— О, нет, хозяин! Подождите! — закричала Фиггл, поднимая руку. Корзина на ее голове слегка накренилась, и она легко ее уравновесила. — Хозяин нарушит границу. Фиггл не может позволить, чтобы другие видели, что ей помогают.
Фиггл прыжком преодолела последние две ступени и повернулась к лестнице. Она вскинула руки и щелкнула пальцами. Что-то изменилось в дверном проеме. Джеймс мог поклясться, что кто-то выключил свет, хотя освещение в комнате не изменилось.
— Теперь хозяин может подняться. Но, пожалуйста, хозяин… — снова Фиггл, казалось, мучилась между страхом и повинованием. — Пожалуйста, хозяин, не трогайте ничего, кроме корзины. Потом Фиггл отнесет все в подвалы. Хорошо? — Она, похоже, мечтала о том, чтобы все поскорее закончилось, и она могла уйти.
— Конечно, — ответил Зейн, улыбаясь. Поколебавшись, он поставил ногу на первую ступеньку. Ничего не случилось.
— Я скоро вернусь, парни, — сказал Зейн через плечо и побежал вверх по лестнице.
Джеймс, наконец, выдохнул, и услышал, что Ральф сделал то же самое. Фиггл наблюдала, как Зейн поднимался по лестнице, затем взволнованно оглянулась на Джеймса и Ральфа. Ральф пожал плечами и улыбнулся ей. Это была довольно жутковатая улыбка, подумал Джеймс. Фиггл, казалось, этого не заметила. Она прошла мимо мебели, легко балансируя огромной корзиной на голове и сгрузила ее на большую кучу около двери.
— Джеймс, — тихо сказал Ральф, — карта.
Джеймс кивнул и снова развернул карту мародеров. Для начала он посмотрел в верхний правый угол карты, где было тщательно нарисовано поле для квиддича и трибуны. Множество имен теснилось там, большинство на трибунах, но несколько летало по полю. Тренировка слизеринцев еще не закончилось, хотя, похоже, там стало меньше людей на метлах. Вероятно, они были где-то поблизости на земле, обсуждали стратегию или что-нибудь в этом роде. Он просмотрел имена, выстроившиеся на участке между полем и трибунами. Там были Скваллус, Норберт, Битлбрик и множество других, которых Джеймс не знал.
Джеймс заметил, что Фиггл подняла руки также, как домовые эльфы делали в Большом зале, чтобы собрать скатерти. Куча белья сформировалась в большой шар, простыня обернулась вокруг него словно кокон, и четыре кончика связались вместе в узел. Фиггл бросила небольшое количество розового порошка на огромный шар грязного белья и снова щелкнула пальцами. Шар исчез, вероятно, чтобы вновь появиться в прачечной. Она нервно бросила взгляд на лестницу.
— Ну? — спросил Ральф Джеймса сдавленным, обеспокоенным голосом.
— Я не вижу Табиту, — ответил Джеймс, стараясь, что бы его голос звучал спокойно. — Или Филию Гойл. Их больше нет на поле, насколько я вижу.
— Что? И где же они?
— Не знаю. Кажется, они просто исчезли с карты.
Фиггл смотрела на них с тревогой, широко распахнув глаза. Она чувствовала, что-то стало намного хуже, чем было минуту назад. Джеймс внимательно следил за каждым белым пятном на Карте Мародеров, чтобы не пропустить, когда Гойл и Корсика появятся из них. Он не спускал глаз с пятна перед дверью в комнаты Слизерина.
— О, нет, — сказал он, широко распахнув глаза. — Они идут сюда! Что они делают здесь в это время?
— Спрячь карту! — сказал Ральф, его лицо было пепельно-белым. — Выходи! Зейн! — крикнул он вверх по лестнице. Ответа не последовало.
Выражение лица Фиггл сменилось от тревожного до панического.
— Госпожа Корсика идет! Фиггл сделала ужасную вещь! Фиггл будет наказана!
