Синий дородный тви"лек с гордым видом стоял на носу платформы, плывшей в окружении голокамер к центру палаты. У изогнутой кормы сидела изящная краснокожая тви"лека — супруга Фри Таа, — а также еще один сенатор от Рилота и распространитель "палочек смерти" Коннус Трелл.
— Рилот горд объявить о выдвижении кандидатом на должность канцлера человека, который посвятил двадцать лет жизни беззаветному служению Республике, самоотверженно ведя свой корабль сквозь шторма и бури, сотрясавшие это высокоуважаемое собрание. Мы говорим о человеке, чья родина совсем недавно пала жертвой коррупции и непомерной жадности жестоких корпораций. Представители всех миров и народов, я выдвигаю на должность канцлера Республики сенатора Палпатина с планеты Набу.
Восторженные возгласы и аплодисменты раздались из самых разных секторов зала, и рев толпы только нарастал по мере того, как платформа Набу пересекала Совещательную палату, чтобы присоединиться к зависшим на видном месте платформам Алдераана и Маластера.
— У вас все получилось, Дарт Плэгас, — тихо сказал Палпатин, не оглядываясь на учителя.
— Еще нет, — пришел ответ. — Я не успокоюсь, пока не буду уверен в нашей победе.
* * *
Поздним вечером Плэгас поднялся на обзорную площадку, откуда открывался вид на частную посадочную платформу, где королевская яхта Амидалы купалась в последних лучах солнечного света.
Набросив на голову капюшон, он подошел к стационарному макробиноклю и приложил глаза к окуляру с мягким ободком. Квай-Гон Джинн, Оби-Ван Кеноби и мальчишка только что спустились на платформу на джедайском корабле. Амидала, ее служанки, охранники и гуттаперчевый гунган прибыли на полусферическом открытом воздушном такси. И те, и другие направились к трапу яхты, но Квай-Гон и круглолицый малец остановились невдалеке от корабля и оживленно разговаривали друг с другом.
"О чем? — спрашивал себя муун. — О чем же они могли говорить, что Квай-Гон вмиг посерьезнел, а мальчик выглядел таким смущенным?"
Подняв лицо от макробинокля, Плэгас потянулся к Силе — и его тут же захлестнул поток путаных образов: яростные битвы в открытом космосе, рассыпающие искры клинки, лучи ослепительного света, киборг в черном шлеме, поднимающийся со стола... Когда его взгляд вновь нашел платформу, Квай-Гона с мальчиком и след простыл.
Отчаянно пытаясь собрать дарованные Силой образы в какую-то цельную картину, он неподвижно стоял на месте и смотрел, как корабль взмывает над платформой и исчезает в ночи.
Как ни пытался он представить будущее иначе, от правды было не уйти.
Мальчик изменит ход истории.
Если только...
Мол должен убить Квай-Гона — и тем самым не допустить, чтобы мальчика обучили.
Квай-Гон — ключ ко всему.
* * *
День перед сенатским голосованием Сидиус провел на заводе "ЛайМердж", раздавая указания Молу и Ганрею и занимаясь другими насущными делами. Все это время Плэгас был рядом. Судя по последним вестям с Набу, Амидала оказалась смелее, чем они предполагали. Она сумела примирить набуанцев и гунганов и убедила последних собрать на болотах армию. Поначалу Сидиус запрещал Молу и неймодианцам что-либо предпринимать. Ситам не хватало только, чтобы Амидала вышла героем-мучеником из срежиссированной ими драмы. Но когда армия гунганов двинулась маршем к воротам Тида, у него не осталось выбора, кроме как приказать Ганрею отразить атаку и уничтожить всех.
Плэгас не лез с советами и не пытался оспорить его приказы, хотя и знал, что битва проиграна и что мальчик останется жив.
Вместо этого он организовал голоконференцию с главами Корпоративного союза, Гильдии коммерции, ТехноСоюза и других корпораций и разъяснил им, что, несмотря на законность блокады, Торговая Федерация сама обрекла себя на гибель.
