А утренние газеты в Гемпшире и соседних графствах на разные голоса протрубили новости об отголосках той неожиданной встречи:
_____________________________________________________________________
— 'Фашистский Британский Союз — либо трусы, либо предатели британских интересов!'.
— 'Маленькому фюреру, Мосли, не подал руки, 'Лунный забияка Моровски'!'.
— 'Шесть местных фашистов посрамлены в боксе одним американцем!'.
— 'Капитан Пешке-Моровски призвал членов 'Британского Союза фашистов и национал-социалистов' доказать делом их патриотизм, добровольно вступая в армию, и воюя с внешним врагом'.
— 'Если наши фашисты откажутся воевать с Гитлером в Европе, то им не место в Британии!'
______________________________________________________________________
* * *
Спустя день после перелета, авиагруппа Моровски, получившая от короля Леопольда III почетное наименование 'Белые Драконы', уже сделала свои первые тренировочные вылеты с новых площадок. И как-то так совпало, что еще всего через двое суток первые ударные колонны Вермахта хлынули через границу, очищая перед собой путь мощными артиллерийскими налетами, и бросая в прорывы танковые ударные части. Вот только стремительных захватов фортов и мостов в этот раз почему-то не случилось. Бельгийское и голландское ПВО в первый же день вторжения смогли сбить без малого сотню самолетов и планеров агрессора. На ряде направлений укрепленные районы приковали к себе большие силы вторжения, и не спешили сдавать свои позиции. Держался 'Форт Эбен-Эмаль'. Держалась 'Крепость Голландия'. По приказам Объединенного командования Бельгии, Голландии и Люксембурга, наносили неожиданные контратаки по врагу моторизованные части и уцелевшие самолеты-штурмовики. Даже вытащенные из резерва и модернизированные 'финские' И-5 и Р-6, отметились ночными налетами по врагу. А дождавшаяся своего часа авиагруппа 'Белые Драконы' в первых же вылетах смогла частично уничтожить и рассеять несколько колонн панцерваффе. Французские и британские части, тоже не остались в стороне от веселья. Теперь над Западной Европой шла не вялая 'Странная Война', а настоящие сражения. Радиопередачи Геббельса еще кричали о скором прибытии на германских штыках 'Свободы европейским народам от еврейской плутократии'. Но запланированный в Берлине 'Блицкриг' уже начал явно отставать от графика...
Черновое обновление от 22.06.18 / Европа в огне.../ — не вычитано //
* * *
Вообще обстановка на фронтах мало походила на нормальное развитие наступления по планам операций 'Гельб' и 'Рот'. В Арденнах группу армий 'А' генерал-полковника фон Рундштедта, довольно неожиданно, встретила группировка из более тридцати дивизий, с полевыми фортами насыщенными артиллерией и мощными подвижными резервами (из сотни танков и нескольких бригад моторизованной пехоты с противотанковой артиллерией). Зенитное прикрытие войск союзников и мощное фронтовое воздушное прикрытие в значительной степени связали руки 'орлам Геринга'. Их потери сразу резко превысили такой же показатель первых недель Польской кампании. Налицо были стратегические ошибки планирования операций, или утечки сведений к противнику из самых верхов ОКХ и ОКВ. Досталось за утрату внезапности и Имперскому управлению безопасности (РСХА). Зимний инцидент с попаданием в руки нейтралов вместе с упавшим самолетом старого варианта плана 'Гельб' вряд ли мог дать такой эффект, но откуда-то явно текло. Вдобавок, сильно навредила делу активность Пешке в нейтральных странах. Из-за которой, вместо рыхлого конгломерата разрозненных частей голландцев, бельгийцев, англичан и французов, группа 'Б' генерал-полковника фон Бока получила перед собой достаточно сильный фронт, мало уступающий его группе армий по своей мощи. Объединенное командование в Брюсселе даром штаны не просиживало. В местах вероятных прорывов группировки были усилены. С первыми