Она быстро доехала до нужного ей здания, степенно вышла из коляски и, не торопясь, пошла к входу. В ведомство можно было войти с разных сторон, но она выбрала центральный вход, который прятался за небольшими посадками деревьев со скамеечками. Она уже подходила к дверям, когда из них вышел черноволосый мужчина. Он был чуть ниже её друга, худее и, без сомнений, обладал аристократической внешностью. Его лицо было приятным, но больше всего его отличала порода.
Осанка, размеренность движений, узкие ладони с длинными пальцами... Явно военный, скорее всего лэр-в, но всё это мелькнуло перед Грасей неосознанно. Главное, что она не могла отвести от него глаз. Девушка замерла, где-то в глубине сознания она отмечала осанку, движения, глаза мужчины, но сама в этот момент выглядела и чувствовала себя ужасно глупо.
Глава 4
Всё в ней перевернулось с первого взгляда на этого мужчину. Неслыханная радость, обожание и восторг обрушились на неё. Он проходил мимо, не удостоив её вниманием, а она стояла, не замечая, как слёзы текут из её глаз. Когда он должен был скрыться из виду, девушка заставила себя перебирать ногами и кинулась за ним, но взбудораживший её мужчина скрылся на коляске.
Грася не помнила, сколько времени ей потребовалось, чтобы прийти в себя. Плохо ей было или хорошо, она не понимала. Просидев на скамейке, пока не замёрзли ноги, она поплелась домой.
− Ну что, поговорила? Отчихвостили тебя, чтобы не вмешивалась? Все они, мужики, такие, − начала хозяйка.
− Да... то есть, нет, − промямлила девушка и скрылась у себя в комнате.
Рано утром Грася встала вместе с Зибором и, источая отличное настроение, подала ему набросок увиденного вчера мужчины.
− Ты не знаешь, кто это такой? Мне показалось, что это лэр, а может даже лэр-в, он у вас работает.
− Зачем он тебе? — удивился друг.
− Так ты его знаешь? — обрадовалась девушка.
− Знаю, а тебе зачем? — повторил Зибор.
− Скажи кто это? — чуть раздражаясь, не уступала Грася.
− Только когда скажешь зачем он тебе, − настаивал друг.
А девушке вдруг ужасно жалко стало делиться своей тайной. Она влюблена, без ума от того мужчины, ей только до него есть сейчас дело, но любая насмешка в её сторону очернит её порыв.
Что Зибор ей скажет, узнав об её интересе? Что он не для неё, он старше, у него кто-то есть, он то, он сё... Каждое его слово может быть правдой, но совершенно нет желания его слушать.
Если бы он знал, что такое любить! Не тискать по грязным комнатам девок, а именно любить, мечтать, ожидать взгляда, ощущать жизнь рядом с предметом любви по-иному. Разве твердолобый друг сумеет её понять? Только высмеять или накричать. Нет, ему она ничего не скажет, сбережёт своё чувство, не поделится с ним. Быть может, у Нинель попросить совета, как обратить на себя внимание мужчины?
Грася снисходительно посмотрела на встревоженного парня и, забрав листок с наброском, развернулась и ушла к себе.
− Грася! Вернись! — крикнул он ей, но она только фыркнула в его сторону, ясно показывая, что больше с ним на эту тему разговаривать не будет.
− Грася! Это глава нашего ведомства. Лэр-в Ферокс. Скажи, зачем он тебе понадобился?
Девушка остановилась и, немного мстя за своё недавнишнее волнение, неприязненно произнесла:
− Думаю, я ошиблась, показывая тебе портрет. Забудь.
− Грася, где ты его видела? Не уходи, − но дверь хлопнула, и отчаяние захватило Зибора.
Подумаешь − набросок, чего он распсиховался? Глава принципиальный, порядочный, он не будет встречаться со столь юной особой, как Грася, к тому же, он женат на красавице и все знают, что он обожает жену.
