. Торек сказала, что он превращал каждое место, где останавливался, в гнездо, как крысы вьют гнезда. Пириус немного с тоской подумал о том, что, должно быть, значит иметь настоящий дом и скучать по нему, как Нилис явно скучал по своему.
Торек пожаловалась на состояние Скалы 492. Нилис сказал, что пока он ничего не может с этим поделать, им придется дождаться встречи, которую он запланировал с маршалом Киммером, старшим офицером военно-космического флота на базе. Он был уверен, что после этого "выяснения отношений", как назвал это, их просьбы будут должным образом удовлетворены, как того требовал комитет по надзору.
Пириус не был так уверен. Он знал, что офицеры, подобные маршалу Киммеру, склонны рассматривать свои базы как частные владения. Тот не отнесся бы благосклонно к тому, что, несомненно, счел бы вмешательством со стороны оторванных от дел бюрократов с далекой Земли, независимо от их формальных полномочий.
Нилис продолжал анализировать собранные им данные о Чандре, чудовищной, загадочной черной дыре в центре Галактики, и выдвинул гипотезу о ее природе и о том, что ксили с ней делают.
Теперь он знал, что ксили использовали Чандру для создания ночных истребителей. Каким-то образом, как заключил Нилис из удаленных изображений, они извлекали крылья с дефектами пространства-времени и другие структуры из искаженной среды черной дыры. Разведка флота давно подозревала об этом. Но Нилис сказал, что подозревает, будто у ксили было более глубокое применение черной дыры.
Все это было связано с вычислениями. По его словам, существуют фундаментальные ограничения вычислительной мощности. Скорость обработки и объем памяти любого компьютера ограничены доступной ему энергией.
Он взял компьютерную панель и помахал ею в воздухе. — Это сложное устройство, результат двадцатипятитысячелетнего технического прогресса. Но сколько оно весит — около килограмма? С точки зрения назначения гаджета, которое заключается в вычислениях, почти вся эта масса тратится впустую, это просто каркас. Эта панель могла бы достичь гораздо большего, если бы вся ее масса-энергия была направлена на вычисления. Скажем, в виде фотонов этот килограмм вещества мог бы обрабатываться со скоростью десять в пятьдесят первой степени операций в секунду. Это миллион миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов... — Аналогично, объем памяти компьютера зависит от того, сколько различимых состояний может принимать его система. Если бы инертный килограмм Нилиса был преобразован в литр света, объем составил бы около десяти тысяч миллиардов миллиардов миллиардов бит.
— На самом деле, наши самые совершенные компьютеры имеют конструкцию примерно такую, — сказал он. — Возможно, вы это знаете. В основе "нервной системы" зеленого корабля лежит резервуар с лучистой энергией, большая часть которой — фотоны гамма-излучения, но некоторые из них — более экзотические частицы с более высокой энергией. Из ВЕС-генератора корабля отбирается энергия, чтобы поддерживать температуру фотонного супа около миллиарда градусов. Информация хранится в положениях и траекториях фотонов и обрабатывается в результате столкновений между частицами. Чтобы прочитать ее, вы открываете отверстие в боковой стенке коробки и пропускаете немного света наружу.
У такого дизайна есть ограничения, потому что скорость, с которой можно было извлекать информацию, ограниченная скоростью света, намного меньше, чем позволяет емкость памяти компьютера. — Вы получаете только представление о том, что там происходит, — сказал Нилис. — Таким образом, наши лучшие компьютеры работают в основном параллельно, а подразделы работают практически независимо. — Скорость ввода-вывода можно было бы увеличить, если бы компьютер был меньше, потому что для перемещения информации требовалось меньше времени. Но при уменьшении размера плотность энергии увеличилась бы. — Вы сталкиваетесь со все более и более экзотическими частицами высокой энергии, — сказал Нилис, — пока не достигнете точки, в которой не сможете их контролировать. Обработка гамма-излучения — прямо сейчас это предел наших технологических возможностей. Но, конечно, это не физический предел. Если вы будете продолжать уменьшать свой компьютер, увеличивать его плотность, то в итоге получите...
— Черную дыру, — сказала Торек.
— Да. — Он просиял и дернул за нитку, свисающую с рукава его потрепанной мантии. — И тогда физика снова становится простой.
Пириус начал это понимать. — А Чандра — это черная дыра, самая большая в Галактике.
— Точно, — прошептал Нилис. — Я думал, что ксили используют Чандру для питания своего центрального вычислительного комплекса. Теперь я верю, что ксили используют саму Чандру, черную дыру массой в миллионы солнц, в качестве компьютера. Дерзость!
Торек спросила: — Как можно использовать черную дыру в качестве компьютера?
Нилис сказал, что информация может быть "скормлена" компьютеру черной дыры во время образования дыры или путем попадания вещества позже. — Данные будут храниться на горизонте событий дыры в виде отпечатанных струн.
