— Мне отец оставил свой военный трофей, золотой браслет с кучей мелких бриллиантов. Он разрешил при подходящем случае продать его. Вот я и продал через одного знакомого метрдотеля ресторана "Метрополь".

— Сколько он с тебя за это содрал?

— Пятую часть.

— А ты сколько получил?

— Шестнадцать тысяч.

— Ого!

— Отцу-то хоть что-нибудь дашь?

— Половину хочу отдать.

— Вот это правильно, внучок. Это правильно.

В тот же вечер Саша порталом вышел в музыкальном училище. Время было 8 часов местного времени, за окнами уже было темно. Саша прошёл пустыми коридорами до кабинета директора. В приёмной тоже был телефон и в кабинет Саша не пошёл. Позвонил домой, трубку взяла мать. Всего лишь за полчаса она его выпотрошила до донышка. Во время разговора Саша открыл для себя портальное окошко и внимательно обследовал мать. Со здоровьем всё у неё было в порядке, беременность протекала нормально, артефакт-хранитель своё дело делал.

"Вчера же у неё день рождения был", — вспомнил Саша и треснул себя по лбу. Матери исполнилось 36 лет. Он тут же принялся поздравлять её, проговорили в общей сложности минут 40.

Наконец, трубку взял отец. Саша разделил своё сознание. Одной её половинкой он общался с отцом, а с помощью другого передвинул портальное окно на тумбочку в верхний ящик. Тот был пуст, если не считать какого-то ключа. Саша взял приготовленную пачку денег, 8 тысяч рублей и сбросил их в ящик тумбочки через портальное окно. Затем отключил телефон, но связь с отцом оставил через портальное окно. Тот ничего не заметил и продолжал говорить в трубку. Дождавшись паузы в разговоре со стороны отца, Саша сказал:

— Папа, я тут на сельхозработах был, нас всем курсом посылали, и меня поселили в одном бывшем купеческом доме. Совхоз из него гостиницу сделал на четыре номера. Я в своём номере нашёл тайник с золотишком. Немного, но 16 тысяч мне выручить удалось. Половину я оставил себе, а вторую половину посылаю вам с мамой. Ты верхний ящик тумбочки открой. На которой телефонный аппарат стоит. Открыл? Деньги видишь? Маме купи что-нибудь от меня. Хотя, подожди, я сейчас ещё тебе кое-что в ящик положу, отдашь маме, скажи ей, что я этот подарок для неё в Москве купил, а ты вчера позабыл отдать, а я тебе сейчас напомнил.

Саша открыл второе портальное окошко прямо в ящик тумбочки и сбросил в него чистую толстую тетрадь в клеточку с твёрдыми корочками и двухцветную французскую шариковую авторучку с запасными стержнями. Саша прошлым летом случайно увидел в ЦУМе и купил несколько таких комплектов специально для подарков.

Потом он договорился поддерживать с отцом постоянную связь через ящик Сашиного письменного стола, который так и стоял в его комнате. Саша обещал заглядывать туда перед сном и если отец бросит туда для него записку, то он её прочитает. Сам же, он, всегда может вызвать их по телефону. Но, если что очень срочное, то пусть тоже по телефону звонят. Обещал составить список всех телефонов, по которым его можно застать.

Он попрощался с отцом и положил трубку телефона в приёмной директора музучилища. Свет он нигде не включал, чтобы не привлекать лишнего внимания, да и не нужен он был ему. Обходился ночным зрением. Ещё некоторое время он просто сидел, отдыхая и приходя в себя после разговора.

Итак, перед отцом он почти полностью раскрылся. Конечно, он и так догадывался о его сверхспособностях, но сегодняшний разговор и перемещение предметов даст ему новую пищу для размышлений. Он подумал: "Может быть пришла пора уже всё ему рассказать?"

Тут ему пришла в голову идея об установлении с отцом телепатической связи, и он отложил её, чтобы потом как следует обдумать.

