Чёрт знает, где я сейчас лежал, но это помещение было скудно освещено каким-то мягким светом. Рядом лежал Джонни. Я чувствовал его плечами и слышал его тяжелое дыхание. Что в самой комнате ещё находилось — увидеть я не особо мог либо из-за того, что ещё до конца в себя не пришёл, либо из-за своеобразного освещения. Но точно могу сказать, в комнате было ещё двое: один высокий и статный, другой — чуть сгорбленный и значительно ниже первого.
— Прошу вас, посмотрите, господин, — говорил второй, и мне показалось, что он даже шептал, — зелье, мною приготовленное по вашему приказанию, действует. Им не причинено вреда, они живы и смогут нам рассказать всё, что требуется.
— Великолепно, — голос первого был громким и гулким. — Кто-то из них может сейчас говорить? У нас не так много времени...
— Немного подождите, господин, — горбатый подошёл к нам и нагнулся к Джону. Судя по быстро пропавшему к нему интересу, он ещё был без сознания. Меня схватили за воротник, и передо мной появилось лицо, покрытое вуалью тени. На лёгкую встряску я ответил протяжным и недовольным бурчанием, что, как мне показалось, вызвало у моего "мучителя" улыбку.
— Мой господин, похоже, я готов вас обрадовать. Один из них уже очнулся.
Первый щелкнул пальцами. В поле моего зрения появилось ещё двое и, после того, как горбатый уступил им дорогу, взяли меня под руки и потащили в какой-то тёмный проход в дальней стене.
— Какого чёрта?! Куда вы меня тащите?! По какому праву?! — прокричал я, но вместо этого все услышали лишь сдавленное и неразборчивое мычание.
Тот, высокий, пошёл следом, и мы оказались в длинном тёмном коридоре, в конце которого был крайне тусклый мягкий свет. Хм, наверно, я скоро увижусь со своими предками... Уж больно схожа ситуация с тем, что обычно описывают знающие люди. Но вот почему всё болит? Разве должно?..
В конце коридора было просторное, на мой взгляд, помещение, в нём находилось ещё несколько человек, а посередине красовался массивный стул с какими-то жутковатыми конструкциями на подлокотниках, ножках и спинке. Меня удивительно быстро развязали и грубо усадили на него, снова обездвижив ремнями и оковами (да, это были именно они). Все, стоявшие здесь, чуть приблизились ко мне, а кто-то за спиной снял кляп. Я прокашлялся, сам не знаю от чего, и прохрипел:
— Это неправильно... За...
Мне не дали договорить. На несколько секунд, мучительных секунд, всё моё тело свело на столько сильно, что я не мог ни пальцем пошевелить. Как только меня отпустило, кто-то с устрашающим голосом спросил:
— Кто ты, и кем ты был направлен?
— Я... — пришлось немного помотать головой, чтобы избавиться от остаточной скованности. — Я Патрик... О'Шентли. Я бродяга...
— Кем ты был направлен?! — по рукам электрическим зарядом прошла жуткая боль.
— Да что вы творите?!
— Кем ты был сюда направлен?!
— Да я же!..
— Кем!?
Боль медленно распространялась по всему телу, ломила суставы, раскалывала голову. Из меня вырвался сдавленный крик, от которого я сам, кажется, вполне мог оглохнуть. Такая дикая боль... Под её воздействием я уже был готов согласиться абсолютно со всем, что тут на меня могут навешать... Но уж нет. Чёрта с два. Я держусь и буду держаться... Кроме крика из меня ничего не выдавят...
— Человек с Зелёных гор, сказав правду, ты лишишь себя страданий и убережёшь от них своего друга, — попытались успокоить меня.
Забавно. Ещё раза, скажем, три меня назовут жителем тех мест, я сам в это поверю...
— Я говорю... я говорю вам чистую правду... я — Патрик О'Шентли. Я бродяга... Я иду из города Кожжот... И меня никто никуда не направлял...
— Кожжот? Он сказал Кожжот?
— Значит, его направили они. Дети света... они послали человека...
— Кто? О ком вы говорите? — удивлённо спросил я. — Ни черта сейчас не понимаю...
— Понимаешь...