выстрелами на границе в Голландии были затоплены целые районы. А противоштурмовые батальоны на лодках и специально привезенных по суше транспортных и артиллерийских понтонах прикрывали оставшиеся транспортные пути, уничтожая германские авангардные части и десантников. Господства в небе над Бельгией и Голландией не имела ни одна из сторон. С обеих сторон количество сбитых самолетов росло, но Фортуна еще не сделала свой главный выбор. И поэтому, конца этому противостоянию, не усматривалось. Немцы подтягивали вторые эшелоны и готовились проламывать оборону всей своей мощью. А союзники также не теряли время, собирая отовсюду войска для усиления фронтов. К примеру, британцы ухитрились еще в апреле перебросить вокруг Африки две дивизии из Индии, и еще две дивизии прибыли из Канады. Этим соединениям сначала прочили участие в обороне Метрополии, но потом перенацелили их на позиции на Континенте. После эпического провала 'политики умиротворения' проводимой, отправленным ныне в отставку премьером Чемберленом, правительство его приемника Уинстона Черчилля, готовилось к настоящей борьбе с Гитлером за гегемонию в Европе. Сдаваться без боя никто не собирался, хотя получить ослабленную и повязанную долгами Францию британскому льву хотелось. И все же не все сюрпризы объяснялись утечками из штаба.
Как удалось узнать от старины Канариса, у французов оказалась на диво эффективная высотная воздушная разведка, что позволило им еще в апреле разглядеть сосредоточение крупной группировки войск на расстоянии броска от Арденн, и довести эти сведения до объединенного командования. И кто-то очень неглупый во французском Генштабе, осознав всю опасность прорыва к Седану, приказал даже заменить в укрепленных районах запасниками часть кадровых войск. Что позволило снять порядка двадцати дивизий с оборонительных узлов 'Мажино', и создать ее бледное подобие в Арденнских горах. Впрочем, оборона там была не слишком сильной, и сейчас пусть и сильно поредевшие, но еще грозные дивизии фон Рундштедта постепенно и методично продавливали фронт. Хотя разведка уже докладывала о мощной группировке французов уже развернутой в Шампани и далее на пути группы армий 'А' к Седану.
Штурмбанфюреру пришлось сходу включаться в процессы своей айнзацгруппы. Главными целями группы Шелленберга стали: дезорганизация союзного командования за линией фронта и вербовка пленных на отвоеванных территориях. Процессы шли нелегко. В штабе Группы армий 'В' под командованием генерал-полковника фон Бока, состоялась еще одна беседа, добавившая красок разведданным о штурмовой авиагруппе Пешке-Моровски. Шелленберг уже почти смирился со своей потерей, но только сейчас он по-настоящему понял, чего он на самом деле лишился, и к каким последствиям для Рейха привели его игры с агентом.
— И, представьте, дружище Вальтер. Этот, как они говорят, 'сосунок', Пешке, наплевав на все вопли рейхс-министра пропаганды и прикормленных им газет, преподает Вермахту и Люфтваффе один урок за другим. Слышали, как недавно тут 'отличился' Роммель?!
— Без подробностей.
— Ну, так вот вам подробности... Очевидно решив, что он самый хитрый лис в этом курятнике, любимчик фюрера попытался обмануть бельгийцев. И, что же у него вышло? Он, уходит в прорыв (устроенный фон Боком), и коварно поднимает над своим авангардом большие Бельгийские флаги, чтобы авиация союзничков, ослепла и не вздумала атаковать его 'ролики'. Движется ускоренным маршем во фланг французскому корпусу Вейгана у Самбра. Еще пара десятков километров и враг будет внезапно атакован и повержен!
— Но?!
— Именно 'НО'! Но в этот момент их заметил одинокий барражирующий район 'Церштёрер' (Bf-110). Пилот двухмоторника снизился, и ювелирно подстрелил мотоцикл передового дозора, кротко и застенчиво покачав колонне крыльями. Словно пальчиком им погрозил — 'Ай-ай-ай!'.
— Думаете, это был Пешке?
