— А реку они сдюжат перекрыть?
— Ежели токмо в брод.
— Вот! — сомневался Ферб: вряд ли им удастся обнаружить его.
Наказал продолжать преследование и при первом же визуальном контакте стрелять из арбалетов.
— Даже по девке?
— Всех на дно! — не изменил цензор принятого решения, хотя далось оно ему тяжело — понимал: если у Олафа его хабар — также пойдёт камнем на дно вместе с халдеем.
Да это мелочи жизни для него — сколотит себе новое состояние рано или поздно. Он, благодаря гварду, признал в девке особу, сбежавшую из Ордена, а диктатор требовал найти её и доставить к нему живой или... просто заметал следы собственного преступления, опасаясь: не дай бог, о нём узнает Кесарь. Тогда конфликт неизбежен, и неприкрытая вражда выльется в междоусобицу.
* * *
Пограничье. Окраина Севера.
— Строиться! — разносились шёпотом среди легионов Северной Армии Иб-ба-Риха приказания, исходя от легатов к трибунам, а от трибун к декурионам, и далее от них к центурионам, и деканам.
Легионеры пришли в движение, и как бы не стремились делать всё тихо, гремели неимоверно латами, оружием и щитами, выстраиваясь в боевом порядке.
"Младшенький" отвлёкся на них, радуясь, словно малое дитя. Ещё бы — сейчас он начнёт играть по-настоящему в "солдатики", надеясь: сам будет отдавать приказы им, заставляя атаковать морфов.
Не тут-то было. Приказы исходили исключительно от Лапия.
— Тараний, — подозвал Иб-ба-Рих трибуна.
— Я здесь, сир, — ждал тот соответствующих приказаний от него, поступивших незамедлительно.
— Лапия сюда, ко мне! Живо!
— Прощу прощения, сир, но вряд ли он внемлет вашим словам.
— Что... я слышу? И от кого, Тараний!
— Полководец готовится к схватке с морфами, приводя легионы в боевую готовность!
— Как он посмел, когда вся Армия принадлежит мне — и только!
— Да, сир, но командует легионерами в бою полководец!
— А что делать мне, Тараний?!
— Наслаждаться зрелищем, сир. Будем верить: Лапий одержит победу и одарит вас триумфом!
— Поглядим, что он там натворит, — процедил зло сквозь ссохшиеся губы Иб-ба-Рих. — И если впрямь натворит — не сносить ему головы! Так и передай, Тараний: для него будет лучше, если морфы отвернут ему голову, нежели я!
— Как прикажете, сир, — трибун покинул поспешно престолонаследника, опасаясь за собственный титул и жизнь.
Отступать легионам Северной Армии некуда — позади них башни смерти с исчадиями Хир-да-Раса, а впереди — морфы. Смерть кругом — и поджидала легионеров Лапия на каждом шагу. На то и Окраины, а не цветущие и благоухающие провинции Великой Империи.
Иб-ба-Рих безотрывно следил за тем, как чётко в четыре линии выстраиваются все легионеры Северной Армии без исключения: впереди велиты, за ними сомкнув щиты, встали гастаты, позади них в третью линию выстроились принципы, и замыкали построение триарии. На флангах же расположились всадники, а ауксилия вошла резерв.
— Красота, — понравилось "младшенькому" боевое построение собственной Армии. Лишь одно досадное обстоятельство удручало его: не сам командовал ими, а Лапий. Но также понимал: победителей не судят. Как впрочем, и полководец-легат: проиграет битву, и ему не сносить головы, а всем легионерам при нём без исключения. Даже "младшенькому". До него только теперь дошло: это была самая настоящая подстава со стороны Тирана — он бросил их вместе с Иб-ба-Рихом в мясорубку. Но не сам, чувствовалась рука Деспота.
— Хир-да-Рас... — проклял его про себя Лапий.
Наткнувшись оравой на вооружённых людей, морфы не сразу полезли на них, да легионеры умело скрывали свои истинные силы — на переднем крае из-за возвышенности были видны исключительно велиты с гастатами. Ни принципов, ни тем более триариев, рассмотреть злобным йети не удалось. Будь у легионеров Армады на вооружении лучники, рассеяли бы ораву морфов издали с расстояния в лигу — подпустили слишком близко, но до залпа было ещё далеко — велиты метали дротики за редким исключением на сто шагов.