Она кинулась к лестнице, щелкая пальцами на бегу. Снова возникло ощущение перемены, как будто включили невидимый свет, и Джеймс понял, что Зачарованная граница снова вернулась на место. Послышался топот шагов и приглушенные голоса одновременно с лестницы и от входной двери в гостиную. Джеймс поспешно свернул Карту Мародеров и запихнул ее в свой открытый рюкзак. Ральф бросился на ближайшую кушетку в попытке создать впечатление полного безделья. Дверь распахнулась в тот момент, когда Джеймс забросил на плечо свой рюкзак и повернулся.
Табита Корсика и Филия Гойл шагнули в дверной проем. Их взгляд упал на Джеймса, и они смолкли. Табита была одета в спортивную мантию и черные капри, она держала метлу на плече. Ее волосы были собраны в «конский хвост», и хотя она всего пару минут назад летала над полем для квиддича на своей невероятной волшебной метле, она выглядела свежей и цветущей как роза. Она заговорила первой.
— Джеймс Поттер, — сказала она мягко, почти мгновенно оправившись от удивления, — какой сюрприз.
— Что ты тут делаешь? — спросила Филия более зло.
— Филия, не будь грубой, — сказала Табита, беззаботно проходя мимо Джеймса вглубь комнаты. — Мистеру Поттеру так же рады у нас, я уверена, как были бы рады нам в Гриффиндоре. Если мы не будем доброжелательны в эти трудные времена, то что у нас останется? День добрый, мистер Дидл.
Ральф что-то прохрипел с кушетки, выглядя при этом на редкость неловко и некомфортно. Филия продолжала сверлить Джеймса тяжелым взглядом с враждебным выражением лица, но промолчала.
— Такой позор для команды Гриффиндора, — сказала Табита из угла комнаты, где она повесила свою мантию. — Мы всегда любили играть против Гриффиндора во время турнира, верно, Ральф? Я уверена, это болезненно для твоих друзей — не иметь возможности сразиться с нами в настоящий момент, Джеймс. Пожалуйста, передай им, что мы очень сочувствуем. Кстати… — Табита пересекла комнату, направляясь к лестнице, ведущей в спальню девочек. — Я видела нескольких игроков Когтеврана на поле, изучающих наши приемы. Интересно, почему вашего друга Зейна не было среди них. Вы его не видели? — она уперлась метлой в пол, наблюдая за лицом Джеймса.
Джеймс покачал головой, не решаясь заговорить.
— Хм, — задумчиво протянула Табита. — Это любопытно. Однако. Пойдем, Филия.
Джеймс в ужасе смотрел, как Табита и Филия начинают подниматься по лестнице. Он отчаянно пытался придумать хоть какой-нибудь способ их отвлечь, но ничего не приходило в голову.
— Заткнись! — неожиданно раздался хор приглушенных крякающих голосов.
Табита и Филия замерли на полпути. Филия, стоящая на нижней ступеньке, гневно обернулась. Табита повернулась к ним несколько медленнее, сохраняя выражение вежливого удивления на своем лице.
— Ты что-то сказал? — спокойно спросила она у Джеймса.
Джеймс кашлянул.
— Э, нет. Прости. Я просто подавился.
Табита некоторое время сверлила его взглядом, затем слегка повернула голову и сузила глаза в сторону Ральфа. Наконец, она все-таки снова двинулась вверх по лестнице и исчезла за дверью вместе с идущей за ней Филией, которая время от времени оглядывалась на них с злобным выражением лица. Спустя несколько секунд послышались их шаги наверху. Но не раздавалось ничего, похожего на гневные вопли или звуки борьбы.
— Чертов уродец! — снова крякнули голоса.
— Ненормальный! — воскликнул Ральф, подпрыгивая и сгребая свою сумку. — Что он творит?!
— Ладно, пойдем, — сказал Джеймс, направляясь к двери. — Если он по-прежнему там, то мы все равно ничем не можем помочь.