И всё же, сердце его сжималось, он ежесекундно ждал, не выйдет ли подруга снова, может, расскажет какой-нибудь забавный случай, связанный с главой ведомства. Но Грася не выходила, и Зибор, мрачнее тучи, отправился на работу.
Сглаживать острые углы в общении с коллегами, с начальством, у мужчины не хватило сил и, чтобы он поскорее ушёл, ему совершенно неожиданно выдали служебную коляску. Он целый день колесил по делам, везде от него шарахались, пытаясь отвязаться, и в ведомство он вернулся раньше. Подъезжая к крыльцу здания, он увидел маячившую у центрального входа фигурку Граси. Она прогуливалась там, явно ожидая кого-то.
Он так дёрнул поводья, что чуть не свернул ящеру шею. Рядом с Грасенькой прогуливались другие сотрудники, норовя привлечь внимание девушки, но как только кто-то из них хотел к ней подойти, она демонстративно отворачивалась, или даже отбегала на несколько шагов в сторону.
Всё продолжалось ровно до того момента, пока не вышел лэр-в Алеш Ферокс. Он, ни на кого не глядя, вышел, с удовольствием вдохнул свежего воздуха и, легко сбежав по ступенькам, быстрым шагом прошёл маленький скверик, сел в ожидавшую его коляску и укатил.
Смотритель загона с животными, заприметив остановившуюся служебную коляску, так и не дождавшись пока въедет сотрудник, сам вышел и забрал из сжавшихся в кулаки пальцев Зибора поводья. Молодой страж, не отрываясь, смотрел в сторону, где прогуливались другие бездельники, глазевшие на юную хорошенькую лэру. Когда вышел глава, все в скверике замерли и смотрели на девушку, а она неотрывно смотрела... нет, она дышала проходящим мимо главой.
Он прошёл, а она продолжала стоять, теребя сумочку. Затем, опомнившись, побежала за ним.
"Может, просительница какая?" − подумал смотритель, но рядом стоящий страж заставил засомневаться в выводах. Молодой крепкий, видный мужчина смотрел на юную фею с не меньшим чувством, чем она на проходящего главу. Разница лишь в том, что надежды на лице парня не было.
− Да, дела... − вздохнул смотритель, − ишь, как бывает...
У Зибора больше вопросов не было. Он видел, как Грася смотрит на главу, и скопище разных чувств жгло его изнутри, устраивая ему персональный ад.
А девушка, тем временем, проследила за лэр-вом и узнала, где он живёт. Потом поболтала в ближайшем кафе о людях, проживающих во дворцах на этой площади, в частности о Фероксах, узнала, что в местные кафе они не заходят, предпочитая более дорогие. И уже вечером она сидела в одном из ресторанов, где мог появиться глава ведомства. Она не надеялась его там застать, ей надо было разведать обстановку и понять, насколько она там будет уместна без сопровождающего.
Она не знала, как сможет познакомиться с лэр-вом, сейчас ей нестерпимо хотелось его видеть, быть рядом, знать, что с ним всё хорошо. Она не думала занимать какое-либо место в его жизни, она вообще ни о чём не думала, только бы испытать ту бурю эмоций, что на неё обрушилась и попытаться разобраться с нею.
Грася выяснила, что лэр-в Ферокс любит придерживаться определённого распорядка и в рестораны ходит в одно и то же время. Два раза девушка пригласила господина Руша отужинать вместе в респектабельное место, где они, не без удовольствия, обсудили дальнейшее сотрудничество. Там директор театра и заприметил интерес Граси к лэр-ву Фероксу.
− Зря вы на него смотрите Грасенька. Он староват для вас.
− Да Вы что! − искренне возмутилась девушка, − И вообще...
− Подождите возмущаться, я ведь повидал многое, и разница в возрасте между возлюбленными меня не коробит. Но Ферокс сухарь. Может должность на него так повлияла, может жена, кто знает, но он давно засох в душе.
− А какая она, его жена? — робко спросила девушка.
