— Ну, не знаю, Ксандр. А что, этидроу могут меня чем-то поразить?
Ксандр стрельнул взглядом с закрывшей глаза императрицы на подобравшуюся вмиг темную эльфийку. Зал замер в попытке не пропустить не только ни единого слова, но и движения, даже слуги с опахалами застыли, тыча в шею императора пушистые наконечники.
— Мой Повелитель шутит. Вы же сами так хотели, чтобы я Вас представил, — Ксан не оставлял надежды воззвать к совести маленького негодника.
— У принцессы что, говорящий третий сосок? — Ксан моргнул, думая, что ослышался.
— Ммой Повелитель...
— А у ее брата железные яики?
Ксандр пораженно замотал головой.
— Ну, тогда меня они совершенно не поразили, — Предрассветный сверкнул ямочками, глядя прямо в глаза темной эльфийке, которая запрокинула голову вверх и заливисто расхохоталась.
Уж что-что, а язык силы и непокорности дроу уважали. Смех эльфийки прорвал плотину настороженного отчуждения, которое царило в зале. Даже делегация смертных присоединилась к веселью Первородных.
'А не все с этими эльфами, что светлыми, что с темными потеряно', — Дени искренне улыбнулся, и принцесса Лиона эль Санто, представительница клана, который в глубокой древности служил Предрассветным, поклялась, что только такая улыбка, теплая, настоящая, будет сиять на лице ее будущего супруга.
Под одобрительный гул Дениэль прошел к трону, на котором восседал его 'батюшка'.
Глава 42
Рядом с величественным, но в то же время изящным троном расположились два пуфика, по-другому не скажешь, до того они казались низкими, даже куцыми по сравнению с вырезанным из черного дерева престолом, на котором вольготно мог поместиться и бегемот, не то что один светлоэльфийский Наместник. Ставрус исподлобья наблюдал за происходящим в зале, избегая смотреть в глаза младшему сыну. Высокий, какой-то излишне массивный, будто неумело накаченный в тренажерном зале. Его лицо напомнило Дени суровые памятники защитникам родины, вот только те скульптуры никогда не дышали той агрессивной жестокостью, которая уродовала и без того массивные для эльфа черты. Квадратная челюсть Наместника выдвинулась вперед, и эльфенка прожгли вмиг потемневшие колючие глаза. Ржаные брови сошлись над переносицей, и до Ксандра долетело хихиканье маленького Правителя:
— Монобровь.
Рука Наместника взлетела к бровям, словно он мог услышать приглушенный шепот, а Ксан потянул носом, проверяя, уж не пронес ли лекарь спиртное маленькому негоднику. Ничем другим Хранитель не мог объяснить, что сегодня нашло на Правителя.
А Дени все стало казаться каким-то нереальным. И еще этот подводный зал, в котором создавалось ощущение, что плывешь. Может, Даркусу рыбки и помогали сосредоточиться, а вот на Дени это оказывало действительно пьянящий эффект. Незаметно бросив взгляд на смертных, которые жались к стенкам аквариума, эльфенок заметил, что и они ведут себя, будто их укачало. Люди явно чувствовали себя неуютно рядом со знатными Первородными, и то, что они находились в стеклянной звезде, отнюдь не делало их счастливыми. Темно-синие толщи воды давили на человеческую психику и заставляли людей непроизвольно жаться друг другу, оттого делегации разных стран решили на время забыть о своих разногласиях и выступать как единое целое. Довольно разномастное целое. Каких только оттенков кожи и каких невероятных покроев одежды там не было! Жгучие брюнеты с бронзовой кожей в высоких тюрбанах, низкорослые, но мускулистые светловолосые воины в латах, среди которых Дени насчитал одиннадцать женщин, худые старцы с бородами почти что до пола. Туники, кафтаны, тоги, длинные и укороченные платья и самые смелые прически на головах и у мужчин, и женщин. Казалось, что снимали историческое кино о самых разных эпохах, вот только массовка смешалась и не догадывалась об этом.