Зато йети обрушились на них градом камней.
— В укрытие! — раздался призыв Лапия, подхваченный иными командирами подразделений велитов.
Они отступили под защиту гастат.
Переждав залп морфов, Лапий наказал атаковать врага. Вперёд выступили четыре манипула гастат, поддерживаемых четырьмя центуриями велитов. Сократив дистанцию для броска дротиками, они выскочили вперёд, и, обстреляв морфов, вновь отступили за гастат, сомкнувших строй щитами и ощетинившись пилумами.
Не удержавшись, морфы ревущей оравой ринулись на них, идя на верную погибель. Прежде чем нелюди добрались до четырёх манипул гастат, велиты произвели ещё два залпа, осыпая дротиками морфов — выкосили порядка кодлы. Однако бой только разгорался. Центр гастат намерено прогнулся, заставляя морфов поверить: они вот-вот разорвут и порвут строй людей — оказались зажаты с флангов, а замкнули окружение уже велиты, укрываясь небольшими круглыми щитами, орудовали длинными кинжалами.
— Ура! — сорвался Иб-ба-Рих в крик. — Победа!
Вернулся Тараний.
— Мы одолели их — этих йети!
— Сомневаюсь, сир, — озадачил трибун "младшенького". — То был отряд разведки!
— Да сколько же этих зверей обитает на Окраинах?!
— Много, сир! Дюжа много!
Таранию не пришлось никуда указывать, основные силы морфов чуть ранее отреагировали на грохот побоища устроенного их предшественниками с легионерами Северной Армии, показались из-за холмов.
— Да их там орда-А-А... — запричитал Иб-ба-Рих.
— И не одна, сир, — заметил к слову Тараний.
Подбирая дротики, велиты отступили под прикрытие.
— Их больше чем нас! — было видно Иб-ба-Риху и без подсчёта поголовья морфов на глаз, как и любому легионеру в Северной Армии.
Ветераны приготовились к смерти, осознав: им не добыть победу в схватке с сотней тысяч морфов.
— Сир, пока не поздно, отступим с одним легионом из четырёх к Северину, — предложил Тараний пойти в прорыв всеми силами, но Иб-ба-Рих желал повернуть вспять к башням смерти и вновь попытаться пробиться за врата ужаса сквозь исчадий Деспота.
Всё испортил Лапий, заявив: легионы Армады Тирана не отступают, предпочитая умирать на поле брани! Сам услышал в ответ на собственное заявление от "младшенького" столько и такой отборной брани, что если бы морфы не заглушили его ором многотысячной толпы, прибил бы престолонаследника раньше них собственноручно на радость Рих-да-Раса.
Теперь уже морфы окружали легионы, обходя их с флангов, зажимая в тиски. Северной Армии пришлось занять круговую оборону, выставив на переднем крае триариев с принципами, а за ними расположились гастаты с велитами, ауксилия и всадники с "младшеньким".
Тараний всё ещё тешил себя и Иб-ба-Риха надеждой: с всадниками они сумеют пробиться сквозь орды морфов и добраться до Северина.
— Вы должны выжить любой ценой, сир!
— Даже из ума?! — перепугался "младшенький", заставив язвительно оскалиться Тарания про себя.
— За это не беспокойтесь, сир! Я ручаюсь: вам это больше не грозит!
Зато легионеры подле них зашлись хохотом, благо не покатом.
— Чего это с ними, Тараний? Они никак сошли с ума — все!
— Да-да, сир, — трясся сам от смеха трибун, зажимая одной рукой рот, а иной удерживал трясущийся щит над "младшеньким", видя: морфы вот-вот начнут закидывать их камнями.
* * *
Тундра. Земли морфов.
