Тимофеевск
"Урал" катился вперед, наматывая на колеса чужую полузаметенную колею. Он угадал — колея просто пронизала город, никуда не заворачивая. Разве что у здания администрации чужаки немного задержались. Наверное, оставляли здесь наблюдателей, чтобы на обратном пути не нарваться на засаду. Сейчас живых он не чувствовал ни внутри здания, ни в радиусе пары сотен метров. Зато мертвяки были — запертые, видимо, в каких-то помещениях по всему дому. Разве что самый верхний этаж однозначно зачищен полностью. Мертвяки еле "светились" — похоже, даже попробовать свежего мяса до зимы им не свезло, а холод и сырость не способствовали их подвижности и сообразительности. Но замерзнуть не замерзли, и потому выглядели пободрее тех, что лежали под снегом вокруг хутора. Напрягшись, он смог навскидку определить их численность. Не так уж и много, порядка трех десятков. Видимо, большая часть персонала и посетителей все же сумела в те дни разбежаться. Если, конечно, они вообще сюда пришли тогда.
Пожалуй, есть смысл прихватить потом с собой. Судя по карте, за рекой, отсекающей юго-восточную часть Тимофеевска, их вполне можно будет использовать в качестве щита... чуть не сказал — "живого". А можно ли их в кузов загрузить? Чтоб не ждать, пока они сами сзади ковылять будут. Так, крыльцо довольно высокое, дно кузова хоть и выше верхних ступеней, но не существенно. В качестве трапа можно и двери какие-нибудь приспособить... Жаль, что там, где "сопровождающие" понадобятся, разгрузочной рампы однозначно не будет, уже проблема — с разгрузкой. Да и борта слишком низкие, надставить нечем, и места слишком много, каждого не привяжешь, повываливаются, чего доброго, еще по дороге. Похоже, такая возня не будет стоить результата. Ладно, в крайнем случае пусть топают сзади. Авось не сильно отстанут. Все же лучше, чем ничего. Пока их можно будет приспособить к охране здания и машины.
Он с самого начала понимал, что в первый же день цели этого рейда вряд ли достигнет. Возвращаться на хутор сейчас в любом случае смысла уже нет. Лучше переждать ночь здесь, по крайней мере, самые холодные ее часы, а потом двинуться дальше на юг. Или домой — смотря чем закончится экскурсия по городу.
Боксы для техники позади здания выглядели печально — на большинстве ворота или отсутствовали вовсе, или были сильно повреждены. Сами боксы тоже изрядно пострадали — где от пожара, где от "заготовителей стройматериалов". Но, по крайней мере, один из тех боксов, что предназначались, видимо, для более крупной техники — автобусов, например — не обрушился, не сгорел и даже ворота были на месте — правда, одна створка была разбита и, похоже, до конца не закрывалась. Сойдет, решил он, осмотрев бокс. По крайней мере, разглядеть машину внутри можно будет лишь с нескольких метров.
На то, чтобы загнать "урал" в бокс и замаскировать, ушло с полчаса. Чуть больше потратил на приведение двора в прежний вид — по крайней мере, если случайным гостем будет не следопыт — не догадается, если не начнет из любопытства проверять все темные углы. Закончив с этим, вошел в здание с главного входа и поднялся на крышу.
Вид отсюда открывался на весь город, прихватывая прилегающие деревни и поля. Впрочем, границу поля зрения с любой стороны обозначал лес — где подбираясь к городу вплотную, где отодвигаясь почти до линии горизонта. Мост через реку просматривался плохо, но, похоже, был цел и пригоден для переправы. Пожалуй, можно будет и до него прогуляться, пока не стемнело. Заблудиться тут сложно, Тимофеевск при всей его размазанности за день обойти можно. Ну, не за день, так за два. Задержаться немного — не проблема. Но и затягивать не стоит. И дело не в том, что прихваченные припасы надолго не растянешь.
Просто он уже запланировал вечером 31-го оказаться в Озерске. И менять свои планы не собирался. А значит, должен успеть вернуться.