— Они зовут себя эльфам, все их называют эльфами. Они живут на тех землях, что вокруг города, названным Кожжот. Ведь ими ты был направлен?!
— Эльфы? В Кожжоте? — я изогнул одну бровь. — Нет там никаких эльфов...
— Что?!
— Не смей нам лгать!
— Ты сам знаешь, что!..
— Но я готов поклясться, что...
— Лжёшь!
— Да поверьте... там у ворот двое солдат, людей, а караулом командует англичанин... Джеймс. Джеймс Корнер... у него ещё есть жена... Келра... А дальше по улице — пивная...
Повисла пугающая тишина. Я почувствовал, что на меня, кажется, смотрят абсолютно все, кто меня сейчас окружал. Они явно думали, верить мне или нет и что бы ещё со мною сделать. Потом я расслышал их разговор между собой на, естественно, непонятном мне языка, звучавшим тише шепота.
— Будет боль, сильная боль, — кто-то сзади положил на мои плечи свои ладони чуть ближе к шее.
И тут началось нечто. Я почувствовал сильное удушье, ноги и руки затекли, а тело начало рвать на части. Голова запрокинулась назад, глаза уставились в потолок, и из глотки вырвалась смесь стона и крика...
Бр-р-р, не пожелаю вам подобное испытать. А, самое страшное, это, если бы мы нарисовали картину моих боле ощущений, было лишь фоном. На нём в течение... не знаю, сколько меня там пытали, но за это время на вышеупомянутом фоне расцвёл целый букет того, что я испытал. Я уже не перечислю, что там было, но я это никогда не забуду.
Мне совершенно непонятно, за что и по какому праву с нами так обращаются. Возможно, мы пересекли границу какой-нибудь страны, возможно, нас обвиняют или подозревают в шпионаже, но зачем столько жестокости? Зачем пытки? И разве так сложно убедиться в том, что я никого не обманываю?..
С моих плеч убрали ладони, боль начала уходить, но полностью исчезать пока не собиралась. Ощущение, будто из меня тряпичную куклу сделали. Тяжело дыша, я уронил голову подбородком на грудь и закрыл глаза. И что они сделают на этот раз?..
— Расковать его.
Раздалось несколько щелчков, и я сполз на пол. Меня подняли на ноги, держа за плечи и за локти, и потащили обратно. С нами опять шёл тот высокий, которого я первым здесь увидел.
— Ты со своим другом будешь отпущен, — сказал он, как только мы вышли в коридор. — Вам позволят покинуть наши земли. Вы не те, за кого вас приняли.
Он выдержал секундную паузу.
— Мы думали, что дети света прислали вас, чтобы следить за нами, узнать, где мы нашли себе пристанище. Мы думаем, что это произойдёт снова. Мы жили на юге, там, откуда идёшь ты. Но потом пришли они, вынудив нас скитаться и искать новый дом. Мы выбрали их земли, мы поступили так же, как и они с нами. Никто не знает, что это сделали мы. Нам помог страх...
— "Вы" это кто? — через силу спросил я, но в этот момент открылась дверь, из которой вывели Джона с нашими вещами.
— Пат! Что с тобой? Всё в порядке? — он метнулся ко мне и схватил за плечи. Я хотел ответить, что, чёрт возьми, не совсем, но в ту ж секунду банально вырубился...
Мне казалось, что всё произошедшее было жутким кошмаром, приснившемся у потухшего костра. Никакой боли, удушья, ничего. Перед глазами проносились всевозможные картинки, хранящиеся в моей памяти, уши заполнила смесь голосов и звуков. Вот я не дал отнять свою игрушечную машинку, мне тут года четыре, наверно. А вот я получил первую "D" в школе, первый поцелуй, первый синяк под глазом, та "дуэль" на зонтах, исключение из высшей школы за оскорбление профессора, паб, выстрел... И голос, прозвучавший где-то вдалеке:
— Об этом будет доложено на Совете...
А потом резкий рывок...
Байка Сорок Шестая
Белая башня
Хм, судя по вновь появившейся боли, ни черта это не сон. Меня как будто нашпиговали тысячами игл, от чего я, ещё не успев открыть глаза, выдавил из себя громкий вскрик.
