Парю в пасти дракона. С отвращением называю свой прием. Tenkui ryu. Пожирающий небеса дракон. Магия, что осмелится использовать только демон.
Опасность.
Сукэн реагирует раньше осознания. Из моих запястий вырывается черная нить. Струна становится лентой, а лента воздушным змеем. Парус ловит внезапный порыв, дернув меня так сильно, что руки едва не вылетают из суставов. Через мой послеобраз проносится волна цепей, пик и алебард.
Гарм. Его моему tenkui ryu не поглотить. Огромный волк мчит через шторм, оставляя его без внимания. Вокруг его конечностей оборачиваются толстые веревки и длинные нити. Его толкают могучие мышцы, с каждым шагом он рвет нити. Голова зверя склонена набок. В один укус Гарм пожирает одного из своих волков-миньонов. Затем он поворачивает свою пасть ко мне и выплевывает разлетающиеся призрачные клинки.
Новый порыв ветра тащит меня вверх и в сторону. Сукэн почти ломается. Если я продолжу полагаться только на него, я в считанные секунды лишусь всей защиты.
Смех Гарма ревом перекрывает вихрь.
— Приди, ведьма! Меня не победить столь слабым заклинанием!
— Я так и думала, — кричу я в ответ, наполняя голос ложной уверенностью. — Но девушке же можно надеяться, не так ли?
Tenkui ryu достиг большего, чем ожидалось. Миньоны Гарма вне игры. Но это, в лучшем случае, уравнивает шансы. Прямо сейчас я в сотне метров в воздухе. Нет поверхности, от которой оттолкнуться. Нет укрытия, за которым спрятаться. Всю мою подвижность обеспечивает неуправляемый змей.
Такие шансы мне не по душе. Мне нужно превратить все это в ближний бой. Если я буду держатся на расстоянии, закончу я маленькими кусочками Ранмы.
— Я Гарм, сын Фенрира, страж ворот Хель. Если я скован, оковы сломаются. Если я умру, я возрожусь. Когда я вою, трепещут даже боги, ведьма, — ревет Гарм. — Покажи мне свою страшнейшую силу. Разорви мою плоть. Разбей мою душу. Пропитай мой мех кровью, пока он не станет сиять алым. Бей меня так, как хочешь, ведьма, а я над всем этим посмеюсь. Посмеюсь, а затем раздавлю в зубах твои хрупкие кости.
Рокочущая издевка Гарма останавливается, когда его голова качается из стороны в сторону. В пять укусов он проглатывает столько же волков. Затем колоссальный монстр снова поворачивается ко мне. Вверх смотрят огромные золотистые глаза. Через зубы монстра истекает серебристое пламя.
Гарм раскрывает пасть.
Горло волка освещенная белым пламенем бесконечная бездна. В этом аду выковывается запас оружия. Мечи, что выше моего роста. Стрелы, которых больше, чем может выпустить армия. Копья и дротики, чьи наконечники остры, а лезвия иззубрены. Выплюнут каждый клинок, что был придуман человечеством — буря инструментов разрушения, каждый из которых может запросто меня убить.
Мне хватает одного только взгляда, чтобы увидеть в стальном блеске отражение собственной смерти.
За мгновенным решением следует холодный расчет. Мои приемы изменились. Я не могу больше позволить магии владеть мной. Чтобы избежать этой судьбы, мне нужно больше, чем направляющая рука и мягкая воля. Мне нужно перехватить контроль.
И это значит, в свою очередь, что мне нужно, чтобы она контролировала меня.
Я впервые принимаю сукэн. Я позволяю магии наполнить мои мысли, так же как и мою душу. Я позволяю ему запятнать мое искусство и испортить его неэффективной элегантностью. Я сдаюсь фантазии. И при этом я нахожу путь.
Вокруг меня кружит магия. Со спины моего платья рябью расходятся отделанные белым кружевом черные ленты. Два змея ловят ветер. Налево, думаю я. В ответ поднимается ветер, оттаскивая меня на пять метров. Я танцую в воздухе, исполняющая на облаках пируэты прекрасная балерина. Мимо проносятся целующие мою плоть ножи и мечи.
