— Чем?
— Ну печенье такое круглое, коричневое и со специями. Не ел, что ли?
— А, ну да. Ел конечно. Дальше!
"В отпуск буду только в Крым ездить или на Кавказ... Лучше продайте дом и приезжайте, работа всем найдется... барахло тоже продайте, здесь все, что надо, по каталогу купить можно... дед дурак, зачем он только уехал в свою отсталую Швецию, так ему и передайте, когда будете письмо ему писать. Мне тоже пишите, только адреса у меня нет, мой адрес, как в песне поется, "Советский Союз". Так что пишите на рижский Главпочтамт, а/я "Союз 19-91", полностью укажите по-русски фамилию, имя и отчество, а наша контора сама доставит письмо туда, где я буду работать"
— Да... — протянул Лавров, возвращая письмо, — С секретностью у этих венерологов все на высоте. Я-то думал, что узнаю, где именно строят эту суперсовременную дорогу, а тут такой облом. И, скажу тебе — 900 в месяц это сильно. Как почти как у Высоцкого в песне про Вачу.
— Да, много. Но это за 12 часов в день. И в Сибири. Летом болото, зимой дубак. Гнус. Дикие звери. Отошел в кусты отлить, а там голодный медведь.
— Ну и хрен с ним. Даже за 10 часов в день выйдет почти семьсот. А десять часов ничем от восьми не отличаются. Даже если пациент врет про двойные сверхурочные, все равно за год можно на машину скопить, кормят то их бесплатно. Может завербуемся?
— Так тебя и отпустят, — Лиепиньш похлопал по воображаемым погонам на плечах. — И потом неизвестно, где эти вербовщики сидят. Они сами приходят. Я вообще подозреваю, что они в рабочие вербуют только неблагонадежных, типа на перевоспитание. Я уже треть своих дел в архив сдал, по причине выбытия. Ты по своим делам разве не заметил, что полки пустеют?
— Есть такое. Вот только думаю, что ты неправ. Мне довелось в начале августа одной анонимкой заниматься. Стандартная ситуация — в редакции руководящие места освободились и за них идет драка, кляузы друг на друга строчат. Так вот, почему места освободились? А уволились и уехали. И, как думаешь, куда? В Сибирь. Я сейчас сопоставил и почему-то уверен, что без КВД тут не обошлось, хотя все уехавшие и партийные были и ответственные должности занимали.
— Это в какой газете? В латышской? — поинтересовался Лиепиньш.
— Нет. В "Советской Молодежи", она на двух языках выходит. И, отвечая на твой следующий вопрос, переманили не только латышей.
— Да, чудные дела творятся. А на них, которые уехали, что-то у нас было?
— Да откуда я знаю, мне тогда даже в голову не пришло проверять еще и уехавших. Слушай, а это письмо точно твой клиент писал? Может их все-таки того, "для опытов"? А чтобы не искали, родне всякие фантастические письма за них пишут.
— Я почерк сравнивал. Была однажды от этого Язепа анонимка на агронома, к делу отца подшита.
— Почему к делу отца?
— Потому что сын только писал, под диктовку, обороты речи в доносе взрослые. Отец думал, что автора анонимки искать не будут, если все из нее подтвердится, но на всякий случай перестраховался. Можешь сам посмотреть, почерк сравнить.
— Ой-ой-ой. Вкололи ему что-то и продиктовали письмо. Ну ты сам то веришь, в то, что он пишет? Ладно зарплата, там всякое бывает. А вот где ты видел общагу с комнатами на одного? Ну ладно, может это клетушка какая-то, но с туалетом и душем? Не бывает. Я год назад на экскурсию в Ленинград ездил, так нас в одном номере восемь человек жило, а душ и сортир в коридоре. И вода только холодная. Сравни — гостиница в Ленинграде и рабочее общежитие в Сибири. И ты можешь представить себе самосвал с кузовом на 500 тонн? Посчитай — это больше восьми железнодорожных вагонов. А этот, комплексный асфальтоукладчик? Если он сразу три полосы асфальтирует, то представляешь, сколько только его каток весит? Как такую махину перевозить то? А еще телевизор с пультом. Такие только недавно начали выпускать, и пока только в Риге. От завода до магазина "Орбита" всего пять километров, и то, редко бывают. Как, скажи, такой дефицит мог до сибирской глуши добраться? А еще, откуда в этой глуши вообще телевидение? Ну ладно, телевышку несложно поставить, но сигнал откуда брать?