Морфы двигались лавиной, сталкиваясь с людьми на небольшом участке суши посреди болотистой местности. Все их попытки пробраться и ударить с тыла, не увенчались успехом. Едва одной из орав удалось выбраться из болот, на них обрушились колоннами жнецы, опрокинув назад в топи. Однако морфы продолжали тешить себя надеждой, обойти основные силы ополчения.
В одном из жесточайших сражений на севере Окраин потери несли обе противоборствующие стороны. И если люди в столкновении с нелюдями теряли сотнями лучших воинов, то заклятые враги — тысячами. Но даже в этом случае размен был не в пользу защитников Великой Империи. Одну орду морфов сменяла иная, а ту третья, и так далее — йети получали необходимый отдых, тогда как людей в противостоянии с ними было слишком мало, и боевые тураги легендарного корпуса уже не могли внести решающего перелома в битву — вязли в телах убитых морфов и болотах, преследуя их.
Наихудшие опасения Атрия подтвердились незамедлительно, а вестей от Кесаря он до сих пор не получил, не ведая: внял триумфат его посланию или нет? Командору оставалось надеяться: ведёт спешно легион из Земгора, и не по суше, а воде. По реке на барках передвигаться было немногим легче и быстрее — на вёслах можно менять одну команду гребцов на иную. Об этом он и указал ему в послании постскриптум. Но даже если и доберутся вскоре до Северина, всё равно не успеют явиться к ним на поле битвы с морфами, поскольку вести дальше легион посуху — смерти подобно. Осаду надлежало держать за крепостными стенами, поднимая всё прибрежное население по ходу своего движения. Да и псы на восходе могли вмешаться не вовремя в затеваемую морфами заварушку, тогда ни северной, ни восточной диктатории не устоять под натиском бесчисленных орд нелюдей — они разорвут Окраину на части
Жнецы Болингара по-прежнему оставались на месте. Атрий сам увеличил силы Ордена за счёт всадников Ромуальда, не отказался бы узнать, о чём сейчас там трепался герцог с магистром.
— Заговорщики! — не удержался он от очередного высказывания в их адрес.
— Так и есть, сир, — откликнулся Марк.
— Что ты видишь там? Говори!
— Халдеев, командор. Провалиться мне на этом самом месте, коль я лгу!
— Точно? Уверен? Не попутал их с наёмниками?
— Да что я, наёмников в глаза не видел! Их там немало — сотни три будет — и все на горбулях! Никак за хабаром — мародёрствовать явились?
— То всё, Марк?
— Нет, командор. Они уходят!
— Кто, конкретно? Халдеи?
— И жнецы Ордена с ними — окружили их и... Предатели! ...они бросили нас, командор! Об этом надо не мешкая доложить Кесарю!
— Вот ты сообщишь, Марк!
— Нет, командор! Я останусь с тобой!
— Молчи, мальчишка! То приказ! Исполнять!
— Хошь убейте меня, командор, но я и с места не сдвинусь!
— Бери моего дракха и дуй с Кайярэ в Северин! Там с ней и ждите в тайне Кесаря! Да не попадитесь служкам Ордена! Ты понял меня, Марк? — намекнул Атрий: смертельная опасность будет грозить им во граде в той же мере, какой всем людям здесь при сшибке с морфами.
— Прости, командор, я сам не ведаю, что на меня нашло!
— Ничего, мой бессменный горнист. Ты истинный гвардеец, Марк! Я сам был таким же вспыльчивым и импульсивным в твоём возрасте. Но это — и только — помогло мне выжить тогда там, откуда не возвращаются даже мёртвыми! Поторопись!
— Гвардия навсегда! — Марк стукнул себя кулаком в грудь.
— Да! Гвардия умирает, но не сдаётся! И не отступает! Так и передай, триумфату! Так и передай...
Дракх командора признал Марка, иного гвардейца он ни за что бы на свете не подпустил к себе и заклевал, а пареньку позволил оседлать себя.
Подняв его в воздух, Марк закружил, выискивая несносную амазонку.
Юная валькирия скакала на своём дракхе едва ли не по головам морфов, нанося им не такой уж большой урон, зато на её счету было не меньше побитых врагов, нежели у соплеменниц на серангах и турагах.
— Кайя-А-А... — закричал Марк. — Кайярэ...
