Допустить кровосмешения изверг не мог. На это и был у меня расчёт.
— Ты же не хочешь, чтоб мой выродок стал главой рода извергов?
Понял дикарь, и всё, что я тут плёл ему — а именно заговор против той, кто при первой же моей оплошности избавиться от меня.
Предстоящая ночь с дикаркой могла стать последней в моей жизни.
Нас побеспокоили.
Глум, чтоб его, и приволок полудохлое чудовище.
Ужас! Смертный страх! Такая небольшая страхолюда, и такая жуткая на вид, что при одном взгляде на неё волосы встали дыбом. От неё до сих пор исходила угроза. Нисколько не удивлюсь, если выяснится: изверги затеяли сделать это чудовище ручным, аки длака.
Нет, мне с ними не по пути, пора возвращаться к родовитам, поскольку и в прорве делать нынче нечего. Туда, на заклание, я всегда успею.
— По рукам, дикари?
Глум в недоумении покосился на Щура.
Вожак резанул себя по руке топором-молотом и схватил меня за мою. Так мы скрепили наш негласный договор кровью. А думать иначе, что я стал кровным братом извергу, меньше всего хотелось. А что больше всего — выбраться отсюда живым — и точка!
Вернулась Макошь, не застав нас со Щуром подле костра, и нам пришлось соврать: дескать, осматривали достопримечательности новых "хором" по меркам дикарей, облюбовавших пещеры в качестве доступного и дешевого жилья.
А именно здесь карга замыслила устроить свою главную резиденцию. На то и шаманка — глава рода извергов. И её слово для них — закон!
— Га... — указала она палкой мне на ту самую дикарку, которую отмыли для меня от грязи и даже расчесали прежде слипшиеся патлы.
Ими она и прикрывала свою природную наготу.
— А ты не торопи, бабуся! Я сам знаю, когда, и что надо делать, — намекнул карге: мол, не в форме — меня для начала не мешало бы подлечить.
Макошь язвительно гоготнула и, вывернув наизнанку содержимое сумы, стала копаться, принюхиваясь к разным травкам.
Да ей не тягаться с Нюшей в знахарском ремесле. Но мог и ошибаться.
И снова та же самая знакомая для меня процедура — перемалывание ртом корешков до состояния кашицы со слюной, с последующим шлепком мне по заднице от карги. Макошь принялась собственноручно втирать в меня свою "отраву" — разок не удержалась и ущипнула меня.
Ого, да она сама могла запросто подмахнуть выбранную мной дикарку.
Жуть!
Аж вздрогнул.
— Га... — карга наконец-то отстала от меня, и мазать её "блевотиной" принялась уже та самая "красавица".
Самое время — ночь как-никак. Пора спать, брат Шаляй! Я, грешным делом, даже захрапел, имитируя сон, но мой фокус не прошёл. Дикарка мгновенно перевернула меня на спину и... скакнула сверху. Еле успел поджать ноги и заставить её кувыркнуться через себя, мотивировав свой отказ к размножению тем, что я тут главный, ну и мужик — куда ж без этого. Но и она, не будь дурой, приняла раболепствую позу, подставляясь под меня.
— Не так быстро, изуверка! Сказал ведь: не сегодня!
Дикарка мотивировала своё пожелание с положением тела тем, что день закончился и на дворе уже глубокая ночь.
— Вот-вот, — согласился я отчасти, — ничего ж невидно. И мне — тебя! А на ощупь могу и промахнуться! Потом твои же изверги будут издеваться над тобой, что вроде бы я и подмял тебя под себя, но не обрюхатил! Оно тебе надо?
Дикарка быстро нашла выход, точнее вход руками в мои порты.
— Отпусти, слышишь, — просипел я тонюсеньким голосом. — Я сам! Сам я...
И завалил дикарку — в прямом смысле, трахнув её кое-чем по голове.
— Ну вот, можешь, когда захочешь, вести себя тихо, — заждался я известий от Щура.
Вместо него ко мне подкрался Глум. По длаку и признал изверга.
— Бай, что там и как?
Да он не разговаривать со мной пришёл, а убивать.
