— Взрослый и обстоятельный мужчина... Думаю, ты сделала правильный выбор. Именно такой тебе и нужен.
Это было первое, что сказала ей мама, как только представилась возможность. Как с этим можно было не согласиться?
Дима был взрослым и уверенным в себе. Рядом с ним было спокойно. На него можно было положиться, расслабиться. Рядом с ним можно было отбросить все беспокоящие мысли и переложить на сильные мужские плечи все свои заботы. Или не перекладывать. Он сам на себя всё переложит, а женщине, которая будет с ним, надлежит лишь наслаждаться лёгкой жизнью... Ксения в последние дни только и думала, что о том — а хочет ли она так жить? Не получится ли в итоге так, что ей и думать будет не нужно. Всё за неё будет решать Дима. А ей самой останется лишь улыбаться в благодарность...
Наверное, о таком мужчине, как Куприянов мечтают все женщины, в ожидании принца. Характер не тяжёлый, добродушный, к своим годам сложившийся и успешный человек, никогда не скучающий, занятый и сосредоточенный на своём деле. Смехом Дима рассказывал о своих недостатках, набирался их приличный список, но говорил и демонстрировал он их так, что Ксении становилось смешно. С ним ей было легко. Даже его ухаживания не вызывали особого смущения, он не делал каких-то широких жестов, ошеломляющих подарков, Дима вообще не старался поразить её воображение. Просто мило ухаживал, дарил приятные мелочи и много времени уделял Ване. Знал, что для Ксении это самое важное. Как сложатся его отношения с её сыном, примет ли он его, насколько комфортно они будут чувствовать себя втроём.
Чувства Вани Ксению волновали намного больше собственных. Она не уставала наблюдать за сыном, прислушиваться, приглядываться, ничего страшного, какого-то особого неприятия к Куприянову не видела, но и особого восторга и радости в их отношениях не наблюдала. Ваня относился к нему, как гостю. Именно так. Дима приходил, приносил подарки, играл с ним, а сын хоть и не отталкивал "нового дядю", но и особого интереса и желания общаться с ним не проявлял. Они втроём гуляли, даже в цирк ходили, Ваня сидел у Куприянова на коленях, радовался его машине и тараторил без умолку, делясь впечатлениями от увиденного представления... и даже не заметил ухода Куприянова вечером.
Мама и Лена уверяли её, что это нормально. Что-то говорили о том, что Ваня привыкнет и всё ещё изменится, просто нужно время. И посоветовали всё-таки отвести его к психологу, чтобы поговорить об Илье... раз у Ксении самой на это не хватает ни сил, ни смелости, ни слов.
За это она тоже чувствовала себя виноватой. И надежда на то, что сын "привыкнет", как-то не успокаивала. Потому что в памяти неизменно всплывало, как Ваня однажды просто ткнул в Илью Говорова пальцем и сказал:
— Я буду жить с ним.
А с Димой всё было по-другому. Он готов был сделать для Вани всё... Всё, о чём она, Ксения, его попросит. Он будет заботиться, нести ответственность, заниматься Ванькой, возиться с ним и задаривать подарками, и делать это от чистого сердца. Ксения чувствовала, что он искренен. Но он чётко понимал, что это чужой ребёнок. Ребёнок женщины, которая ему сильно нравится, но в душу его впускать совсем не обязательно, по крайней мере, пока. И Ксения не могла его за это винить. Это было как раз нормально, в отличие от непонятной, фантастической связи Ваньки с Говоровым, которая случилась просто на щелчок пальцев, и никакого объяснения и обоснования под собой не имела.
Но она была Диме благодарна. За то, что он старается увлечь Ваньку, расширить его кругозор. И ей уделяет много внимания, чувствует её, заботится о её чувствах.