Не мешкая более, он перешёл в свою комнату в Москве и лёг спать. Лёжа в постели, он обдумывал пришедшие ему сегодня в голову идеи. И в первую очередь с телефоном. Ведь всё предельно просто. С помощью телефона можно открыть портал всюду, где стоит действующий телефонный аппарат. Сначала звонишь по нужному номеру. Когда абонент берет трубку и отзывается, в это время легко на голос открыть портальный канал, по которому можно послать свою метку. А дальше техника уже отработана. Открываешь окошко, затем портал и шагаешь туда.

Если в телефонный аппарат внедрить метку с накопителем, для её поддержания, то на него можно звонить даже тогда, когда аппарат от телефонной сети отключён. По метке открываешь портальное окно, замыкаешь нужный контакт и аппарат звонит. Абонент берет трубку, а ты открываешь ещё один канал, уже звуковой, из трубки в трубку и общайся, сколько твоей душе угодно. Можно предусмотреть накопитель магической энергии самозаряжающийся от внешних источников магии или использующий электрическую энергию, когда аппарат подключён к телефонной сети.

По крайней мере два телефона нужно таким образом оборудовать, здешний и в Оружейном домашний. С этой мыслью Саша уснул.

* * *

Москва, 4 октября 1958 года, субботний вечер, спальня супругов Косулиных за час до полуночи.

— Гера, — обращается к мужу Софья, — что ты всё-таки думаешь по поводу всей этой истории с Дашиным голосом, моим внезапным исцелением и твоей активностью как мужчины, в конце концов.

— Что тебе не нравится, дорогая?

— Ну, что ты милый. Мне всё нравится. Просто хочется докопаться до сути. Откуда всё это? Ну, не может же быть это простым совпадением? Ты обещал мне, кстати, позвонить в этот Оружейный, (странное название для города, ты не находишь?) и узнать подробности о Смирновых. Они местные уроженцы (оружейненцы, да?) и там их должны знать, как облупленных.

— А почему ты связываешь все перечисленные тобой события именно со Смирновыми?

— Ну, Гера! Подумай сам. Всё произошло на другой день после Дашиного экзамена и нашего похода в ресторан "Метрополь". Мы с тобой проснулись здоровыми. Я, кстати, позвонила Шульженко и выяснила, что она тоже прекрасно себя чувствует, словно ей вторую молодость вернули. Весь вечер мы общались со Смирновыми.

— Ты не права. Мы в тот вечер общались с кучей народу. Но, я не буду с тобой спорить. Звонил я в Оружейный. Семья эта едва ли не самая известная в городе. С ней связывают многие странные случаи, произошедшие в последнее время. Мне посоветовали поговорить с заведующим отделом идеологии обкома, товарищем Корепановым, который специально занимался этим вопросом.

— И как?

— Поговорил. Тот сказал, что ни один слух, который ходил в городе про Александра Смирнова не подтвердился.

— А какого рода слухи про него ходили?

— Будто он лечит людей наложением рук. Как этот, ну сама знаешь кто. Не могу я имени его вслух произносить, должна понимать.

— Да, поняла я, поняла. На пустом месте слухи не возникают.

— Ага, рассказал мне этот товарищ пару таких слухов про нашего Александра Смирнова.

— Ну, расскажи мне, не томи. Вот куда ты свои ручонки тянешь? Гера! М...м ...

Разговор продолжился минут через 15.

— Гера, ты обещал мне рассказать какой-то случай про Сашу Смирнова.

— Хорошо, слушай. Ты ведь знаешь, что он окончил школу с золотой медалью?

— Да, как и наша Даша.

— Таких, как наша Даша, в её классе оказалось всего лишь двое, а Сашин класс получил золотые медали в полном составе.

— Это как? Такого не бывает.

— Вот случилось. Единственный случай на всю страну за всю историю нашей системы образования.

— И что, они как, подтвердили свою медаль?

— Все подтвердили, в том-то и дело. Полкласса в Москву поступило, кто куда. Кто в МГУ, кто в Бауманку. Трое в физтех подались. Несколько человек из класса в Казанский университет поступили, В Ленинградские вузы пять человек поступили, два человека в Екатеринбург подались, остальные остались в Оружейном.

