— Ты права, моя девочка, — мягко ответил Элизар. — Сейчас мы должны подумать о твоем... муже. Перенесите принца и его убитых телохранителей в Виссавию.
— А наследник? — осторожно спросил Арам.
— Наследник волен поступать так, как ему заблагорассудится.
Рэми не возражал. Он знал, что в Виссавии ни с Миранисом, ни с его телохранителями, ни с Арманом ничего не случится. А теперь ему надо было проститься с умершим другом.
— Мне очень жаль, Рэми, — положил ему руку на плечо неведомо откуда взявшийся Бранше. — Мне действительно жаль.
— Наследник, если ты позволишь, я облегчу переход души твоего друга за грань... — тихо сказал незнакомый голос.
Рэми недоуменно посмотрел на склонившегося перед ним юношу в черных одеждах. А ведь именно этот человек держал щит над Миранисом, когда Рэми не было рядом с принцем. И ведь хранитель смерти устал, видно, что устал, а предлагает провести сложный ритуал, который требует очень много сил.
— Какое тебе дело до моего друга?
— Твоя боль это моя боль, Рэми, — спокойно ответил тот.
И Рэми ему вдруг поверил.
— Спасибо...
— ... Рэн, — правильно понял виссавиец.
В отверстие в обвалившемся потолке храма вдруг проник первый солнечный луч. Наступило утро.
Глава 4. Наследник
Ритуал выжрал Рэна до дна. Он впервые сам вел душу за грань, при этом вел душу убийцу и наемника. Такому бы, по-хорошему, еще бродить по тьме много зим, прежде чем заслужить покой. Но Гаарс спас наследника, а этого Рэн забыть не мог. Такое надо отплатить.
Хранитель смерти с трудом вынырнул из транса. Он стоял на вершине обсидиановой пирамиды в три человеческих роста высотой. Небольшое сооружение удобно устроилось среди уложенной каменными плитами площадки. От города место погребения отделял высокий забор, густо увитый вечно-зеленым и колючим ежевичником.
И холодно. Очень холодно. В этой Кассии всегда было слишком холодно.
Рэн стоял в главах обсидианового ложа, бока которого были густо изрезаны древними рунами. Церемония уже закончилось, и синий огонь магии уже почти сжег лежавшее на ложе тело Гаарса. Чуть поодаль собралась семья умершего. И среди них — Нериан, одаривший Рэна благодарным взглядом.
Хранитель смерти с трудом удержался, чтобы не свалиться на черный, холодный камень. Он еще никогда в жизни не чувствовал себя столь слабым.
Помимо Рэми и его молчаливого друга-оборотня на погребении были мальчик лет девяти со светлыми, вьющимися волосами и две женщины: одна полная, но с виду мягкая и воздушная, как привозимые матерью из Ларии сдобные булочки, вторая высохшая и неприятная, как древесная коряга. Булочка все время отирала со щек бегущие слезы и прижимала к себе с ужасом таращащегося на хранителя смерти мальчишку, а худая сжимала до скрипа зубы, окидывая то и дело наследника неприязненным взглядом.
Винила. Но вслух не сказала ни слова, и даже, когда церемония закончилась и оставшийся после сожжения пепел отдали во власть ветра, подошла к Нериану, молча обняла его за плечи, поцеловала в щеку, и направилась прочь от ложа смерти.
Вниз они спускались в полном молчании. Рэн устал, да и не знал, что говорить, наследник не пытался начать разговор, и лишь возле ожидавшей их за воротами кареты, кинул женщинам:
— Я провожу вас.
— Спасибо тебе, мой мальчик, — прошептала сквозь слезы "булочка". — Ты и так сделал многое, а теперь ты должен возвращаться в замок и в свой мир.
— Но...
— Не вини себя, — она ласково погладила наследника по щеке. — Мой брат был наемником. А наемники долго не живут, ты же знаешь. Это все равно бы случилось, сегодня, завтра... но случилось. А теперь возвращайся в свой мир арханов, к которому ты на самом деле принадлежишь.
— Варина, если тебе нужна будет помощь...