— Не спешите, мой друг, слушайте дальше. Командир идущей в авангарде полка танковой роты, вместо того, что отогнать нахала огнем зенитных пулеметов, просигналил ракетами этому якобы 'своему'. Мол, 'не стреляй, тут мы — СВОИ!'. Ну, не идиот ли?!
— Он сам же нарушил маскировку?!
— Угум. Мало того! Этот идиот, чтобы уберечься от 'дружественного огня', на полминуты убрал знамена королевства, выложив на крыше головного танка штандарт со свастикой. И вот тут-то и началось самое интересное!
— Представляю себе...
— Двухмоторный 'мессершмитт' как будто бы совсем успокоился. И, даже, покачал крыльями! Мол, 'простите камерады я не со зла, просто погорячился'. Внизу эти 'камерады' глубоко выдохнули, сменили мокрые подштанники, и успокоились! Недоразумения ведь на войне случаются. Но уже через пять минут на них налетели три восьмерки 'Белых Драконов', и размолотили своими скорострельными двухфунтовками все железяки авангарда Роммеля, потеряв от пулеметного огня слегка подбитыми всего пару машин. Да и те, хоть и шатаясь, как от шнапса, уковыляли к себе! Каково?!
— Каковы общие потери у Роммеля?
— Всего от первых налетов потеряно тридцать шесть танков и почти полсотни грузовиков. А забуксовавшие чуть дальше главные силы группы Роммеля, утром следующего дня были зажаты в клещи мобильным франко-бельгийским резервом, и за сутки практически уничтожены. Днем их остатки снова добивали 'Белые Драконы'. Вырвались из ловушки всего с пару десятков танков, и не более батальона пехоты.
— Вы уверены, что...
— А контролировал всю их штурмовую работу, угадайте, кто? Пра-авильно! Наблюдал за качеством их ударов спокойно висящий чуть в стороне 'Церштёрер' с эмблемами Люфтваффе!
— Какая низость! А где же было воздушное прикрытие Роммеля?
— Прикрытие появлялось, сильно потрепанным, после атак нескольких штафелей 58-х "кулховенов". Позже этого Пешке ловили целым штафелем 'BF-109', но он каждый раз вызвал себе на подмогу звено прикрытия на 'B-439'. В одном из боев, лично сбил двоих 'охотников', и ушел к себе. Кстати, придраться-то к нарушению гауптманом обычаев войны, уже не выйдет!
— Но почему не выйдет?!
— Да, потому, что перед их атакой Пешке снял на пленку танки со свернутыми бельгийскими и развернутым нашим флагом. А после той атаки, он сфотографировал, все то, что осталось от 'германо-бельгийской колонны'. И уже на утро, вместе с фотографиями статьи об этом были в десятке французских, голландских, бельгийских и британских газет! А еще через день, даже шведы с португальцами пару слов об этом написали!
— Но еще можно представить это дело, как фальшивку....
— Бросьте! Любой, кто после этого назовет Пешке молокососом и глупцом, сам окажется идиотом и недоноском. Ибо, такого хитрого, смелого и удачливого мерзавца нужно еще поискать! И очень жаль, что он не с нами!
'А ведь не с нами этот 'Дракон', как раз потому, что я упустил его в Британии. Увы, я был ослеплен самолюбованием. Адам мне тогда казался наивным романтиком, которого удастся держать на поводке. Я не успел повязать его кровью. Не спешил выбить из-под ног мировую известность. Увы, я был слишком самонадеян. И был наказан за это. Да и поделом мне...'.
— Ну, что ж, вы правы герр оберст! Но перетягивать его на нашу сторону теперь, это напрасная трата времени. Из волка не сделать сторожевой собаки. Но вы правы — очень жаль!
Вальтер вернулся из штаба к своей айнзац-группе. Досада не оставляла его, но уроженец пограничной с Францией провинции, с юных лет научился аристократичности во всем. Он так успешно умел держать в узде свои чувства, что порой мог улыбаться и говорить комплименты даже явным врагам. Такая уж у него была служба.