— Хотел сказать тебе "доброе утро", — услышал я голос Джона, — но, думаю, это будет совсем некстати...
— Иди ты!.. Матерь божья! Я даже пальцами пошевелить не могу! — глаза заполнила уже привычная тьма, а уши уловили мирный треск костра.
— Знатно тебя потрепали, — мне показалось, что в его голосе никакого сострадания не было, но это мне не показалось ни странным, ни неправильным. — Живой?
— Лучше б сдох! — не знаю как, но немного смеха из себя выжать удалось. — Где мы?
— Идём по опушке того леса... Сегодня будем у проклятой башни... Приподними-ка голову.
Под затылком тут же оказалась моя сумка, а перед ртом — открытая фляга. Я сделал несколько жадных глотков, будто не пил пару лет, а потом Джонни "с ложечки" накормил меня мелко нарезанным бутербродом.
— Повезло, ты не такой тяжёлый, каким вполне мог оказаться, — заметил Джон, отряхивая ладони от крошек. Что ж, боль медленно стихала, можно позволить себе улыбку. — В любом случае, нравится ли тебе это или нет, до названной ренее точки поедешь на моей спине... Нет, будь уверен, она не сломается, не волнуйся... хоть и стар я для этого...
Не спорю, отчасти, самую малость, я был рад тому, что продолжу своё путешествие на чьей-то спине... И все были бы рады, не надо укорительных взглядов. Но, чёрт возьми, это неправильно. Не в обиду уверенности Джона, но не дай Бог у него со спиной что-нибудь всё-таки случится. Он же сам только что жаловался на свой возраст. Да и я, молодой, полный сил... вроде, полный, паразитирую на чьей-то спине! Умолчу о сумках и флягах, которые тоже едут на нём... Остаётся лишь с этим смириться. Можно было бы дождаться момента, когда я смогу хоть немного самостоятельно передвигаться, но раз он решил идти прямо сейчас...
Заранее предупредив, что подъём и погрузка будут грубыми, Джонни нагрузил себя нашими вещами, схватил меня за воротник, усадил, и потом... как бы это описать? Он взял меня за ремень и верх сюртука, со всей силой поднял и взвалил к себе на плечи.
— И как оно? — ехидно спросил я, подпирая голову рукой.
— Донесу с ветерком, — он чихнул и зашагал вдоль чёрной кромки леса...
Что ж, у такого способа передвижения было одно преимущество: никаких преимуществ. Я просто не имел шансов к нему привыкнуть, то есть, мне бы он не мог понравиться, то есть, мне бы не хотелось ехать на спине Джона, то есть, я бы специально не хотел бы, что бы у него портилась спина... Чёрт, что я несу?!
Собственно, в течение дня Джону на редкость сильно осточертело тащить меня на своём "горбу", а я же об его плечи натёр себе бок, плюс к этому у меня затекли конечности, что тут же добавилось ко всем болезненным ощущениям, которые никуда уходить пока не собирались. Хоть немного и поутихли. Тем не менее, мы куда-то пришли, и, как мне показалось, Джонни с пути не сбился.
— Жирдяй, — процедил он, опуская меня на траву.
— Ну спасибо. Утром ты говорил совершенно противоположное.
— Это было давно, и это было неправдой, — он оказался на корточках и помог мне сесть. — Вот, полюбуйся.
Я повернул голову туда, куда смотрел Джон, и увидел на верхушке ближайшего холма её, Белую башню. Массивное здание, кажется, из белоснежного камня, украшенное множеством ярусов колонн, арок, балкончиков, отдавало мягким серебристым светом, а вокруг неё в воздухе летали... эм... светлячки, только дюйма три в диаметре. И опять встреча со светом после темноты у глаз ни боли, ни слепоты не вызвала. Честно говоря, я искренне радовался хоть какому-то лучику в этом королевстве тьмы, хоть и похож он на тот призрачный в городе...
— Надеюсь, до башни тебя тащить не придётся... Сам идти уже можешь? Не помочь подняться?
— Сейчас, — я опёрся руками и тяжело встал на ноги. Так, вроде держусь. Пара пробных шагов... Чёрт возьми, больно...