— Невероятно!

— Слушай дальше. Много шума наделал в городе случай в детском санатории для детей из семей туберкулёзников. За четыре месяца около сотни детей поправили своё здоровье весьма кардинальным образом. Все выздоровели, как один. Никаких признаков палочек Коха. Все вернулись домой здоровыми, без единой болячки. У кого шрамы были, так и те исчезли.

— Тоже уникальный случай?

— Да, и это ещё не всё. Врачи-то и обслуживающий персонал, тоже лишились своих болячек. Самый скандальный случай произошёл у жены одного врача. У неё была удалена матка в результате неудачной беременности. Так вот, эта женщина забеременела и родила.

— А причём здесь Саша Смирнов?

— Андрей Смирнов, Сашин отец, кстати, действительно известный в республике поэт и писатель, болел туберкулёзом. Вернулся больным с войны. Потом в одночасье чудесным образом выздоровел, а сын его остался на учёте в туберкулёзном диспансере и был в этом санатории как раз тогда, когда вся эта катавасия и приключилась. Тебе достаточно примеров? Продолжать или спать будем?

— Ну, давай ещё одну какую-нибудь историю расскажи и будем спать.

— Андрей работал заведующим по хозяйственной части в научно-исследовательском институте истории, языка и литературы при Совмине республики. И однажды был приглашён директором этого института в гости, вместе с сыном на день рождения дочери Лизы. Лиза была инвалидом с рождения.

— Была?

— Именно была. Вся её жизнь проходила в инвалидной коляске. Выздоровела прямо на глазах у гостей.

— Чудесное исцеление? А гости видели, как Саша на неё руки накладывал?

— Ты знаешь, я тоже этот вопрос задавал. Этого не подтвердил ни один из гостей. Но, на этом история Лизы Князевой не закончилась. Вскоре после выздоровления они оба записались в детскую музыкальную школу, где занимались по индивидуальному плану на платной основе. У Лизы раньше, до выздоровления вообще не было музыкального слуха, представляешь. А через год у Лизы открывается певческий голос необыкновенной красоты, и она переезжает в Москву и поступает в Гнесинку, где и продолжает сейчас учиться.

— А Саша?

— А Саша остаётся в Оружейном и за три года оканчивает с золотой медалью среднюю школу, медицинское училище с отличием, получая специальность медбрата и с отличием же музыкальное училище.

— И к тому же становится композитором, — добавила Софья. — Но, ты мне так и не сказал своего мнения.

— Пока от него не пострадал ни один человек, — сказал Георгий, — поэтому я предлагаю ничего не предпринимать. Давай будем жить, а со Смирновыми дружить семьями. Мы сейчас Саше немного помогли, и с консерваторией, и с жильём. Вывели его отца через Клавдию Ивановну на нашего человека. Так что он находится под нашим плотным присмотром.

— Он не догадывается?

— Надеюсь, что нет. Кстати, он свою квартирную хозяйку омолодил лет на 20. Ей около 80 лет, а сейчас 60 лет с трудом дашь.

— И как он это залегендировал?

— Повесил бабуле лапшу про чудо-эликсир.

— А та что?

— А та вообще фортель выкинула, "увнуковила" его и прописала на своей квартире, как внука.

— А документы?

— Провели экспертизу: бумага, фактура, чернила, почерк — все подлинное. Глубже копать не стали, многие архивы во время войны сильно пострадали.

— Значит, ты всё-таки думаешь, что это всё Саша делает?

— Ну, а кто же ещё?

— А как он это делает?

— А вот этого никто не знает, даже его отец, но, те, кто догадываются пользуются этим уникумом.

— А, если сообщить о нем в органы?

— Да ты что, они же костоломы к тонкой игре неспособны по своей сути. Ну, да ничего, их время подходит к концу, скоро за них серьёзно возьмутся.

— А, если они сами на него выйдут?

— Если мы не успеем вмешаться, то всё может закончиться тем, что он просто исчезнет, сбежит за границу, и мы его больше никогда не увидим.

