Я довольно скоро пожалел о своей галантности. Даже на ровном песке танк немилосердно трясло и раскачивало. Я постоянно бился всеми местами о выступающие детали, периодически съезжал с жесткого и неудобного сидения и чуть не выстрелил из пушки, случайно ухватившись за спусковой механизм на особо жестоком ухабе. К счастью она не была заряжена.
В довершение ко всему в танке было жарко как в духовке, жутко воняло бензином и смазкой, а через смотровые щели чуть ли не струями летели внутрь пыль и песок. Когда я попытался выглянуть в одну из них, то смог разглядеть лишь густое бурое марево. Как Лярош ухитрялся ориентироваться и вести машину в такой пыли я даже представить себе не мог.
Наконец мы добрались до цели. Кряхтя, я выкарабкался из люка, и испытал неземное блаженство от возможности стоять на твердой почве и расправить, наконец-то, затекшие и покрытые синяками конечности.
Мы остановились в небольшом каньоне, тянувшемся вглубь нагорья. Сквозь оседавшую вокруг нас пыль я смог разглядеть кустарники и высохшие пучки травы.
— Дальше пешком, — констатировал Хеммет, — Лярош, останешься с танком и машиной, а мы пойдем к лагерю профессора коротким путем.
Легионер кивнул, и поудобнее расположился в тени своего монстра, явно собираясь вздремнуть часок — другой. Мы же гуськом двинулись через извилистую боковую расселину.
— Ого! — удивленно воскликнула Эльза, — что это?
Я присмотрелся. На каменной стене проступали полусмытые красноватые абрисы людей и животных. Схематичные человечки преследовали слонов и кабанов, сражались с павианами и леопардами, а рядом спокойно паслись антилопы и буйволы.
— Похоже, наскальная живопись. Удивительно! Здесь, в самом сердце Сахары. Никогда бы не подумал.
— Какие странные пропорции... — задумчиво пробормотала Эльза, — только посмотрите.
Я посмотрел.
— Обычные искажения примитивных рисунков. Люди и слоны маленькие, кабаны и обезьяны большие. Видимо, чтобы масштаб уравнять...
— Нет, нет, Танкред, наскальные рисунки всегда отличались исключительным реализмом. Примитивным народам чужд абстрактный подход, — заявила Эльза.
— Если это не абстрактный подход, то кабаны здесь были с носорога, а павианы больше гориллы. Ну, или люди очень маленькие...
— Может пигмеи? — спросил Хеммет, разглядывая рисунки.
— Не полметра же ростом, — возмутился я, — даже если считать эти фигурки пигмеями, то вот этот вот кабанчик в плечах почти такого же размера. Ну не с носорога, так с корову. Скорее я уж поверю в абстракционизм людей палеолита, чем в кабанов такой величины. Кстати, фрейлейн Эльза, неужели вы так хорошо разбираетесь в искусстве древних?
Она едва заметно смутилась.
— Живопись — моя слабость. Обожаю красивые вещи. Может когда-нибудь и сама начну рисовать...
— Это достойное занятие, — кивнул я, — буду рад, если вы смените свое амплуа.
— Вы еще обижены за тот случай в Капштадте? — она пристально посмотрела мне в глаза.
— Еще бы. Знаете ли, фрейлейн, это довольно малоприятно занятие выступать в роли приманки для льва-людоеда.
— Я не подозревала, что Ялмар задумал подобное, — на этот раз смущения у нее на лице я не заметил.
— Так, заканчиваем воспоминания и идем дальше, — распорядился Хеммет, и мы зашагали вверх по ущелью.
Через полчаса восхождения, мы добрались до гребня. Вокруг нас раскинулись причудливо источенные красновато-желтые скалы.
— Как красиво, — едва слышно прошептала Эльза.
Следует отдать ей должное, зрелище было действительно впечатляющее. Вода и ветер прекрасные скульпторы. Замысловатые арки, пики и колонны, громоздившиеся вокруг нас в причудливом хороводе, казались чем-то нереальным. Дальше вниз открывался вид на еще один каньон, а западнее едва заметно проступали силуэты далеких столовых гор обнаруженной нами с Эрикой котловины.
