Фела уже имела когда-то дело с гоблинами и знала их слабые стороны. Пока размахнутся, пока ударят... Астойэ в ее руке принялся вращаться, став невидимым и неуловимо быстрым. Первые трое гоблинов упали, смертельно раненные, даже не осознав, как это случилось, а воительница уже переместилась ближе к Греду. На него бросилась примерно половина нападющих. И если для рофендилы пятеро противников были не очень серьезной проблемой, то для Греда это могло обернуться гибелью. Он обеими руками сжимал меч, парируя удары, однако не успевал уйти от всех. Еще подбегая, пара нападавших тоже швырнула в него копья, и северянину пришлось уйти в сторону от рофендилы, уклоняясь от них. Теперь гоблины почти окружили его, один из них, зайдя со спины, размахнулся широкой саблей, намереваясь отрубить охотнику голову.
'Сзади', — закричала Фела. Ей самой приходилось туго — двое гоблинов атаковали ее с разных сторон. Она пронзила одному грудь, разрубив при этом панцирь из толстой кожи, защищавший его тело, ушла от удара другого. Охотник крутанулся, выдергивая меч из торса стоявшего перед ним чудовища и продолжая дугу удара вниз, целясь по ногам находившегося сзади гоблина. Вместе с тем Гред пригнулся, сабля просвистела над его головой, но и двуручник не коснулся ног подпрыгнувшего гоблина. И в этот миг кривой ятаган по косой полоснул бок северянина, а другой гоблин нанес страшный удар в живот. Гред закричал. Рофендила прыгнула, оттолкнувшись от ствола дерева, потом на мгновение встала на широкое плечо гоблина, и тут же вновь оттолкнувшись, приземлилась уже рядом с Гредом. Астойэ вошел в плоть гоблина, вытаскивавшего окровавленную саблю из охотника. Тот рухнул — медленно, как показалось рофендиле. Она увидела лицо охотника перед собой, его скривившийся в судороге рот и изумленные глаза, и тоже закричала — бешено, иступленно. Потом Фела развернулась, готовая сражаться до последнего. Ее лицо было искажено до неузнаваемости в этот миг, взгляд сверкающих глаз ужасен.
Внезапно раздался свист. Оставшиеся в живых гоблины ответили диким рыком и вдруг бросились врассыпную. Пара секунд — и поляна опустела. Еще пара — и вопль гоблинов стих. Слышно было, лишь как они пробиваются сквозь чащу. Фела не стала их преследовать, так же как не стала обращать внимание на мертвых и бьющихся в агонии гоблинов. Она обернулась к охотнику, осевшему на землю. Рубашка уже окрасилась алой кровью, дыхание охотника стало сиплым, затрудненным. Фела попыталась отвести его руки, сжимавшие рану на животе, чувствуя, как внутри у нее все холодеет. Это было смертельное ранение. Еще час, может быть, чуть больше, и Гред умрет. Видимо, он сам это тоже понял, потому что попытался улыбнуться ей и тихо прошептал: 'Вот и все, Фела.' Хотел что-то добавить, судорожно хватая ртом воздух, и не смог. Глаза его закатились, он потерял сознание. Рофендила опустилась рядом с ним на колени. В горле появился комок, на глаза накатили слезы. Вот и все, Фела. Путешествие окончено. Еще немного — и ты будешь свободна. Чувствуя растерянность и ужас, девушка пыталась понять, что же произошло, откуда взялись гоблины. Корелонец. Где он? Может, это его рук дело? Остановив у охотника кровотечение заклинанием, Фела поднялась на ноги.
Один из поверженных гоблинов задергался, другой попытался встать. Вся поляна еще полнилась стонами раненных. Рофендила убила тех, кто еще дышал, и лишь потом подумала, что следовало бы попробовать их расспросить. Однако вряд ли кто из гоблинов был способен говорить.
Воительница попыталась перетащить северянина подальше от мрачного соседства трупов, но ей оказалось не под силу сдвинуть его хотя бы волоком. Почти бегом принеся воду из ручья, она принялась промывать раны охотника. Возможно, гоблины использовали отравленное оружие; в таком случае чем быстрее обработать рану, тем лучше. Каждый лесной шорох заставлял ее вздрагивать и тянуться к мечу. Да, надежды, что Греду поможет врачевание, мало, однако есть еще способ. Магический, опасный как для раненного, так и для целителя, однако Фела не колеблясь решила к нему прибегнуть.