* * *

Москва, Кремль, кабинет Никиты Сергеевича Хрущёва, 15 октября 1958 года, 11 часов утра.

Хозяин кабинета сидит за письменным столом и что-то пишет. В огромной комнате больше никого нет. Настольные часы пробили 11 часов. Хрущёв включил связь с секретарём:

— Шелепин пришёл?

— Да, Никита Сергеевич.

— Пусть заходит.

Дверь кабинета открывается и заходит Шелепин, здоровается:

— Здравствуйте товарищ первый секретарь ...

Хрущёв, продолжая сидеть за столом, машет руками и прерывает его:

— Александр Николаевич, мы же с тобой договорились, что официоз мы оставляем для пленумов и съездов, а в остальных случаях вполне достаточно обращения по имени и отчеству.

— Прошу прощения Никита Сергеевич.

— Проходи, садись.

Хрущёв встал со своего стула и опираясь на стол левой рукой, подался вперёд, протягивая правую руку Шелепину для рукопожатия. Тот пожал протянутую ему руку и сел на ближайший к хозяину кабинета стул. Хрущёв шлёпнулся на своё сидение и откинувшись на его спинку, сказал:

— Ознакомился я с твоей запиской и твоими предложениями. Я и сам об этом много думал, аж голова гудит от дум. Я рад, Александр Николаевич, что мы с тобой в одной лодке и гребём в одну сторону.

Хрущёв позвонил секретарю и попросил чаю с сушками. Судя по тому, что требуемое принесли тотчас же, и при этом не забыв про посетителя, это время у Хрущёва было отведено для чаепития.

Некоторое время они сидели и молча пили чай. Потом Хрущёв, продолжил начатый разговор:

— Мы культ личности осудили, преступления, совершенные НКВД против своего народа тоже осудили и пересмотр всех их дел обязательно проведём. Я думаю на это дело Шверника нацелить, Николай Михайлович должен справиться. Это годы займёт, дерьмо за НКВД разгребать. Но, посмотри и подумай, Александр Николаевич, что получается. Сталин с помощью НКВД всех держал в страхе. Мы сейчас эту организацию приструнили немного. Я лично хочу, чтобы они занимались только контрразведывательной деятельностью. Вот, смотри, как у Гитлера всё устроено было. Несколько спецслужб и все они друг с другом грызлись, конкурировали, а он был над ними. Руководители этих спецслужб жаловались ему на своих конкурентов и доносили ему на все их огрехи. А он был арбитром во всех их спорах и ссорах. В таком устройстве есть рациональное зерно и кое-что можно у них позаимствовать. Только говорить об этом вслух не нужно. Сам понимаешь, почему.

— У вас уже есть конкретные предложения? — спросил Шелепин.

— Да, пожалуй, что и есть, — задумчиво ответил Хрущёв, допивая свою чашку чая и наливая в неё новую порцию. — Подливай себе, если хочешь.

— Спасибо, я воздержусь.

— Ну, как хочешь. Слушай моё предложение. Во-первых, выделить в отдельную организацию службу охраны первых лиц государства и партии. Сейчас эта служба подчиняется КГБ. Назвать её службой охраны высших руководителей партии и государства, сокращённо СОВР. Подчиняться она будет только мне, то есть Первому секретарю ЦК КПСС и больше никому. С другой стороны, чтобы избежать повторения культа личности, руководители этой службы должны подчиняться решениям пленумов ЦК КПСС, в том числе об отставке Первого секретаря.

Шелепин согласно кивнул головой, продолжая внимать шефу. Хрущёв продолжал:

— С другой стороны, отстранив КГБ от внутренних дел, мы теряем ощутимый рычаг воздействия на всю вертикаль власти, от районного звена до верхушки. Это неизбежно приведёт к бардаку и воровству. На местах появятся местные князьки в лице первых секретарей райкомов, горкомов и обкомов. Мне почему-то кажется, что это добром не кончится. Это может развалом всего нашего государства закончиться.