Поразглядывав окрестности еще немного и не обнаружив никакого шевеления, спустился вниз, попутно прошел мимо всех "клеток" с мертвяками. Среди "пленных" нашлось и несколько шустрых, но этих, пожалуй, точно не стоит выпускать без особой нужды. Такие могут и на него броситься, а если их будет несколько, неизвестно, чьи шансы окажутся выше.
Обойти весь город до темноты он не рассчитывал, но несколько мест любопытных с крыши районной администрации приметил. В общем-то, смотреть было особо не на что. Картина менялась в деталях, но не менялась в целом. Брошенные дома, много сгоревших. Внутрь не заглядывал — было ясно, что все мало-мальски ценное здесь выгребли еще летом. А что не выгребли, то от холода и сырости пришло в негодность. Сорванные с петель двери, разбитые окна, поваленные заборы. Несколько раз все-таки попались застывшие мертвяки, как-то умудрившиеся не повалиться и теперь стоявшие где по колено, а где и по пояс в снегу. Жутковатое зрелище... для нормального человека. Он же видел в них что-то вроде батареек, в которых еще остался какой-то процент энергии. Настолько маленький, что он ощущал это "свечение" метров с тридцати, не больше. Получалось, что улицы в общем-то не были очищены от мертвяков — просто большинство "неправильно умерших" дожидалось весны под снегом.
Такая судьба города объяснялась просто. В отличие от, например, Озерска, Тимофеевск был совсем невелик. Статус города он заимел еще при царе, как самое значительное поселение в округе, потом захирел, но понизить его до поселка не успели, хотя здесь не имелось промышленных предприятий или крупных хранилищ, воинских частей, не было своей электростанции, пусть даже законсервированной... Не было и естественных препятствий для мертвяков — окраины просто перетекали в поля. Река, отсекавшая часть города, по каким-то причинам тоже не защитила ни один берег, ни другой.
Так и не обнаружив ничего, достойного внимания, он повернул к мосту. На мост следовало посмотреть хотя бы потому, что им предстояло воспользоваться. Его путь пересекали две речушки, настолько мелкие, что на строительство полноценных мостов тратиться не стали — бросили когда-то трубы большого диаметра, засыпали сверху да на некоторых улицах забетонировали.
Сейчас из заполнявшего их русла снега торчали чьи-то мертвые головы. То ли эти граждане были мертвы окончательно, то ли "сигнал" от них слишком слаб, чтобы почувствовать с небольшого, в общем-то, расстояния... Но он не ощущал их присутствия, видел лишь глазами.
С крыши администрации он разглядел, что отсеченная рекой часть города невелика. К этим кварталам, преимущественно одноэтажным, примыкала довольно большая деревня, вдалеке, у границы леса, виднелась еще одна. Были и другие, но эти две его интересовали постольку, поскольку злополучная колея уходила через мост в их сторону и шла потом либо через них, либо рядом.
Отсутствие иных признаков недавнего человеческого присутствия почему-то напрягало. Только эта ведущая непонятно куда и как далеко колея. А ведь, в отличие от тех зачищенных дотла деревушек, город не выглядел полностью разграбленным. Может, жители здесь все же имеются, но прячутся — как он на хуторе? Может, но тогда держатся они от шоссе на приличном удалении. Ладно, черт с ними. Не высовываются — уже хорошо.
Удалившись от администрации километра на полтора, повернул к реке и, почти выйдя к берегу, повернул снова, на улицу, которая должна была вывести его к мосту. Ту часть города, что осталась по другую сторону от здания администрации, решил оставить на потом — в конце концов, там можно побродить и в сумерках, а можно и вовсе туда не соваться, а вот мост лучше осмотреть, пока не стемнело.
Что еще напрягало, так это то, что Тимофеевск на имевшейся у него карте занимал место у самого края, и за теми двумя деревнями имелось лишь обозначение направления, в котором предстояло двигаться дальше. Задумавшись о том, где взять карту для этого маршрута, он не сразу понял, что в довольно узком — разве что "ниве" без обвесов проползти — проходе между двумя сгоревшими машинами, всего в сотне метров от моста, ботинок зацепил натянутый провод. Где-то справа какая-то мелкая железяка со звоном ударилась в металлический остов грузовика и улетела в снег.