Никакой ответной реакции. Смазливая амазонка увлеклась битвой, и близко никого к себе не подпускала, размахивая хлыстом с утяжелителем на конце, чуть не зацепила Марка.
На неё с дракхом опустилась тень, и она не сразу отреагировала, совершив резкий разворот в сторону с обходным манёвром.
— Бестия... — уподобился Марк Атрию, обозвав Кайярэ про себя так, как тот обычно Киринэ. Что ни для кого в корпусе не являлось секретом.
Сама спикировала на него.
— А где командор?! — уловил он на слух изумлённый выкрик озабоченной амазонки.
— Отослал меня забрать тебя с собой. Мы возвращаемся в Северин!
— Нет! Этому не бывать!
— То его приказ нам, Кайярэ! У меня к Кесарю донесение — я обязан передать его на словах! И ты будешь сопровождать меня!
— Охрана потребовалась? От кого, трусишка?
— От предателей из Ордена!
Ради стычки с ними, юная воительница не задумываясь, покинула поле битвы с морфами в то же самое мгновение, следуя рядом с Марком в южном направлении.
— Ну, гляди, ежели обманул... — пригрозила она.
— И я люблю тебя, — не удержался Марк.
* * *
Горное плато. Застава.
Лава остыла, и теперь мы могли покинуть пределы заставы в любом направлении. В горы мы больше не стремились, наш путь лежал на равнину, и мы, бродяги, не спешили раньше времени ратиться там с горными йети. Прежде я решил пробиться на восход, куда и двинули равнинные сородичи Удур-Ага, избегая повального нашествия джигитов. Те бы не пощадили их за предательство, хотя много раньше сами предали их, заставляя нападать на нас, людей, так ещё забирали заморышей, превращая в джигитов. О чём нам поведали некоторые из них. В них и признали равнинных морфов сородичи при мне.
Значит, новоявленное пополнение не предаст нас при столкновении с джигитами, к тому же я одарил их кольцами. Не пропадать ведь добру — нескольким сотням колец, ещё совсем недавно принадлежавших наёмникам, погибшим на заставе. И я надеялся отомстить джигитам за их смерть.
Но всё же одно обстоятельство беспокоило меня — морфы в латах не научились ратиться с применением рогатин. И я не сомневался: они пригодятся нам не только для защиты, укрывая стрелков собой со щитами, но и в качестве боевой фаланги с выставленным частоколом рогатин наперевес.
Да и ладно, потом сюрприз для них будет, как впрочем, и для заклятого врага.
— Пора! — махнул я рукой, покидая стремглав площадку смотровой башни.
Моя артель "напрасный труд" возросшая до когорты, двинула через врата крепости за пределы заставы колоннами.
— Веди нас окольными путями с валькириями, Киринэ, — не желал я сталкиваться с большими подразделениями горных джигитов. — Оравы и те будем обходить по возможности.
— А кодлы?
— А вы на что, и стрелки из числа лучников и арбалетчиков при нас? — напомнил я: шуметь нам и дальше не с руки.
Ратиться с ордами горных джигитов можно было только таким же точно количеством равнинных морфов, кои как воины, в сравнении с заклятыми врагами, никакие. Сам помнил, что они представляли собой, и их оружие — с дубинами и камнями против джигитов с железным вооружением и бронёй, им долго не устоять. Вот и рассчитывал: когорта дружины при мне внесёт необходимый перелом. И потом, не мы одни собирались воевать с джигитами — союзные силы Гвардии и ополчения с иными наёмниками, должны были давно вступить в битву с ними. А может кто-то ещё, о ком я пока ни слухом, ни духом, но не сомневался: в стороне от побоища с морфами никто не останется. Это ж столько дармового хабара — пятаков — и не грошами, а деньгой.
Застава осталась позади, плато мы минули без особых проблем, джигиты, снявшие осаду в виду приближающейся огненной стихии, бежали без оглядки. Но я не сомневался, когда придут в себя и поймут: катастрофа миновала, повернут вспять. Иначе им оторвут головы вместо нас свои же сородичи, когда наткнуться на нас у заставы.