— Темнота. Со спутника брать. И, капитан Лавров, программу "Время" надо все-таки смотреть, если уж газет не читаешь. В Белоруссии начали выпускать самосвалы с кузовом, в который два вагона помещается. Колеса выше человеческого роста.
— Что-то я таких самосвалов на наших дорогах пока не видел. И разница то все-таки большая — два вагона или восемь. И погоди, ты же сам почти сибиряк. У вас там что, по шесть фильмов в день показывают?
— Такие самосвалы ты и не увидишь. Они не для дорог, а для карьеров. Так что лично я во все, что в письме описано, верю. Ну, может самую малость приврал парень, не без этого. Про шесть фильмов в день это он, конечно, сильно загнул. Даже если там три канала принимает, то максимум четыре фильма, и то, если один из фильмов детская сказка. Да, там приврал, тут приврал, но в целом вполне достоверно. Не верю я только в то, что он так быстро поменял свои убеждения. Гнилая семейка, как и все, которые из бывших. Меня еще дед учил не доверять им.
— Ну кто его знает? Может и поменял — родню-то он туда все-таки зовет.
— Посмотрим. Уедут — хорошо, туда им и дорога, в Сибирь, буржуям недорезанным.
— Дорезать хочешь?
— Неплохо бы.
— Кровожадный ты.
— А ты не кровожадный? У тебя, когда магнитолу из машины сперли, да попались, ты все дела бросил, но добился, чтобы ворам по максимуму дали.
— То личное.
— У них тоже личное. Ты сравни — магнитола и пятиэтажки. Здесь они эти национализированные пятиэтажки до седьмого колена помнить будут, и будут со злобой в сердце жить. А в Сибири быстрее забудут.
— Главное — чтобы ты не забыл. В случае чего окоротишь.
Денационализация
— Да хрен там, окоротишь. Что толку, что я помню? Принадлежность к классу буржуазии к делу уже не пришьешь, только попугать можно. Архивы то тю-тю, недавно сгорели. Кто строил, кто владел — нет ничего. Официально — замыкание проводки. Вот только... Как-то кучно все выгорело. Прицельно. Все, что касалось собственности — подчистую. Земельная книга, архивы тогдашних банков, регистр предприятий, налоговые архивы, все это в разных помещениях находилось, рядом, но в разных. Ты вот можешь представить, чтобы наш кабинет выгорел, соседние три вообще огнем не тронуты, а следующие два тоже выгорели? А в архиве именно так и горело, в три очага возгорания. Это при том, что дело было в подвале, стены, пол, потолок — бетон. Окон нет. Вентиляционные каналы отдельные, прямиком на крышу. Двери, конечно, деревянные, но они совсем даже не обгорели.
— Поджог значит? Интересно, кому это надо было?