Красота эльфов, к которой Дени уже привык, теперь, на фоне простых человеческих лиц, показалась мальчику нереальной. Он и не задумывался о том, что сам был прекраснейшим из присутствующих. От него дух захватывало, и человеческие делегации, состоящие из нескольких королей и магов высшей ступени, нарушая все приличия, уставились на маленького принца, и ничего более не замечали.
'— Дени!' — родной голос, который уже не казался холодным и безразличным, раздался в голове молодого Правителя.
'— Лея? То есть... мама?' — эльфенок поднял взгляд на возвышение.
На низеньких пуфиках, на одну ступень ниже трона, сидели изможденная Лея и Олливандер, весь в синяках и кровоподтеках, которые не смог за такой короткий срок излечить господин Дудок. Олли от всей души улыбнулся брату, и Дени заметил, что у него не хватает пары зубов.
Маленький принц на мгновение закрыл глаза, чтобы не показать, как они превратились в драконьи, и сосчитал до десяти.
'Спокойно, Дени, — уговаривал себя мальчик, — Папик-монобровь еще получит свое'.
Намеренно не глядя на Наместника, чтобы и взглядом не выдать 'коварных' планов, Дени обратился к матери:
— Приветствую императрицу всех иллитири и моего дорогого брата. Господин Наместник, и вы здесь, — последнюю фразу мальчик произнес скучающим и слегка пренебрежительным тоном, а потом склонил голову в сторону Леи и прижал руку к груди, как некогда делал Рокус.
Величественная, облаченная в темный пурпур императрица под взглядами сотен гостей грациозно спустилась с возвышения, подошла к сыну и опустилась у его ног. Вытянув руки, она коснулась пальцами кончиков его туфлей и склонила голову.
— Мои жизнь, душа и посмертия принадлежат Тебе, Повелитель.
Толпа загудела, Ставрус нахмурил кустистые брови. И тогда к императрице присоединился старший принц и, до этого дня, наследник светлоэльфийской империи.
— Мои жизнь, душа и посмертия принадлежат тебе, Повелитель, — повторил уверенный голос побитого принца, — Используй и властвуй.
Ставрус скривился, будто съел за раз пару лимонов. Губы Ксандриэля дрогнули в победной улыбке, и император прожег Хранителя злобным взглядом.
— Песс, — воздух со свистом вырвался сквозь стиснутые зубы Ставруса, и Дени непроизвольно посмотрел на отца.
Ставрус вздрогнул, и эльфенок готов был поклясться, что не увидел в его глазах ни страха, ни ненависти. Только какое-то болезненное предвкушение. Дени поежился, и в ту же секунду Ксандр оказался перед своим Господином.
Комподжоу с видимым усилием взял себя в руки и начал тяжело спускаться со ступеней трона. Время тянулось густой патокой, и Дени стало страшно. Что он мог сделать со взрослым и опытным противником? Как должен повести себя? Легко было сказать, что он поквитается с мерзким узурпатором, который посмел поднять руку на жену и на сына, но что конкретно он мог сделать? Его Драконом вновь овладело безумие, потому Хищник и был скован глубоко внутри, а сил на то, чтобы справиться самому, совсем не осталось. И Ксан был вымотан, и Лея только что вышла из антимагической комнаты, так что и у нее не было сил оказать хоть какое-то сопротивление мужу. Лея в это время поднялась с пола и встала по правую от Дени руку, Олли расположился по левую. Но как бы они не храбрились, постоянные избиения и унижения не могли не оставить след на их психике. И Дени видел, как задрожал Олли, когда отец окинул его презрительным взглядом. Первая ступенька, вторая, третья, на пятой Ставрус остановился, небрежно откинул подол кукурузного цвета тоги, и его зычный голос всколыхнул зал.
— Друзья мои, сегодня для меня и, я надеюсь, для каждого из вас особенный день.
'Какой он высокий и массивный', — подумал Дени, когда Ставрус приблизился настолько, что мальчик мог почувствовать едва различимый запах крови, лееной крови!
