— Мадам, — сказал он, и его голос был тонким от шока. — Миледи.
Потом Джейми посмотрел на меня, и его собственное лицо изменилось, адекватность возвращалась в его глаза. Я видела, что его ноздри дернулись от гнева, когда он учуял запах пота и спермы на моей одежде.
— Который из них? — сказал он. — Сколько? — он говорил по-английски, и голос его был на удивление спокоен, прозаичен, как если бы он выспрашивал количество гостей, ожидаемых на ужин, и я находила эту простоту успокаивающей.
— Я не знаю, — сказала я. — Они... было темно.
Он кивнул, крепко сжал мою руку и обернулся.
— Убейте их всех, — сказал он Фергюсу. Его голос по-прежнему был спокоен. Глаза Фергюса — огромные и темные — горели на лице. Он лишь кивнул, выхватил из-за пояса топор. На передней части рубашки остались брызги, кончик его крюка выглядел темным и липким.
Краем сознания я подумала, что должна что-то сказать. Но не сказала. Я стояла прямо спиной к дереву и ничего не говорила.
Джейми взглянул на кинжал, который держал, как будто чтобы убедиться, что он в полном порядке. Но он не был — Джейми вытер лезвие о бедро, игнорируя высохшую кровь, оставшуюся на деревянной рукояти, и пошел обратно на поляну.
Я стояла неподвижно. Были еще звуки, но я обращала на них не больше внимания, чем на шум ветра в верхушках сосен. Это было смолистое дерево, дыхание его было чистым и свежим, падая на меня струями душистых смол, достаточно мощных, чтобы я ощутила их вкус на своем нёбе, и его небольшие сгустки проникли в запекшиеся мембраны моего носа. Под нежным покровом аромата дерева я почувствовала вкус крови, и промокшие лохмотья, и вонь моей усталой кожи.
Рассвет переломился. Птицы пели в далеком лесу, и мягкий, словно древесный пепел, свет ложился на землю.
Я стояла неподвижно и думала только о том, как приятно было бы по шею погрузится в горячую воду, отдраить кожу так сильно, чтобы она отделялась от плоти, и пусть кровь струится по ногам — красная и чистая, огромным потоком, испаряясь в большое облако, которое скроет меня.
Глава 29. В ПОЛНОМ ПОРЯДКЕ.
ЗАТЕМ ОНИ ПОЕХАЛИ ПРОЧЬ. Бросили их без погребения или заупокойной молитвы. В некоторой степени, это было даже отвратительней, чем само убийство. Роджер не раз бывал с преподобным у постели умирающего или на месте несчастного случая, помогал утешать скорбящих, находился рядом, когда дух покидал тело, и старик произносил слова благодати. То есть то, что обычно делает человек, когда кто-то умер: обращается к Богу и, в конце концов, осознает факт смерти.
И вот теперь... как можно было стоять над телом убитого тобой человека и смотреть Богу в лицо?
Он не мог сидеть. Усталость наполняла его как мокрый песок, но сидеть он не мог.
Он встал, поднял кочергу, и остался стоять с ней в руках, уставившись на угасающий огонь в очаге. Он был идеален: атласно-черные угли покрылись золой, прямо под ними затухал алый жар. Прикоснуться бы к нему, разворошить угли, и пламя метнется вверх, только для того, чтобы сразу умереть, лишенным топлива. Лишняя трата — подбрасывать дрова сейчас, так поздно ночью.
Он опустил кочергу, бродил от одной стены к другой, измученный, как пчела в бутылке — все еще жужжит, хотя ее обвисшие крылья изорваны и в жалком состоянии.
Фрейзера это не беспокоило. Фрейзер прекратил даже думать о бандитах тотчас после того, как они были убиты. Все его мысли сосредоточились на Клэр, и это было, конечно, объяснимо.
Он провел ее через утренний свет на той поляне, пропитанный кровью Адам и разбитая Ева, взирающие на воплощение добра и зла. Затем он завернул ее в плед, поднял на руки, и направился к своей лошади.