— Знаешь, до башни доковыляю... надеюсь.
— Вот и прекрасно. Хотя, какого чёрта я тебя нёс весь день? Часа три назад можно было бы спустить тебя на землю...
— Может, это произошло благодаря твоей природной жалостливости? — я улыбнулся.
— Ох, не смеши меня...
— Да даже и не помышлял, — я посмеялся. — Просто не судьба, извини.
— Извинения приняты... Но придётся тебя расстроить: мне домой надо идти...
Сказал так, будто за угол зайдёт и уже у своих дверей...
— Что, уже? — с той же улыбкой спросил я.
— Да, — он поднялся. — А прежде чем я оставлю тебя наедине с собой, должен сообщить об одном маленьком "но". Я помог тебе, теперь нужна твоя помощь...
— С радостью. А в чём?..
— Дело в том, что она нужна не мне, но тот, кому она требуется, не может о ней попросить. Помнишь, я рассказывал про шотландца, который у меня вылакал бутылку виски?
— Да, помню.
— Так вот, до меня дошли вести о том, что он... пропал. Его видели, когда он уходил из своего дома, а вернуться он должен был год назад... Прошу тебя, найди придурка и, если нужно, помоги. Уверен, он застрять в таверне, да и вообще где-либо на год не мог... если, конечно, не женился... что вряд ли. Его знают в пригородах Туманного порта, да и в нём самом. Ты, вроде бы, туда и направляешься... Если сможешь, помоги. Просто он не стоит того, чтобы уходить сейчас...
— Эм... Хорошо, я постараюсь. А как шотландца зовут?
— Вилл. Вилл Стюарт. Поспрашивай по пабам и тавернам — его там много кто знает. Может, подскажут. Поможешь?
— Да, да, помогу...
— Хорошо, хорошо. Пат, — он протянул мне ладонь, последовало рукопожатие, — помни, от тебя зависит жизнь человека! Утром от башни пойдёшь, свернув относительно этого места направо, выйдешь на Синие холмы, а там уже будет светло, и без меня вполне сможешь со всем разобраться.
— Ладно...
— Удачи тебе, друг, чистой дороги. Я немного провианта в сумку кинул — от голода не умрёшь.
— И тебе удачи. Спасибо за всё.
— Да уж ладно. Будешь рядом — заглядывай, — он кивнул, развернулся и медленно скрылся в темноте.
— Если повезёт, — я уселся и отпил из фляги. Интересно, прощание с ним у меня никаких серьёзных эмоций не вызвало. Это было явлением закономерным, нормальным и вполне предсказуемым. Надеюсь, он не заблудится, что вполне может случиться... не в обиду ему.
По-своему волшебное ощущение, когда остаёшься один на начале нового шага. Ты можешь всё, ты волен во всём, но перед дорогой, что тебя ждёт, ты бессилен... Кто ж об этом уже говорил? Стейнбек?..
Я осторожно поднялся на ноги, надел на плечо сумку с флягой и поплёлся прочь от леса к башне. Джонни что-то говорил про утро, значит, это можно расценить, как намёк на уже наступивший вечер. Что ж, надо искать ночлег, а впереди ничего, кроме этой башни, нет, следовательно, мне туда дорога.
Честно говоря, перспектива ночёвки там казалась пугающей, ибо у меня в голове всплывали воспоминания, посвящённые ранее посещённому городу. Там-то точно жутковато было, и, главное, не имелось никакой альтернативы. Конечно, да, я мог наплевать на боль, на начавшиеся головокружение и на тяжелеющие ноги, но мне хотелось прийти в чувства после учинённых пыток и банально поспать...
На первый взгляд, брошенный с порога, внутри никого не было. В центре большого помещения, где я оказался, находилась затейливая широкая лестница наверх, а по обе стороны от неё — останки мебели и куски рваной ткани. Верхние этажи меня ни черта не интересовали, но, более, чем уверен, медальон, убивший того графа, тот картограф нашёл именно там. А ещё оттуда слышались какие-то шорохи. Может быть, это мыши или крысы... Но откуда здесь они, если на этих землях живут только те психи? С другой стороны, мыши и крысы есть везде...