'— Мерзкая тварь!' — едва не выпалил мальчик, сжимая кулаки, когда Ставрус развязной неторопливой походкой приблизился к своей семье. И Дени скорее почувствовал, чем увидел, как вжалась голова брата в худенькие плечи и как подобралась императрица, готовая до последнего защищать свое единственное дитя.
— Я бы даже сказал, счастливый, долгожданный день, — Ставрус помолчал и обвел присутствующих радостным взглядом, — Мой сын наконец-то с нами!
Смертные, не знающие всех тонкостей эльфийской политики, захлопали в ладоши, но уже через пару секунд поняли, что что-то не так, стоило лишь посмотреть, как делегация дроу хмурит лоб и как опасливо косятся иллитири на своего императора. Редкие хлопки прекратились. В абсолютной тишине Наместник вплотную подошел к Дениэлю, плечом оттеснив старшего сына, и стиснул Предрассветного в железных объятиях.
— Заставляешь себя ждать... Повелитель.
Последние слова, произнесенные вкрадчивым голосом, заставили мальчика вздрогнуть. Не разжимая объятий, Ставрус чуть отодвинулся и посмотрел прямо в глаза маленького принца.
'А ведь он действительно рад, нет, он просто счастлив!' — пронеслось в голове Дениэля. Он не мог прочитать мысли Наместника, но в какой-то момент смог уловить эмоции. Радость и предвкушение бурлили в душе Комподжоу. Дени не знал, что и думать, он уже привык считать своего 'отца' исчадием ада, и вот теперь тот искренне радуется возвращению сына? Того, кто по праву должен занять трон? Ксандр разделял сомнения Дени, его рука держала рукоятку кинжала, и он в любой момент готов был проскользнуть между Комподжоу и Повелителем.
'Что происходит, почему Наместник так рад меня видеть?' — на этот раз Дени искренне сожалел, что не может посоветоваться с Аароном. Он бы с удовольствием проведал Хищника, но не был уверен, что его отсутствие не заметит Ставрус или еще добрые пять сотен гостей. Но на всякий случай мальчик сделал зарубку на память — нужно обязательно проведать Дракона и как можно скорей. Он хотел убедиться, что Аро окончательно не слетел с катушек. А еще он хотел узнать о дуэно. Хоть что-нибудь, что угодно, только бы поговорить о ней, тем более с тем, кто также, как и он сам, ощущал любимую частью себя.
Удивительно, как перевернулось сознание юного принца: стоило появиться дуэно — и Дени уже не мыслил себя без нее. В груди снова заныло, и Дени поежился. Холод шел, будто кто-то отворил дверцу в студеное утро, но Дени не знал, как затворить эту дверь, а снежинки все падали и кружили, и некуда было деться от холодного пепла.
Тронный зал подернулся дымкой, и Дени увидел, как золотисто-черный трон не возвышается, а стоит вровень с остальными креслами и баюкает сидящего Повелителя. Смутное видение. Даркус практически не различим, лишь только его лицо, изможденное, с заострившимися чертами и такими темными кругами под глазами, что было удивительно, как молодой мужчина не свалился от истощения. 'Какой он худой', — подумал Дени. Перед эльфенком предстало не лицо, а предсмертная маска. 'Неужели никто этого не замечает? Неужели никто не видит, что Правитель ни жив, ни мертв от истощения?'
Даркус улыбался той самой тихой улыбкой, которая освещает лики святых и мучеников, и Дени передернуло, ему хотелось ворваться в зал прошлого и трясти этого полумертвого Мироздателя, пока румянец не вернется на его щеки, пока мертвенная пелена не спадет с некогда сияющих глаз. 'Неужели я выглядел так жутко? Может, тогда я узнал, что потеряю дуэно или уже ее потерял?'