— Эрика предлагала устроить лагерь в первом ущелье, но профессор настоял обустроиться здесь. Видите ли тут ящериц больше... Будьте аккуратны, тут легко можно сорваться.
Хеммет недовольно вздохнул, и мы начали спуск.
Камни вылетали у нас из-под ног и со стуком катились вниз. Я судорожно цеплялся за любые выступы и прораставшие между камней ветки. Мой страх высоты был готов вырваться на свободу в любой момент. В результате я понемногу отставал.
— Посмотрите туда, — стоявшая на краю обрыва Эльза указывала куда-то в сизую глубину каньона.
— Что там? — опасливо поинтересовался я, цепляясь за торчавший из щели между глыб корень.
— Подойдите ближе. Ну, не бойтесь.
Она ободряюще улыбнулась.
Я сделал несколько шагов, но тут боязнь высоты окончательно победила, и я застыл и попятился. Обрыв на самом краю которого стояла девушка был слишком глубок. Может у нее и хватает смелости, но я обливался холодным потом и думал только о том, чтобы за что-нибудь покрепче схватиться.
— Ну что вы застыли как истукан? — настороженно спросила она.
Данное определение было как нельзя кстати. Мои мышцы свело, и любое движение требовало чудовищного усилия воли. Слишком высоко, слишком близко к краю. Я еще попятился и протянул руку назад в попытках нащупать опору.
— Лучше скажите что там, — просипел я.
Он немного побледнела.
— Что с вами?
— Акрофобия... Я боюсь высоты. Ничего не могу с этим поделать. Так что там?
На ее лице появилось выражение не то разочарования, не то облегчения.
— Не берите в голову, забудьте, давайте спускаться дальше, — она отошла от края и протянула мне руку, — держите.
Я облегченно отступил к скале и несколько пришел в себя.
— Ладно, потом расскажете.
И мы побрели дальше.
Внизу мы догнали Хеммета и капштадцев. Они поджидали нас в зарослях каких-то довольно колючих кустов.
— Лагерь вон за той скалой, — махнул рукой Синклер, — сейчас я этому герпетологу выскажу все, что я думаю о его увлечении змеями и прочими гадами...
Мы прошли по дну каньона вдоль небольшого ручейка, журчавшего среди камней. Свернули за скалу, и перед нами открылся лагерь.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — случилось что-то ужасное... Палатки были разбросаны и местами порваны. Перевернутый котелок валялся в костре, клетки и ящики для пресмыкающихся пусты и разбиты. Мы бросились вперед.
— Что за... — пробормотал Хеммет, озираясь.
Я подобрал валявшуюся под ногами винтовку. Манлихер, выданный профессору для самообороны. Я потянул затвор, он не поддался, заклинило. Аккуратно глянул в ствол — никаких следов нагара. Наш ученый муж если и пытался выстрелить, то ему это определенно не удалось. Но только вот в кого он собирался стрелять? Или во что?
Мы потрясенно разбрелись по опустевшему лагерю, силясь понять, что же могло случиться.
— Профессор Пикколо? Ортенсия? Эй! Кто-нибудь? — но лишь эхо было нам ответом.
Я освободил затвор профессорской винтовки и глянул в магазин. Патроны на месте. Я не ошибся, ее зарядили, но из нее не стреляли. Прислонив оружие к опрокинутой клетке, я осмотрел палатку. Нашел пробковый шлем профессора и аккуратно сложенные стопочкой блокноты с записями и зарисовками. Но ничего, что могло хоть как-то прояснить исчезновение наших товарищей.
— Может на них львы напали? — негромко спросил Юлиус.
Я еще раз оглядел лагерь. Он был разбит у самой стены каньона, в небольшом углублении, так что с трех сторон к нему почти вплотную подходили каменные стены, рассеченные в нескольких местах узкими вертикальными трещинами. Вдоль подножия тянулась поросль кустарника и валялось несколько больших валунов. На мой взгляд среди всего этого спокойно можно было спрятать пехотный взвод как минимум, не то что пару львов.
— Земля сухая, как камень, — пробормотал растерянный Хеммет, — следов почти не видно. Но крови нет. На атаку хищников совсем непохоже...