Она заканчивала перевязку, когда раздались чьи-то нетвердые шаги позади. На краю поляны, опираясь на обнаженный меч, стоял Корелонец. Невредимый, без единой капли крови и на одежде, и на мече, отсвечивавшим в угасавшем огне костра светлыми сполохами. Рофендила рывком встала, сжимая Астойэ невредимой рукой. Ярость обожгла ее, холодная и безжалостная, заставив на мгновение упустить все остальное из виду. В это мгновение она не видела ни поляны, ни костра; не улавливала ни одного звука вокруг. Для нее существовал лишь этот ненавистный человек, во второй раз предавший их и вновь явившийся на место своего преступления. У ее ног лежал умирающий, залитый кровью охотник, а Корелонец явился целый и невредимый, держа в руках чистый клинок. Он оглядел поляну, выражая всем своим видом удивление, задержал взгляд на трупах, потом посмотрел на рофендилу.
-Госпожа, ты не ранена? — в его голосе прозвучала тревога. — Что здесь случилось?
-А ты не знаешь? — жестко спросила она. — Где ты был?
-Я... Меня оглушили. Я хотел снять котелок с огня, и вдруг кто-то ударил меня по голове. Сзади подкрался и ударил. Кажется, я потерял сознание...
-Надо же! Как, однако, вовремя, ты его потерял! И очнулся как раз, когда уже все кончилось!
-Госпожа, я говорю правду...
-Значит, тебя просто оглушили. Интересная версия. Ладно, довольно. У меня нет времени выслушивать твои россказни. Бросай оружие.
-Что? Я не лгу. Поверь мне... — он, кажется, удивился еще сильнее.
-Я сказала, бросай оружие.
-Я... А если они вернутся?
Фела закинула меч в ножны за спиной и положила руку на Кинжал. Они молча смотрели какое-то время друг другу в глаза, потом Корелонец бросил меч. Расстегнул новенький, только что купленный боевой пояс с двумя тесаками и тоже швырнул его на землю.
-Замечательно, — рофендила холодно наблюдала за его действиями. Ярость угасла, как только она поняла, что теперь он никуда не сбежит.
-Приведи лошадей.
-Но... их нет... Гоблины увели лошадей.
-Что? — Фела схватилась за голову. Гоблины могли вернуться к этой стоянке, и в любом случае ей и Греду следовало покинуть сборище мертвецов. Не ночевать же с ними рядом?..
-Ты сможешь перенести Греда? — спросила она.
-Могу, — не очень уверенно сказал Корелонец, подходя к рослому варвару. — Если только не очень далеко.
-Хорошо. Поднимай его и пошли.
Молодой человек наклонился к охотнику.
-Что с ним?
-А ты не видишь? Он ранен в живот. Это тебя почему-то гоблины пощадили, а вот Гред...
Голос рофендилы прервался — ее душили слезы.
Поднатужившись, Корелонец перекинул охотника через плечо. Фела взяла в охапку пожитки, прихватила заодно факел и пошла вперед, освещая дорогу. Можно было бы зажечь колдовской огонь, но сейчас Фела берегла магические силы. Они прошли к ручью, вошли в воду и пошли вверх по течению. Огненные блики выхватывали из ночи завихрения быстрого потока, разбивавшегося о камни, купались в тихой воде в крошечных заводях вдоль берегов. Капли перламутровой крови стекали из раны на руке рофендилы, падали в воду ручья. Пройдет время, и местные жители заметят, как изменится это место, расцветет, приобретет мягкое очарование, подаренное раненной дочерью русалки.
Фела с Корелонцем прошли недалеко. Выбрав место, где на берег можно было выйти по камням, девушка вернулась на сушу. На маленькой полянке с огромными валунами рофендила разложила одеяла, и запыхавшийся Корелонец опустил на них раненного.
-Зажги новый факел. Мне нужен свет, а этот почти прогорел, — приказала рофендила. — Только быстро и без всяких выкрутасов, понял?
