Сердце стучало так сильно, что было трудно дышать, ноги налились грузом. Демонстративно подняв руки согнутыми в локтях, только лишь из-за понимания, что поворачивать назад нельзя он неуверенно двигался в сторону волнительной встречи. Коря себя за то, что снова оказался здесь, и неприятно ощущая пришельцем, вероломно нарушившим покой еще вчера родного дома. Из прикрытых туманом рядов изучающих его фигуру вооруженных мужиков, навстречу выдвинулся одинокий силуэт. Перед Роином из белого полога прояснился облаченный в латы поверх меховой рубахи, с мечом наготове статный абориген с длинной белой бородой, усами, завитыми в косы. Закрывающий его голову своеобразный вендельский шлем с нащечниками и наносником, как и у всех других здешних охотников, украшает закрепленная сверху волчья голова без нижней челюсти, с прилегающим к ней куском шкуры ниспадая на плечи опускающимся за спиной ниже лопаток, и обтекая шею двумя лоскутами свисающим впереди почти до пояса. — Вождь Горволк! — узнав его, неконтролируемо на выдохе расплылся в улыбке Роин. — Это я Рой, — добавил он голоском, предательски ослабившимся выдавая внутренний трепет. Секундами текла напряженная тишина. — А-а-а, — наконец раздался старческий скрип, оголяющий внутреннее недовольство, — теперь понятно о ком это нас предупредили волки. Блудный сын вернулся... рано или поздно это должно было произойти, — смирившись на ходу, он развернулся, двинувшись к рядам соплеменников, выкрикнув заклинание. Окружающий непроглядный туман вдруг ожил и ревущим потоком стал затягиваться в ярко запылавший очаг волшебного синего огня, удивившего такими своими свойствами Наура где-то за спиной Роина за происходящим наблюдающего.
Обволакивающий безвкусный туман, оказавшийся по заклинанию расползшимся дымом синего огня горящего в центре площади выступившей входом в деревню, полностью вернулся в свой источник, и в лучах утреннего солнца стало видно все вокруг. За спиной Роя остался своей стеной образующий границу поселения укутанный вечным снегом лес, затянутый оставшейся не потревоженной дымкой настоящего утреннего тумана тихо источающегося. Широким масштабным кольцом посеревших разросшихся в центральной части и маленьких по окраинам изб окружая великий ствол, впервые перед глазами чужаков предстала деревня подернутая облаком вобравшим дым печей не растворяющийся на морозе. Своими ветвями из центра до половины накрывая которую над головами возвышалось гигантское хвойное древо. Стоящие между колонной армидейцев и родными хатами мужчины Страны Волка внешне мало чем отличались от уже представшего вождя. Положенные бороды разной длины и степени ухоженности, волчьи головы на шлемах укрывающих нос и щеки, вот только кованая броня у большинства в сравнении с предводителем выглядит мрачнее и проще. Здешний молодняк, вот только по достижении семнадцати получивший право заслужить звание охотников сейчас оказавшийся в представших хаотичных рядах оградивших собой дом, броско выделяет отсутствие положенного нашлемного украшения, должного добываться в честной схватке.
Из толпы аборигенов, раздвигая ее представителей, сняв шлем стянувший следом к нему прикрепленный полуплащ из волчьей шкуры, вырвался местный уважаемый охотник в годах, с лицом изъеденным морщинами бородой сединою пронизанной. Не веря тому, что видит, срываясь слезами, он смотрел на Роина, который ответно не в силах сдержать эмоций, прослезившись глазами все также окруженными нездоровым почернением, двинулся к нему навстречу. Без слов они обнялись крепко, как только можно. В отстранении после встречных объятий глядя на отца, увидев, что с ним сделал прошедший полный переживаний год, забыв все былые обиды Роин зарыдал, умоляя простить его. Отец поток слез сдерживающий, снова обнял его, успокаивающе похлопав по спине. Сбоку к ним подошел еще совсем мальчишка на длинноволосой голове, которого шлем лежал огромной кастрюлей, разумеется, еще не украшенной головой волка. Младший брат Роина, смотрел на него как на призрака, изумленным взглядом изучая его необычную одежду. Роин вопреки слезам расплывшись в улыбке, притянул его к себе, прижав одной рукой, другой отца не отпуская. — Ты стал таким, каким себя внутри видел, — сказал отец, смиряясь с окинутым взглядом нынешним внешним видом Роина, в глазах выдавая глубинную гордость за него.