— Приглядитесь к тому, как поступят с ними Республика и Орден джедаев, — посоветовал Хего воротилам бизнеса. — Федерацию разберут по винтику, и будет установлен прецедент. Если вы не начнете медленный и тщательно спланированный процесс выхода из состава Сената — наряду с вашими родными, а также клиентскими звездными системами — вы также рискуете в скором времени стать собственностью Республики.
Когда день над Заводским районом уже клонился к закату, Сейт Пестаж известил своих боссов, что карта сенаторов Тима и Антиллеса бита и что многие политологи пророчат Палпатину неминуемую победу.
После этого на повестке дня у них осталось лишь одно важное дело.
Посетить оперу.
* * *
Висящий в воздухе на кронштейне из дорожных полотен и пешеходных пандусов сверкающий шар Галактического оперного театра принадлежал заядлому картежнику и ловеласу Ромео Треблану и был возведен как альтернатива душной Корускантской опере, которой десятилетиями покровительствовали дом Валорумов и другие влиятельные династии с планет Ядра. Весь Корускант находился в предвкушении внеочередной сенатской сессии, которая должна была состояться на следующее утро, и половина Сената почтила своим присутствием театр, заблаговременно празднуя наступление эры перемен, которую принесет с собой избрание нового верховного канцлера. Никогда еще столько ткани веда, брокара и мерцающего шелка не украшало пышные ковры, ведущие к парадному входу в театр. И никогда еще воздушные такси и лимузины не доставляли к его дверям столь разношерстную палитру корускантских обитателей: аристократов и дуайенов, олигархов и филантропов, ученых мужей и покровителей искусств, распутников и кокеток, гангстеров и их любовниц... Наряды многих из них по своей пышности могли поспорить с костюмами актеров, игравших на сцене.
Валорум не соизволил появиться, тогда как оба соперника Палпатина — Эйнли Тим и Бейл Антиллес — были в числе тысяч гостей, спешивших насладиться премьерой новой постановки творческого гения с Мон-Каламари. Однако единственными, кого приветствовал на входе лично владелец заведения Треблан, были Палпатин и Дамаск: первый был закутан в темный плащ, второй — облачен в темно-зеленое одеяние, схожего цвета головной убор и дыхательную маску, которая оставляла открытой часть его белесой челюсти.
— Поговаривают, он просадил целое состояние на гонках "Бунта Ив", — шепнул спутнику Дамаск, когда Треблан уже не мог их слышать.
— Гонках, которые выиграл Энакин, — заметил Палпатин.
Изумленный Дамаск застыл и повернулся к Палпатину, ожидая объяснений.
— Он занял первое место.
Дамаск проглотил эти новости в задумчивом молчании, затем пробормотал:
— Отголоски его деяний уже разносятся по всей Галактике.
Служащая-наутоланка проводила их в ложу на третьем ярусе в непосредственной близости от сцены. Их появление кое-кто из соседей встретил аплодисментами, другие — яростным перешептыванием.
Свет в зале погас, и представление началось. Художественные образы, созданные из воды, сменялись наполненными глубинным смыслом проекциями. В зале царила атмосфера предвкушения чего-то грандиозного, и экспериментальный характер постановки, казалось, только добавлял в нее новых флюидов. Два сита наблюдали за представлением в почтительном молчании, словно загипнотизированные; их мысли блуждали где-то далеко.
В антракте публика рассредоточилась по вестибюлю, попивая освежающие напитки. Дамаск маленькими глоточками потягивал вино из бокала, в то время как самые разные высокопоставленные особы подходили к Палпатину, чтобы пожелать ему удачи на предстоящих выборах. Прочие уважаемые персоны взирали на Дамаска с почтительного расстояния, словно на призрака былых времен, который этим вечером нежданно-негаданно явился к ним во плоти. Дамаск опустошил уже второй бокал, когда мерцающий свет в вестибюле возвестил о завершении антракта. Пестаж заверил его, что кое-кого из недругов Палпатина в Сенате ждет неприятная встреча по пути домой; другие будут слишком пьяны или одурманены наркотиками, чтобы явиться на утреннюю сессию. Никто не умрет, хотя отдельные лица получат недвусмысленные угрозы. И все же Дамаск по-прежнему волновался за исход голосования...