Ей было приятно, когда он её целовал. Ксении не хотелось его оттолкнуть или спрятаться от него, зажаться. У неё даже сердце ёкало, когда видела его. Правда, только в первый момент. То ли пугалась, то ли смущалась, затем вспоминала о том, что ей "легко и спокойно", и успокаивалась. Дима её обнимал, целовал, на большем не настаивал, они могли долго сидеть в машине, целовались, как подростки, о чём-то разговаривали. Пару вечеров провели у неё дома, ужинали и смотрели какой-нибудь фильм, сидя рядышком на диване. Вот в эти моменты Ксения начинала немного нервничать. Ванька к этому моменту по обыкновению уже спал, она с Куприяновым была, так сказать, наедине, и невольно замирала от ужаса... Знала, что Дима не сделает ничего, что ей бы не понравилось, но всё равно волновалась. Чувствовала его состояние, понимала, насколько ему порой тяжело держать себя в руках и отстраняться в тот момент, когда хотелось совсем другого, она чувствовала себя виноватой за это. Хоть Куприянов и говорил, что всё правильно, что всё идёт так, как и должно идти, но Ксении было перед ним неудобно. Она вновь чувствовала себя неопытной девчонкой, которая всё уговаривает себя решиться...
Обычно они расставались, оба взбудораженные жаркими, жадными поцелуями, и теперь уже при каждой встрече, Ксения со страхом ждала, что он пригласит её к себе в гости... или не в гости, ещё куда-нибудь. Куда обычно мужчины приглашают женщину?
Она его стеснялась. Во всём, что касалось интимных отношений, она его стеснялась. Никак не получалось переступить через себя. После его поцелуев, она оставалась не с радужными романтическими мыслями в голове, а с паникой в душе. Куприянов становился всё более настойчивым и поцелуи всё более страстными и пылкими, а Ксения не знала, что с этим делать. Хоть Дима не настаивал, и уж тем более не заставлял, но он ждал развития их отношений, и его можно было понять. Они оба взрослые люди... и подобное продолжение было бы вполне закономерно. Но решиться было очень страшно.
Ксения не спала ночами, крутилась с боку на бок, изводя себя самокопанием.
Хочет ли она перейти эту грань?
Хотя нет, не так вопрос надо поставить. Хочет ли она перейти эту грань с Димой. Вот так будет правильно.
Потому что она взрослая женщина (в последнее время не уставала это повторять, мысленно и вслух перед зеркалом), и когда-нибудь это произойдёт. Должно произойти, это естественно. Когда-нибудь, с кем-нибудь... Когда придёт момент, когда её отпустит образ Ильи. Но когда это случится, кто знает?
А сейчас рядом с ней мужчина, которому она нравится, который о ней и о её ребёнке готов заботиться, дать им всё, что может, чувствует за них ответственность... И который ей самой нравится. Ведь нравится же! От его поцелуев она теряется, забывается... но на большее смелости пока не хватает.
Хотя... Дима же сам ей ничего не предлагает. От нее, что ли, инициативы ждёт? Прямо скажем, зря. Или отказа боится?
Ксения, наверное, сотню раз уже прокручивала в голове эту ситуацию. Он предлагает (приглашает) её к себе, а что она?.. соглашается? Отказывается? Как ей отреагировать на его слова?
Господи, как же всё это сложно!..
А то, что голова не кружится, колени не дрожат, взволнованные мурашки по телу не бегут, когда... нет, не при поцелуях, а когда просто смотрит на него, голос слышит, улыбку встречает мимолётную... Что ж. Сумасшествия в её жизни и без того было достаточно.
— Ксюша, он тебе нравится? — допытывалась Надежда Александровна. — Потому что если это не так...
— Нравится, мама. Он... хороший.
— Очень положительный. Папе он понравился.
Ксения натянуто улыбнулась.
— Я поняла.
— А Ваня? — мать спросила тихо и посмотрела испытывающе, а Ксения словно задохнулась. Но вновь улыбнулась.
— А Ваня спокоен, мама!
Сказала это таким тоном, что Надежда Александровна сразу всё поняла. Погладила дочь по руке.
— Всё уладится, вот увидишь. Просто нужно время.
Ксения кивнула, не стала спорить. Она и сама на это надеялась.
Когда собиралась на работу, Ванька попросился остаться у бабушки с дедушкой ночевать. Ксения потёрла пальцем его щёку, стирая пятнышко от шоколада, потом пригладила волосы сына.