Мужчины последовали за ними, притихшие, ведя лошадей бандитов позади своих собственных. Часом позже, когда солнце начало припекать им в спины, Фрейзер повернул свою лошадь под гору и вывел их к ручью. Он спешился, помог спуститься Клэр, затем исчез вместе с ней среди деревьев.
Мужчины обменялись озадаченными взглядами, хотя ни один из них не произнес ни слова. Затем старый Арчи Баг спрыгнул со своего мула и сказал, как ни в чем не бывало:
— Ну, она, наверное, хотела бы помыться после всего, нет?
Вздох понимания пробежал по компании, и напряжение сразу же спало, растворившись в маленьких бытовых заботах: они стреноживали лошадей, проверяли подпруги, болтали, отходили помочиться. Медленно, они обращались друг к другу, подбирая слова, чтобы о чем-то поговорить, находя облегчение в привычных вещах.
Он поймал взгляд Йена, но оба они были еще слишком зажаты для общения друг с другом; Йен повернулся, хлопнул Фергюса по плечу, и крепко обнял его, затем слегка оттолкнул, грубо пошутив про его дурной запах. Француз ответил ему слабой улыбкой и, салютуя, поднял почерневший крюк.
Кенни Линдсей и старый Арчи Баг разделили табак, набивая свои трубки с напускным спокойствием. К ним подошел Том Кристи, бледный как привидение, но с трубкой в руке. Уже не впервые Роджер осознал ценную социальную важность курения.
Между тем, Арчи заметил его, бесцельно стоящего возле своего коня, и подошел поговорить. Голос старика был тихим и успокаивающим. Он не имел представления, что сказал Арчи, уже не говоря о том, что он ответил ему. Сам процесс беседы, казалось, позволил ему дышать снова и утихомирил дрожь, которая накатывала на него словно волны прибоя.
Внезапно старик прервал разговор и кивнул куда-то через плечо Роджера.
— Иди, парень. Ты ему нужен.
Роджер обернулся и увидел Джейми, стоящего на дальней стороне поляны, наполовину отвернувшись и навалившись на дерево, погруженного в свои мысли. Подал ли он какой-то знак Арчи? Затем Джейми обернулся и встретился глазами с Роджером. Да, он был ему нужен, и Роджер обнаружил себя стоящим возле Фрейзера, не помня четко, как он преодолел расстояние между ними.
Джейми потянулся и очень крепко сжал его руку, а он держал и сжимал его руку в ответ.
— На два слова, cliamhuinn, — произнес Джейми и отпустил его. — Я бы не заговорил об этом сейчас, но позже может не представиться подходящего момента, а времени слишком мало, чтобы откладывать, — он тоже казался спокойным, но не так, как Арчи. В его голосе была надломленность; Роджер ощутил колючий укус веревки, слушая это, и прочистил свое собственное горло.
— Говори тогда.
Джейми сделал глубокий вдох и слегка передернул плечами, как будто рубаха стала ему слишком тесной.
— Ребенок. У меня нет никакого права спрашивать тебя, но я должен. Чувствовал бы ты то же самое к нему, если бы точно знал, что он не твой?
— Что? — Роджер только моргнул, не видя вообще никакого смысла в сказанном. — Ребен... ты имеешь в виду Джемми?
Джейми кивнул, сосредоточенно глядя на Роджера.
— Ну, я... Я не знаю, в самом деле, — ответил Роджер, совершенно сбитый с толку. — Почему ты спрашиваешь? И почему именно сейчас, в самое неподходящее время?
— Подумай.
Он и думал, задаваясь вопросом — какого черта? Вероятно, эта мысль отразились на его лице, так как Фрейзер резко наклонил голову, признав необходимость выражаться яснее.
— Я знаю... это маловероятно, ага? Но все-таки возможно. У нее может появиться ребенок после ночного происшествия, понимаешь?
Он понял, с резким выдохом, словно от удара кулаком под дых. Прежде, чем он отдышался, чтобы заговорить, Джейми продолжил.
— Есть еще день или два, возможно, когда я мог бы... — он посмотрел вдаль, и смутный румянец проступил сквозь подтеки сажи, покрывавшие его лицо. — Тогда могут быть сомнения, так? Как вот у тебя. Но... — он сглотнул, и "но" выразительно повисло в воздухе.