— Не поджог. Имитация. Случилось все это с вечера пятницы до утра понедельника, так что унюхать дым некому было, в архиве только охрана была, но она по зданиям не шарится, у нее свои помещения. И не могло все, что сгорело, сгореть, никак не могло. Бумага в пачках вообще плохо горит, температура высокая нужна и приток воздуха. Самое главное — пепла кот наплакал, даже специалистом не надо быть, чтобы это понять. И ладно еще в комнате, в которой архивы по недвижимости были, так называемая земельная книга. В этой комнате деревянные стеллажи были, на них деревянные ящики с бумагами. Непонятно, сколько там чего было, и сколько пепла должно остаться. А вот в других двух комнатах хранилась всякая банковско-бухгалтерская хрень. Пачки бумаг просто горой навалены, почти до потолка. Хрень эту в конце пятидесятых подготовили к сдаче в утиль, кому она нужна, да почему-то переиграли, так и осталось все в нескольких помещениях валяться. Тут уже ясно — сгорело бы, так пепла минимум по пояс должно было бы быть, а его там кот наплакал. Значит, вынесли всё, обратно принесли несколько мешков бумажного пепла, да сожгли сверху пару стопок бумаги для пущей убедительности. Кстати, если бы неожиданно нагрянувшая комиссия, руководство архива по-тихому списало бы все на пожар и все концы в воду. Ну а так — комиссия шум подняла, пришлось милицию привлекать. Но и с милицией все равно ничего не раскопали. Посовещались все и решили списать все на замыкание проводки. Вкрутили слишком сильные лампочки, свет не потушили, кипятильником пользовались, проводка старая, вот и не выдержала. Результат тот же — все концы в воду, с тем лишь отличием, что наше ведомство в курсе оказалось, добрые люди из МВД настучали.
Лиепиньш сделал паузу, демонстративно ожидая какого-нибудь вопроса собеседника, и он тут же последовал.
— А почему не раскопали? Ищи, в первую очередь, кому выгодно. Кому эти бумаги могли понадобиться?
— Да никому они не нужны, ну разве что нам, и то, не особо. Компромат то тухлый уже, так, попугать только. Ну разве что нашелся какой-нибудь полоумный архивариус Коробейников, решивший устроить полный архив на дому. Все мол, под богом ходим, власть переменится, вернутся наследнички и спросят, где наши дома, а тут все ходы записаны, отдам по рублику за листочек... Нет, даже полоумных не нашлось. Это ж надо в первую очередь дом в деревне иметь, и с каким-нибудь сараем, столько бумаг даже в пятикомнатной квартире или не поместятся, или пол провалится.
— Работников архива и их родственников на такие дома проверили?
— Ну ты, Лавров и завернул. Такую идиотскую версию проверять? Коробейников в каком году жил? Там и десяти лет не прошло, как мебеля отобрали, массы эмигрантов в Парижах жили и зубы на нас точили. А ты в каком году живешь? К старому возврата быть не может. Даже оттяпать у нас какую-нибудь республику не получится — нет такой силы, чтобы нас сейчас победить, даже временно, не сорок первый год. А если и оттяпают, ну чисто теоретически, зачем им завоеванное кому-то отдавать, каким-то там старым хозяевам?
— Ну тогда зачем эта кража? Какие реальные версии были?
— Макулатура. И не столько те 20 рублей за тонну, сколько талоны на книги.
— Точно! Если талон всего по трешке, то с тонны сто семьдесят рубчиков. А если по пятерке, то двести семьдесят. Сколько там тонн сперли?
— Этого я не знаю, не рассказали. Может тридцать, может шестьдесят, может сто.
— Ого! По трешке — уже семнадцать тысяч рублей. Нехило. А если по пятерке, то вообще...
— Ты сначала попробуй вдуй свои пять тысяч талонов хотя бы по полтиннику и не засветись, а потом уже считай по пятерке. Нет, версия красивая, но тоже маловероятная. Макулатуру еще сначала сдать надо. Легально столько через приемные пункты быстро не сдашь, а медленно — опять хранить где-то надо. Снова домик в деревне вырисовывается.
— А нелегально, сразу на базу вторсырья? За полцены?
— Тоже маловероятно. Поставь себя на место руководства базы. Сумма конечно, маячит немаленькая, даже только за вес, но риск слишком большой. Если в одном месте чего-то убыло, то в другом прибавиться должно, правильно? А куда оно прибавиться может? Документы поднять — плевое дело, а в них сразу обнаружится скачок в выполнении плана, совпадающий и по времени, и с весом краденого. Нет, нереально, у этих пройдох из вторсырья и так место хлебное, зачем им еще связываться с краденым, тем более у государства.
— У приемщиков макулатуры? Хлебное?