— Ты уверен?
Он серьёзно покивал.
— Да. Мы с дедом гулять пойдём на площадку. С горки кататься. А ты со мной не пойдёшь.
Она улыбнулась.
— Ну, хорошо. Только не капризничай, и долго не гуляйте, а то ноги отморозишь.
Ванька смешно хныкнул.
— Я уже большой, мама!
Ксения рассмеялась, потом взяла сына за уши и поцеловала сначала в одну щёку, потом в другую.
— Большой. До завтра?
— А ты позвонишь мне?
— Конечно. Пожелаю тебе спокойной ночи.
Ванька успокоено кивнул, немного подержался за её руку, а потом помахал на прощание из кухонного окна. Ксения помахала в ответ, села в такси и задумалась. Пару минут сомневалась, а затем достала телефон и набрала номер Куприянова.
— У меня свободный вечер, — похвастала она. — Ванька у родителей остаётся на ночь.
Дима хохотнул.
— Ты приглашаешь меня на свидание?
— Нет. Я жду, когда ты меня пригласишь.
— Я тебя приглашаю. Есть особые пожелания?
— Может, просто прогуляемся? Не хочу в ресторан.
— Хорошо. Погуляем.
До самого вечера Ксения не могла найти себе места. Хотела сегодня побыть с Димой, чтобы, наконец, решить для себя, понять насколько сильно он ей нравится и стоит ли дальше продолжать отношения или прекратить зря человека обнадёживать и врать и себе, и ему. Нельзя быть эгоисткой. И то, что ей с Димой общаться приятно и за локоть его держаться спокойно, совсем не означает, что он должен этим удовлетвориться и его это устраивает. Пора было что-то решить.
Дима встретил её на улице. Ксения вышла из офисного здания, увидела его и улыбнулась. Спустилась со ступенек и подала ему руку. Куприянов притянул её к себе и наклонился к её губам.
— Привет, — сказал он, когда отстранился спустя минуту. — Как день прошёл?
— Всё хорошо. Никаких катастроф не случилось.
Он рассмеялся.
— И то хорошо. Так куда мы пойдём? — Он обнял её рукой за плечи, и они пошли к машине.
— Отвези меня на набережную.
— На набережную? А на море ты не хочешь?
— На море?
— У меня скоро будет пауза... Хочешь, съездим куда-нибудь. Ваньку можно взять.
Степнова зажмурилась и низко опустила голову. Закусила губу, пока Дима не мог видеть. Захотелось остановиться и затопать ногами в досаде на саму себя. Ну почему она всегда вспоминает о Говорове в самый неподходящий момент?
— Ксюш...
— Я пока не знаю, Дим. Давай потом подумаем. Ты когда точно будешь уверен, что сможешь поехать, и тогда... Я тогда с Леной поговорю. Посмотрим, — неопределённо закончила она.
Они гуляли по набережной, взявшись за руки. Было уже темно, кругом всё светилось разноцветными огнями, опять пошёл снег, но мягкий, лёгкий, он кружился в воздухе, искрился и хрустел под ногами. Как говорил Ванька, вкусно хрустел. Дима рассказывал ей смешные истории из своей жизни, Ксения смеялась, потом они обсуждали "предполагаемый" отпуск, кто где мечтает побывать, рассуждали о море... Обязательно ли отдыхать на море? Ведь есть много других интересных мест.
Потом в какой-то момент Ксения неожиданно поняла, что замёрзла. Настолько, что даже губы не слушаются. До этого момента как-то не замечала дискомфорта от похолодевших ног, оттого, что приходится постоянно держать руки в карманах, потому что кожаные перчатки не спасают, а потом вдруг стало не до шуток.
— Дима, я замёрзла! — Ксения рассмеялась над самой собой. Куприянов остановился, снял с себя шарф и замотал его вокруг её шеи.
— Гуляльщица, — покачал он головой. — Пойдём быстрее.
Взял её за руку и свернул с аллеи на протоптанную тропку, которая вела к дороге. Когда оказались в машине, Дима сразу включил печку. Повернулся к Ксении, с улыбкой разглядывал её, замотанную в его шарф до самого носа. Степнова шутливо толкнула его в плечо.