— Через луну в столицу вернется мой младший брат. Он хороший человек, он встанет во главе рода...
— И тоже наемник.
Варина слабо улыбнулась:
— Ты телохранитель сына повелителя, тебе подчиняется дозор, ты же знаешь, я не могу ответить на твой вопрос. А теперь иди. И не забывай о нас, мой мальчик.
— Ты же знаешь, что я никогда не забуду, — слабо улыбнулся Рэми.
Он отошел от кареты и подал знак извозчику. Рослый мужчина прикрикнул на лошадей, породистые животные тронулись с места, разбивая острыми копытами грязь на еще не высохшей после вчерашнего дождя дороге.
Когда карета свернула за угол серого, низкого здания, Рэми оглянулся на Эллиса, что подвел к ним двух каурых, симпатичных лошадок.
— Можешь возвращаться домой, Рэн, — сказал Нериан, глядя на хранителя смерти опустошенным взглядом и поглаживая морду лошади затянутой в черный бархат ладонью.
— А ты?
— А я... я пойду собственной дорогой, — увильнул от прямого ответа Нериан.
— Тогда я пойду с тобой! — упрямо возразил Рэн.
Нериан скривился:
— Ты ведь понимаешь, почему я согласился, чтобы именно ты провел ритуал...
— Знаю, — устало ответил Рэн. — Наемникам отказано в церемонии погребения. Их просто сжигают за городом.
— Этот наемник мне был как старший брат, — ответил Нериан. — Ты провел его душу за грань, избавив ее от долгих зим скитания. И за это я тебе безмерно благодарен. Но не понимаю, чего ты от меня, собственно, хочешь?
— Я хочу остаться с тобой.
— Почему?
— Потому что ты первый человек, что мне посмотрел прямо в глаза после посвящения в хранители смерти и не передернулся, — не стал юлить Рэн. — Даже вождь передергивается.
Нериан усмехнулся и некоторое время молчал, все так же поглаживая морду лошади. Животное льнуло к его ладоням, довольно пофыркивало, отвечая на простую ласку. И Рэн вдруг сообразил, что по сути только что сложил свою хваленую гордость к ногам этого человека и что теперь ждет ответа Нериана, как преступник ждет судейского решения. Только ведь Рэн ничего не сделал... он просто хотел быть рядом с наследником, которого так плохо знал, но которым уже восхищался.
— Я так часто был у грани, что давно не боюсь бога смерти, — задумчиво протянул Рэми. — Я просто знаю, что там ждет меня покой, и вижу в твоих глазах не смерть, а отблеск этого покоя. И мудрость. К чему мне передергиваться?
— Ты понимаешь... люди — нет.
— Люди боятся того, чего не знают, — спокойно посмотрев Рэну в глаза. Запросто, как лучшему другу. Как давно Рэн не встречал такого прямого взгляда. И как по нему, оказывается, скучал. — И я хочу тебя разочаровать, Рэн. Я бы тоже боялся. Но смерть это нечто, что я уже познал и не раз. А страх перед уже познанным это уже глупость. Так что перестань делать из меня божество и возвращайся в Виссавию.
— Позволь мне остаться с тобой, — процедил Рэн. — Пожалуйста.
— Кем ты хочешь быть для меня, Рэн? — ровно спросил Нериан, вскакивая на лошадь.
— Твоим харибом.
— У меня есть хариб, второго мне не надо. Мало того, боги того не позволят...
Лошадь под наследником горячилась, хотела устремиться вскачь, нервно топталась на месте, удерживаемая твердой рукой Нериана. Умеет все же наследник обращаться с этими животными... Рэн вот никогда не умел. Не хотел уметь. Им в Виссавии достаточно было пегасов, и Рэн вдруг страшно заскучал по своему иссиня-черному красавцу Инею, которому приказал вернуться в Виссавию. Там пегасов любят. Здесь их временами встречают стрелами страха.
А Иней, наверное, сейчас помог бы. Пегасы умеют видеть душу, даже душу столь старательно окутанную щитами, как была окутана душа наследника.
