Когда Барг ушел по своим капитанским делам, я спросил Малька:
— Что, у нас вообще ничего пожевать не найдется?
И мне шепотом сообщили, что если поискать, то можно найти несколько лепешек. Они, конечно, сухие, но вода за бортом всегда есть и ведро никуда не делось. Глотком вина поделится повар, а если его не спрашивать, то и два глотка можно раздобыть. Еще есть сухое мясо, но оно у Марлы и, если взять так, то...
Понятно, мясо скорее всего в каюте, вряд ли Лапушка носит его с собой, а в каюте — мелкие. Даже если их мамочки не будет рядом, то когда-нибудь она вернется, унюхает, что в каюте чужим духом пахнет, и устроит грандиозный трам-тарарам. Недавний шторм тогда приятной развлекушкой покажется. Очень уж Марла не любит, чтоб приближались к ее детенышам.
— Ладно, мясо я пойду просить сам, а с тебя вино, лепешки и вода.
Малек с большой радостью умчался выполнять приказание. И мне долго просить не пришлось — Лапушка не только пожалела голодного меня, но и компанию пообещала составить. А мне что, лепешки жалко для любимой женщины? Да ни за что и никогда! К тому же лепешки у нее нашлись свои и даже вкуснее тех, что притащил Малек.
Скромный перекус решили устроить в моей каюте. Не годится отвлекать видом еды и едоков, занятых работой людей. А то ведь количество жратвы вряд ли увеличится, а вот количество жрунов...
До ужина я дожил. И от своей порции не отказался, даже добавку потребовал. Хоть кое-кто и намекал, что после длительной голодовки жрать надо поменьше, а пить побольше. Так я этому советчику самому посоветовал больше пить и совсем не того, чем он разбавляет забортную воду.
Повар от меня быстро отгребся и даже выделил вторую добавку — типа, на — жри, и пусть будет тебе хорошо! А вот капитан довольно оскалился. То ли настроение у него радостное, то ли моя с поваром грызня понравилась. Но я Баргу настроение быстро испортил. Сразу же после ужина. Я может и потерпел бы до утра, но вот кое-кому срочно приспичило покинуть корабль. И попасть на ближайший островок. Единственный, какой я заприметил, пока пялился за борт в ожидании обеда.
— Туда?! Тебя что, веслом по голове били? Или ты в детстве часто в трюм падал? Капитаны даже не смотрят в сторону Проклятых Камней, а ты... — Барг орал так, словно я ему предложил сменить пол. И не в каюте, а у него под юбкой. Чтобы матросики на корабле не страдали от длительного воздержания. — Отвернись! Не пялься туда!
— А мне надо туда попасть...
— Без меня! И без моей "Кошки"! Вот сойдешь на берег, купишь себе корабль и плыви куда хочешь.
— До берега долго — мне сегодня надо, — стараюсь разговаривать тихо и спокойно, как с нормальным человеком.
— А мне на это не жарко и не мокро!
— Барг, если я говорю, что мне срочно надо, значит... — спокойным оставаться не получается. Ненавижу, когда на меня орут и слюной брызгают.
— Значит иди по дну или добирайся вплавь, — выслушивать все, что я хочу сказать, капитан не желает. — Будут мне тут всякие указывать!
— Мой нутер — не всякий, — открыл вдруг рот Крант.
Честно говоря, не ожидал от него такого. Барг, похоже, удивился не меньше моего. Вот только молчал он совсем недолго — вдохнул, выдохнул и заорал еще громче:
— И ничьи слуги мне тут не указ! Знаешь, сколько я таких, как ты, повидал? А особо наглых за борт выбрасывал. Вот этими самыми руками! И ни один еще не вернулся — Многоструйный всех принимает.
— Мой нутер вернется!
И откуда у Кранта такая уверенность? Я, конечно, умею плавать, но оказаться за бортом посреди моря... Ну до острова я может и доберусь, а дальше что? В смысле, что мне делать на острове, где хочет вырасти Тиама? Выслушивать то, что аборигены скажут новоявленному садовнику, одновременно отбиваясь от них?