— Ты чего, изверг, а?! — увернулся я от разящего удара копьём, и сам сцепился с дикарём за обладание им. Оба повалились, зацепив дикарку.
Она ожила.
Хватка Глума на копье ослабла, и оно практически без борьбы досталось мне. Я не удержался и треснул им изверга по голове, удостоившись от дикарки комом земли в лицо — она бросилась защищать собой Глума.
— А сразу нельзя было уточнить: он — твой... мужик, — уяснил я: на жениха вроде не тянет.
И ведь сама же, изуверка, приставала!
Нет, валить отсюда надо, и прямо сейчас!
Дождавшись пока дикарка приведёт в чувство Глума, сам обратился к нему за помощью:
— Выведи меня отсюда, изверг, и я, быть может, ещё верну тебе помимо бабы твоё оружие? Что скажешь?
Глум затупил.
— Шевели извилинами, дикарь, — напомнил я ему: мы как-никак заключили со Щуром договор, скрепив на крови.
Выбор у Глума невелик — либо предать каргу, либо вожака.
— Сам решай, но сей же час! А насчёт твоей бабы уже говорил прилюдно: она не в моём вкусе! И есть её, я тоже не собираюсь! Дошло?
Кажется, мне удалось пронять изверга. Глум призвал длака в помощь, и мы подались за пределы пещеры — незаметно проскользнули мимо бодрствующей стражи.
Дикарь вёл меня к бурлящей реке. Куда ж ещё — по ней ориентироваться в любом мире проще — водная преграда и тут служила лучше любой натоптанной тропы. Вот и нам послужила, во всяком случае, пока — изверг не стал сталкивать меня в реку, вёл дальше за длаком, держась впереди, а идти ему сзади себя, я запретил даже думать.
Мы торопились — Глум рассчитывал вернуться в пещеру засветло и не горел желанием пропустить то, чем там закончатся внутриплеменные разборки. И если у Щура не получится сместить Макошь с трона, то он при любом раскладе выкрутится, например, скажет: погнался за мной. А вот догнал или нет — другое дело.
Я сам понимал, что имею дело с извергом, чётко помнил, на что способны дикари. Стоит тебе сделать один неверный шаг или повернуться к ним спиной, и — будешь блуждать с фонарём в поисках выхода оттуда, откуда его нет.
Мы шли без огня, и это ночью по местности, кишащей помимо хищных тварей ещё и порождениями прорвы.
Надеюсь, мы шли правильной дорогой.
— В земли варваров га, — напомнил я.
Ага-ага, — кивал мне всякий раз Глум, сам твердя:
— Га, варвар. Га, га...
Неужели сбежал? — отказывался я поверить в свершившийся факт, и вряд ли поверю, пока со мной и дальше будет брести дикарь, а не брат-родовит. И питать особых надежд, свидеться с Ярилой или Велизаром при Хорсе — не стал.
Изверг встал, а чуть раньше длак.
— Почему замерли? — насел я на дикаря, зашептав еле слышно.
Выхватив каменный клинок, Глум и не думал кидаться на меня — сам прижался ко мне спиной, заставляя меня занять с ним круговую оборону. Да из меня вояка сейчас, только лишняя обуза извергу.
Так он и поступил со мной — бросил, едва на нас выскочила хищная тварь — подрезал мне ногу, всадив каменный нож, но копьё вырывать не стал — быстро ретировался.
Опёршись на древко, я противопоставил острый край твари. Та огрызнулась. Не дура — на копьё не прыгнет — закружила, стараясь отвлечь меня и совершить резкий бросок, наконец, улучила момент, когда поняла: я не готов отразить атаку. Но тоже не "лох" — сунул поперек древко копья в раскрытую пасть твари, понадеявшись: изверг не пожелает возвращаться в племя безоружным.
Мой расчёт на позор оправдался. На пару с длаком, Глум принялся рвать тварь. И если длак потом спешно набивал ей ненасытную утробу, пока сюда не пожаловали иные хищники, то изверг вцепился в копьё.
И кто-то ещё пристукнул его. Длак аж подавился от неожиданной встречи, и завыл.
— Ярила?! — уставился я округлившимися глазами на вожака-вояра, приняв за призрак.
— Шаляй, брат, — стащил варвар с меня Глума.
