— А что она, собственно, такого сказала? — унылая тетка продолжает пыхать злобой.
— Галина подтвердила, — тон Радека холодно вежлив, — что наше современное состояние безнадежным отнюдь не является. Среди нас нашлись люди, строившие на знании этого факта карьерные планы. Прошу продолжать. С теплом и жильем мы разобрались. На очереди — электричество.
Наверное, я мало вращалась в академической среде и не успела пропитаться её корпоративным духом. В смысле — чем больше наблюдаю, как ведет себя с людьми господин профессор, тем лучше понимаю отношение к нему товарища Ахинеева. Тот — убежденный хам. Что измыслил, то тут же и брякнет... В глаза... Как кувалдой по голове. Нате вам "правду", с пылу, с жару, только не уроните! А понравится кому сказанное или нет — волнует крайне мало. Достоверные факты должны быть общеизвестны и точка! В этом упорстве узнаваемо религиозное рвение первых христиан, норовивших проповедовать, даже когда их прибивают гвоздями к кресту. Радек — совсем другой... Он играет с фактами, как цирковой фокусник... Вроде бы всё очевидно, но результат, каждый раз — именно тот, что нужен ему лично. Причем, с демонстрацией легкого пренебрежения — смотрите, я же вам всё подробно растолковал, а вы всё сомневаетесь! Подтекст совсем поганый — "слушайте и повинуйтесь!" Оппоненту исподволь внушается неуверенность. Его мысли направляются в выгодное для себя русло. Сейчас, например, он, как сытый кот с мышью, играет "в слова" с простодушным Смирновым... Этакое интеллектуальное дзюдо — нападающего тяни, падающего толкни. Вот-вот последует очередная подножка или подсечка, если применить жаргон рыбаков. Полковнику не нравятся газогенераторы? Сначала согласимся, и...
— С какой стати? — Смирнов чувствует подвох, он знает, что сейчас его очередной раз изящно ткнут носом в новый парадоксальный вывод, но промолчать не может, — Электрогенераторы работают, но запасы "расходников" для них — едва на срок гарантийной эксплуатации. Хорошо, если без проблем перезимуем... В следующем сезоне на электричество особо рассчитывать не приходится... Постепенно придется искать ему замену везде. Даже ваши подчиненные это уже понимают... — аудитория едва сдерживает смешки. История с неудачным изобретением и испытаниями подручными Радека смоляной свечи "из местных природных материалов" — совсем свежая.
— Напрасно иронизируете, — похоже, что инцидент со "свечкой-вонючкой", профессор в воспитательных целях организовал сам. Вдобавок, коварно порекомендовал горе-рационализаторам предложить "рацуху" непосредственно Ахинееву, а тот, в свою очередь, отлично справился с эпизодической ролью "злого следователя", — Любой способ организовать нормальный быт подручными средствами — должен быть исследован. Отрицательный эффект — тоже эффект...
— Тем не менее, опыты с осветительными лампами на масле и скипидаре идут полным ходом. На очереди примусы, — чистая правда. Сама сочиняла упрощенную методику очистки "фотогена" от коптящих примесей, — Блокадный быт, во всей красе... Хорошо, если через пару лет мы не скатимся до примитивных "жирников"...
— Между прочим... — елейный тон профессора предвещает подвох, — Большая часть пищевых технологий, которые собирала Галина, рассчитаны на щедрое использование электрической энергии, — видя недоумение собравшихся, Радек делает эффектную паузу, — Газификация хозяйства — очень хорошая, но временная мера... Так, немножко перевести дух... Осада... пардон, блокада — никуда не делась. А это, ещё и проблема отбросов. Подъездные пути к Ленинграду в 1941-м перерезали немцы, а у нас — закрылась "аномалия". И? Фекальные воды, товарищи — опасность, пострашнее живых врагов... Мы живем скученно... Очистные сооружения самые примитивные. Точнее, их вообще нет. Будь рядом с лагерем выкопаны колодцы, воду из них уже нельзя было бы использовать для питья. Все выгребные ямы, кстати, давно полны до краев. Избавляться от ядовитых отходов позволяет только огонь. Газогенераторы, в этом смысле, приносят двойную пользу. Пока они работают... Пока доступно горючее. Не обольщайтесь. Утилизация мусора основой энергетики быть не может. Она — подспорье...
