— Риан, развяжи меня, прошу! Если я не выведу тебя до утра, то другого шанса просто не будет! Со дня на день прибудет подкрепление, дом обложат ещё плотнее и конец всему! И моё руководство уже знает, что ты беременный.
— Ты выдал? — скрипнул зубами Риан, впиваясь злыми глазами в собеседника.
— Нет, список того, что ты стащил из аптеки. Я хранил твою тайну до последнего.
— Тебе небезразличен мой ребёнок? — подозрительно прищурился комиссар. — Почему?
— Просто потому, что он уже есть, и я хочу, чтобы он родился. И... мой младший сын скоро появится на свет. Я очень хочу успеть домой, чтобы сдержать обещание, которое дал своим старшим сыновьям.
— И что ты им обещал?
— Что мы встретим Линка всей нашей семьёй.
— Линк? — вскинул бровь Риан.
— Я звонил домой. Будет омега, как я и хотел с самого начала. Риан, прошу, не упрямься! Я клянусь тебе, что я не вру! Да, я командовал расстрелом твоего отца, но он сам попросил меня об этом. И я отдал приказ только тогда, когда он сам мне дал знак...
— Чем докажешь, что твой младший скоро родится? — перебил его омега.
— Во внутреннем кармане куртки слева есть две фотографии моей семьи. Одна сделана после ареста твоего отца. На обороте стоит дата, и я сам написал, сколько осталось до рождения Линка.
Риан поднялся, приблизился вплотную и начал резко, рывками расстёгивать бронежилет альфы, затем куртку и быстро нащупал в указанном кармане две фотографии. Риан отскочил, подсветил себе фонариком... и застыл, прикипев к снимкам глазами.
— Вторая сделана луну до рождения нашего первенца. Фотографировал наш друг Диего. Он на общем снимке — рыжий.
Риан долго разглядывал оба снимка, потом вернулся на своё место и поник, ероша свои волосы, словно какой-то тяжёлый груз придавливал его к земле.
— Боги... как же я устал... — прошептал он. — Как же я устал от всего этого. Почему я не могу жить так, как ты? Спокойно, счастливо, со своим мужем, ждать рождения сына не в занюханном убежище под дулами гаубиц, а в чистой и уютной квартире? Почему я не могу жить как все? Как ты?..
Омега горько плакал. Бросив на альфу злой измученный взгляд, он выхватил из кармана перочинный нож и начал торопливо резать верёвки, которыми сам и связывал. Едва Аарон поднялся, разминая затёкшее тело, Риан швырнул фотографии ему в лицо и беззвучно затрясся, опускаясь на корточки, утыкаясь в свои колени и обхватывая их руками. Аарон подобрал фотографии, убрал в карман, осторожно сел рядом и обнял беднягу за узкие плечи. Риан попытался стряхнуть с себя его руки, но Аарон стиснул его плотнее и привлёк к себе, давая выплеснуться. Риан дёрнулся ещё несколько раз, потом вцепился в него и приглушённо завыл.
— Это не твоя вина, малыш, — приглаживая его растрёпанные волосы, прошептал Аарон. — Это время, в котором мы живём. Время перемен. Оно требует жертв, даже если нам это кажется несправедливым. Я тоже хотел бы, чтобы твой Салли родился спокойно и жил с вами в безопасности. С обоими родителями. Но сначала надо спасти тебя. Поэтому я здесь. Поэтому я искал тебя и пришёл вместе с группой захвата.
— Аарон... я устал... я не могу так больше...