Со стороны колонны к обнимающимся родственникам тихо подошел Наур; оставивший Вэйнона позади, глазами он изучал ряды воинственных аборигенов. — Какого черта вам надо, зачем вы пришли? — прорычал местный вождь, осторожно расцениваемых магом туземцев сейчас олицетворяющий. — Мы посланники великой Армидеи, золотого города, о котором вы не могли не слышать. Все чего мы хотим это дружбы и мира. И дабы доказать свои благие намерения мы привезли вам различные дары, прошу, примите их, и если не хотите отвечать нам взаимностью то не гоните сразу, дайте хотя бы отдохнуть с дороги, — держа руки разведенными по сторонам громко пояснил Наур. — Не нужны нам ваши подарки, как и ваша дружба. Все чего мы хотим это чтобы вы убирались отсюда! — стоящий среди соплеменников вождь сорвался выражающим недовольство криком.
— Горволк! — из рядов аборигенов набравшись смелости, вышел внешне старый с седой бородой, но крепким телосложением для толпы за спиной явно авторитетный ее представитель, отмеченный черношерстным нашлемным трофеем. — Это... это ведь первые наши гости за сотни лет. Они проделали неописуемый путь, чтобы до нас добраться, не надо их гнать. Пусть они хотя бы отдохнут для начала, — поддерживаемый многоголосым поддакиванием из толпы в согласии закивавших соплеменников с нотками мольбы во всеуслышание произнес он, обращаясь к вождю, теперь волю здешнего большинства выражая. — Ладно, Белхан, — грозно сощурившись, согласился вождь. — Тогда сам найди им место, — сказав это, недовольный здешний предводитель развернулся спиной, в сопровождении своих немногочисленных единомышленников удалившись. В то время как основная масса местных мужчин осталась стоять, не скрывая удивления и интереса разглядывая лишь только головную часть прибывшей армидейской колонны. Роин с отцом и братом, поневоле оказавшиеся меж двух воинственных формирований разных в своей сущности культур, приостановив объятия, наблюдали за происходящим.
— Роин ты привел к нам воинов? Это великие воины Армидеи о которых я слышал? — обратился к нему Белхан с воодушевлением в глазах. — Да мы воины, но это только потому, что путешествовать по большому миру не самое безопасное занятие. Сюда мы пришли исключительно лишь с благими намерениями, — из-за спины Роя ответил ему Наур. — Мы рады вашему приходу! — громогласно оповестил его названный Белханом, добавив подозрительно радостную улыбку.