Так нет ведь на острове никого! Необитаемый он уже несколько сотен лет. И в воде вокруг острова ничего не живет и не плавает. Не годится эта водичка для жизни и пить ее нельзя. Да и сам островок — всего лишь часть подводного континента, который начал подниматься, разваливаться, вновь погружаться. А из трещин и разломов полезла сильнодействующая отрава, которая основательно испоганила окружающую среду. И превратила город водяных в огромное кладбище. Конечно, после всех сотрясений, город был частично разрушен, но его восстановили бы, как восстанавливают города на берегу. Если бы в нем можно было потом жить. Но справиться с отравой водяные не смогли — слишком мало колдунов у них осталось. Многие погибли, когда закрывали Врата и убивали иномирного демона, который вдруг оказался в городе.
Чем дольше я смотрел в сторону острова, тем больше узнавал о нем и его прошлом. Еще немного и я почувствую вкус прошлого.
...чем старше и больше город, тем он вкуснее. Многие жили в нем и многое с ними случалось. Можно узнать всё о каждом жителе, испытать и увидеть то же, что и они. Здесь должно быть много лакомых кусочков. И хватит их надолго, очень надолго. А есть еще и корабли, что лежат на дне моря, и те, что плавают мимо острова. До них ведь тоже можно дотянуться... А когда всё надоест, можно будет заглянуть и за Врата. И совсем не обязательно их открывать.
Я отвернулся и не сразу понял, что такое я вижу. Над палубой клубился туман. Он то сбивался в плотную массу, то распадался на клочки. И цвет клочков постоянно менялся — серые, черные, красные, фиолетовые. Всё это мерцало, шевелилось, двигалось в мою сторону. Я притягивал их, как бабочек притягивает костер. А ведь бабочки тоже были! В средине каждого клочка тумана маленькая ослепительно-белая бабочка дрожала крылышками. Удивительно, как эта живность попала на корабль — бабочки-однодневки не залетают так далеко в море. Или их занесло ветром?
Удивление мое было вялым и совсем недолгим, а равнодушие — огромным и всепоглощающим. Меня не интересовали бабочки, с их мелкими и совсем ничтожными проблемами. Завтра этих проблем и бабочек уже не будет. Или сегодня, если кто-нибудь из крылатых коснется меня. Глупо лезть в огонь и надеяться выжить. Сколько сгорит в моем огне, а сколько умрет своей смертью, мне тоже было безразлично. Даже люди меня мало интересовали — а на корабле должны быть люди! — они ничем не лучше бабочек-однодневок. Жизнь людей тоже не намного длиннее, проблемы такие же мелкие и глупые, а обиды смешные и ничтожные. Тому, кто идет из вечности в вечность, они ничуть не интересны. Как и их краткоживущие носители. Вечности нет дела до подобной ерунды. И тому, кого она избрала своим посланником, тоже нет дела до всего мелкого и незначительного.
Мгновения вмерзли в Вечность,
Как опавшие листья в лед.
Ждет впереди бесконечность,
И странник по морю идет...
А ведь каждая вечность состоит из мгновений, как пустыня из песчинок, а гора из камней.
Я заморгал, собирая разбежавшиеся мысли, и опять становясь собой. Не знаю, кто выглянул в мир, через мои глазницы, но Леха Серый никогда не думал о людях, как о букашках, и не занимался таким философствованием. Даже в самые поганые дни своей жизни. Сегодняшний денек, кстати, тоже не из самых лучших. Похоже, кто-то сильно нарывается и мне придется принять меры. Хоть и не хочется, видит Многоструйный, очень не хочется!
Мне не пришлось убивать капитана Барга. Запугивать его команду тоже не пришлось. Спасибо Многозрящему — старик очень вовремя появился на палубе. И он без всяких гаданий и прикосновений смог разглядеть насколько я опасен. Или не я, а тот кто-то, который вдруг проснулся во мне. И кому было абсолютно все равно, скольких придется убить, чтобы попасть на остров. А с его возможностями, "Крылатая Кошка" очень быстро могла бы стать мертвым кораблем.