Корелонец все понял, по крайней мере новый факел вспыхнул мгновенно.
-Ты ведь тоже ранена, — закрепляя его в расщелине валуна, заметил молодой человек. -Тебя нужно срочно перевязать.
-Не твое дело, — буркнула Фела.
-Послушай, если ты истечешь кровью, Греду это не поможет ни капельки, — настойчиво повторил он. — А если рана воспалится...
Фела взглянула на обломок стрелы, торчавший из предплечья. Вначале она совсем позабыла о своем ранении, и хоть рука постоянно болела, не замечала боли. Да и кровь она не останавливала... Кажется, Корелонец прав, скрепя сердце признала она.
-Хорошо, — сказала она и взялась за обломок.
-Давай лучше я, госпожа, — он опустился рядом на колени.
Она отпрянула, выхватывая меч из ножен за спиной, однако юноша не сделал ни одного подозрительного или угрожающего жеста. Напротив, он просто замер, выжидающе глядя на рофендилу. Сопроводив свои действия выразительным взглядом, она положила меч рядом.
-Давай. Только без лишних движений и быстро.
Теперь за обломок стрелы взялся он.
-Вот ведь, — пробормотал он. — Она с зазубринами, не повезло.
-Да, повезло только одному тебе, — резко проговорила девушка. — Все стрелы гоблинов с зазубринами. Или еще с какими-нибудь фокусами -например, с ядом... Ой!
-Больно? Извини, я сейчас потихоньку...
-Да давай быстрей! Что ты возишься! — выкрикнула она.
Корелонец испытующе взглянул на нее, потом решительно раскачал наконечник и потянул. Зажав рот здоровой рукой, Фела пыталась удержать крик.
-Все? — простонала она.
-Почти. Первую зазубрину вытащил. Так, еще немного, еще чуть-чуть. Потерпи немного, Фела... Вот... Теперь еще чуть-чуть. Очень больно? Извини, я стараюсь как можно аккуратнее...
-Старайся как можно быстрее. Время не ждет.
-И это тоже стараюсь... Так... Вот... Еще чуть-чуть... Не дергайся так, принцесса. И повернись немного к свету, а то плохо видно...
Когда стрела наконец была извлечена, а рана промыта, юная рофендила находилась в полуобморочном состоянии.
-Теперь ее следует зашить, — сказал Корелонец, соединяя рваные края. И он потянулся к лекарской сумке.
-Хватит возни, — Фела провела здоровой рукой над предплечьем, останавливая кровь. -Теперь займемся тобой.
-У тебя есть средство от головной боли? У меня прям-таки раскалывается голова.
Фела подошла к брошенным вещам. Она принесла далеко не все пожитки, но эту вещь захватила специально.
-Средство, говоришь? Пожалуй, да, — вытаскивая веревку, сказала она.
Кровь отхлынула от лица Корелонца.
-Послушай, дори, — заговорил он. — Поверь мне. Возможно, я виноват, действительно очень виноват, но лишь в разгильдяйстве. Я не заметил, как подкрались гоблины. Но я не предавал, клянусь тебе.
-Клятва человека — ветер, — фыркнула она, завязывая скользящую петлю. — Особенно твоя.
'Ага, приятель, струхнул. Ну, давай признавайся, почему гоблины тебя пощадили. Это так непохоже на них'.
-Какая у тебя первоначальная версия — тебя оглушили? — повернулась она к парню.
Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых читались растерянность и отчаяние. Не дождавшись ответа, Фела подошла к дереву с раскидистыми толстыми ветвями, перекинула через нее веревку.
-В этот раз ты решила повесить меня без затей?
'Увы. Я не могу сейчас убивать'.
Рядом с деревом стоял валун, и Фела легко на него запрыгнула.
-Залезай.
Корелонец прикусил губу. Противиться бесполезно — воительница играючи преодолеет его сопротивление с помощью Кинжала.
-Послушай, Фела... Выслушай меня.
-У меня нет времени. Залезай на камень. Быстро.
Чувствуя на себе колючий взгляд рофендилы, юноша повиновался.