Новый порыв. Снова дергает, на этот раз на восемь метров вниз. Рядом со мной пляшут тысячи лент. Они ловят своими петлями призрачные клинки, сбрасывая их вниз или отклоняя прицел. Цепляю в полете клеймор, моя аэродинамика тащит меня в самый разрыв.
Дз-зынь. Металл ударяется о металл. Я кружусь посреди роя смерти, призрачным клинком отражая оружие.
Затем это проходит.
Змеи распадаются. Ленты переплетаются заново. На их месте образуется пара шелковых крыльев. Без усилий кружусь в воздухе. Учиться не нужно. Сукэн превращает мечту в реальность. Здесь, в моей области, моим ожиданиям повинуются даже мельчайшие детали.
Замечаю Гарма, после чего стремительно падаю.
Волк мчится через глубины торнадо, кусая всех своих миньонов в пределах досягаемости. Между укусами он выплевывает ружья смерти.
Эх!
Закладываю в ответ вираж, описывая телом имитирующую полет широкую кривую. От первого заряда уворачиваюсь чисто. Но, с сокращением дистанции, от следующих четырех так легко не уклониться. Одним взглядом рассчитываю сотню траекторий. Меняю направление, чтобы пройти через минимум лезвий.
Столкнувшись с бесконечной бурей смерти, я желаю новой правды. Воображение обретает форму. Мотки шпагата летят элегантными петлями. Нити обвивают рукояти летящих клинков. Развожу руками, и куклы оживают. Магия придает им невозможное умение. Мое умение. Оружие Гарма становится отрицающей все стеной призрачной стали.
Четвертая волна бьет.
Мою ауру рассекают десятки копий. Разваливается продырявленный сукэн. Я вдруг теряюсь. Полет превращается в падение. Нити растворяются в туман. Отчаянно кувыркаюсь. По моим конечностям проносятся стрелы. Проходя мимо, рубят кружащиеся мечи. Мою тень пронзает множество ножей. Размывшимися руками отбрасываю оружие в сторону.
Боль. Проскальзывает клинок. Призрачный нож разрезает воротник. Шок замедляет мои движения. Лишь инстинкт спасает меня от следующего за ним дротика.
Проношусь над головой Гарма. Волк поворачивается ко мне, его горло светится надвигающейся смертью. Натягивается последняя моя лента. Мое падение резко останавливается. Вместо этого я описываю вытянутую кривую.
Ухмыляюсь и замахиваюсь ногой, чтобы прибавить движения. Теперь-то ты попался, песик.
Моя кривая петля превращается в орбиту. В одно мгновение я вновь оказываюсь на высоте Гарма. Затем выше. Затем рядом с ним. Затем ниже. Вокруг и вокруг. Быстрее и быстрее. Следя за мной, Гарм вращает головой, но с каждым проходом моя скорость нарастает, и его связывает все больше нитей.
Бух.
Врезаюсь в спину Гарма с такой силой, что из моих легких выбивает весь воздух. С застывшей диафрагмой хватаю пару веревок. Импровизированными поводьями закрепляю свое положение.
Делаю несколько вдохов и сосредотачиваюсь.
— Знаешь, а здесь довольно удобно.
Гарм дергается подо мной, подбрасывая меня на метр над сиденьем. Падаю обратно. Шея кричит от боли внезапного рывка.
— Слезь с меня, ведьма, — воет Гарм.
— Ха. Нужно тебя для начала пришпорить, песик. Собака служит своему хозяину. С нетерпением жду, когда же у меня будет летающий волк, — весело издеваюсь я.
— Укрощаешь меня? — рычит Гарм. Зверь кружит в воздухе, борясь с поймавшими его веревками. — Это больше, чем тебе стоило пытаться.
Плотная материя обращается в пар. Скольжу сквозь море серебристого пламени. Теневая форма Гарма мерцает надо мной, по-прежнему обернутая нитями. Призрачная гончая изворачивается. Вновь материализуется его рот. Он кусает.
Ныряю. Желтые зубы ловят отставшую косичку. На мгновение пошатываюсь, но шелковистые волосы выскальзывают через щели как вода. Падаю дальше, связывающая меня с Гармом струна растягивается по моей воле. Напрягаюсь, готовясь броситься в еще одну спираль.
Гарм движется первым.
Прекрасно выбрав момент времени, волк шагает назад. Огромная масса дергает ленту, рывком швыряя меня в воздух. Гарм рвется к моему возносящемуся телу, кривая моей дуги ведет меня прямо в его челюсти.