Я смотрел, как дедок-прорицатель отводит в сторону Барга и что-то ему говорит. Что-то такое, от чего капитан быстро становится тихим и очень спокойным. А вот я в тот момент не испытывал ни гнева, ни нетерпения, ни даже банального любопытства. Мне — или все-таки не мне? — было абсолютно фиолетово, чем и как закончится этот разговор. Проблема будет решена и, если не одним способом, то другим. Это я знал так же точно, как чувствовал приближение необитаемого острова.
Плыть к нему мне пришлось самостоятельно. Никого из своих я не рискнул посадить на весла, а матросов Барг не дал. Мол, каждый из них нужен, незаменим и корабль может пойти на дно, если в команде вдруг окажется некомплект.
— Раз уж тебе так надо, то сам и греби! — заявил доблестный капитан, когда лично выдавал мне плавсредство. — Лодка легкая и быстрая — справишься.
Держался он от меня при этом на безопасном расстоянии. Разумный, кстати, подход. И насчет расстояния, и всего остального. Нет у меня гарантий, что мой эскорт вернется с острова. Это уже третий Тиама, для которого я собираюсь мичуринствовать, и при первом сеансе не обошлось без человеческой жертвы. Кажется, во второй раз я справился и без нее, но твердокаменной уверенности у меня нет. Все-таки в тех местах обитало племя ильтов, так что какой-нибудь бедолага вполне мог оказаться на моем пути и... Вот и выясним все это опытным путем. "Не попробуешь — не узнаешь!" — так всегда говорил Рустам, приглашая очередную танцовщицу к шесту.
Плыть по тихому вечернему морю очень приятно. Воздух свежий и прохладный, а вода мягко подсвечивает снизу — наслаждайся красотой и радуйся жизни. Это, если ты стоишь на палубе и отдыхаешь после ужина. Но когда сам берешься за весла, а корабль отодвигается все дальше и дальше, как-то уже не до любования луной и окружающими красотами. Есть дела и поважнее. Например, заставить лодку двигаться в нужном направлении. Не скажу, что я вообще не держал весла в руках, но управлять маленькой лодочкой, в которой сидит любимая девушка, и плыть до ближайших кустиков или полянки, совсем не то же самое, что гнать в одиночку лодку, рассчитанную на четверых, а то и на шестерых. Конечно, будь здесь Мазай со своими сыночками-атлетами, мы бы на этот остров высадились еще до восхода луны, а так... Я греб и греб, а весла становились всё тяжелее, скамья — тверже, лодка — неповоротливее и непослушнее, а проклятый остров отползал от меня все дальше. Будто издевался. А потом и вообще начал скалить зубы — из воды стали появляться камни. А если и не появлялись, то весьма ощутимо тыкались в дно лодки. У меня все сжималось внутри, когда я слышал этот тихий зловещий скрежет. Будто какой-то недоумок парковал машину впритирку к моей. Теперь я понял, почему Барг так не хотел вести к острову свой корабль. Меня пока спасала черепашья скорость, а вот иди я под парусом или с командой опытных гребцов...
А может не только в скорости было дело, может Многоструйный решил, что тиамная роща на дне моря ему и на фиг не нужна. Думаю, это дерево способно вырасти где угодно, хоть в горах, хоть во льдах, хоть под водой — лишь бы место было вкусное.
Левым веслом зацепился за камень и чуть не вывихнул плечо. Выругался без злобы, а скорее для разрядки, ну и вспомнил маму того, кто понатыкивал камни где ни попадя. Втянул весла в лодку и решил немного передохнуть — в конце концов, никто меня в шею не гонит и рекорды бить не заставляет. Лодка у меня одна, ее беречь надо, а то обратно добираться по дну придется или вплавь, как и советовал добрый капитан. Думаю он специально подсунул мне самую тяжелую и неповоротливую лодку, еще и весла позанозистее выбрал.