Они выбежали в коридор и несколько раз свернули в случайно выбранные проходы прежде чем, наконец, остановиться. Тяжело дыша, с колотящимися сердцами они достали резиновых уток из рюкзаков, и каждый начал изучать свою, хотя обе они были совершенно одинаковыми. Одно слово было нацарапано на дне уток черными чернилами: «Прачечная!»
— Вот ведь чокнутый! — воскликнул Ральф, смеясь от облегчения. — Фиггл просто спустила его вниз, в подвалы, вместе с остальным грязным бельем! Давай оставим его там.
Джеймс ухмыльнулся:
— Нет, давай заберем его, пока он не оказался в машине для отжимания белья. Может, он и заслужил это, но сначала я хочу узнать, что он смог найти.
Мальчики побежали искать прачечную в подвалах. Джеймс остановился только раз, чтобы спросить дорогу у крайне наблюдательного слуги с картины, изображающей толпу обедающих рыцарей.
— У меня едва ли была пара минут, чтобы осмотреться прежде, чем Фиггл взлетела по лестнице как пушечное ядро, — рассказывал Зейн Джеймсу и Ральфу, когда они отыскали его в прачечной. — Она швырнула в меня пригоршню розового порошка и пуф! — я здесь.
Ральф с трепетом взглянул на огромные медные валики и лязгающие механизмы, предназначенные для стирки. Эльфы хлопотали вокруг них, полностью игнорируя троих мальчишек, пока те проходили через прачечную — в подвале кипела работа, как в улье. Двое эльфов, стоявшие на помосте, опрокидывали тачки мыльного порошка в чаны с водой. Белые хлопья заполняли все вокруг и как снег опускались на волосы мальчиков.
— Поверьте, через пару минут это не будет казаться вам таким уж интересным, — сказал Зейн напряженно, — особенно, когда эта леденцовая гильдия не позволит нам уйти.
Трое эльфов столпились вокруг Зейна, глядя на него с явной враждебностью.
— Фиггл привела человека в прачечную, мы не отпустим его, пока кто-нибудь не объяснит зачем он здесь? — сказал самый старый и сварливый эльф скрипучим голосом. — Таковы правила. Согласно кодексу Хогвартса по поведению и порядку, раздел тридцать, пункт шесть, люди не должны мешать эльфам работать. Итак, кто вы двое такие?
Джеймс и Ральф озадаченно переглянулись. Ральф сказал:
— Мы его… ну, мы его друзья, так ведь? Мы пришли, чтобы вернуть его обратно наверх.
— Разве? — сказал эльф, сердито глядя на них. — Фиггл сказала, что этот человек пытался сделать ее работу за нее, так она сказала. Сказала, он говорил о благополучии эльфов и прочую чушь. Она была справедливо обижена. Нельзя допускать подобные вещи, вы понимаете. У нас есть соглашение о сотрудничестве со школой.
— Он так больше не будет, — попытался смягчить Джеймс. — Он хотел как лучше, но он плохо разбирается в таких вещах. Простите. Он ускользнул от нашего надзора на минутку. Это больше не повторится.
Зейн выглядел обиженным, но благоразумно промолчал. Глава эльфов хмуро глядел на Джеймса, раздумывая. Джеймс привык к тому, что эльфы смиренные и кроткие, или хотя бы угрюмо вежливые. Здесь, на их рабочей территории, правила были совершенно другими. У эльфов было соглашение о сотрудничестве со школой, как сказал глава эльфов, что было почти похоже на профсоюз, и существенным правилом эльфийского объединения было то, что только эльфы делают работу эльфов. Возможно, они считают это охраной труда. Джеймс не знал, как тетя Гермиона отнеслась бы к этому: как к прогрессу или, наоборот, как к шагу назад.
Наконец глава эльфов проворчал.
— Я поступлю вопреки здравому смыслу. Вы трое теперь на испытательном сроке. Малейшее нарушение эльфийского протокола — и вы отправитесь к директрисе. У нас соглашение о сотрудничестве, знаете ли.