Мои нити снова растягиваются. Оставшаяся скорость наращивает расстояние между нами. Укус Гарма уходит впустую. Но у защиты есть своя цена. Вернувшаяся слабина не позволяет мне контратаковать. Гарм использует этот момент, чтобы извергнуть волну призрачного оружия.
За моей спиной вырываются крылья. Своей поверхностью они ловят порыв ветра. В тот же момент натягиваются мои ленты. Я дергаюсь, и моя траектория меняется настолько, что я облетаю Гарма с правой стороны. Усиливаю хватку и готовлюсь намотаться на него.
По моему позвоночнику ползет холодок. Смерть.
Внизу кипит зловещая сила. Присутствие душит. Смерть. Смерть. Смерть. Кажется, что сам воздух воет эти слова. Ужас выдавливает все мысли, оставляя одни лишь инстинкты. Отпускаю, оторвав свои ленты. Касательная скорость остается. Мой полет продолжается, отправив меня кувыркнуться сквозь стену tenkui ryu и выйти на открытый воздух.
Небо разорвано.
Все небо покрывает пелена темных облаков. Сердце вырвано. Позади остается туннель мутной черноты, глаз бури. По стене кружащихся облаков с треском прокатываются синие сполохи. Раскаты грома сотрясают атмосферу, отдаваясь в моих костях.
С каждой проходящей секундой магия становится все сильнее. Мои глаза стремятся к источнику. Гёндуль. Валькирия стоит среди моря липкого розового. Ее копья нет, а рука высоко поднята, как будто хватаясь за небо.
Рука падает.
С небес обрушивается каскад молний, непрестанная река, что врывается через изгиб моего tenkui ryu. Поток шире здания и ярче солнца. В его центре лежит Тиё, приколотая к скале пронзившим ее кишки копьем.
БУМ!
Звук подобен молоту. Он сбивает меня с неба. Кувыркающийся полет становится беспорядочным. Проваливаюсь, оглохнув и ослепнув. Внезапная сила ломает плечо. Отскакиваю от бетонной крыши, несколько раз кувыркаюсь и падаю в переулок внизу.
Чернота.
Мой взор поглощает тьма. В онемевшей руке и в шее пульсирует боль. Пронзительные сирены бьют по растерянным ушам. В замешательстве трясу головой. Перекатываюсь и падаю с крыши седана. Под каблуками хрустит разбитое стекло автомобиля. Колени едва держатся. Для равновесия хватаюсь за дверь автомобиля и держусь за нее. Мир медленно прекращает шататься.
Размытым взором смотрю на опустошение.
Надо мной огромными разорванными монстрами возвышаются здания. Их ребра раскрыты, а органы разбросаны по улицам. Все покрыто дырами и кратерами. Торчат изогнутые стальные балки, каркасы разорваны длинными бороздами. Удивительно, что эти скелеты еще не обрушились.
Под моими ногами дорога из щебня. От тлеющего асфальта поднимается темный дым. Улицы сияют оранжевым, камень плавится в суспензию разогретой жидкости. На заднем плане вращается тонкий торнадо. Когда потрескивает энергия, он вспыхивает розовым.
Уши закладывает. Возвращается слух. Бесконечным хором кричит автосигнализация. Какофонию перекрывают сирены, скрытые улицы извергают машины аварийных служб. Хриплым воем вырывается ветер, когда мой tenkui ryu продолжает свое бесконечное вращение. Вверху кружат вертолеты, испуская тяжелый тух-тух-тух.
Дерьмо! Тиё.
Пусть неуверенно, мой мозг перезагружается. Вылетаю из переулка на поле боя. Там я нахожу худшее. Гёндуль вырывает из внутренностей Тиё Гунгнир. Из раны вываливаются кровь и кишки. Тиё пошатывается. С безумной улыбкой девушка втыкает в землю зонт. Дрожащей рукой поднимает боевой топор.
У израненной и ослабевшей Тиё нет ни шанса. Закон Гунгнира нейтрализует защитные аспекты сукэна. В рукопашном бою победитель определен. Тиё хороша. Гёндуль мастер. Следующий удар все закончит.
И если Тиё проиграет, проиграю и я.