— Тогда... твоим другом, — прошептал Рэн, не понимая до конца, какой ответ хочет услышать наследник. Хранителю смерти впервые в жизни захотелось ответить правильно. Ранее его не сильно-то тревожило, ни что он говорит, ни как это воспримут. Раньше ему было неважно. А теперь от его слов зависела и его жизнь. И от его умения раскрыть душу внимательному, темному взгляду Нериана.
— В друзья не набиваются, — холодно ответил наследник.
— Тогда слугой... — упрямо настаивал Рэн, складывая в тот миг к ногам Нериана свою непомерную гордость виссавийца. И самое дорогое, что у него было — свободу.
— Слуг мне хватает, — так же спокойно ответил Нериан.
— Верных никогда много не бывает, — вскинул подбородок Рэн. — А я буду тебе верен.
— Верю... — согласился вдруг наследник. — Если уж ты так настаиваешь, Рэн, будь... моим другом.
Рэн задохнулся от неведомо откуда накатившегося счастья. Наверное, улыбнулся, и улыбка та слегка отразилась в глазах Нериана. Но вышла она у наследника грустной, измученной. Он только что потерял друга, подумалось Рэну... Потому и тень улыбки сейчас наследнику далась нелегко, хотя обычно, Рэн почему-то знал, телохранитель на искренность отвечал искренностью.
— Огромная честь для меня, Нериан.
— Не называй меня так, — наследник подал Рэну руку, помогая ему вскочить на лошадь и устроиться за своей спиной. Место на второй лошади занял Эллис.
— Меня зовут Рэми.
— Могу я спросить, Рэми... — тихо прошептал Рэн, когда они миновали длинное, неприязненное на вид здание, в котором до церемонии хранили тела умерших.
— Да?
— Целитель судеб... я видел его силу в той драке. Но теперь ты снова стал самим собой... как?
— Древний дух мне не враг, — копыта лошадей разбили ровную гладь огромной лужи, окатив растущие у обочины кусты акации тяжелыми, маслянистыми брызгами. — Тогда, в Виссавии, он захватил мое тело, потому что я сам от него отказался. Я ушел за грань, Рэн. Но меня оттуда вернули...
— Так жаждешь смерти?
— А ты? Ты ведь ей служишь...
Умеет наследник задавать сложные вопросы. И как тяжело на них ответить.
— Я служу людям, — собрался словами Рэн после недолгого молчания, — помогаю умершим примириться с уходом за грань. Я не служу смерти. Я ею восхищаюсь, но я и не жажду ее.
— А я служу судьбе. Так же, как ты служишь смерти.
— Ты вернешься в Виссавию?
— Я вернусь к моему принцу. Но сначала я должен предстать перед своим учителем и... перед повелителем Кассии. Деммид зовет меня, а я больше не могу не отвечать на его зов.
Жрецы в черном отворили перед лошадьми ворота, низко склонившись перед телохранителем принца и кинув в сторону Рэна неприязненные взгляды. Рэн лишь усмехнулся — что для него значила ненависть каких-то кассийцев?
Рэми натянул на голову капюшон, скрывая лицо и все еще слегка светившую на его лбу руну телохранителя в тени складок. Рэн последовал его примеру, но и это его не спасло — стоило им свернуть на боковую улочку, как Рэна силой спихнули с лошади и зашипели на ухо:
— Ты куда пропал, паразит ты этакий?
Рэн открыл было рот, как наследник повернулся к Дериану и ровно сказал:
— Будьте добры принять свой настоящий облик, целитель.
— Я думал... — Дериан смертельно побледнел и поклонился наследнику.
— Вы привлекаете к нам ненужное внимание, — заметил Рэми. — Рэн, ты едешь со мной или остаешься с другом?
— Позднее поговорим, — прошипел Рэн брату, занимая свое место за спиной Рэми.
— Могу ли я последовать за вами? — сразу же нашелся Дериан, склонившись перед наследником Виссавии.
— До чего же вы, виссавийцы, навязчивы, — устало ответил Рэми. — Но у меня нет ни времени, ни желания с вами спорить, целитель. Эллис!
— Да, мой архан, — немедленно откликнулся молчавший до этого хариб.
— Возьми виссавийца на свою лошадь. И поспешите. Меня ждут в замке.