— Какими судьбами, вожак?
— Она одна у нас с тобой, брат.
— А что же Велизар и Хорс? Где браты?
— Я вернулся за ними, как и условились, но они исчезли — оба, вот и подался по твоим следам, дождавшись, когда изверги потеряют бдительность. Кстати, что ты делал тут с этим? — Ярила пнул Глума ногой в бок.
Изверг застонал.
— Как это что! Бежал от них, а этот изверг вёл меня в наши земли, брат! — возмутил меня до глубины души Ярила.
— Там, — вожак махнул факелом мне в ту сторону, куда меня вёл дикарь, — прорва!
— Ах ты, изверг! — не удержался я, и также пнул Глума. — Глумиться вздумал? Вот я тебя...
Оттащив меня силком от дикаря, Ярила настаивал бросить изверга.
— Га, брат Шаляй.
— Ага, чтоб он потом сам за нами с извергами га?
— То не сдюжит.
Подтверждая слова Ярилы, Глум, обхватив руками ногу, качался и скрежетал зубами от боли.
Сам напросился изверг!
Теперь длак не отойдёт от него, пока не загнётся — и пожрёт.
— Чтоб я и тебя, тварь, никогда больше не видел возле себя, — пригрозил я длаку разобраться в будущем с ним, если когда-нибудь ещё встречусь ненароком. — Дальше куда, вожак? Веди!
Я рассчитывал двинуть в земли родовитов, но наш путь снова пролёг по горной реке в Шишмор. Где-то же она впадала в иную — равнинную, — там, где мы расстались с Велизаром и Хорсом.
И мне плевать, что там опасно! По мне уж лучше среди порождений жить, чем среди таких извергов, коими оказались дикари с гор. Всё-таки отвлёкал себя мыслью, что не прочь бы узнать наверняка: власть поменялась там или как? Но разлад я внёс в род извергов основательный! Немало прольётся кровушки там у них, пока всё вновь пойдёт на лад, соответственно и нас, варваров, нескоро побеспокоят. А когда опомнятся, мы с Ярилой будем уже далеко. И надеюсь: свернём всё же к Лысой Горе, а не к прорве. Да чему быть, того не миновать. К тому же вожак понимал: ходок из меня нынче в моём состоянии никудышный.
Спустившись к бурлящему потоку горной реки, мы затушили факел, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания со стороны.
Брызги, накатывая волнами на выступ, достигали нас как в хороший шторм на море. Насколько уяснил я, вожак столь незатейливым образом, стремился отбить запах крови. Когда меня самого едва не смыло в реку. Но обошлось — и то за счастье. А не сомневался: на мою долю с ним выпадет ещё немало несчастий. Едва займётся заря — выглянет край солнца из-за гор извергов — мы снова отправимся в путь, а пока я мог отдохнуть и вздремнуть. Уж что-что, а варвар не предаст меня, на то мы с ним оба братья-славяне — не изверг, как некоторые, в кого я не стану тыкать пальцем; копьём — ещё, куда ни шло, поскольку заслуживали не только этого, а чтоб их страхолюд там пожрал всех от мала до велика.
С таким вот кровожадным настроением, я не заметил, как убаюкал сам себя, очнулся от привычного уже толчка вожака.
— Га, — коротко пояснил он дальнейший план действий на сегодняшний день, и сунул мне в довесок кусок сырой рыбы. Но не сказал, как изверги — жри.
Да я всё равно подавился, закашлявшись.
И на том спасибочки, варвар, что озаботился судьбой чужака. Иной бы на его месте бросил меня, но не Ярила. Вожак-вояр в ответе за меня перед волхвом с Лысого Горба и не только.
Ню, как же я снова к тебе хочу — увидеть и обнять. А хоть немного побыть вместе наедине, и такого порассказать, что ночи не хватит нам — и на всё прочее в том числе.
Эх, она как несбыточная мечта, мелькнула птицей счастья и скрылась где-то далеко-далеко в облаках.
И зачем я только расстался с тобой? А сама отпустила меня? Или так надо было поступить, даже знай мы наверняка: нам не судьба больше свидится!