— Ну да. Сам посчитай. Вот приезжает на свое место вагончик, к нему уже очередь, и она целый день стоит, народ книжек дефицитных хочет. Если приемщику очень постараться, на каждого человека уйдет всего минута. Поставил макулатуру на весы, взвесил, отсчитал копейки, отрезал марки, прилепил на талончик, убрал стопки. Следующий! Шесть часов принимает, значит пропускает через себя 360 человек за день. Даже если весы правильные, то с каждого сдающего в среднем по полкило навара, округляют ведь по правилам до килограмма, причем только в меньшую сторону. Итого 180 кило, три шестьдесят за вес плюс 9 талончиков на книги. Будем считать по трешке за талончик, получаем примерно три червонца в день. В месяц шесть сотен. Плюс зарплата рубликов 130-150, материально ответственное лицо все-таки. Даже если половину навара начальству отдавать, все равно неплохой заработок. А уж у начальства... У него ведь не один приемщик, а пятеро или шестеро. Ну, зачем начальству еще с краденым связываться?
— Ну, может приемщики не делятся.
— Скажешь тоже. Не будет делиться — их по приезду с точки сначала по деньгам и талонам отчитываться заставят, и только потом макулатуру взвесят. Итог — лишние килограммы государству ушли, оба в проигрыше, но приемщику хуже, он остается на голой зарплате. Жопу ему рвать уже смысла нет, в итоге он тратит на сдающего в три раза больше времени. Показатели его ухудшаются, люди из очереди пишут жалобы, так что и о премиях-прогрессивках можно забыть. Переведут в конце концов несогласного на другую работу, а на его место сговорчивые найдутся.
— Что-то ты в честность пролетариев слабо веришь. Ну а все-таки. если предположить, что они работают честно, все излишки сдают забесплатно? Начальство, следовательно, тоже только на зарплате сидит. А тут ему предлагают сто тонн сразу, за полцены? Не устоит.
— А как ты на месте начальства деньги и талоны за эти левые сто тонн получишь? Как бухгалтерию сведешь? Деньги и талоны уходят только приемщикам, под роспись. А приемщики у тебя честные, хоть нимб вешай. Нет, нереально.
— Ладно, черт с тобой, какие тогда еще версии, зачем эта кража?
— Да практически никаких. Рассматривался еще вот такой вариант — архиву понадобились помещения, а разрешения на списание фондов нет. Вывезли втихаря и в каком-нибудь болоте утопили. Однако, по этой версии у ментов тоже тупик — охрана то ихняя утверждает, что ничего не вывозилось. Этим то зачем врать? Им, есть помещения, нет помещений, всё до лампочки. Так что — короткое замыкание и все довольны. У архива свободные помещения появились, менты от висяка избавились. Но тут, понятное дело, уже наших заинтересовало, каким именно фантастическим образом все это исчезло из архива. Может препарат какой, нам неизвестный, образовался — облил им бумаги, началась реакция, все без огня в дым ушло. Или действительно, враги сработали, компромат добывали на кого-то, нами пропущенного.
— И?
— Послали Ричину группу. Если уж если Рича ничего не нароет, то действительно, туши свет. У него голова как-то нестандартно варит. Рича в первую очередь решил выяснить вопрос: если вынесли, то как вынесли мимо охраны. Ему полчаса всего понадобилось. Во дворе он увидел нестандартную решетку ливневой канализации, слишком большую. На плане там простая ливневка, а в жизни оказалось — труба полтора метра в диаметре. На другой стороне выход на пустырь у глухой стены дома через обычный круглый канализационный люк. В этом тоннеле даже пару старых бумажек нашли. То ли эти, то ли другие. Вроде все сходится, но...
— Что, "но"?
— Рича сказал, что это туфта, как и пожар. Сам подумай — труба полтора метра всего, как-то согнувшись еще идти можно, но одному. Со встречным не разминуться, если ты чего-то тяжелое тащишь. Прикинули, сколько времени понадобилось бы все вынести — туфта, нереально через эту нору. Вариант для мелких краж, не более того.