— Можешь. Ты сильный. Ты справишься. И ты это знаешь. Отец передал всё в твои руки, и ты не можешь всё бросить на полпути. Это только момент слабости, но он пройдёт, как только я тебя выведу. Отправляйся к Полли и Гаю, отдохни, дай родиться сыну, наберись сил и за работу, а я по мере собственных сил и возможностей буду помогать тебе там, где смогу. Мне ещё Гейл сказал, что поле созревает, и я задумал помочь изменить хоть что-то, начав со своего места службы. Мне тоже тяжело. Если моё руководство узнает, что я тебе помогаю, то моей семье конец. Я тоже иногда думаю, что всё, сил моих больше нет, но я переламываю себя и иду дальше. Ради своей семьи. Ради Мака, Диего и своих детей. Ради своих братьев. Ради своего деда-омеги, которого я с таким трудом нашёл, и его воспитанника Тони. Прекрасный паренёк-омега... Ты тоже не один. У тебя есть Гиллиан, который ждёт, когда ты придёшь за ним. У тебя есть друзья — такие, как Полли. И у тебя теперь есть сын, которому предстоит жить в нашем жестоком мире. Как и многим другим. Ради них ты должен взять себя в руки и идти дальше... сквозь грязь и холод, — вспомнил строчки стихотворения, произнесённого Рейганом перед смертью, Аарон.
Риан вздрогнул и начал читать:
— Пусть гром гремит над головой
И смерть крадётся за спиной,
Сверкают дула и мечи,
Просвета нет в глухой ночи —
Сквозь грязь и холод ты иди,
Оставь сомненья позади.
Да, ты прав... это просто слабость. Прости.
Риан выпрямился и начал утираться.
— Что это за стихи? Я никогда их раньше не слышал.
— Это наш универсальный пароль... был в последние два года.
— А последние строчки? Там должны быть ещё две.
— Каждый домысливал их сам сообразно ситуации.
— А кто написал эти стихи? Твой отец?
— Нет. — Риан тихо улыбнулся. — Гиллиан.
— Так он у тебя ещё и стихи пишет?
— Иногда. Сам говорит, что поэт из него не самый лучший, но стихи любит с детства. Ты бы слышал те стихи, что он написал, когда искал меня целый год.
— Искал? — невольно хихикнул альфа.
— Да... было дело. Это длинная история, а рассказывать её времени нет. Ты прав, надо торопиться.
Риан провёл Аарона в свою комнату и начал спешно собирать рюкзак. Альфа оглядел пустые, разломанные на растопку ящики из-под оружия, импровизированный очаг с решёткой, спальник в углу...
— Риан... — Аарон, помня, что дом под наблюдением, встал так, чтобы его не было видно из окна. Темно, конечно, но отсветы скудного пламени очага могли его выдать.
— Что?
— Ты... больше на меня не сердишься?
— Эй, ты украл мой вопрос! — фыркнул омега, укладывая в рюкзак пузырьки с таблетками и фляжку.
— А почему я должен злиться?
— Из-за... Френсиса. Ведь это я убил его, — тихо объяснил Риан, принимаясь скатывать спальный мешок.
— Не нарочно. Твой отец об этом тоже упоминал. И я видел, как тебя это испугало. Да, сначала я злился, но потом это прошло.
— Так ты простил меня?
— Давно простил.
— А я не могу забыть тот день до сих пор. Мне же приходилось убивать и раньше. Первую жизнь я отнял, когда мне было восемь лет... но Френсис стал одним из тех немногих, кого я часто вспоминаю. Вы ведь хотели жениться.
— Да, я хотел жениться на нём. Ты был прав, я не любил его так, как хотел, но был уверен, что смогу полюбить со временем. А когда мы всё решили, случилась та битва... и Френсис погиб.
— А тот рыжий?
— Он просто друг нашей семьи. И он мне как брат. Я нанял его в пивнухе, когда заливал своё горе по Френсису. Ох, и напились мы с ним тогда! А потом появился Мак, и я понял, что нашёл своего Истинного... Так это назвал твой отец.
— Импринтинг, — понимающе кивнул Риан. — Истинное Предназначение.
— Да. Тем летом мы зачали нашего первенца, потом пришлось повоевать, пока мы смогли спокойно пойти в ЗАГС, а потом, когда Льюис рождался, я помогал ему. Потом я нашёл дедушку Акселя и Тони, его приёмного внука, в мои руки родился Вернер, а скоро я смогу встретить Линка, и всё это благодаря тебе. Если бы ты не убедил Гейла нас с Маком отпустить, то мои дети бы не появились на свет. Разве могу я тебя ненавидеть за то, что ты подарил мне возможность быть счастливым?
— Гейл... — Риан шмыгнул носом. — А... как он... умер?