Не сказать, что Гёндуль непобедима. В отличие от Тиё, она не может грубой силой растоптать возможность поражения. Но это лишь небольшая разница. Что касается навыка, Гёндуль на моем уровне. Что касается силы, она превосходит меня. Что касается снаряжения, у Гёндуль есть Гунгнир.
Победа здесь не будет счастливым случаем. Она будет чудом. Так стоит мне сражаться или бежать?
Выбор прост. Ответ очевиден. Моя гордость сломлена. Мне не нужно проявлять себя здесь. Вместо этого мне остается лишь страх. Поражение значит возвращение в Институт. Этот ад меня уничтожит. Что касается Тиё? Пусть умирает. Эта девушка пьянеющая от силы хладнокровная убийца. Мир не станет оплакивать ее потерю. Я не прочь самостоятельно убить ее.
Тем не менее, к чему все это приведет? Через год Гёндуль и Гарм будут ничуть не слабее. Через десять их будет поддерживать армия. Артемида никогда не прекратит своей охоты. У меня не было сомнений, когда Камико об этом говорила.
Глупо. Точно такие же рассуждения привели меня к бою на крыше с Тиё. Нет ничего, что бы привело к…
Дыхание останавливается. Новым взглядом смотрю на мир. Тиё отступила. С нами в бою столкнулись Гёндуль и Гарм. Трое — нет, четверо — сильнейших бойцов Института собрались на одном поле боя. Если Тиё выживет, если Гёндуль проиграет, если Гарм умрет, если произойдет хоть что-то из этого, все изменится.
Это возможность, ради которой стоит умереть.
Выбор сделан.
Прыгаю вперед, с непоколебимой грацией лечу над расплавленной землей. Бросаюсь прямо к Гёндуль, разрушительная сила хайгэки спиралью сворачивается меж моих ладоней.
— Tenshi osakebi!
Атакую валькирию исподтишка. Гёндуль скользит на два метра в сторону, прежде чем зарыться ногами в землю. Она разворачивается мне навстречу, ее копье взлетает на позицию. Опаздывает на миллисекунду. Я врезаюсь в нее, как атакующий бык.
Неожиданная атака отрывает Гёндуль от земли. Пока она в воздухе, сосредотачиваюсь внутри. Ки отвечает моей воле, и я изо всех сил отрицаю закон Гунгнира. Гёндуль приземляется, руки сжимаются на оружии. Не даю ей ни шанса. Шагаю вперед и выпускаю волну ударов, избивая ей лицо.
Натиск продолжается лишь секунду. Затем прилив обращается. Еще не оправившись от повторяющихся ударов, Гёндуль бьет копьем, а затем широкими взмахами расчищает область. Оставляю нападение без внимания. Это не бой. Это затягивание времени.
Это Тиё орудие гибели Гёндуль. Девушка сейчас ранена, но сукэн залечит ее раны также, как и мои. Если я смогу достаточно удержать Гёндуль, Тиё вернется в бой. Мне не нужно побеждать. Мне нужно просто выжить.
Выжить и молиться, чтобы не показался Гарм. Если волк появится, вся надежда будет потеряна.
Гёндуль кряхтит, ее глаза блестят от жажды крови. Она бурей смерти накидывается на мое отступление. Удары сыпятся дождем, а Гунгнир размывается молнией. Глаза слезятся от напряженного отслеживания движений. Руки движутся так быстро, что кажется, что у меня их десять. Я раз за разом отбиваю наконечник копья. С безумным упрямством давлю внутрь себя. Не могу позволить Гёндуль отступить. Сосредоточься на мне, прошу я ее.
Тикают секунды. Воздух обжигает мои легкие. Из моих рук капает кровь. Горит давно запечатанное ножевое ранение шеи. Меня медленно оттесняют. Уже сейчас мы пересекли половину перекрестка. Но каждое движение лишь упрочняет мою победу. Затем, с ухмылкой, она становится уверенностью.
Как бы ни была умела Гёндуль, у ее движений есть пределы. Я знаю, сколько ей нужно времени на удары. Я знаю, какие приемы за какими должны следовать. Лишь вопрос времени, когда она сделает ту очередь, что я жду. Три выпада, каждый дольше предыдущего. Отступление или смерть. У приема есть цена. В обмен на третий выпад Гёндуль платит цену замедленного отхода.