— Нельзя класть все яйца в одну корзину? — Смирнов пытается предугадать направление чужой мысли, — Я тут, недавно, рассматривал интересные картинки. У нас есть слабое место. Источником топлива служит лес. За двести лет до нас, один сосланный в Прибайкалье поляк рисовал акварели окружающих пейзажей. Из года в год, с одной и той же позиции, одну и ту же местность. Летом, зимой, весной и осенью. Ну, такой стиль... Вышло поучительно! В самом начале — могучая девственная тайга и одинокий домишко. Уже через пару лет — основательная пустошь вокруг села (ближние деревья свели на строительство и дрова). Дальше — больше... Поселение, в пару десятков дворов, на глазах окружает себя громадной плешью голой земли... Там где работает какое-то производство, гончарное, кузнечное или солеварное — лес начисто вырублен до самого горизонта и дальше. Нам так жить нельзя. Тайга кормит.
— Очень верное замечание! — профессор подозрительно благосклонен, — Запасы деловой древесины вокруг — не беспредельны. Полагаю, уже к весне будут израсходован доступный сухостой. Отходы строительства тоже сугубо временное явление... А снабжение лагеря жизненно необходимыми ресурсами должно быть полностью автономным. Даже если нас окружат враги, — сделал значительное лицо, — как в блокадном Ленинграде... Через 2-3 месяца слухи о богатых и малочисленных пришельцах обязательно разойдутся окрест... Ну, и "гости" не замедлят...
— А какая связь между всем перечисленным? — полковник явно устал ждать логической кульминации.
— Галина Олеговна, — опять меня вспомнили, — поделитесь. Владимир рассказывал вам про свой способ промышленного получения электрической энергии во Франции XVII века? — удар ниже пояса. Что я могу ответить? Народ дружно разинул рты. Злобная тетка почувствовала жертву и сделала стойку... Вопрос — бредовый. Впрочем, теперь понятно, что ощущали в 37-м году "жертвы сталинизма", когда следователь их обвинял в попытке прорыть подземный ход до Уругвая... Допускаю, что о плане нашего с ним бегства в Западную Европу сумели догадаться, прочитав рекомендательные письма Ришелье и тому подобные документы. Нет, всё равно...
— Даже тема такая не вставала, — лихорадочно перебираю в памяти обрывки наших разговоров, — Хотя... было! Однажды, он вскользь проговорился, что блокадный Ленинград можно было осветить и обогреть, не потратив ни грамма топлива.
— Вот и при мне он, однажды, так проговаривался... — раздумчиво подтвердил Радек, — Вроде бы в шутку... Без подробностей. Словно мою реакцию проверял. Насколько я успел узнать этого человека — он всегда шутил всерьез.
Альтернативная энергетика для блокадного Ленинграда. Закрывающая технология военного коммунизма.
Вот же, трепло дешевое. Теперь я абсолютно уверена, что профессор знал Володю исключительно плохо. Зато тот его — просчитал до донышка. И беззастенчиво использовал в своих целях. Тоже мне, аналитик. Решать задачи "на выживание" в режиме реального времени — удел неудачников. А серьезные люди готовят экспромты заранее. Не информируя подчиненных. Особенно таких деятелей, как сидят передо мною. "Люди науки" они... Талантливые интриганы, возможно. И не более. В противном случае тему подняли бы гораздо раньше. Однако, сразу после закрытия "аномалии", Радек — загремел в санчасть, по причине жестокой депрессии... Полковник Смирнов тупо принялся прятаться за спину Соколова... Кое-кто — вовсе запаниковал и пустился в бега... Гнуть передо мною понты, изображая "мозговой центр" экспедиции, профессору несколько поздно. Но, пусть скажет.
— Николай Валентинович! — вальяжно позирующего перед публикой Радека опередил связист, — позвольте вам не поверить. Признаю, что расшифровать архивные файлы в компьютере Ибрагимова нам пока не удалось. Возможно — никогда не удастся... Не с нашими криптографическими программами ломать коды ФСБ... Однако, техника запрещает скачки через эпохи, — для убедительности он уперся в раскрытую над столом пальцем снизу ладонь, — Есть потолок возможностей! Электротехника — продукт высокой индустрии. А здесь — провал на 100-150 лет, к концу XIX века, — хлопнул ладонью по сжатому кулаку, — Любым завиральным прожектам — крышка!
— Между прочим, конец XIX века был очень интересным временем, — значительно начинает Радек, — Тогда многие решили, что "все главные открытия уже сделаны и остается уточнять константы". Жизнь пессимистов поправила... Скажите, — обращается он к связисту, — что нам достоверно известно о закодированных файлах?
— Во-первых, они все огромные. С графикой или базами данных, наверное... Во-вторых, имена папок...
— Как вы думаете, — профессор упорно продолжает называть виновника беспокойства только по имени, — Владимир собирался сам заниматься реализацией хранящихся на его носителях информационных материалов?
— Нет, конечно... — связист понимающе хмыкнул, — Мы тут прикинули. Ребята, которых он набрал плыть с собой в Европу, как на подбор. Добрая половина с дипломами о высшем и среднем образовании... И толковые! Даже товарищ Ахинеев... — осекся, поняв, что сказал лишнее, — Короче, "инженеры" с ними общий язык нашли моментально.
— Галина, — Радек снова повернулся ко мне, — Вы, наверное, единственный среди нас человек, владеющий сведениями об "уровне" собранных Владимиром материалов. Как бы вы их охарактеризовали, одним словом?
— Простые! — что верно, то верно, — Энергоемкие... Реализуемые с минимальными затратами сил и средств.
— Вчерашние студенты разберутся свободно? — на этот вопрос я пока ответить, не готова, — Не стесняйтесь.
— Возможно... — если это наезд, с целью "принять меня под чуткое руководство", то обломайтесь.
— Логично предположить, что весь остальной массив данных — примерно такой же? — связист озадачен, — А теперь, предположим, что анализом добытого займется эрудированный специалист. Хоть что-то вы узнали?
— Названия файлов не засекречены. Только, там сплошные фамилии. Имянитов, Плаусон, Нернст, Тесла...
— Ахинееву этот список показывали? — так, походя нарушено очевидное табу. А как Смирнов скривился...
— То есть, вы с ним общались? — связист — лицо подчиненное. Он желает уточнить границы дозволенного.
— Он сказал, что говоря об энергетике перечислять этих людей следует в противоположном порядке... И объяснил причину...
— Ахинееву я не верю! — полковник категоричен, — Если вы, Николай, полагаете иначе, то потрудитесь нас просветить...
Ну, что я вам говорила? Узнаю сидящие в печенках академические замашки. Профессор собирается сиять отраженным светом... Впрочем, чисто как лектор, он вероятно прав... "Информация из вторых рук всегда воспринимается слушателями, как наиболее полная и достоверная..."
— Во-о-от! — торжествующе провозгласил Радек, — Это и есть тот барьер перехода к военному коммунизму, который не сумели (точнее, не нашли в себе смелости) перешагнуть руководители обороной Ленинграда. А их "мозговой блок" стоил жизни полутора миллионам "блокадников", — он сделал многозначительную паузу, — Это та разница, которая отличает команду Владимира от оставленных им на берегу военных. Готовность поверить в факты и положиться на знания товарищей. В условиях катастрофы, "качать права", оберегая власть — глупо...
— Ибрагимов? — полковник сдавленно хрюкнул, — Доверился товарищам? — вздрогнул от нового приступа с трудом сдерживаемого смеха, — Крендель, который родной матери, точного времени не скажет? Он же на "тайнах" натурально помешался... — клевета, когда требовало дело, Володя забивал на секретность со страшной силой...
— Хорошо, — судя по выражению лица, профессор подсек добычу, — Делаем мысленный эксперимент. Один и тот же парадоксальный выход из бедственного положения вам предлагают двое. Ахинеев и Ибрагимов. Ваши действия? — Смирнов осекается, — Учтите, это тот же самый выход, что предложили команде Жданова в 1941-м. Не знаю, каким грифом закрыта данная информация, но Ахинеев её примерно реконструировал минут за пять.
— Я не отвечаю на вопросы, задаваемые в подобном тоне, — оскорбился, — Повторяю, давайте подробности.
— Андрей! — разговор пошел на повышенных тонах, — Я пытаюсь объяснить суть проблемы. Не упрямься...
— Ибрагимова я бы, вероятно, выслушал, а Ахинеева — послал бы сразу, — неохотно отзывается полковник.
— Замечательно! — профессор так лучезарно улыбается, словно тренинг заканчивал... — Усложняем задачу. К вам пришел один человек. Даже не Ахинеев... Один из вчерашних студентов, которые вернулись из похода на Братск.... Предположим, успевшим прочитать содержимое закодированных файлов... Естественно, никаких материальных доказательств у парня нет — все выводы сделаны "из головы", по устному заданию Владимира. Он ведь тоже не особо понимал в современной науке. Пользовался готовыми подборками документов, да знал, кому из команды можно их подсунуть "для глубокой разработки". Ну, что бы тот увидел "картину в развитии".
— Может, и выслушал бы, для интереса, — как говорят, оживление в зале, — Ибрагимов в людях разбирался.
— А если убрать из цепочки Ибрагимова? Допустим, студент наковырял всю информацию инициативно?
— Без санкции руководства?! — Смирнов искренне возмущен, — Ему что, было нечем заняться в рабочее время?
— Безнадежно... — улыбка Радека пропала, будто выключенная тумблером, — Все слышали? Полагаю, дамы и господа, примерно так это и произошло в реальности блокадного Ленинграда. Власть не любит получать советы от наглых мальчишек... Хотя давно известно, что все великие идеи, переворачивающие мир, приходят к будущим корифеям в возрасте до 25 лет. Потом, они их только развивают... Если им позволяют ситуация и окружение...
— Вы на что намекаете?! — от крайнего негодования полковник привстал.
— Я информирую... Со слов Ахинеева, кстати, — профессор не упустил случая вставить шпильку, — В нашей истории "вчерашнего студента" звали Илья Имянитов. В 23 года, специалист по экспериментальной физике, он работал инженером-исследователем на Кировском заводе... Добровольцем вступил в народное ополчение, где прошел срочную переподготовку, уже в качестве рядового-радиста... Вам его карьера ничего не напоминает?
— Здесь полно таких "студентов" — отзывается из-за стола связист, — Нормальные ребята, но с закидонами.
— Что дальше? — опершись на стол, кулаками Смирнов выглядит... неприятно. Как зверь перед прыжком...
— Очень мутная история... В сентябре 1941 года, по причине непрерывных обстрелов антенного хозяйства городских радиостанций, начались перебои связи. Умирающий город буквально фонтанировал изобретениями. Группа молодых инженеров предложила применить, вместо антенн, аэростаты воздушного заграждения. После минимальных переделок (высоковольтная изоляция лебедки и её привода), на подвеску подавали сигнал. Идея себя блестяще оправдала... Но! Учитывая, что высота подъема шара достигала нескольких сотен метров, трос-антенна попутно приобретал сильную однополярную электризацию... Фактически, у них получилась установка для снятия атмосферного электрического заряда по схеме Плаусона, — вторая знакомая фамилия, — В 20-х годах прошлого века он экспериментировал с атмосферными электростанциями в Германии и добился там больших успехов. Западные технические журналы писали про его опыты... Уже при подъеме "приемника" на километр-два, получаемая "прямо из чистого воздуха" электрическая мощность измерялась киловаттами...