— Это-то меня и пугает, — вздохнул я, — а вдруг это Ахмад и его головорезы?
— Здесь? Невозможно, — замотал головой Хеммет, — это место люди не посещали уже несколько столетий. Если бы Ахмад знал о нем, сюда бы уже добрались охотники за древностями от дона Никколо.
Я хотел что-то ответить, но Хеммет меня перебил.
— Лучше посмотрим, что это там виднеется, — он указал вниз по ущелью.
Оставив Михеля и Юлиуса изучать окрестности лагеря, мы пошли к заинтересовавшему Синклера месту. Эльза присела в тени скалы за палатками.
Пройдя метров пятьдесят, мы оказались у края обрыва. Плавно спускавшийся до этого места каньон, здесь резко срывался вниз. Ручеек, добежав до откоса, рассыпался брызгами миниатюрного водопада.
Под нами, в нескольких десятках метров, лежал каменистый уступ, за ним дно ущелья быстро понижалось, уходя на запад, в котловину, вид на которую открывался нам через узкий просвет между его стенами.
На краю обрыва было установлено массивное бревно. К нему крепилась длинная веревочная лестница.
— Может они спустились туда? — предположил я.
Хеммет отрицательно покачал головой.
Лестница свернута здесь, наверху. Кто-то же должен был ее втащить. Хотя бы один человек точно оставался в лагере.
— Может часть людей спустилась, а на оставшегося кто-то напал? Тот же лев, например? — не сдавался я.
— Не исключено. В любом случае глянуть что там внизу не помешает.
Хеммет сбросил лестницу с края обрыва. Она с шуршанием размоталась, аккуратно достав точно до дна.
Я вздрогнул. Лезть не хотелось.
Синклер обернулся в сторону лагеря и окликнул:
— Эй, Михель, Юлиус, кто-нибудь подойдите сюда. Надо подстраховать.
Гробовая тишина была ответом.
— Эй, вы что оглохли...
Мы с Хемметом переглянулись.
Пронзительный женский крик разлетелся над каньоном и тотчас же задрожал и прервался.
Мы бросились в лагерь. Там никого не было.
— Кажется, я слышу какой-то шорох, — пробормотал Хеммет, и, вскинув карабин, заглянул в одну из расселин в окружавших лагерь скалах.
Несколько минут мы молча вглядывались в заполнявший ее полумрак, потом Хеммет сделал несколько осторожных шагов вглубь.
— Прикрой мою спину, Танкред.
Я потянулся к висевшему на боку маузеру, но передумал, и решил воспользоваться манлихером профессора. С винтовкой оно как-то надежнее. Я повернулся, чтобы взять оружие и замер. Прямо мне в грудь целился наконечник копья.
Я нервно сглотнул. Передо мной стояло человек пять в белых одеяниях и с копьями в руках. На поясах у них виднелись мечи и кинжалы. Еще несколько подобных типов, но уже с дротиками и луками заняли позиции чуть поодаль и на невысоком пригорке справа. Судя по выражениям лиц и обращенному против нас оружию, настроена эта компания была весьма недружелюбно.
— Хеммет, — негромко сказал я.
— Что там еще? Я, кажется, что-то вижу в глубине расселины...
— Хеммет. У нас возникли проблемы.
Он раздраженно повернулся. Выскочивший откуда-то из-за кустов еще один копьеносец оказался прямо перед ним. Синклер машинально передернул затвор. Воин ударил древком копья по стволу винтовки и пуля, с искрами и визгом срикошетив от каменной стены, ушла в небо. Еще трое воинов окружили Хеммета, отобрали у него оружие и оттолкали в сторону от скалы.
Я здраво рассудил, что, даже учитывая висевший на боку маузер, особых шансов у меня все равно нет, и без сопротивления позволил им отобрать у меня нож, бинокль, фонарик, набор купленных в Капштадте инструментов а в заключение еще и деревянную кобуру с пистолетом. Полагаете у меня был выбор?
— Что это еще за парни? — удивленно спросил Хеммет, когда меня, освобожденного от излишних с их точки зрения вещей, поставили рядом.