После представления они с Палпатином присоединились к избранной группе политиков, включавшей Орна Фри Таа и Маса Амедду, за поздним ужином в частном банкетном зале в "Манараи".
Потом они вернулись в пентхаус Дамаска.
* * *
Плэгас отпустил на ночь Солнечную гвардию, и двое ситов наконец сбросили плащи. Единственным — с натяжкой — разумным существом, которое еще оставалось помимо них в просторных апартаментах Дамаска, был дроид 11-4Д. Этим вечером он исполнял роль слуги, разливая вино в дорогие бокалы.
— Салластанское, — прокомментировал Плэгас, поднеся бокал к свету и легонько встряхивая его вместе с пурпурно-красным содержимым. — Почти полувековой выдержки.
— Тогда тост, — провозгласил Сидиус. — За кульминацию долгих лет строительства блестящих планов и воплощения их в жизнь.
— И за триумф, который ждет нас завтра. День, когда "Правило двух" превратится в "Правление двух"!
Они залпом осушили бокалы, и 11-4Д тут же наполнил их заново.
— Только благодаря вам, Дарт Плэгас, наш путь был пройден до конца, — молвил Сидиус, усаживаясь в кресло. — И я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши надежды и исполнить свое предназначение.
Плэгас принял комплимент как должное — без тени гордости или смущения:
— Благодаря моим наставлениям и твоей харизме мы скоро приступим к финальному действию Великого плана. — Откинувшись на спинку дивана, он знаком велел 11-4Д открыть вторую бутылку марочного вина. — Ты уже думал, что скажешь завтра?
— Я заготовил несколько реплик, — признал Сидиус. — Испортить весь сюрприз?
— Почему бы и нет.
Сидиус подобрался:
— Для начала я скажу им: пусть мы, сенаторы, и держим Республику на плаву почти тысячу лет, мы не добились бы таких успехов без помощи лиц, чьи деяния по большей части не видны невооруженному глазу. И сегодня пришла пора исправить эту несправедливость.
Плэгас улыбнулся:
— Я польщен. Давай дальше.
Низким, монотонным голосом Сидиус продолжил:
— Хего Дамаск — один из таких благодетелей. Именно Хего Дамаск занимался развитием Республиканской резервной системы и обеспечивал финансирование Законов о переселении, которые позволили нам проложить новые гиперпространственные маршруты к окраинным системам и колонизировать далекие планеты.
— Для многих это станет откровением.
— Схожим образом Хего Дамаск превратил Торговую Федерацию в...
— Нет, нет, — вмешался Плэгас. — Сейчас не время упоминать Торговую Федерацию.
— Но я подумал...
— Если сказать о сделках, которые Республика при моем содействии заключила с Корпоративным или ТехноСоюзом, ничего дурного не случится. Но стоит избегать заявлений сомнительного свойства.
— Конечно, — понурил голову Сидиус, словно его только что высекли за непослушание. — Я сказал, не подумав.
— Попробуй другой подход.
Сидиус так и сделал.
Ночь все тянулась, а он продолжал импровизировать и исправлять придуманный им текст на ходу. Он затронул нелегкое детство Дамаска на Майгито и тот вклад, который внес Дамаск-старший в экономику государства, будучи сопредседателем Межгалактического банковского клана. С бокалом в руке Сидиус расхаживал по устланному коврами полу, испытывая попеременно недобрые предчувствия и абсолютную уверенность в себе. Плэгас неоднократно выражал свое полное удовлетворение тем, что он слышал, но в то же время убеждал Сидиуса приберечь энергию на утро. Однако к тому времени Сидиус был уже слишком на взводе, чтобы последовать его совету, и вместо этого снова и снова перекраивал порядок своих реплик и расставлял акценты.
Дроид принес третью, а затем и четвертую бутылку салластанского.