Растяжка.
Думать о том, кто, зачем и когда поставил ее здесь, было некогда. Как и о том, откуда сейчас прилетит и что.
Логике вопреки, он метнулся вперед, вместо того, чтобы отпрыгнуть назад или под одну из мертвых машин. Хотел проскочить узкий проход и уйти в сторону, но снова зацепился, уже не за проволоку, а, скорее, за тонкую трубу... и растянулся во весь рост, накрыв собой и топор, и автомат, и даже висевший за спиной карабин слетел с плеча и растянулся во весь рост, уткнувшись носом в снег.
Где-то сзади — или сбоку? — громыхнуло. Оглушительно. Совсем близко. И словно что-то тяжелое щелкнуло выключателем где-то в затылке. Свет погас, а тело словно окунулось в открытое пламя. А потом не осталось ничего.
Выпал он из реальности, видимо, ненадолго — хотя веки не спешили подниматься, за ними явно еще было светло. Если бы прошли сутки или больше, промерз бы он куда сильнее. Попробовал шевельнуться — тело, хоть и болезненно, но реагировало. Похоже, легкая контузия да множественные осколочные ранения... Переломов нет. Пахло горелым, но он был уверен, что ожогами не обзавелся.
Рядом кто-то завопил что-то нечленораздельное, так же внезапно заткнулся, а потом словно бы где-то уже слышанный голос проговорил:
— Ну вот, говорил же я вам — внимательнее, все здесь может быть, хоть и нету ничего. Ваше счастье, что он ваши пустые головы опять прикрыл. Эй, парень... — а это обладатель голоса, похоже, уже ему. Ну, точно: — ты как там, живой? Слышишь меня?
Глаза открываться по-прежнему не хотели, но свет чувствовали. Значит, целы.
— Шшиффой... — прохрипел в ответ, — сышшу...
Тут правое веко поддалось и в поле зрения показался спрашивающий. Ага. Тот самый мужик, что позволил ему уйти, когда он завалил троицу морфов. Что ж, замечательно. Можно наконец спросить, кто они такие и откуда.
И парни с ним, похоже, те же самые. Правда, он тут же их услал — типа следить за периметром. Они, наверное, даже не поняли толком, что увидели.
— Ты вообще кто? Откуда?
— А ффы хто? — ответил он вопросом на вопрос, осторожно поднимаясь. Ноги вроде слушались, но он все же прислонился к ободранному до рамы грузовику. Мутило и качало.
— Э, нет, я первый спросил. Не боись, расскажу. Но очередь пока что твоя.
Он думал недолго. В конце концов, у него было достаточно времени на обдумывание, что говорить людям, которые не будут пытаться его убить.
— Я ттеперрь ссам по ссебе. Меня ссацеппил морррфф. Пришшлоссь уйтти, кохда нашши решшили, шшто я умрру. Выжил. Шил ф брошенной деррефне.
— Ясно, — мужик — вспомнилось, что в тот раз его называли Василичем — кивнул, почему-то не озадачившись вопросом, где это хутор. — А мы вроде как местные. Ну, не в городе живем, но тут недалеко. Данилово. Село такое. А ты чего сюда забрался? Понял ведь, поди, что мы не от хорошей жизни шарились там, где тебя прошлый раз встретили.
— Понял.. Но я не васс тут исскал.
— А кого?
— Техх, кто те машшины пошшог, — реакция Василича была неожиданной: он тут же закрутил головой, словно и не услал своих помощников за пределы слышимости.
— Зачем они тебе? — теперь Василич говорил намного тише.
— Хочу понять, могут ли они вернутсса, и кхак скхоро.
— А ты их сам-то видел?
— Фблисси нет, но сснаю, што техники у нихх много.
— И что делать будешь, когда найдешь?
— Смотрреть. Хочу понять, чего мошшно шдать.