— Да, я слышал, — пробормотал Зейн, закатив глаза.
— Но вы даже не знаете наших имен, — заметил Ральф. — Как вы можете следить за нами, если даже не знаете, кто мы такие?
Джеймс ткнул его под ребра.
Глава эльфов ухмыльнулся, глядя на своих товарищей, которые улыбались немного смущенно.
— Мы эльфы, — просто сказал он, — а теперь убирайтесь и, надеюсь, мы больше не увидимся.
Коридоры, ведущие из прачечной, были, что неудивительно, узкими и низкими, с невысокими ступеньками. Джеймс, Зейн и Ральф вынуждены были идти маленькими шажками, чтобы выбраться оттуда.
— Не знаю, поздравить тебя или дать пинка, — сказал Ральф Зейну. — Из-за тебя нас чуть не поймали Корсика и Гойл.
— Зато мне удалось побывать в женской спальне Слизерина, — с усмешкой заметил Зейн. — Скольким еще довелось повидать такое?
— Или хотелось этого? — добавил Джеймс.
— Будь вежлив или я не стану рассказывать тебе, что я там нашел.
— Мы ничего не потеряем, — сказал Ральф.
— Не совсем, — вздохнул Зейн. — В девчачьей спальне около каждой кровати есть большой деревянный шкаф, только один из них был открыт, и я заглянул в него. В общем, можно сказать просто, я больше не удивлен тем, где Табита хранит свою метлу.
Они дошли до большой двери в конце пролета миниатюрной лестницы. Джеймс толкнул ее, открывая, обрадованный тем, что оказался вдали от жара и шума прачечной.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, это волшебные шкафы, конечно же, хотя они не ведут в какую-либо волшебную страну. Тот в который я заглянул, выглядел как помесь косметички и гардеробной. Сказать по правде, это выглядело так, словно там взорвался бутик. Один из действительно крутых, но с налетом вампирской готики. Там была бутылка с невидимым кремом и, судя по всему, я не думаю, что слово «невидимый» было метафорой.
— У всех девочек есть такие шкафы? — спросил Ральф.
— Точно такие же.
Джеймс нахмурился.
— Наши шансы снова попасть в спальню для девочек Слизерина нулевые. И даже если бы мы смогли, как мы узнаем, который из шкафов принадлежит Корсике, не говоря уж о том, как мы его откроем?
— Я говорил тебе, что это просто невозможно, — напомнил Джеймсу Ральф.
— А еще там пахнет как от комода моей бабушки, — сказал Зейн.
— Можешь обойтись без подробностей? — воскликнул Джеймс. — Это серьезно. Мы по-прежнему не знаем, где Зал Пересечения Старейших или когда Джексон и Делакруа планируют собрать все элементы вместе. Нам лишь известно, что это случится ночью.
— Что? — сказал Ральф. — Ты же говорил, что они не могут ничего сделать без всех реликвий.
Зейн вздохнул и с серьезным видом проговорил:
— Да, но, если они попытаются сделать это, и ничего не выйдет, они спрячут остальные реликвии, и мы никогда их не найдем.
Ральф вскинул руки.
— Ладно. Должен быть другой путь. Я имею в виду, она же вынимает метлу из шкафа время от времени, так ведь? Мы видели Табиту с ней сегодня. Что, если мы стащим ее во время матча по квиддичу?
Зейн ухмыльнулся.
— Мне это нравится. Особенно, если мы сделаем это, когда она будет футах в ста над землей.
— Снова невозможно, — сказал Джеймс в отчаянии. — Еще со времен моего отца вокруг поля устанавливают защитные заклинания, чтобы предотвратить вмешательства в матч. Было несколько случаев, когда темные маги пытались использовать заклятия против него или сбросить с метлы. Однажды куча дементоров заявилась прямо на поле. После этого была установлена официальная граница. Ни одно заклинание не может проникнуть в нее или выйти наружу.