Испытывая приятное чувство опьянения, Плэгас, желавший только одного — насладиться сладким мигом победы, стал утомляться от речей своего коллеги. Ему хотелось просто закрыть глаза и мысленно представить, как он гордо вышагивает по Совещательной палате; как с трепетом взирают на него изумленные сенаторы; как он выходит на свет после многолетнего пребывания в тени и восходит к самым вершинам галактической власти...
К несчастью, Сидиус никак не мог угомониться.
— На сегодня достаточно, — в последний раз попытался осадить его Плэгас. — Тебе лучше вернуться домой и урвать пару часов сна, прежде чем...
— Еще разок с самого начала, и все.
— С самого начала?
— Владыка Плэгас, вы сказали, что не успокоитесь, пока не будете уверены в победе.
— Так и есть, Дарт Сидиус. Ни на минуту.
— Так давайте выпьем и за это. — Сидиус поманил к себе 11-4Д. — Дроид, наполни бокалы.
Одолеваемый усталостью, Плэгас с трудом дотянул бокал до носа. Едва он отставил бокал, тот опрокинулся, и вино разлилось по скатерти. Веки мууна отяжелели, дыхание замедлилось. За двадцать лет Плэгас ни разу не сомкнул глаз, и непривычный к такому положению дел транспиратор затарахтел — словно в панике — пытаясь подстроиться под новый для себя ритм вдохов-выдохов.
В нескольких метрах от него, не сводя глаз с учителя, застыл Сидиус, будто на что-то решаясь. Затем, с шумом вздохнув, он поставил на стол бокал и потянулся к плащу, который повесил на спинку кресла. Набросив его себе на плечи, Сидиус сделал несколько шагов в направлении двери, но остановился, так до нее и не добравшись. Он повернулся и потянулся к Силе. Затем оглядел комнату, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь обстановки. На мгновение его взгляд упал на дроида, который с нескрываемым любопытством рассматривал его своими горящими фоторецепторами.
Во взгляде Сидиуса промелькнуло что-то зловещее.
Его глаза вновь обежали комнату. А темная сторона нашептывала:
"Твое избрание неминуемо. Солнечная гвардия распущена по домам. Плэгас спит, ничего не подозревая..."
И он шагнул вперед — стремительно и неуловимо.
Сорвавшись с кончиков его пальцев, сеть голубых молний опутала дыхательное устройство мууна. Глаза Плэгаса распахнулись, Сила стала собираться в нем, подобно буре, но он даже не пытался защититься. Владыка ситов, переживший множество покушений и убивший бессчетное число врагов, просто-напросто смотрел на Сидиуса — и тот наконец осознал, что Плэгас бросает ему вызов! Убежденный в том, что его невозможно убить — даже невзирая на приступы удушья — муун, казалось, экспериментировал над собой, затевая рискованную игру со смертью. Застигнутый врасплох, Сидиус на мгновение обмер. Неужели Плэгас настолько погряз в самообмане, что решил, будто и впрямь обрел бессмертие?
Этот вопрос терзал его еще миг, а затем Сидиус испустил новый пучок молний, погрузившись в бездну темной стороны так глубоко, как не погружался никогда.
— Перейдем ко второй части моей речи, — сказал он, разгладив измявшийся плащ. — Ты, старый никчемный дурак.
Издав громкий рык, он откинул плащ себе за спину, наклонился к Плэгасу и оперся ладонями на низкий столик, по которому растекалась лужа от пролитого вина.
— Именно Хего Дамаск, также известный как Дарт Плэгас, явился на Набу, чтобы высосать без остатка планетарные ресурсы плазмы, и назначил Торговую Федерацию своим надсмотрщиком. Именно Хего Дамаск, он же Плэгас, положил глаз на юного набуанца, который, как казалось, сбился с пути, и ловкими манипуляциями заставил его совершить отцеубийство, матереубийство и братоубийство. Тот самый Дарт Плэгас, который взял его в ученики и поделился щепоткой своих знаний, утаив от него самые главные секреты. Отказывая ученику во всем, чтобы иметь над ним власть. Внушая ему чувство убийственной ярости. Обращая его на темную сторону.