— Вот только попробуй засмеяться.
Он замотал головой, пытаясь спрятать улыбку.
— Куда поедем? — спросил Дима.
Она пожала плечами, пытаясь снять с себя его шарф. Встряхнула головой.
— Не знаю... Ты голодный, наверное.
— Есть немного, — признался Куприянов. Потом странно посмотрел, испытывающе, и сказал: — Я тут живу недалеко... Хочешь в гости?
Её руки замерли, отвернулась к окну, прислушиваясь к биению сердца, оно стало просто сумасшедшим. Наконец размотала Димкин шарф и вернула ему, надеясь, что руки трясутся не слишком заметно.
— Почему нет?
Неловкость была обоюдной. Ксения видела, что Дима пытливо вглядывается в её лицо, что-то старается рассмотреть, понять... Затем кивнул.
Куприянов на самом деле жил недалеко. По крайней мере, Ксении так показалось, потому что они приехали прежде, чем она успела хоть немного успокоиться. А из-за своего волнения не могла даже проявлять вполне понятные эмоции, как например, банальное любопытство. Дима показывал ей квартиру, хвалился большой картиной на стене, фыркал на модерновый диван, желая Ксению рассмешить и тем самым помочь ей справиться со смущением, а ей с трудом удавалось удерживать на лице улыбку.
Куприянов кормил её сыром, крекерами и шоколадными конфетами. Причем был заметно сконфужен тем, что в его доме оказался столь скудный выбор съестного. В шкафчике Ксения заприметила пару пакетов чипсов, но Дима шкаф быстро закрыл, видимо, в его представлении это было ещё более непрезентабельно. Зато была бутылка хорошего вина, тихая музыка... а в соседней комнате не спал ребёнок.
Ксения продолжала улыбаться, но глаза старательно отводила, уж слишком пристально и красноречиво Дима на неё смотрел. Пару раз она бросала взгляд на часы, но толку от этого не было. Не хватило бы у неё смелости заявить, что ей домой пора. Она прекрасно знала, что последует за её визитом в гости к Куприянову, когда согласилась на его приглашение. И он знал. А теперь делать вид, что она не понимает или не понимала...
Пока всё это обдумывала, Дима как-то незаметно придвинулся ближе к ней, погладил по щеке и вот она уже отвечает на его поцелуй, а в ушах, как гром, тиканье напольных часов. Одна секунда, две... пять... тринадцать...
Куприянов пересадил её на свои колени, а рука пробралась под Ксюшину кофту. Сначала осторожно, расстегнул одну пуговицу, пальцем погладил кожу, помедлил, почувствовал, как Ксения напряглась, но руку его не оттолкнула, и тогда его рука уже смело устремилась вперёд.
Ксения крепко зажмурилась, откинула голову чуть назад, позволяя Куприянову ласкать губами её шею. А сама прислушивалась к своим ощущениям от его прикосновений. Горячая ладонь гладила её живот, затем поднялась выше и осторожно погладила кожу под самым кружевом бюстгальтера.
Его прикосновения были приятны. И на этом, именно на этом нужно было сосредоточиться. На приятном, на удовольствии, на том, что скоро будет ещё лучше... Нужно только закрыть глаза и не думать больше ни о чём, кроме собственного удовольствия. Как раньше. Когда глаза закрываешь, и на тебя накатывает волна, качает тебя, уносит всё дальше... а ты только цепляешься за любимого мужчину, и он твоя единственная надежда не утонуть в этом омуте.
Дима тяжело дышал, сжимал её всё сильнее, нетерпеливее. Расстегнул блузку и прижался губами к её груди, стянув с плеча кружевную бретельку. Ксения уткнулась носом в его плечо, вдыхала его запах, и глаз не открывала. Старательно отгоняла от себя реальность. Пальцы запутались в его волосах, Дима что-то прошептал, она не поняла, да и не вслушивалась, но он вдруг отстранился. Немного отодвинулся от неё и посмотрел в лицо. Глаза пришлось открыть.