− Красивая царственная лэра. Я теряюсь при виде неё, но не хотел бы, чтобы она уделила мне внимание. Она сильный менталист, впрочем, вы это знаете, но вот что я вам скажу: никто кроме нас, работающих в театре, не видит, как она играет. Она не любит людей, она часто раздражена, хотя, на её лице может быть улыбка. Искренность в ней только при виде мужа, только тогда её глаза освещаются любовью.
− Но у них нет детей. Или они не могут?
Господин Руш задумался, посмотрел на девушку.
− Дети сделали бы более счастливым их брак, а так, они оба любят друг друга, но хочется от их любви держаться подальше. Ещё я слышал, что лэра Ферокс очень злопамятна. Никто из лэр не смотрит в сторону её мужа, опасаясь мести. Так что...
− Я поняла вас, − погрустнела Грася.
− Нет, вы не поняли, ведь вы влюблены и все препятствия вам кажутся пустыми, а жаль.
Директор был прав, девушка выслушала, но полученные знания лишь подталкивали её к сближению.
Теперь ей казалось, что главу нужно спасать от странной, не любимой многими жены. А что, если только у неё есть шанс растопить сердце Алеша Ферокса и помочь ему снова почувствовать радость жизни? К концу размышлений Грасе казалось, что глава ведомства давно уже стонет под гнётом менталистки и ждёт своего вызволения из её плена.
Девушка была деятельна, она изощрялась почаще попадаться на глаза Фероксу, но ему не было до неё дела. Грася сходила с ума от ощущения счастья, радости, тепла, которое испытывала, видя главу. Он казался ей лучше всех, она не замечала его отстранённости, холодности, некоторого высокомерия. Для неё он был кем-то родным, близким, любимым. Ради него хотелось свершать подвиги, для него хотелось жить.
Иногда девушка пугалась силы своей нежданной любви, но находила себе оправдания, ведь лучше испытать нечто подобное, чем никогда не знать, какая она любовь. Одно только расстраивало её в нагрянувшей любви, в сюжетах, которые мелькали в голове, любимые неизменно должны были мечтать о поцелуях, об объятиях, о близости. Ей же совсем не приходили подобные мысли, быть может, это наступит потом, чуть позже? Так-то она не против, чтобы Ферокс её поцеловал, наверняка она испытает ещё больше ощущений, чем при простых встречах с ним.
А может, имеет смысл сначала научиться основам любви между мужчиной и женщиной? Вдруг ему будет неинтересно с ней? Всё-таки между лэрами нравы свободные и неумеха его не обрадует.
И всё же, душа больше просит отзыва на ту радость, что она испытывает при виде главы, а остальное − лишь последующие фантазии. При наблюдении за мужчиной нельзя было не заметить того, как он относится к своей жене. С крайней неохотой, но приходилось признавать, что когда его Агнес ему улыбается, то он улыбается ей в ответ и никого не замечает. Отчего-то рушить его счастье казалось никак невозможно, невыносимо увидеть его расстроенным, опечаленным.
Делалось стыдно за устроенную слежку, но как только лэра Ферокс отворачивалась от мужа, так её змеиный взгляд скользил по окружающим, и снова поднималась волна возмущения. Они не пара!
Грася путалась в своих чувствах, не знала, как ей быть. Чуть позже она уже немного освоилась с первыми нахлынувшими эмоциями, когда нахождение рядом с Фероксом вышибало из неё дух. Сейчас она более разумно действовала и пыталась думать о себе новой, об Алеше, о его жене. Она стала задавать себе вопрос: "а имеет ли она право лезть в личную жизнь главы?" Если бы он её заметил, если бы дал понять, что он заинтересован... Но всё выходит с точностью наоборот. Мужчина либо погружен в себя, либо читает отчёты, делает пометки, либо видит только Агнес.
Грася измучилась душевной тоской, устала вылавливать своё "внезапное безумие" на улице, в ресторане, и придумала план, который столкнёт её с главой и даст ему возможность её заметить.