Вода вокруг лодки светилась сине-фиолетовым, а там, где касалась бортов, цвет становился еще ярче. Почти так же светилась вывеска в баре у Рустама. Слегка покачиваясь, лодка двигалась в сторону острова. Оглянулся посмотреть, далеко ли до него. Оказалось, что сравнительно близко, но такими темпами я доберусь только к утру, да и то, если ветер не поднимет волну или не случится еще какой-нибудь заподлянки.
Появилась белая луна и море сделалось прозрачным до самого дна. Пейзаж внизу выглядел фантастически. Будто паришь над огромным инопланетным городом, жители которого не торопятся контактировать с незваным гостем. Архитектура только слегка напоминает земную — улицы по крайней мере в этом городе имелись и все вели к центру. И, если глаза меня не обманывают, то остров и был этим самым центром. А еще я выяснил, что влез в средину квартала и цепляюсь за верхушки домов. Вот если взять правее, то окажусь как раз над улицей, достаточно широкой, чтобы можно было грести, не опасаясь сломать весла. Главное, почаще сверять направление и не забирать слишком вправо — там дома тоже близко к поверхности. Но, чем дольше я на них смотрел, тем больше мне казалось, что все здания здесь лежат на боку, крышей к центру. Еще и соединены между собой узким таким переходом, и напоминают четки на толстом шнурке. Вот только привычных ровных стен я нигде не заметил — все поверхности были выпукло-вогнутые, с большими неровными дырами в самых неожиданных местах. Если это не последствия бомбардировки, то у подводных жителей свое понятие о том, какими должны быть окна. А может и двери. Жаль, что нельзя спуститься вниз и побродить по заброшенному городу. В принципе никто не запрещает, но желательно отрастить жабры или обзавестись аквалангом. Акваланг предпочтительнее — вода внизу все еще не пригодна для жизни. Даже нитей ратизы не видно, а этот подводный бурьян растет везде, где есть вода и хоть немного света. Воды и освещения здесь предостаточно, но имеется одно очень даже не маленькое НО — демон из другого мира, чьи останки валяются неподалеку от города. Я очень хорошо чуял то самое место, но плыть к останкам не было ни малейшего желания. И не носом я чуял убитого демона — море пахло морем, а не дохлятиной, вот только прогулка над чьей-то могилой не входила в мои ближайшие планы. В дальние, кстати, тоже не входила. Да и не одна там могила была, честно говоря. Весь этот город можно считать огромной братской могилой. А не слабо здесь повеселился кое-кто в свое время, очень неслабо. Те, кто выжил, запомнят его на всю свою короткую и очень нелегкую жизнь. Вот только детям своим не расскажут — слишком уж ядовитым оказался демон, чтобы у отравленных могли родиться живые дети.
Все подступы к городу перекрыты зарослями желтого коралла, а ни один подводный искатель сокровищ не сунется туда, где растет этот коралл. Разве что найдется кто-то совсем уж безбашенный, вроде земных грабителей пирамид или мародеров радиоактивных зон. Слышал я о таких козлах, что бабло на отравленном барахле зарабатывали. Из некоторых мест жители уходили в том, в чем были, а все свое добро оставляли. Почти так же, как в этом городе. Вот только позаботиться о здешних ушельцах было некому — не до них как-то, когда на суше такие войны и катаклизмы. Так и получилось, что береговые не знают ничего об отравленном городе, моряки и капитаны рассказывают всякие страшилки, далекие от правды, а водяные, если и знают что-то, то молчат — не принято у них откровенничать с грязеходами. Теперь вот еще я знаю — спасибо за это Тиаме! — но начни рассказывать, как все было на самом деле, то в лучшем случае мне не поверят, а в худшем — сделают так, чтобы меньше болтал. Кому нужно это "на самом деле", если оно мешает народу спокойно кушать и спать. Вот Родаля попросили заткнуться и меня могут попросить. А могут и без всяких просьб заткнуть, найдется кому. Ведь не просто так выводок тиу ко мне в гости заглянул. Не получилось у этих — другие зайдут, с кем Крант не справится даже с помощью Малька, а я проморгаю самым позорным образом. Просто не пойму, чего надо бояться.