Даркус сидел в центре стеклянной звезды, и только теперь Дени смог оценить ее по достоинству. То, во что превратится тронный зал в будущем, не шло ни в какое сравнение с великолепием прошлого. Трон из черного дерева мерцал каждой вырезанной чешуйкой, казалось, что он был живым, что он в любой миг взмахнет перепончатыми крыльями, отбросив разноцветных медуз, и разобьет стеклянный потолок. Но деревянный дракон не улетал. Не поддаваясь законам природы, едва дракон заметно наклонял морду или шевелил резными крыльями так, чтобы подстроиться под движения Предрассветного Повелителя. Дени видел лишь профиль молодого мужчины, но и этого хватило, чтобы понять — перед ним сидел тот, кто медленно умирает, тот, чье тело отдает последние силы на поддержание светлоэльфийского рода. От центра его груди тянулись прозрачные трубки. Сияя и таинственно изгибаясь, они тянули из Правителя последние Силы и исчезали в мерцающем воздухе.
'Так вот зачем был нужен этот зал!' Вода, полностью окружившая эльфов, служила прекрасным проводником, и Даркус мог безболезненно наполнять энергетические запасы своих подопечных. Но эльфы ничего этого не замечали, они видели лишь серебристые переливы, которые можно было списать на отблеск воды и стекла. Дени затошнило при виде прозрачных труб, по которым утекала животворящая Сила. Кто знает, если бы Дени не видел, что они высасывают из Предрассветного жизнь, быть может, он сам залюбовался бы их переливами?
Светлые эльфы расположились вокруг Повелителя. Все они были наряжены в традиционные цвета: синие и зеленые, красные и желтые, розовые и коричневые. Ближе всех сидели Главы, сразу за ними Старейшины кланов, а прямо за Даркусом стоял Ксандр и уже за ним — все Хранители и воины, облаченные в серые одежды. Зал мерцал мистическим голубым светом. За стеклянными стенами плавали морские духи, освещая темную синь, над головой проплывали русалы и посылали Правителю воздушные поцелуи, и даже пол был стеклянным. Под ним вода казалось практически черной, и только маленькие огоньки иногда вспыхивали, освещая хищных рыб и их глупых жертв, плывущих на огонек. Даркус проследил потускневшими глазами за тем, как хищная рыба, похожая на раздувшуюся щуку, заглотила прозрачно-золотистую рыбку, а потом указал рукой на кого-то справа. Прищурившись, Дени разглядел Полдона, так похожего на своего сына, что вначале Дени подумал, что это был именно Ставрус. Глава Комподжоу отчего-то был в таком бешенстве, что скулы его побелели, но он все же взял себя в руки, поклонился Правителю, а потом обратился к присутствующим:
— Я, Полдониэль эль Комподжоу, как Глава клана и первый Советник, от имени своего клана выдвигаю вотум недоверия своему Правителю и Господину, пусть простят меня Создатель и Эра.
За Полдоном встал его клан и прижал руки к груди в знак одобрения. Зал загудел, как растревоженный улей.
— Мы тоже недовольны действиями Правителя! — закричали Супримо.
К ним присоединялись согласные голоса зеленовласых ту Эрро:
— Почему Праматерь больше не общается с нами? Почему не делится силами?
Темновласые ту Амон застыли, пораженные подобным святотатством, синевласые Нуэро и розовласые эль Дурроу начали спорить между собой, а Диеро выхватили мечи и окружили Владыку, готовые за него вырезать и родных, и друзей.
— Довольно, — спокойный голос остановил ор, и уставшие глаза посмотрели на Полдона, — Если мой народ того хочет, я отрекусь от трона и...
Эльфы в священном ужасе уставились на Предрассветного.
— Неет! — Полдон вцепился в русые волосы и в отчаянии впился глазами в Повелителя, — Нет, нет, ни за что, только не это! Просто... вернись к нам, мы нуждаемся в Повелителе, мы не можем больше видеть, как ты губишь себя, как... Что ты творишь, Даркус, как ты можешь так унижаться и позорить весь светлоэльфийский род?.. Ты же... наш бог, ты наш Правитель.
Даркус с силой сжал подлокотники:
