— Ну-ка, убирай на х..й свою тачку!
Кстати, совершенно свободное употребление "русского матерного" на улицах и юнцами, и взрослыми было, пожалуй, единственным, что откровенно "напрягало" в Белоруссии. В чистенькой и ухоженной столице матерятся вообще все, и, кажется, совсем этого не стыдятся.
Вернёмся к автомобилям. В бывшей союзной республике настоящий культ правил дорожного движения — ПДД являются одной из учебных дисциплин в школе, гаишников (как и милиции вообще) несметное количество, повсюду висят угрожающие знаки "Работает эвакуатор" (причём, я так понял, это не просто "китайское предупреждение"), а самая распространенная уличная реклама гласит: "Вышел на дорогу — стань заметнее". "Фликеры", светоотражающие украшения разных фасонов, продаются на каждом углу буквально за копейки, и люди, от мала до велика, охотно их используют. Девчонки-модницы ходят с яркими браслетами и брелоками-собачками на сумочках, бабушки носят брошки-"катафоты", а мужички цепляют фликеры-наклейки на барсетки и портфели. При этом мы ни разу не видели сломанных светофоров, "тупой" разметки или идиотских знаков — полос, ведущих к опоре моста (20), "сплошной" там, где все поворачивают, и нелепых "уступи дорогу" на пересечении магистральной улицы с узким трамвайным проездом. Плюс дороги — в Минске, да и практически везде в республике, они идеальны. Зато и наказывают здесь за нарушения, говорят, "от души" — штрафы сумасшедшие, и прав лишают за любую мелочь...
По проспекту мы дошли до второй "главной" площади столицы, Октябрьской, или если по-белорусски, то "Кастрычнiцкай". У белорусов, как и у украинцев, очень "говорящие" названия месяцев: студзень, красавiк, лiпень, жнiвень, лiстапад (21)... Так же как и названия сторон света: усход, захад, поўдзень, поўнач (22). По-моему, очень удобно, и опять же по-своему, не "по-западному".
На площади Октябрьской доминантой является серый параллелепипед с высокими прямыми колоннами, Дворец Республики, построенный (вернее, достроенный) при нынешнем президенте. Везде и всюду облик этого сооружения называют "строгим" и "лаконичным". По мне, так "архитектурный гроб", да и только! Тем не менее, это здание в Белоруссии имеет примерно такое же значение, что и Кремлевский Дворец Съездов в Москве. Тут проходят "главные" концерты и президентская новогодняя ёлка, а заодно собирается на заседания странный орган власти — Всебелорусское народное собрание. Насколько я понимаю, это что-то вроде съезда народных депутатов, только его полномочия не очень-то прописаны в местном законодательстве. Парламент парламентом (он, к слову, в десятимиллионной Белоруссии аж двухпалатный!), но вот хочется "бацьке" иногда поговорить с большим количеством "простого народа" сразу — пришлось учреждать такой вот "слёт".
На площади перед дворцом стоит небольшая пирамида, памятник "Нулевой километр", откуда формально начинаются все белорусские дороги (23). На одной из её граней высечено латинское изречение "Via est Vita" с переводом на белорусский: "Дарога — гэта жыцце", а противоположную сторону украшают строки из поэмы "Новая земля", написанной Якубом Коласом (24), ещё одним любимцем белорусской интеллигенции и современником Янки Купалы:
"Дарогi, вечныя дарогi!..
Няма канца вам, нi супыну,
Вы жывы кожную часiну." (25)
Красиво сказано — в общем-то, и к себе эти слова мы с Натальей можем запросто отнести: сколько уже всего езжено-переезжено, а всё не сидится нам, всё рвёмся в путь. И, правда, "дарога — гэта жыцце"...
(11) Если верить Елизавете Листовой и её фильму про "сталинские высотки" из цикла "Советская империя", то некоторые московские небоскрёбы тоже в проектах были похожи на американские.
(12) Такое забавное сочетание слов по-белорусски означает "пожалуйста".
(13) В Белоруссии, как и на Украине, часто говорят на смеси языков. Местные филологи называют говор "трасянкой" и борются с ним как могут.
(14) У поляков есть такое понятие, "кресы" — то есть восточные окраины Речи Посполитой. Заселены, кстати, они были совсем даже не поляками, а украинцами, литовцами и белорусами.
(15) Янка Купала (Иван Луцевич) — классик белорусской национальной поэзии, творивший в первой половине двадцатого века. Купала он потому, что родился 7 июля.
(16) Даже одной из стран-основательниц ООН Белоруссия вместе с Украиной и СССР стала.
(17) Здесь даже в мэрии их не переименовали!
(18) Праздник разговения, следующий за священным для мусульман месяцем рамадан.
(19) Иван Варвашеня — один из деятелей минского подполья, который после войны даже первым секретарём столичного горкома побывал.
(20) Была у нас такая в Новосибирске одно время.
(21) Соответственно — январь, апрель, июль, август, ноябрь.
(22) Тут, вообще, все должно быть понятно: восток, запад, юг, север.
(23) Пафос этого памятника, правда, начисто обесценивается тем, что "нулевые километры" есть ещё и на центральных площадях всех областных центров — правда, там это "нулевые километры N-ской области".
(24) Настоящее имя Якуба Коласа — Константин Мицкевич, то есть он был однофамильцем другого поэта, жившего в девятнадцатом веке, Адама Мицкевича, которого и поляки, и белорусы, и даже украинцы почитают, как бога. А вот Мицкевич-Колас считается одним из основоположников белорусского литературного языка.
(25) Литературного перевода не нашёл, поэтому попытался перевести сам, получилось "белым стихом":
"Дороги, вечные дороги,
Нет ни конца, ни остановки,
Во все эпохи вы живёте".
Часть 3. К Радзивиллам в замки
Наш автобус в Мир уходил утром. Я, если честно, испугался ехать на метро — просто не запомнил, сколько времени нужно идти от "Тракторного завода" до "Восточного" автовокзала, поэтому решил воспользоваться такси. Попытался заказать машину ещё вечером, но оказалось, что вызывать нужно минут за десять-пятнадцать до поездки. Причём номером вызова такси в Белоруссии, по-моему, являются любые трёхзначные числа, начинающиеся с единицы и набранные с мобильного телефона: 152, 155, 172, 183. Если говорят, что свободных машин нет, набираешь следующую приходящую в голову комбинацию и вызываешь уже у другого оператора.
Именно этим я и занимался за завтраком, приготовленным на скорую руку — перебирал различные комбинации трёхзначных чисел на мобильнике с местной SIM-картой. Раза с пятого мне сказали: "Выходите, машина в двух минутах от вашего дома", и мы с Натальей бросились в прихожую одеваться-обуваться.
Минск около восьми утра выглядел очень оживлённым, но "пробок" в городе по-прежнему не было. То есть здесь их нет даже в часы пик! Фантастика! Вот, что значит хорошая организация дорожного движения и запрет на парковки в центре.
Мы подъехали к шлагбауму перед перроном автовокзала, и водитель спросил нас:
— Вам на какую платформу?
В это время смотритель шлагбаума, увидевший такси, поднял полосатое заграждение и пропустил машину на перрон. Вкупе с вопросом водителя на меня это произвело впечатление, сравнимое, наверное, с тем, какое производили конные конкистадоры на американских индейцев. О том, чтобы попасть на территорию автовокзала на сторонней машине, не говоря уже о "выборе платформы", в Новосибирске (да и в большинстве других известных мне городов) и речи быть не может! Сценки с ругающимися перед льшинстве е (да и в других торию автовокзала на стороней сравнимое, наверное, с видом ил айтесь вызвать анные с мобильного тешлагбаумами сибирскими "леваками" живо встали у меня перед глазами, и я растерялся.
— Да просто к вокзалу подвезите, — только и смог вымолвить я.
Водитель кивнул и сообщил стоимость поездки через весь почти двухмиллионный город:
— Двадцать тысяч.
Обалдеть! Мы тоже в Новосибирске обычно ездим на такси от нашего дома до автовокзала за двести рублей — если пешком идти (полчаса максимум) лень.
Из-за отсутствия "пробок", на которые я "закладывался" в своих расчетах, приехали на вокзал мы за час до отправления автобуса, поэтому, найдя нужную платформу, уселись на лавочку и задремали. После объявления рейса вокруг стали собираться люди, и пришлось проснуться. Водитель подъехавшего микроавтобуса распахнул двери и запустил всех желающих в салон, а тётка-контролёрша в синем форменном плаще и берете (я так понял, что в Белоруссии все работницы автовокзалов должны так одеваться) лишь заглянула внутрь и пересчитала головы пассажиров.
— Счастливого пути! — сказала она нам на прощание и повернулась к водителю: — Езжай!
В Минске междугородные автобусы ещё подсаживают пассажиров где-то в районе железнодорожного вокзала, причём делают это вполне легально. Наш микроавтобус, следующий в какой-то курортный городишко в Гродненской области через так необходимый нам посёлок Мир и заполненный едва наполовину, тоже остановился на специально оборудованной площадке. Водитель так же распахнул двери перед пассажирами, и в автобус подсело еще человек пять. Вслед за ними в салон заглянула "минсктрансовская" тётка в берете и синем плаще, которая снова пересчитала наши головы, даже не проверяя билеты. У неё что-то не "сходилось", поэтому после третьего пересчёта она вскинула руки:
— Да что ж такое, у меня по билетам двенадцать человек должно быть, а здесь только одиннадцать!
На её реплику отреагировала семейная пара деревенского вида, обживавшаяся где-то впереди.
— Ой, гэта мы-мы! Мы тры купылы, адзин поцарали! — воскликнул мужичок со свисающими ниже подбородка усами — наверное, у нас в России белорусов так себе и должны представлять.
— Как один потеряли? — не поняла контролёрша.
— Ну, мы два былета купылы, адзин поцарали, а потом яшчэ адзин купылы, — сообщила ей жена усатого.
Ситуация с одним не прибывшим на рейс билетом разрешилась, и нас, наконец, отпустили.
Микроавтобус лихо вырулил на проспект Дзержинского (26), в какой-то момент превращавшийся в Брестское шоссе, одну из самых загруженных автодорог в мире. Мы проезжали минские окраины: Грушевку, Михалово, Петровщину. Насколько я понял, эти районы перспективные, "на вырост" — повсюду торчали башенные краны. Причём строилось тут сразу всё: свечки жилых домов, школы, детские сады, магазины. Представляете? Новый микрорайон, возводимый "с нуля", можно СРАЗУ строить со школами и детсадами! Вот что значит "государственный подход"!
Здесь же шло активное и одновременное строительство трёх станций метрополитена. Меня, жителя очень похожего на Минск города — у нас и численность почти такая же, и проспекты так же широки, и даже метро открыто всего на полтора года позже белорусского — в очередной раз задушил приступ не очень белой зависти. Вообразите: сразу три станции, и судя по активности, все они действительно строятся, а не находятся в перманентном "перекуре", ожидая очередной транш из федерального или местного бюджетов. Кстати, для справки: минское метро пущено в середине 1984-го и на момент нашей поездки насчитывало двадцать пять станций, подземка в столице Сибири приняла первых пассажиров в самом начале 1986-го, и сейчас у нас действуют двенадцать станций. Приоритеты, господа-товарищи, приоритеты! Оголтелых "маршруточников" выращивать или метро строить — глядишь, и "пробки" в городе "рассосутся". А то у нас вон метрострой, точнее, "метродолгострой", затянувшийся на годы и даже десятилетия — чуть не главная причина городских заторов!
Итак, мы выехали за МКАД — да-да, в Минске тоже есть кольцевая автодорога с такой же, как в Москве, аббревиатурой... Брестское шоссе, конечно, выглядело шикарно — широченное, с отличным покрытием и чёткой разметкой. Говорят, что оно ещё и "трещотками" оборудовано, чтобы водители за рулём не спали. Автобус наш между тем ехал со скоростью километров девяносто-сто в час — правила дорожного движения здесь по-настоящему святы.
А направлялись мы с Натальей уже "за границу" — и Мир, и Несвиж хоть и входили в состав Российской империи до революции, после не очень известной у нас советско-польской войны 1919-1921 годов отошли к Польше, которая к тому времени всего три года как независимой стала. А в Белоруссию эти места "вернулись" только в 1939-м. В какой-то момент автобус свернул с автомагистрали на второстепенную дорогу, тоже, кстати, весьма приличную, а ещё через несколько минут мы въехали в посёлок городского типа, или, говоря проще, "местечко" со странным названием Мир.
* * *
Наш "Форд" остановился около "избушки" с табличкой "Аўтастанцыя", куда мы и направились за билетами в город Несвиж. Ближайший рейс проходящего через Мир автобуса ожидался около пяти вечера, поэтому мы "расслабились" и пошли обозревать малюсенький населённый пункт на самом краю Гродненской области.
"Избушка" автостанции находилась на недлинной, но очень широкой улице 17 сентября (27), в центре которой располагался большой сквер и типичный для маленьких городков "колхозный" рынок — почему-то под черепичной крышей, водружённой на деревянные столбы. С обеих сторон стояли одноэтажные "польские" домики с высокими покатыми крышами, а замыкала улицу Свято-Троицкая церковь, основанная в конце шестнадцатого века и успевшая побывать церковью униатской. Кто такие униаты, спросите вы? Я бы сказал, что это странный продукт западного влияния на Русь — в данном случае влияния по вопросам вероисповедания. В 1596-м году в городе Бресте часть православных священников, служивших на территории Речи Посполитой, приняли верховенство над собой папы римского (28). Богослужение на церковно-славянском языке и "византийский" обряд при этом были сохранены полностью. Естественно, "московиты" такой унии не признавали, поэтому боролись с "раскольниками", как только территории с униатскими приходами оказывались у России. В итоге греко-католическая церковь (а именно так официально называются униаты) постепенно становилась маргинальной, окончательно превратившись в закрытую и полуподпольную структуру к концу Второй Мировой, то есть к тому времени, когда все польские "кресы", включая Львов, стали российскими. Сейчас униаты очень напоминают сектантов: всё-таки и для Запада они не "свои", и для православных совсем "чужие". Только на Украине (естественно, в западной её части, но никак не в восточной или южной) при поддержке нынешних властей идёт активное возрождение классической униатской церкви. В Белоруссии мы, в общем, не обнаружили какого-то сильного влияния униатов на общественную жизнь — здесь, скорее, традиционный католицизм очень заметен.
А ещё Мир до войны считался классическим еврейским "местечком". Литовские князья спокойно воспринимали не очень жалуемых во многих других частях Европы иудеев, поэтому здесь они селились в больших количествах, начиная с четырнадцатого века. После разделов Речи Посполитой и учреждения Екатериной II так называемой "черты оседлости" Мир, как, впрочем, и вся остальная нынешняя Белоруссия, оказался по "ту", разрешённую для проживания, сторону. "Черта оседлости" со временем исчезла, но евреи остались чуть не большинством населения "местечка". Картину их довольно мирного сосуществования с другими народами разрушила немецкая оккупация — в один только день, 9 ноября 1941-го, в Мире было расстреляно более полутора тысяч иудеев. Для справки: на сегодняшний день в "городском посёлке" проживает всего две с половиной тысячи — и русских, и белорусов, и всех остальных.