Роин в сопровождении отца и брата двинулся домой, где его ожидала мать, куча родственников и к его облегчению любимая младшая сестренка. Со слов отца по истечении трех месяцев после его исчезновения, после признания мертвым здешнюю его жену получившую свободу выдали за другого, и она уже ожидает первенца, что, безусловно, стало успокоением для Роя. Взявший на себя обязанности представителя своего народа Белхан то и дело демонстрирующий радостную улыбку познакомившийся с Науром и Вэйноном ими был представлен спешившемуся командиру прибывшего батальона Калегрому, с которым согласовал место размещения колонны. Привезшие на спинах армидейских вояк в рядовом проявлении насмешливо разглядывающих толпящихся внизу воинственных дикарей, огромные животные, со слоновьими возгласами войдя на площадь отделяющую деревню, аккуратно на ней разместились, опустившись на животы. Аборигены напротив, глядели и на мамонтов и на грозных солдат в золотистой броне на их спинах застывшими в восторге, восхищении взглядами. — Здесь что-то не так, — глядя на местных мужчин, их изучающих горящими огнем приободренными глазами Вэйнон опасением своим поделился с Науром. Белхан по просьбе майора Калегрома увел толпу таращащихся аборигенов за собой, оставив уставший батальон в покое. Армидейцы принялись разбивать лагерь, влив мамонтам все необходимые для отдыха уколы, подстелив под них огромные термопокрывала свитые из фрагментов размером с обычные одеяла. Возведя перед головами шеренгой улегшихся транспортеров ряды утепленных палаток, после холодной ночи в пути внутри которых в своих сохраняющих тепло коконах завалились они спать, выставив по периметру лагеря часовых в соответствии с инструкцией.
Деревня Людей Волка собой напоминала музейную реставрацию поселения дикого людского племени. Вроде все здесь было как в селениях людей: такие же простые бревенчатые избы, из труб, в крышах которых все также валил дым, но в глаза сразу бросалась какая-то прилизанность и сглаженность, местами даже стерильность. Свобода от основных физиологических потребностей себя неизбежно проявляла, необходимость вечной спешки в их удовлетворении сменялась творческим подходом, некой эстетикой во всем, большим вниманием уделяемым порядку, чистоте. Каждой своей мелочью представший быт говорил о том, что это не жизнь, а лишь ее имитация. Охота ни как способ выживания и даже не хобби, а вот именно как смысл жизни, связь с этой самой жизнью, возможность свою живую сущность не растерять. Каждый день здесь разделывались туши убитых животных и ни единого упоминания об этих процессах, происходящих у костров по вечерам, не оставалось, порядок поддерживался строго, чистота и свежесть морозного воздуха ничем не омрачалась. Да и просто внешне, здешние старинные домики выглядели аккуратно, скрупулезно облагорожено; бревна их стен, наличники входных проемов и окон включая ставни которых, украшала декоративная зачастую объемная резьба, изображающая в основном абстрактные растительные узоры. Роин усталостью синяки вокруг глаз объяснив, от алкоголя полностью отказался; в своем родовом доме сидя за большим празднично накрытым столом в компании радостных от встречи с интересом внимавших каждому его слову родственников приятно делился подробностями своей новой жизни. Подкрепив рассказ несколькими черно-белыми фотокарточками, демонстрирующими красоты Армидеи, главной среди которых была хранимая у сердца запечатлевшая сияющую улыбкой его красавицу Селину впечатлившую собою всех.
Местные женщины, в длинных шубах головы укрыв ткаными платками, с ведрами и коромыслами повсеместно потянулись за водой к ручью, петляя пересекающему всю деревню, но заходящему в нее чуть в стороне от площади, вместившей армидейский бивак, тут же сворачивая куда-то в сторону. Поэтому жительницы близлежащих окраинных изб чтобы привычно набрать воды в отведенных им прорубях, опустив глаза, были вынуждены к биваку приблизиться. На территории лагеря гостей послышалось рычание громил офицеров и сержантов, велевших рядом оказавшимся рядовым не издавать и звука и даже не смотреть в сторону местных, тем более женщин.