План был безумный, наверное, даже дурацкий, но именно такие планы чаще всего срабатывают. Она напишет детектив и придёт к нему за консультацией.
Похоже, только через работу она обратит на себя его внимание, а если он не заинтересуется ею, то надо дать себе слово, что больше она к нему не полезет. Нуждается он в спасении или не нуждается, она вырвет его из сердца, иначе это уже кошмар, а не жизнь.
Решила, и приступила к новой работе.
Она долго мерила шагами гостиную, прежде чем придумать одно лишь название своей новой книге. "Идеальное убийство". Это должно заинтересовать его, теперь осталось придумать само убийство. Сюжеты, варианты сменялись один за другим, и Грася даже присела, с ужасом осознавая, что она могла бы стать преступным главарём города, столь изощрённые у неё складываются картинки.
Дальнейшие размышления привели к новым выводам, что все преступления валятся из-за исполнителей и мелких непредусмотренных оплошностей. Чем дальше она выстраивала линию преступления, тем сильнее погружалась в свой литературный мир, и всё больше отпускало её наваждение. Некоторые детали своего сюжета ей хотелось обсудить с другом, но он в последнее время ходил мрачный, похудел, иногда задевал Грасю едкими словами, чем сильно обижал.
Девушка тихонько добавила денег их домашней хозяйке, чтобы та разнообразила питание и готовила Зибору "на вынос", но мужчина даже не заметил изменений. И вообще, взгляд у него стал тяжёлый, Грася даже перестала играть с ним вечерами. Правда, из-за слежки за главой, не так часто она бывала дома по вечерам, но теперь, приняв решение о написании детектива, она никуда не торопилась убегать.
Для молодых жильцов наступило не самое лучшее время. Зибор не успел оттаять, думая, что Грася выбросила из головы Ферокса, как прочитал начало новой книги девушки и теперь переживал новые подозрения. Он понял, что подруга не оставила в покое свою влюбленность, просто нашла другой подход.
А что делать ему? Что вообще с ним происходит?
Когда им с Грасей было хорошо, когда она ему улыбалась, доверяла ему, он хотел большего! Он страдал, мучился, ненавидел себя за прорывающиеся сквозь преграды мечты...
Звёзды, какой он глупец! Теперь они практически не общаются, а если сталкиваются случайно, то он всё портит окончательно. Зачем он выплёскивает свою боль на неё? К чему надо было спрашивать продолжает ли она "маяться дурью" или "не надоело ли бегать дракончиком за нашим главой?".
Оттолкнул, потерял то, что было, и сейчас рад бы вернуть те крохи общения, но она закрылась от него наглухо. Это не ей надо было говорить, что она "одурела со своей внезапной, смешной любовью", а себе! Не её носом тыкать, что она смешна и нелепа в своих забегах за взрослым мужчиной, а себе! Это он смешон! Ведёт себя, как её театральные герои! И с чего он себе напридумывал, что она особенная? С лэрой, как-там-её, ну с той, что ему понравилось любиться, а на ночь не захотел с ней остаться, надо бы продолжить общение. Приятное утомление поможет ему выбить дурь из головы.
Сначала, с некоторым напряжением, Грася с Зибором игнорировали друг дружку, а потом привыкли. Девушка была занята, если выходила в общую комнату, то только покушать, и всё больше сидела молча. Зибор намного реже стал появляться в доме, иногда не приходил ночевать, сделался грубым. Хозяйка старалась не попадаться ему на глаза, чтобы не портить себе настроение.
− Здоровущий, − жаловалась она соседкам, − взглядом как ожжёт, так сердце останавливается.
− Так откажи ему в съёме, − жалели её.
− Подожду. Не всегда он таким был, да и неизвестно кто вселится после, я уж привыкла к нынешним жильцам. Граська светлая девочка, легко с ней, только и она снулой сделалась. Ничего, переживём, я ж так, посетовать...