— Понятия не имею... И что еще хуже не представляю, как они рассчитывают с нами поступить дальше.
— Сразу они нас не убили. Что обнадеживает.
Забрав еще какие-то вещи из лагеря, нападавшие тычками и парой ударов пояснили, что планируют небольшое путешествие, в котором нам будет необходимо принять участие.
Пришлось двинуться в указанном направлении. Выйдя из лагеря и пройдя метров пятьсот, наши провожатые свернули в одну из боковых расселин. Она оказалась настолько узка, что идти пришлось гуськом. Хуже того, по мере движения она еще больше сузилась, и в итоге, отличавшийся довольно плотной комплекцией и широкими плечами Хеммет, оказался в несколько затруднительном положении.
— Эй вы, я здесь не пройду, — он остановился, — дальше лезьте сами, если такие тощие.
Конвоир покачал головой и несколько раз указал тупой стороной копья вперед.
Хеммет побагровел и решительно замотал головой.
Конвоир вздохнул и развернул оружие к нему острием. Синклер злобно покосился на внушительную и довольно остро заточенную железку. Его визави легонько кольнул репортера пониже спины. Хеммет засопел, развернулся боком и, кряхтя, протиснулся в расселину.
— Я вам это еще припомню... — пообещал он с той стороны.
Настала моя очередь. Я тоже не отличался субтильностью, хотя до богатырских плеч Синклера мне, конечно, было далеко. Лишившись нескольких пуговиц и слегка порвав штанину о выступ скалы, я смог пробраться через сужение. Дальше расселина начинала расширяться и в итоге мы оказались в крошечной долине, слегка напоминавшей большую кастрюлю — почти цилиндрической и с отвесными стенами. К моему немалому облегчению Эльза, Михель и Юлиус уже были здесь живы и здоровы... кажется.
— Эльза, вы в порядке? У вас кровь на рукаве.
— Нет, это не моя, когда они напали, я успела выхватить стилет, и ранила одного из них...
— Довольно смелый шаг, — заметил Хеммет.
— И опрометчивый, — добавил я, — вряд ли он поспособствует их дружелюбию... Кстати, а откуда у вас стилет? Никогда не думал, что это популярный дамский аксессуар для выездов на природу.
Она подняла на меня разноцветные глаза.
— Вы могли бы напасть на них в проходе, отобрать оружие и отбиваться. Там узко, им пришлось бы нападать по одному...
— Фрейлейн Кралле. Я всего лишь одинокий научный работник, а не все триста спартанцев во главе с царем Леонидом. Как ни удивительно, но я все еще питаю надежды вернуться в Европу по возможности целиком, а не по частям.
Она насупилась. Привлеченный нашим разговором один из людей в белом что-то пробормотал и тронул ее за рукав. Девушка вырвала руку и отшатнулась к стене. Я вспомнил ее слова о том, что она лучше покончит с собой, чем окажется в руках дикарей. Похоже, сейчас ей действительно было очень страшно. Что ж у каждого свои фобии.
— Не бойтесь, — попытался я ее ободрить, — все нормально, они настроены достаточно миролюбиво...
Мне на спину незамедлительно обрушилось древко копья одного из миролюбцев. Указав острием на проход с другой стороны долины, он недвусмысленно дал понять, что наше путешествие еще очень далеко от завершения.
Идти пришлось долго. Мы кружили по ущельям, поднимались на каменные гребни и петляли в каких-то провалах среди замысловато обточенных ветром скал. Довольно быстро я потерял ориентацию и понял, что, обратной дороги уже не найду. Хоть бы Хеммет оказался лучшим следопытом.
В конце концов мы оказались на дне небольшой расселины, открывавшейся в сторону котловины. Стены нависали козырьками, укрывая дно от палящих лучей африканского солнца. Вдоль расселины рядами возвышались небольшие хижины и навесы. Между ними чернели вырубленные в бежевом камне проходы, уходившие в толщу скалы. Довольно шаткого вида лестницы поднимались к жилищам и пещерам верхних ярусов. Над всем этим курился сизый дымок множества очагов. Толпившиеся поодаль дети и женщины с любопытством и испугом разглядывали наш отряд.