-Позволь мне сказать пару слов, — срывающимся от волнения голосом сказал он. — Ты можешь убить меня, и я не могу сопротивляться. Но я прошу тебя — поверь мне!..
Пожалуйста, поверь — я не предавал вас. Возможно, люди часто лгут. Однако перед смертью они всегда говорят правду, чтобы облегчить себе участь в загробном мире. И я не лгу тебе. Я продал вас когда-то королю Садла, но в этот раз не я навел на вас гоблинов, клянусь тебе богиней Элатарти.
Ничто не изменилось в застывшем лице девушки. Подумав секунду, она рванула новенькую куртку Корелонца, поднесла оторванную полосу ткани, чтоб завязать юноше глаза.
-Да послушай ты! — закричал он, отталкивая ее руки. — Я не знаю, откуда взялись гоблины!
-Надеешься выторговать жизнь? — усмехнулась она.
-Нет! Но... но ты должна знать...
Время не ждет — стучало в висках рофендилы. Гред умирает, возможно, еще несколько минут — и будет поздно, возможно, ей уже не спасти его...
Ярко— синие глаза впились в нее. На искаженном болью лице застыло отчаяние. Он не признался — неужели понял, что она блефует? Или он говорит правду?.. Рофендила настолько была уверена, что юноша предал их, что сейчас почувствовала растерянность.
-Ладно, не переживай — я не убью тебя. Хотя не могу поверить в твою искренность. И не уверена, что ты живым встретишь рассвет. Что мы все доживем до рассвета.
С этими словами она затянула узел на его затылке. Хорошо, он ничего не увидит. Потом связала веревкой запястья Корелонца и столкнула его с валуна. Молодой человек закачался в воздухе, подвешенный за руки.
— Не думаю, что могу тебе доверять. Поэтому мне придется обезопасить себя и Греда от тебя. Хотя бы от тебя.
Спрыгнув вниз, рофендила направилась к лежавшему без сознания Греду.
Шрамы на шее и лице посинели до черноты, само лицо охотника стало белым, как полотно, и напоминало уродливую маску. Дыхание по-прежнему было хриплым и затрудненным; на губах выступила кровавая пена. Косой удар задел легкое; простая перевязка не могла спасти раненного. Фела недолго оставалась рядом с охотником; подавив глухие рыдания, подступавшие к горлу, она приступила к обнесению лагеря охранными заклинаниями. Это могло спасти от гоблинов, ежели те решат вернуться: охранные заклинания полностью скрывали лагерь, и обнаружить его можно было, лишь наткнувшись на него. Могло и не спасти — странники ушли совсем недалеко, на берегу ручья остались следы, замаскировать которые Фела не успевала. Потом рофендила вернулась к Греду. Его освещал лишь свет факела. Хотя уже наступила ночь, разжигать еще один костер, взамен погасшего и оставшегося в стороне, она не собиралась, полагая, что костры не приносят им счастья.
Когда-то вместе с воинским искусством ее обучали врачеванию, где традиционные способы лечения сочетались с магическими. Для спасения умирающего подходил один из способов, который она сейчас и собиралась применить. Не очень сложное волшебство, прибегнуть к которому мог даже не особо искушенный в магии новичок, и все же таившее в себе огромную опасность, потому что его суть заключалась в том, чтобы отдать свои жизненные силы умирающему. Этот процесс нужно было уметь контролировать, чтобы не умереть самому, отдав слишком много энергии. Кроме того, необходимо было искренне желать выздоровление спасаемому существу, и ни одной потайной мыслью не жалеть о своих действиях, не колебаться и не бояться. Фела постаралась придти в себя, успокоиться и не волноваться. Взяв сухие горячие руки охотника в свои, она зашептала магические слова...
Очнулась рофендила от солнечного света, падавшего прямо на лицо. Открыв глаза, обнаружила, что солнце уже высоко и нещадно палит. Вокруг шуровали всевозможные насекомые, бабочка щекотала ей руку; в кронах деревьев деловито перепархивали птицы. Фела села, заметив краем глаза, как бросилась наутек ящерка, до этого неподвижно гревшаяся на валуне. Негромкое жужжание насекомых смешивалось с журчанием ручья. Словом, все вокруг излучало спокойствие и умиротворенность.
