Желал падишах порадовать самую любимую из дочерей диковинным заморским подарком, но понял он по её словам, что только она и любит его по-настоящему. И не стал он мучать её, выспрашивая какой ей нужен подарок, а отправился в путь. Поняли то и старшие сёстры и затаили они злобу на младшую и вот какую интригу они задумали.

Не прошло и недели как старшая сестра сказала средней, когда осталась с ней наедине:

— Ох, неспроста, наша младшенькая ничего не попросила у отца! Она выставила и нас и нашу мать корыстолюбивыми, а сама, наверняка, шепнула ему наедине чего ей хочется. И теперь мы томимся в сомнениях: что же он ей привезёт.

— И что же теперь делать! — воскликнула средняя и всплеснула руками.

— А давай напишем отцу письмо! — предложила старшая.

— Давай! — согласилась средняя.

— Только не от своего имени, — продолжала старшая. Средняя сестра удивилась, а старшая меж тем продолжала: — а от её.

— А что мы ему напишем?

— Надо попросить у него что-то невыполнимое и выставить настолько дурацкие условия, чтобы отец рассердился, когда поймёт, что его любимица потребовала то, чего на белом свете вообще не может быть, а когда он вернётся домой — прикажет её казнить.

— Ловко ты придумала! — сказала средняя. — Только вот что: это твоя затея, вот ты и пиши!

Старшая сестра недовольно фыркнула, но взялась за перо и написала:

"Дорогой отец! Когда ты уезжал, я не попросила у тебя ничего, потому ещё не знала точно, что мне хочется, и предполагала, что если я напишу тебе позже, когда определюсь с выбором. А сейчас моё желание уже созрело. Я хочу Птицу Зелёный Орех..."

— Великолепно! — воскликнула средняя. Она уже предвкушала как её младшая сестра стоит перед палачом. — Запечатывай и отправляй!

— Погоди ты! — одёрнула её старшая. — Теперь нужно написать всяких несуразностей и побольше!

"Я догадываюсь, насколько это сложное задание, — старшая сестра продолжала скрипеть пером по бумаге, а средняя подглядывала из-за плеча и умилялась уму старшей, — поэтому вполне возможно, что ты не найдёшь её — не беда. Садись на любые корабли, пока твой корабль не окажется на мели, да в таком месте, чтоб позади тебя было светло, а впереди — темно и ты сойдя с корабля попадёшь в лапы волкам и птицам".

— Гениально! — восторженно воскликнула средняя.

— Да так пустяки. — отвечала старшая. — Я бы и больше придумала бы, но мне лень.

И тотчас она запечатала письмо и отправила его отцу с посыльным.

"Странно, — подумал падишах, прочитав то письмо, — почему она не попросила меня, когда была лицом к лицу со мной? Что это за птица такая? Ну да ладно, поспрашиваю её на базарах и может быть удасться её купить".

Но сколько он не спрашивал о той птице ни торговцы, ни шедшие с ним в паломничество мудрецы и толкователи Корана лишь качали головами, мол, слышать мы о ней слышали, но где её найти не знаем. Через какое-то время падишах благополучно прибыл в Мекку и, как и положено мусульманину, семь раз обошёл священный камень Каабы. На базаре соседнего городка он прикупил подарки для жены и старших дочерей, а про птицу Зелёный Орех никто и там не слыхивал, хотя проходили через тот город паломники со всех концов земли. Вдруг один из торговцев сказал, что кто-то из странников говорил ему будто бы видел, что эту птицу продавали в Дамаске на базаре.

"Отлично! — подумал падишах. — Это как раз по пути на родину".

Прибыв в Дамаск, он нанял глашатаев-теллялей, чтобы они кричали на всех базарах: "Падишах, что остановился в таком-то караван-сарае купит птицу Зелёный Орех за любые деньги! Сколько бы не пожелал торговец, столько ему и будет уплачено!" Неделю, месяц кричали телляли, но никто не пришёл по указанному адресу, а торговцы даже не слыхивали о такой птице и удивлённо пожимали плечами, когда слышали объявление.

Вспомнил тогда падишах о том, что дочка в письме советовала сесть на корабль и искать ту птицу на одном из островов, каких множество в окружающих землю морях и океанах. Поэтому покинул он Дамаск и сел на корабль в ближайшем порту. Не прошло и трёх дней, как корабль сел на мель и как ни старались матросы, они не могли сняться с той мели, их усилия приводили к тому, что корабль всё прочнее садился на ту мель. Перед носом корабля стоял непроглядный и никогда не рассеивающийся мрак, а за кормой — было светло целый день. Глядел на это падишах и понял, что сбылось проклятие дочери и что оказался он в том месте, которое она подробно описала в своём письме. Стояли они так один день, другой, третий, четвёртый, пятый, а на шестое утро то ли приснилось падишаху что-то плохое, то ли съел он накануне что-то несвежее, но вышел падишах из своей каюты в тяжёлом настроении и скорбь на душе такая, хоть в петлю лезь, подошёл он к борту, увидел, что корабль стоит на той же мели и громко вздохнул:

— Ох!