— Ты пойми, почему я спрашиваю... Что у тебя за терки с ними — мне неинтересно. Но тут ведь какое дело... Пойдут по твоим следам — придут сюда. Наша община хоть за город и не отвечает, но если ты им там шороху наведешь, они тут ко всем в округе на разборки зарулят, понимаешь? И с нас начнут, наверное — мы не ближе всех, но к нам проще добраться, чем к другим. И дорогу знают. А нам с ними не тягаться. Оружия и патронов мало, горючего тоже, запчасти — проблема. С едой не лучше... Мы вроде как и сами по себе, не под ними, но если им нужен будет крайний, вспомнят. Так-то у нас с ними что-то вроде мирного договора. Типа мы вас не трогаем.
— Я не ссобираюссь воеватть сс ними. И дохховарривасса тошше. Токо понять.
— Это хорошо... Ты как себя чувствуешь-то? Смотрю, вроде очухиваешься. Врач тебе не нужен, как думаешь?
— Нетт, не синно затсэпило.
— Хорошо... Говоришь ты странно, язык обжег, что ли? Или прикусил?
— Пхрикуссил.
— Слушай... Давай вот что... Пацаны эти хорошие, но проболтаться по молодости могут. Я твои стволы заберу — у тебя ведь стопудово еще есть, верно? Ну, и стрельну над ухом — типа обратился, а я тебя упокоил. Так всем спокойнее будет. Мне почему-то кажется, что нашим про тебя знать незачем. А если оружие не заберу, не поймут. У нас с этим напряг большой.
— Топор остаффь...
— Добро, хотя топорик хорош... для этого дела.
— Ттолькхо ты мне про эттих рассскашешшь. Хотть немноххо.
— Ох... А что ты знать хочешь?
— Как далеко до их территории, где у них главная база, кто у них главный и сколько там народу. И что за порядки у них там.
— Ладно, — вздохнул бородач, — только нас ты не видал никогда. Мы тебя тоже. Уговор?
— Уговор.
— Короче, по той дороге, что через мост на Ховрино, до границы ихней зоны, ну, внутри которой они единственная власть... километров сорок. Ну, они ж на колесах, им это не расстояние. Где они столько горючки берут — понятия не имею. Может, областную нефтебазу подмяли или еще что. Держат четыре района — Талаевский, Кедровский, Мартыновский, Паринский, ну не прям по старым границам, но в основном, на востоке почти к бывшему областному центру подобрались, но город уже не их, там вроде вояки какие-то по осени обосновались. Мол, взяли бы, но не успели. Эти так говорили, сам там не был. За столицу у них Кедрово, это отсюда километров семьдесят, если через Талаевск. Не самая короткая дорога, но других-то никто и не чистит. Кто у них главный — не знаю, кличут Председателем, по-другому не называют, сам его не видел... слава богу. Порядки... ну, не демократия, это точно. Сколько у них народу — не скажу, но, похоже, что много. Так чтоб на одной машине приезжали, то никогда. Два-три грузовика, пара "уазиков", броневик обязательно или хотя бы кунг, железом обшитый, да с пулеметом наверху. Мы ж чего туда сунулись? За ними следом. Видели, что и с трофеями они, и с потерями. А потом еще раз. Решили, что наверняка там будет чем поживиться. Кстати, а что там дальше по дороге-то, знаешь? Мы до конца так и не проехали. Далеко больно.
— Сснаю. Тупик. Софсем немного не доехали фы. Ф конце — брошенная военная басса. Но вам туда лутше не соватсса, оссобенно покха снехх. Они ее своей считают. Орушшия там нет, продуктов тоше. Дома, гарашши. Мошшет, машины какие-то мошшно восстановить. Или на заппчассти. Мошшет, инструменты какие. Шелессо. И могутт бытть мины и ловушшки. А за дорогой той, дальшше на ссевер, ушше дрруххая флассть.
— Понятно. Доходили слухи, что северяне там неплохо организовались. Жаль, от нас далеко. Ладно, подумаю, как про базу нашим сказать. Ну, мужик, удачи тебе.