Рэн понятия не имел, почему телохранитель не воспользовался переходом и пересекал город верхом на лошади. Он, ничего не спрашивая, прижался к пахнущему жасмином плащу Нериана и почувствовал вдруг, как сильно он устал. Настолько сильно, что веки вдруг налило тяжестью, и глаза сами собой закрылись, погружая хранителя смерти в тяжелый, неприятный сон.
Рэн умом еще понимал, что сейчас неминуемо свалится с лошади, и еще успел заметить, как его тело вдруг окутали невидимые ремни магии, привязывая Рэна к выпрямленной спине наследника. Рэми ему помогал, счастливо улыбнулся через сон Рэн. Рэми, наследник Виссавии, назвал его другом и действительно его принял, хотя не принимал даже самого вождя. И Рэн позволил себе провалиться в сон, полностью доверившись силе телохранителя наследного принца Кассии.
Проснулся он, когда кто-то помогал ему слезть с лошади. Открыв глаза, увидел расплывающееся лицо брата и услышал голос Дериана:
— Я позабочусь о брате.
— Позаботьтесь, — ответил наследник. — Эллис, проводи виссавийцев в мои покои. И я очень надеюсь, что вы не выйдете оттуда, пока я буду у повелителя Кассии и не натворите глупостей.
— Не волнуйся, я двигаться не могу, — устало ответил Рэн. — Какие глупости...
Странно, но Рэну показалось, что в выразительных глазах наследника мелькнуло сомнение. Аж так хорошо изучил его Нериан? Нет, не Нериан, Рэми, — поправил сам себя Рэн. Надо привыкать к его новому имени.
Рэми ничего не ответил, развернулся, и вбежал по ступенькам, исчезнув в замке. Рэн огляделся, с каждым вздохом просыпаясь все больше. Сон помог ему — усталость слегка отпустила, и теперь Рэн мог уже почти нормально соображать. Пока Рэми рядом нет... ему надо кое-что сделать.
— Прошу проследовать за мной, — тихо позвал замерший на ступеньках Эллис.
Лестница, по которой они поднялись, была слишком узкой, чтобы принадлежать главному входу в замок, и выходила на погруженный в очарование цветущих роз сад. Где-то за спиной журчал фонтан, нагоняя бодрящий, влажный воздух, по обе стороны мраморной лестницы стояли статуи широкобедрых женщин, наверняка, кассийских красавиц, но слишком уж плотно сложенных на вкус Рэна. За тяжелой, украшенной замысловатой резьбой, дверью, был пустынный, небольшой зал, украшенный вдоль стен витыми колоннами и расписанным под звездное небо сводом.
Художник, это нарисовавший, наверняка был гением. Даже сердце нелюбившего красоты природы хранителя смерти тоскливо сжалось и захотелось вдруг назад в Виссавию.
Но его место теперь рядом с Рэми.
— Прошу! — вновь тихо пригласил хариб, показывая на возникший неоткуда туман перехода.
— Не думал, что каждый может создавать переходы в замке, — сказал Рэн, когда они очутились вдруг в убранных в белое покоях.
Рэн посмотрел на статуи барсов по обе стороны двери и вдруг припомнил себе, что белый цвет достался Рэми не только от рода вождя, но и от рода ларийцев. Клан белоснежного барса, теперь почти исчезнувший, гордый и непокорный, давший жизнь отцу Рэми, чей портрет во весь рост висел над камином.
А ведь они с Рэми почти не похожи. Восседающий на белоснежном коне лариец скорее внешне напоминал светловолосого Армана. Разве что только проникающий в самую душу острый взгляд и пухлые, чуть улыбающиеся губы достались и его младшему, безрассудному сынишке-полукровке.
— Переход для вас открыл дух замка, — ответил на полузабытый вопрос Эллис. — А теперь позвольте мне вас ненадолго оставить. Дух замка исполнит каждый ваш приказ... только помните, что мой архан запретил вам покидать свои покои.
— Раз запретил, так и не будем, — задумчиво ответил Рэн.
Хариб поклонился обоим виссавийцам и вышел.