Тут же море вспенилось и расступилось и из него появился чудесный араб.

— Ты звал меня, о великий правитель?

— Не-а, — отвечал падишах, — не звал я тебя.

— Ты же сказал "Ох!", — сказал араб, — а Ох — это моё имя, вот и получается, что ты позвал меня.

— Выходит так. — безразлично отвечал правитель.

— Наверное у тебя есть какое-то горе, которое заставляет тебя вздыхать. И раз ты вызвал меня своей тоской и скорбью, расскажи мне — я помогу тебе и всё исполню.

— Если ты не джинн, пришедший посмеяться над моим горем, — отвечал ему падишах, — то случилось со мной вот что... — и он рассказал Оху о пожелании дочери, которое привело его на эту мель, пока не съедят волки и птицы.

— И, правда, горе твоё велико! — отвечал Ох. — Такой птицы нет нигде на земле. Но погоди кручиниться да проливать слёзы, я найду способ помочь тебе, может быть птица Зелёный Орех есть в глубинах морских.

И, когда сказал он это, вода моря снова запенилась и Ох погрузился в пучину. А был тот чудесный араб слугой у султанши морских пэри, отец которой был падишахом этого моря. И так уж случилось, что та самая птица, столь необходимая земному падишаху жила в покоях султанши и частенько, когда та выходила в сад, чтобы повышивать на пяльцах, птица летала вокруг неё и развлекала её.

Вот и сейчас, когда араб подошёл к ней, султанша сидела в саду и вышивала, а птица Зелёный Орех летала над нею. Пери, как известно, искусны в волшебстве и умеют читать чужие мысли, поэтому когда султанша пэри увидела араба она уже знала, что он хочет, но спросила его:

— И чего тебе хочется, слуга?

— Да чего мне может хотеться-то? — спросил он с самым невинным видом. — У меня замечательная госпожа, которая даёт мне всё необходимое. Только вот случилось так, что одного падишаха закляла собственная дочь и если он не добудет птицу Зелёный Орех его съедят птицы и волки. И если ты дашь ему эту птицу, ты спасёшь его от смерти.

— Как ты можешь просить о таком? — закричала султанша. — Это же моя любимая забава! Куда я без неё?

— Но, госпожа, — возрожал ей слуга, — ты же знаешь, что зовусь я Ох и меня часто вспоминают люди попавшие в беду и я не могу не помогать им. Пусть я ещё сорок лет прослужу тебе, но я не прощу то, что ты не позволила мне исполнить просьбу, с которой ко мне обратился человек.

— Ладно, — махнула она рукой, — ступай к своему падишаху и скажи ему, что как только возвратится он на родину пусть обрадует свою дочь: прилетит к ней птица Зелёный Орех, только пусть она в четверг попарится в баньке и принарядится как невеста, а потом откроет окна в своих покоях и тогда птица обязательно прилетит к ней.

Возвратился араб к падишаху и передал слова султанши.

В тот же миг, корабль снялся с мели и поплыл. Так случилось, что всё то время, когда падишах разговаривал с арабом, матросы спали, поэтому проснувшись они увидели, что корабль плывёт и удивились они произошедшему чуду.

А падишах поклялся, что никогда больше не допустит к себе младшую дочь, из-за глупой выходки которой ему пришлось пережить такие приключения. Его дорога домой была лёгкой и он быстро вернулся в столицу.

Жена и три дочери вышли встречать падишаха, но когда младшая дочь подошла поприветствовать его он прогнал её прочь. Прошло какое-то время и она снова захотела приблизиться, но и снова прогнал её отец. Уже на второй день по возвращению раскаялся падишах в том, что дал такой обет, но не мог он его нарушить и от того ходил чернее тучи. А на следующий день, это как раз была среда, позвал жену и сказал:

— Своди завтра нашу младшую дочь в баню, покрась хной и одень как невесту. И открой окна в её покоях тогда прилетит птица Зелёный Орех. Только не говори ей ничего о том.

— Да будет так. — отвечала она.

Наутро шахиня сделала всё, что повелел её муж и оставила её. И хотя мать и не проронила ни слова, показалось девушке что-то чудесное и торжественное и сидела она в своих покоях в ожидании чуда. Вечером послышалось птичье щебетание и в комнату влетела чудесная зелёная птица. Это была та самая птица Зелёный Орех. Лишь только села на пол, как превратилась в прекрасного юношу, настолько прекрасного, что девушка не испугалась его, не закричала в испуге и не позвала стражу, а тут же влюбилась в него. До утра общались они, а утром он улетел в окно и снова вернулся с последними лучами солнца. Проходит так неделя, проходит другая и вот однажды сказал юноша:

— Мы с тобой уже столько времени почти что муж и жена, а получается, что я прилетаю тайком. Давай завтра я останусь днём, чтобы познакомиться с твоим отцом.

А когда взошло солнце, они пошли в покои падишаха и девушка представила своего любимого. Отец уже простил свою дочь за её поступок, а повод показался ему настолько весомым, что он решил, что он снимает с него обет. Но в тот момент, когда девушка и Зелёный Орех вошли в покои падишаха, с ним были две другие дочери, которые, увидав юношу позеленели от зависти. И, когда отец, младшая дочь и её жених мило общались между собой, две старшие сестры-завистницы совещались между собой.