* * *
А по другую сторону фронта, в штабе сводной мобильной бригады, шел разговор об ином. Дискуссия обнажила явное противоречие между требованиями устава и патриотизма. Исполняющий обязанности командира сводной мобильной бригады подполковник Мэтью Риджуэй (он же заместитель по пехоте командира отдельного добровольческого американского корпуса 'Миротворец' генерала Маккоя) выглядел устало. За последнюю неделю его часть трижды затыкала дыры во фронте. Работали словно безумная пожарная команда. Дежурные батальоны, усиленные танками, бронеавтомобилями и моторизованной пехотой с противотанковыми пушками на буксире, срывались с места по первому приказу штаба, занимали оборону на неподготовленных рубежах и встречали прорвавшегося противника. Иногда случались и атаки врага прямо с колес. Потери бригады росли, подкреплений из-за океана прибыло куда меньше, чем рассчитывал Риджуэй. И потому инициатива подчиненного воспринималась двояко. С одной стороны прямое неподчинение, с другой их похвальное желание остаться в строю даже в ущерб личной карьере. И все-таки приказ есть приказ...
— Рэндалл успокойтесь! Ваша стажировка тут закончилась, и я не имею право вас удерживать, в Бельгии. Приказ есть приказ! Мы с вами не гражданские, чтобы воротить нос от приказов командования!
— Сэр! Я все понимаю... Но мы с Чарли отказываемся от офицерских званий, и остаемся здесь с вами крошить германскую колбасу! Подполковник сэр! Если нас снимут со взводов, то мы можем принять отделения на самых опасных участках! Можем даже остаться рядовыми. Со всем нашим уважением, но...
— Замолчите, Майкл! Вы, что думаете, свет клином сошелся только на этой заварушке?!
— Сэр, повторюсь, мы готовы...
— Да, мне чихать, на что там 'Вы готовы' с Роузом! Мне сейчас в бригаде и потом в десанте, как воздух нужны опытные офицеры, а не 'кадеты-недоучки' на сержантских должностях! Мне нужно чтобы уже к осени, вы оба могли командовать парашютными ротами! И не хуже, чем наш талантливый 'спортсмен' это делал на учениях в июле! А к следующей весне в Китае я хочу видеть двух опытных железных командиров парашютных батальонов! Но для всего вот этого, вам еще целых два месяца учиться на ускоренных курсах. Вам ясно!
— Ясно, сэр! То есть мы получим в августе свои звездочки. И потом, до конца наших дней, будем слушать за спиной от парней, что за свои офицерские регалии мы расплатились жизнями ребят, прикрывших здесь в Бельгии наше поспешное бегство. Не так ли, сэр?!
— ....
— Неужели нет другого способа выполнить этот приказ, подполковник сэр? Кэп Моровски учил нас всегда думать головой, а не тупо следовать букве бумаги...
— Ох уж мне этот, кэп Моровски! Если бы не он, все эти парни, и мы с вами, не угодили бы в эту передрягу! Вы знаете, скольких мы уже потеряли?!
— Но если поглядеть на это с другой стороны, сэр. То такого случая отличиться мы могли бы ждать еще пару лет. Думаю, Моровски, неплохо подпихнул с тылу нашу карьеру. Ведь ваше решение об отправке нас с Чарли на ускоренные курсы, тоже в свое время, попало под критику штаба.
— Ладно, сержант. Еще один способ выполнить тот приказ мы придумаем. У нас тут все равно намечалась ротация. Я перевожу ваши два взвода в Антверпен. Будете охранять штаб генерала Маккоя и одновременно доучитесь. Там пройдете срочную переаттестацию в бельгийской королевской военной академии. Проблемы со знанием языков мы как-нибудь решим. Командование получит рапорт о необходимости продлить ваши стажировки, и сдвинуть продолжение обучения. И в Форте-Беннинг мы с генералом замолвим за вас словечко, чтобы задержка не повлияла на срок выпуска...