Нет, свидимся! Обязательно, Ню! Я ж тот, кому пророчеством предсказано изменить ваш дикий мир и первобытные нравы! Да что-то пока с трудом в это верится самому! И не будь у меня твоего дара, — рука сама легла на оберег знахарки, — давно б расстались с тобой. А так держишь меня за счёт него на коротком поводке, чтоб не забывал ничего, и помнил: всё ещё возможно — и наша встреча вновь.
Как же мне не хватает тебя, Ню...
— У-у-у...
Что? Опять ты, тварь! — оглянулся я, и приметил длака.
Поначалу обрадовался в глубине души, но быстро спохватился: не ведёт ли снова по моему следу извергов?
— Ну, смотри, ежели ещё раз сбежишь — прибью! И даже не сомневайся! Говорю это открыто: так и будет!
Длак прыгнул на меня, вылизывая кровоточившие раны.
— Втрескалась, сука, — гоготнул Ярила.
Уж от кого я этого не ожидал — от вожака. Но лишний раз напомнил мне: является варваром.
Ладно, веди, брат-родовит, и смотри, не заведи нас к чёрту на кулички! — не улыбалось мне столкнуться с иными неведомыми мне монстрами этого мира. Нынешних, коих уже увидал, иным попаданцам хватит за глаза на всю оставшуюся их недолгую жизнь, не говоря уже про мою собственную. И ведь начал свой путь в этом мире с "укоротом" на "бэтээре", а теперь вот иду с копьём дикаря да его же ручной тварью вслед за варваром.
* * *
— Где ж вы, выродки? Куда запропастились? А кто жаждал сразить меня, Шиша? Вот он я — нападайте на меня! — носился по Шишмору злобный дух в окружении вихря из крылатых порождений. — Страшитесь? Забились по щелям? Вам всё равно нигде не скрыться от меня, я отыщу вас, и достану даже из-под земли!
Её и перерывали "лохи" с "олухами", а в небе над ними носились стаей оторвы.
Глава 23
"Не страшитесь действительности, пускай сама страшится вас!"
Длак дорогой то и дело облизывался самодовольно, показывая всем своим видом, что обрёл нового хозяина, сделав выбор в мою пользу — мерно дробил чуть сбоку, и его обвисшие вниз из-за приличной длины уши, болтались как у шута на шапке. Мне почему-то захотелось прицепить на них по бубенчику, ну или колокольчик на шею, поскольку с виду и не скажешь: тварь, каких свет не видывал — мой свет уж точно. И застрял я здесь надолго и основательно.
Нет, всё-таки устрою ребятне по возвращении им из длака ручную игрушку, пусть потешаются над хищной зверушкой, уж варварята ему спуску не дадут, — снова вспомнился мне тот безымянный мальчонка, вытащенный нами с Нюшей по подсказке Варвары из подпола.
Интересно, какое у него имя? — отвлекался я от гнетущей действительности, представляя, как всё же вернусь когда-нибудь в селение родовитов у Лысого Горба и заделаюсь рыбарем. Рыбалку я любил до беспамятства, и анекдот про нас, рыбаков, классный придумали: была бы лужа, а "рыбак" найдётся. Но зато зимнюю рыбалку не очень уважал — из-за холода и мороза — так, если только прогуляться и лунки поделать, да жерлицы поставить, а самому кататься меж них без коньков по льду. А чтоб сидеть и дёргать за тонкую нить лески, глядя во все глаза на мормышку — увольте. Тут и спиться недолго, да и нервов никаких не хватит. А вот рыбалка с жерлицами предполагает приличную физическую нагрузку, и беготня меж ними полезна для укрепления тела и духа.
Ух...
Что-то рано я распланировал свою жизнь в здешних краях, и потом, блуждаем по землям дикарей, а не варваров. Тут хватает тварей, как из обычных хищных, так и из прорвы в мордах (а не лицах) порождений, исчадий и чудовищ. С последним страхолюдом, когда столкнулся, страху натерпелся на всю оставшуюся жизнь. Даже и не знаю, чем прорва или её твари, могут меня ещё удивить? Но тут, видать, особый случай. Ярила встал, как вкопанный, да и длак вскочил меж нами, опасаясь нападения неизвестно откуда.