Джейми невольно посмотрел вдаль, и Роджер проследил глазами направление его взгляда. Там, за завесой кустарника и красноватых вьюнов находилось небольшое бурлящее озерцо, и Клэр стояла на коленях на противоположной его стороне, обнаженная, изучающая свое отражение. Кровь застучала у Роджера в ушах, и он быстро отвел глаза, однако картина отпечаталась в его мозгу.
Она не была похожа на человека, — это первое, о чем он подумал. Тело испещрено черными пятнами синяков, лицо неузнаваемо, она выглядела как нечто незнакомое и первобытное, экзотическое чудище лесного озера. Однако больше внешнего вида, его поразило ее поведение. Она была отстранена и неподвижна, так как бывают неподвижны деревья, даже если ветер колышет их листья.
Роджер обернулся, не в силах не смотреть. Клэр склонилась над водой, изучая свое лицо. Ее волосы свисали мокрыми и спутанными прядями по спине, и она придерживала их сзади ладонью, убрав с дороги, в то время как она осматривала свое избитое лицо с хладнокровной тщательностью.
Она осторожно ощупывала себя в разных местах, открывая и закрывая рот, пока подушечки ее пальцев исследовали контуры лица. Проверяя себя, как он предположил, на предмет выбитых зубов и сломанных костей. Она закрыла глаза и провела пальцами по линии бровей и носа, челюсти и губ, действуя уверенно и изящно, словно пантера. Затем она решительно схватила кончик своего носа и резко дернула.
Роджер рефлекторно сжался, когда кровь и слезы потекли по ее лицу, но она не издала ни звука. В его животе уже свернулся в маленький болезненный комок, подступивший к горлу, и надавивший на шрам от веревки.
Тяжело дыша, она села на пятки и закрыла глаза, спрятав лицо в ладонях.
Внезапно он осознал, что она обнажена, а он все еще смотрит на нее. Роджер резко отвернулся, — кровь бросилась ему в лицо, — и исподтишка взглянул в сторону Джейми в надежде, что Фрейзер не заметил. Он не заметил, его больше не было здесь.
Роджер дико осмотрелся вокруг, но сразу же обнаружил его. Его облегчение от того, что он не был пойман за разглядыванием Клэр, тут же сменилось всплеском адреналина, когда он увидел, что делает Фрейзер.
Он стоял возле тела на земле.
Внимательный взгляд Фрейзера метнулся вокруг, отмечая своих людей, и Роджер мог практически ощутить то усилие, с которым Джейми подавлял собственные чувства. Затем ярко-синие глаза Фрейзера сосредоточились на человеке у его ног, и Роджер видел, как он вздохнул. Очень медленно.
Лайонел Браун.
Почти не осознавая своего намерения, Роджер обнаружил, что шагает через поляну. Он неосознанно занял место справа от Джейми, его внимание точно так же сосредоточилось на человеке на земле.
Глаза Брауна были закрыты, но он не спал. Его лицо было побитым и опухшим, а также покрытым пятнами лихорадки, но выражение с трудом подавляемой паники четко проявлялось в его искореженных чертах лица. Вполне оправданное, насколько Роджер мог судить.
Единственный выживший после ночных событий, Браун остался в живых только потому, что Арчи Баг остановил томагавк Йена Мюррея в дюйме от того, чтобы тот раздробил череп Лайонела. Не из какого-то сомнения по поводу правильности убийства раненого человека, а скорее из холодного прагматизма.
— Твой дядя хотел бы задать несколько вопросов, — сказал Арчи, прищурив глаза на Брауна. — Пусть этот останется в живых ровно столько, чтобы ответить на них.
Йен ничего не ответил, но выдернул свою руку из захвата Арчи Бага и, повернувшись на пятках, как дым растворился в тени леса.