— Тихо. И несломленным. Я тогда пришёл в его камеру, он взглянул на меня, назвал по имени и умер. Нам как-то удалось поговорить... Всё-таки хороший он был парень. Именно после его смерти и я попросил у Мака третьего сына. Мы решили было с ним не спешить, но после того, что было с Гейлом, я больше не мог тянуть.
— Потому и я решился на ребёнка. — Риан закончил скатывать спальный мешок и сел на уцелевший ящик, прижимая его к груди и глядя в огонь. — Когда я встретил Гиллиана, то был тот ещё раздолбай! Оми постоянно ругал меня за неоправданный риск, потом Гиллиан стал выговаривать то же самое, пусть и другими словами... Я жил сегодняшним днём в том, что касалось лично меня — о себе думать было особенно некогда. А потом Гиллиан всё чаще стал говорить о детях. Я видел, как он хочет малыша, но всё откладывал — мы ещё достаточно молоды, успеем... Год назад оми обручил нас, но я и тогда с детьми не спешил — работы было невпроворот. А потом оми схватили. Я пробрался к нему, звал с собой, но оми отказался. И я узнал, что он тяжело болен. Что жить ему осталось немного. Он не хотел умирать у меня на глазах. Он передал мне свой пост, отдал последние напутствия... просил не приходить на казнь, но я не мог не придти. Потом всё было как в тумане. Вернулся к Полли не сразу, а там меня уже ждал Гиллиан, я рассказал ему всё... — На лице омеги отразилось отчаяние. — Я всё никак не мог поверить, что оми скоро не станет. Он всегда казался мне чем-то вечным, неизменным. — Риан судорожно вздохнул, и по его лицу снова покатились слёзы. — Сколько себя помню, он всегда был со мной — так или иначе. До сих пор помню, как он впервые вывел меня гулять под солнце... Этим самым солнцем пахнет мой Гиллиан. До этого я сидел взаперти в нашем первом доме. Смутно, но помню, как оми держал меня за руку... как он улыбался при этом... Потом он учил меня всему, что знал сам. А потом я начал учиться у наших друзей и соратников всему, что может пригодиться. Мне было интересно буквально всё! Я тогда думал, что оми знает всё-всё, и хотел стать таким же умным и всезнающим, как он. Мне и в голову не могло придти, что его вдруг не станет. Кто угодно, только не мой оми!.. хотя я знал, что все мы смертны. До самого последнего момента мне упорно казалось, что всё вдруг изменится, оми останется жив, я спасу его и всё будет, как раньше — он будет меня ругать за неоправданный риск, Гиллиан будет ему поддакивать, только другими словами... — Риан встал, утёрся рукавом и продолжил сборы. — А потом ты отдал приказ стрелять. Перед этим я понял, что оми увидел меня на крыше пекарни. Между нами была огромная толпа, но я чувствовал, что он смотрит на меня. Потом залп... второй... третий... И когда хлынул дождь, я понял, что оми больше нет. Сам Зевс это подтвердил. Моего оми больше нет! Он уже не будет меня ругать за очередные фортели и самоволки, утешать, когда мне плохо, улыбаться и хвалить за отлично сделанную работу. Его больше никогда не будет!.. И мой мир резко опустел на ещё одного человека. Одного из самых важных людей в моей жизни. Мне хотелось как-то заполнить эту пустоту, и я вспомнил, как Гиллиан хотел, чтобы у нас был ребёнок. Я и раньше видел детей наших соратников, видел, как они счастливы. Вспомнил, как меня растил и воспитывал оми... и я понял, что хочу стать родителем сам. Чтобы Салли, когда начнёт говорить, называл меня "оми". Никогда ещё я не понимал, чего хочу, так сильно!.. разве что тогда, когда нашёл Гиллиана. Я понимал, что сейчас тем более не время, но мне было всё равно. Я хотел этого малыша, хотел чувствовать его под сердцем, видеть, как обрадуется Гиллиан... и чтобы нас снова стало трое, как в тот день, когда я и Гиллиан поженились. Чтобы оми с высоты чертогов Мирового Дома видел, что его завет выполняется. Что будет кому продолжить наше дело. Я вернулся и попросил у Гиллиана ребёнка. Он пытался меня отговорить, но я настаивал. Я не мог больше ждать. И мы зачали нашего малыша. — Риан коснулся своего живота. — А потом пришёл ты со своими штурмовиками. Я тогда ещё не отошёл после течки, и я всё ещё не смог одолеть тоску по оми, потому едва не пристрелил тебя. Хорошо, что Гиллиан был рядом. Я ведь до того дня искренне тебе симпатизировал... и чувствовал свою вину за Френсиса.