В согревающем дневном солнце деревня потихоньку продолжала оживать. На улицах зашумела местная ребятня, повсеместно обсуждающая приход нежданных гостей. В местах общих костров раскиданных по околоткам на лавочках рассаживались здешние старики также желающие высказаться друг другу по поводу главной новости. Жуткий Вихрь, вращающийся где-то над великим Древом лениво извергая молнии, периодически громыхал, о себе напоминая. Из лесу вернулись несколько здешних охотников волочащих на санях тушу добытого белого оленя, чьи размашистые рога покрывали своего рода органические листья. Белесые затвердевшие и очевидно при жизни малоподвижные застывшие глаза мертвого животного в дополнение к укрупненным ушам выдавали в нем постоянного обитателя разветвленных систем пещер входы в свои катакомбы в обилии скрывших в лесистых подножиях окружающих гор. Величавый обитатель пещерного мрака, привычно, но в этот раз неудачно вышедший в лес для прокорма, теперь мертвой тушей трясся в волочимых санях главных среди здешних занявших пространство под светом солнца хищников. Остолбеневшие от неожиданности возникновения армидейского лагеря представшего от них в паре десятков метров, вернувшиеся охотники, отражая настроение местного населения, зависли на несколько минут нежданных немыслимых гостей разглядывая. Чем продолжили череду на протяжении дня удивленных долго не задерживающихся взглядов из-за домов деревни рассматривающих невиданных невозможных пришельцев.
Оповещенные вождем в деревню из своих пещер быстро пожаловали трое жрецов Таргнера. Длинными уголками бород как и прядями жидких волос почти касаясь земли, от аскетизма и отстранения от всего мирского имеющие бродяжнический запущенный внешний вид, в белых плащах ставших от старости серым тряпьем, опираясь на посохи, старцы быстро направлялись в здешний Зал совещаний. Один из троицы чернотой волос на фоне седой белизны коллег о своей молодости по отношению к ним говорящий, отстав от них, двинулся к лагерю незваных гостей. С преступной близости в злобном прищуре он тщательно оглядел военное расположение, вызвав озабоченность у парочки с этой стороны периметра прохаживающихся армидейских караульных немедля вызвавших офицера. Примчавшийся громила офицер оказался не нужен, — хромающий старец, опираясь на посох ушел, скрывшись за домами деревни.
Вначале пятого часа солнце опустилось за горы, и Вечномерзлый лес стала быстро обволакивать темнота. Старый охотник Белхан пропущенный в лагерь пришел к маленькой штабной палатке, в которой высыпалось командование батальона и Вэйнон. Попросив старшего караула разбудить командира, Белхан сообщил ему, что мужи Людей Волка приглашают представителей гостей из Армидеи на совет собранный в честь их прихода. Роин оставив дома отца, который изрядно выпив, решил пропустить надвигающийся совет, пришел в лагерь, где его уже ждал Наур ну и также Вэйнон в качестве телохранителя решивший поприсутствовать на переговорах. В броне с мечом на поясе, в руке темнокожий здоровяк сжал гранату. После произнесения заклинания руны на корпусе стального умещающегося в ладони шарика загорелись, начинка из пламени смертоносного огня зашевелилась внутри, теперь было достаточно ее бросить или уронить и все живое в радиусе нескольких метров разлетится на куски. — Это так на всякий случай, для внутреннего спокойствия, — так объяснил он Науру сжатую в руке гранату. — Не переживай, если что они все умрут в течение нескольких секунд, — вроде как пошутил но в тоже время приятно удивил Вэйнона своим настроем Наур.
Зал совещаний был вырублен на уровне с землей в неохватной толще Древа-великана с северного направления. Изнутри представляя собой полусферическое помещение, на округлом высоком потолке украшенное резными рисунками, изображающими овитые хвойным орнаментом закольцованные ряды волков чередующихся с воинами, увенчанными их головами на шлемах; ряды собой обрамляющие красующегося по центру свода уже знакомого крылатого волка, горделиво свои орлиные крылья расправившего. Противоположно входу с улицы, высокий проем которого закрывался шерстяной завесой, в дальней стороне зала по его условной середине на ступенчатом возвышении стояло кресло вождя, рядом с которым на полу имелись трое стульев для жрецов. Согласно местным порядкам мужчины-охотники Страны Волка свыше тридцати лет заполнили помещение зала, жрецы и вождь также заняли свои места. Трем посланникам армидейцев по коридору меж расступившейся толпы в пошитых из мехов одеждах, дали пройти к возвышению вождя.