Лицо Джейми было гораздо менее выразительным, нежели у его пленника, подумал Роджер. Он сам не мог сказать ничего о том, что думает Джейми, но едва ли в этом была необходимость. Он был неподвижен словно камень, но при этом, казалось, внутри него что-то медленно и неумолимо пульсирует. Даже просто находиться рядом с ним было пугающе.
— Что скажешь, старина? — сказал Фрейзер, наконец, повернувшись к Арчи с седыми, заляпанными кровью волосами, стоявшему по другую сторону носилок. — Может он путешествовать дальше или поездка убьет его?
Баг наклонился вперед, бесстрастно разглядывая лежащего навзничь Брауна.
— Я скажу, что он переживет. Лицо красное, не бледное, и он в сознании. Ты хочешь забрать его с нами, или задашь свои вопросы сейчас?
На мгновение маска спала, и Роджер, наблюдавший за лицом Джейми, совершенно определенно увидел в его глазах, что именно тот хотел бы сделать. Если бы Лайонел Браун видел то же самое, он бы вскочил со своих носилок и пустился наутек, со сломанной ногой или нет. Но его глаза упрямо оставались закрытыми, и поскольку Джейми и старый Арчи говорили по-гэльски, Браун пребывал в неведении.
Не отвечая на вопрос Арчи, Джейми опустился на колени и положил свою руку на грудь Брауна. Роджер заметил биение пульса на шее Брауна и его дыхание — быстрое и неглубокое. Однако его веки были сжаты и плотно закрыты, хотя его глазные яблоки неистово вращались под ними из стороны в сторону.
Джейми оставался неподвижным в течение долгого времени, — которое, должно быть, показалось вечностью для Брауна. Затем он издал короткий звук, который мог быть как презрительным смешком, так и фырканьем от отвращения, и поднялся.
— Мы забираем его. Пусть еще поживет, — сказал он по-английски. — Пока.
Браун продолжал прикидываться мертвым в течение всей дороги до Риджа, вопреки разнообразным кровожадным идеям членов группы, которые достигали его слуха во время пути. Роджер помог отвязать его от повозки, когда путешествие подошло к концу. Его одежда и бинты были пропитаны потом, хорошо ощутимые миазмы страха окружали его.
Клэр направилась было в сторону раненого, нахмурившись, но Джейми остановил ее, поймав за руку. Роджер не слышал, что он пробормотал ей, но она кивнула и пошла с ним в Большой Дом. Секунду спустя появилась миссис Баг, необычно молчаливая, и взяла Лайонела Брауна под свою ответственность.
Мурдина Баг не была подобна Джейми, или старому Арчи, ее мысли отчетливо читались в бескровной нити ее рта и грозно сведенных бровях. Но Лайонел Браун взял воду из ее рук и, раскрыв глаза, смотрел на нее, как будто она была светом его спасения. Она бы, подумал Роджер, с удовольствием прихлопнула Брауна, как одного из тараканов, которых безжалостно истребляла на своей кухне. Но Джейми хотел сохранить ему жизнь, и поэтому он пока оставался в живых.
Пока.
Скрип двери резко вернул внимание Роджера к реальности. Брианна!
Впрочем, это оказалось не так, когда он распахнул дверь; только треск качаемых ветром веток и желудей. Он посмотрел вниз, в темноту тропы, надеясь увидеть ее, но ни единого признака Брианны не было. "Конечно, — сказал он себе, — Клэр, вероятно, нуждается в ней".
"Как и я".
Он подавил мысль, но остался в дверях, глядя наружу, ощущая завывание ветра в ушах. Она поднялась в Большой Дом сразу же, в тот момент, когда он пришел сказать ей, что ее мать в безопасности. Он ничего больше не сказал, но она и сама видела, как обстоят дела, — его одежда была вся в крови, — и только на секунду задержалась, чтобы убедиться, что вся эта кровь не его, перед тем, как выскочить вон.
Роджер осторожно закрыл дверь, надеясь, что сквозняк не разбудил Джемми. Повинуясь сильнейшему порыву взять мальчика на руки, и, несмотря на внушенную годами родительскую осторожность, чтобы не побеспокоить спящего ребенка, он сгреб Джемми из его низенькой кровати; он должен был это сделать.