— Твой отец и об этом говорил.
— А теперь ты мне помогаешь... — Риан застегнул рюкзак, прицепил к нему спальник. — Правильно я тогда сделал, что не дал Гейлу убить вас. Когда я наблюдал за вами, я мечтал встретить такого же прекрасного альфу. Чтобы мы любили друг друга, как вы... и я его нашёл. А теперь он под арестом, поскольку я уговорил его на малыша.
— Жалеешь?
— Нет. Расплачиваюсь за то, что натворил. За легкомыслие, упрямство... Ведь оми тоже нелегко было решиться на эксперимент по самооплодотворению. Мы оба могли погибнуть, и тогда никакого восстания бы не было. Но всё получилось — я родился, а скоро сам рожу маленького. — Риан с улыбкой погладил свой живот. — И это была ещё одна причина, по которой я решился. Каким бы мизерным не казался шанс, им стоит воспользоваться. Я же всегда так жил. Гиллиан сейчас отвлекает внимание внутренней разведки на себя, давая шанс нам с Салли. И мы им воспользуемся. А когда Салли родится, то я найду ему надёжный дом на время и пойду за Гиллианом. Освобожу его, и мы будем вместе. Как и хотели.
— Ты так уверен, что родится омега?
— Я это точно знаю. Давно уже. Ты тоже ведь угадал. Готов поспорить, что Мак, и подавно, знал заранее. Ты поспрашивай его, когда домой вернёшься.
— А почему именно "Салли"?
Риан забросил рюкзак на спину, проверил магазины своих пистолетов, убрал их в подмышечные кобуры, надел на голову чёрную вязаную шапку и застегнулся.
— Так звали оми моего оми. Оми всегда так тепло о нём рассказывал, что я давно решил — если рожу омежку, то его будут звать Салли. Идём.
— Слушай, а что за слово такое чудное? Я уже понял, что оно означает, но откуда вы его взяли?
— Так называли родителей-омег до Великого Холода, а потом со времён Смуты его начали изгонять из нашего языка, и оно почти забылось. В одном из языков наших соседей оно всё же сохранилось как корень, обозначающий "свет". Древнее учение гласило, что Перворожденным был именно омега — Иво. Что, когда Адам и Рослин были изгнаны из Мирового Дома, обманувшись коварством Деймоса, из-за которого и погибли первые дети, Иво, который мог остаться, отказался от такой чести и последовал за своими мужьями, поскольку всем сердцем любил обоих. Вместе с ним на землю смертных попал кусочек света первого творения, который дробился на части, воплощаясь в каждом новом потомке, а когда эти частички сливаются воедино — зарождается новая жизнь. Именно омеги несут в себе самую яркую искру жизни, способную очистить в детях дурную кровь старших отцов, и оми в своих работах стремился доказать древнее знание, а вместе с ним и истинные Заветы, которые спасали наш народ от вырождения поколениями. Ты себе даже не представляешь, как всё было искажено во времена Великого Холода, и сейчас вонь, которую чуют омеги, начинает губить нас всех. Мы знаем, как всё исправить, но нынешним властям это не нужно — они слишком многое потеряют. Особенно главное — точку опоры, на которой стоят их самомнение и претензии на силу, исключительность и власть. Которые дают им всё остальное. Они и не подозревают, насколько всё сейчас запущенно. Сейчас у нас есть последняя возможность хоть что-то исправить, пусть это и займёт немало времени. Поэтому я должен завершить то, что начал мой оми.
Они тишком выскользнули из дома. Аарон прислушался и принюхался. Все были на своих местах, как он и оставил.