— Мы хотели её поссорить с отцом, — в ярости сказала старшая, — а вышло, что мы выдали её замуж!

— И получилось так, что она раньше нас выскочит! — подливала масла в огонь средняя.

— Давай проследим за ними. — сказала старшая. — Может придумаем как ей насолить.

Минуло ещё несколько недель и вот пришли сёстры утром в покои младшей сестры и Зелёного Ореха и стали упрашивать её, прогуляться с ними в саду.

— Их правда, — сказала младшая Зелёному Ореху, — что-то я давно не гуляла. Ты отпустишь меня с ними, любимый?

— Как же я могу неволить тебя? — отвечал он. — Если тебе хочется — иди с ними, но будет лучше если ты останешься у себя.

— Да что со мной может случиться! Этот сад укрыт от посторонних нескромных глаз и окружён стражей. — сказала девушка и ушла гулять с сёстрами.

Скучно стало Зелёному Ореху в покоях невесты без неё и он улетел через окно. И как только он покинул дворец, в покои девушки вошли служанки её сестёр и положили на те места, куда садился Зелёный Орех в облике птицы много битого стекла. Загулялись девушки допоздна, как раз до начала вечерней молитвы и вернулись лишь тогда, когда муэдзины с минаретов стали возвещать о начале молитвы. Не обратила младшая сестра на беспорядок в своей комнате и потому, когда прилетел Зелёный Орех и сел на своё обычное место, стёкла вознились в его тело и порезали его крылья.

— Что же ты наделала, глупая! — воскликнул Зелёный Орех. — Теперь надевай железные туфли-чарыки, бери в руки железный посох и иди искать меня по свету, но знай, пока не изотрётся посох до половины, а от чарыков не останутся одни лохмотья — не видать тебе меня.

И с тем он улетел, обливаясь кровью. А невеста его только сейчас поняла весь хитрый замысел сестёр, да что же делать теперь? Слегла девушка в постель и всё тосковала по любимому. Через несколько дней её отсутствие заметил отец и пришёл узнать, что случилось. Призналась ему во всём девушка, а падишах сказал:

— Что же теперь делать тебе? Хочешь, я найму для тебя лучших врачей?

— Нет, — отвечала султанша, — я должна идти искать его, иначе я умру от тоски и печали по нему.

— Да как же ты его найдёшь? — сокрушался падишах. — Ты и раньше была слаба, а от болезни ещё больше ослабела.

— Отпусти меня, отец. — просила она.

— Да как же ты пойдёшь по свету одна-одинёшка. — уговаривал её падишах. — Ты дальше дворцового сада никуда не выходила, а там, куда ты пойдёшь крутые горы и узкие перевалы, там тебя могут растерзать волки и хищные птицы.

— На всё воля Аллаха. — отвечала она. — Но если ты не благословишь меня, я всё равно пойду его искать и найду во что бы то ни стало.

И не смог никак уговорить её падишах, потому приказал мастерам сделать для неё посох и чарыки из железа и, когда они были готовы, благословил её на дорогу. Тогда одела девушка мужское платье, то в котором обычно дервиши странствуют по свету и отправилась в путь.

Долго ли, коротко ли она шла, железным посохом стучала по камням, слёзы утирала, гиацинты да тюльпаны в пути собирала, по кофейням кофе пила и табак курила, пока не привела её дорога на вершины высокой горной гряды. Может быть было то на Балканах, а может быть где-то в другом месте, этого я вам не скажу. А на вершине той горы бил источник. Села девушка у источника, попила воды и заплакала о своей горькой доле:

— Столько путей-дорог я исходила, привела меня судьба в этот настолько глухой и отдалённый край, что долго я не встречала ни какого путника, который шёл бы мне навстречу и вот наконец я оказалась одна-одинёшенька на вершине горы!

Но сколько бы девушка ни плакала — на душе легче от слёз ни становилось. Тогда она стала оглядываться вокруг и заметила она возле тополя, что рос неподалёку, следы костра. Смекнула она, что здесь кто-то есть, подошла к кострищу и разожгла в нём огонь.

"Останусь я у огня, — решила она, — если кто-то вернётся к нему — хоть распрошу дорогу, а не вернётся, так просто погреюсь".

Но вот уж солнце село и вокруг стало темно, но никто к огню не подходил. Тогда девушке стало страшно и она залезла на тополь и она, привязав себя к его веткам, чтобы не свалиться во сне, устроилась там на ночлег и заснула. Но ровно в полночь она проснулась от сильного урагана, бушевавшего вокруг. Только успела она испугаться, как ветер стих, а у костра появились два слепых дэва — мужчина и женщина. Мужчина вытащил из-за спины бочку вина и присел на бревно, а женщина разожгла костёр и стала жарить на огромном вертеле человеческие окорока. Так они ели, пили и постепенно между ними зашёл разговор столь громкий, что мешал спать девушке. Её сон прошёл и она стала развлекать себя, слушая их беседу.