Борис крикнул своих бойцов и первым вышел под дождь, сейчас было не до того, чтобы обращать внимание на любовь или нелюбовь к падающей с неба воде. 'Не сахарный, не растаю', — напомнил он себе бабушкину поговорку, почувствовав, как первые противные струйки побежали по лицу.
Они не успели пройти и тридцати метров, как им опять пришлось падать — из темноты арки снова ударил свет фар. На дорогу вырвался пикап и, резко вывернув, помчался по тому же пути, что и Нива. Только его задние фонари растаяли в мокрой темноте, оттуда же из-под арки, один за другим вылетели несколько мотоциклов. В прыгающих лучах фар Борис разглядел, что на каждой машине, по две фигурки с оружием.
Мысль сработала мгновенно — он прижал приклад к плечу, выждал, когда все мотоциклы проскочат мимо него и нажал курок. Обычный человек в таких условиях вряд ли бы попал — темно и дождь, но Волк прекрасно видел, куда стреляет. Последний мотоцикл вильнул, завалился на бок и прокатился так, вздымая тучи брызг из луж. Остальные растворились в дожде — похоже, в горячке никто не заметил потери.
Борис легко обогнал своих бойцов, на ходу, не останавливаясь, ударил прикладом голове, поднявшуюся на четвереньки девушку и проскочил к мотоциклу. Вторая амазонка — мертвая, две пули вошли ей в спину на уровне груди — лежала рядом. Он еще гудел, заднее колесо бешено вращалось, разгоняя дым из глушителя.
Волк отжал сцепление и поднял машину, сзади ему помог его боец, оба они наконец догнали его. Борис сел в седло, переключил скорость и крикнул, перекрывая шум мотора:
— Один со мной, второй жди здесь, — он показал на развалины неподалеку. — Мы вернемся за тобой.
Через минуту они неслись по разрушенному городу. Борис заметил мигнувший далеко впереди стоп-сигнал и вывернул ручку акселератора до отказа. Все, теперь они никуда не уйдут.
— Нам надо оторваться от них, — Ольга опять оглянулась и покачала головой. — Нам нельзя никого привести на место.
— Ты на дорогу смотри, — я тоже обернулся и разглядел за пеленой сереющего дождя далекий свет фар. — Они еще далеко.
Потом предложил:
— Давай устроим засаду. Думаю, они не такие глазастые как ты.
— Да, придется, — согласилась она.
— Тогда ищи место, где можно спрятать машину.
Вдруг сзади, из-за спинки сиденья раздался детский голос:
— Только быстро! Я умираю.
Машина вильнула в сторону и чуть не врезалась в кучу обломков. Я не обратил на это никакого внимания, до сих пор не мог закрыть отвалившуюся челюсть. Ольга, наконец, остановила машину и, как и я, перегнулась через спинку.
— Это он сказал?
Мы смотрели на Ромку. Тот был изумлен не меньше нас.
— Да! Он, оказывается, разговаривает.
Ольга протянула руки и забрала младенца у Романа.
— Что с тобой маленький? Не пугай меня.
Однако теперь он молчал.
— Иван Иванович, да что с тобой? — я тоже потянулся к нему и поймал его взгляд. Я вдруг понял, что это так и есть — взгляд был не такой, как всегда, теперь он был тусклый и отсутствующий. Я привык к внимательным спокойным глазам ребенка-взрослого, а сейчас они смотрели на меня равнодушно и отрешенно, словно он уже находился не здесь.
— Что происходит? — я смотрел в глаза Ольги. — Может уже пора и мне знать, что мы делаем?
— Я не знаю! — совершенно нелогично ответила она. При этом жалобно смотрела то на меня, то на Ваньку. Ольга опять превратилась в беспомощную женщину.
— Соберись! — толкнул я её. — Нам точно нельзя приводить туда погоню?
— Да!
Я забрал у нее Ивана и передал Ромке.
— Загоняй машину вон туда.
Недалеко впереди был заезд между домами. Ольга без слов, выполнила команду.
— Стрелять будешь ты, ты лучше видишь и стреляешь метко. Не обязательно их убивать. Главное — загубить машину, тогда они нас не догонят.
Ольга кивнула, на глазах опять превращаясь в Зумбу, забрала мое ружье и выскочила из машины.
— Проклятая вода, — пробурчала она и растворилась в сером сумраке дождя.
* * *
Илья заметил машину в тоже время, что и Волк, он так же занервничал, потому что, как и Борис, понял, кто находится в этой машине. Ольга и дети уезжали, а он ничего не мог поделать. Еще не сообразив, что предпринять, Гном выпрыгнул в разбитое окно и рванул за машиной. Однако далеко он убежать не успел, из-под арки снова ударил свет фар. Илья упал на колени, а когда луч, промелькнув по месту, где он лежал, исчез, хотел вскочить, но тут снова заревели моторы. Он стал свидетелем того, как его бывший сослуживец завладел мотоциклом и отправился вслед за машинами.
Эта вынужденная остановка охладила его, надо придумывать что-то другое — как бы не был он быстр и вынослив, догнать машину он не сможет. Он затих, наблюдая за оставшимся в одиночестве бойцом из команды Бориса. Сейчас, он легко мог уничтожить его — предутренний сумрак и завеса дождя, помогли подобраться к человеку вплотную. Но у Ильи не было никакого желания убивать потерявшегося парня, к тому же он знал его — несколько раз пересекались еще в бытность службы в Самообороне.
Илья подождал, пока тот скроется в развалинах, и сам поискал глазами, где бы можно было укрыться от дождя. Но в это время он почувствовал, что Ольга перестала удаляться от него, похоже, остановились. Гном напрягся, он пытался как можно точнее определиться с направлением, наконец решился и побежал, разбрызгивая лужи и на ходу набирая скорость. Через какое-то время, он уже мчался, словно олень, с разбегу перепрыгивая через кучи мусора.
Чутье не подвело, он не зря срезал повороты, через два десятка минут бешеной гонки Илья выскочил опять на дорогу и как раз успел к финалу. Оттуда, где он оказался, весь спектакль был как на ладони. Импортный темный пикап, начал сбрасывать скорость перед поворотом и тут произошло неожиданное. Единственный выстрел — на звук Гном определил, что это, скорее всего, дробовик — заставил Тойоту резко завернуть вправо, заскочить на кучу и перевернуться.
Как только это произошло, из проезда между двумя полуразвалившимися пятиэтажками задом выехала знакомая Нива, а из развалин выбралась женская фигура с помповым ружьем в руках.
— Оолиигаа! — во всю мощь своих звериных легких выдал Гном и перепрыгивая завалы, напрямую помчался к замершей Зумбе.
Я выкрутил руль и придавил педаль газа, машина заревела и перескочила балку, попавшую под задние колеса. Из дождя вынырнула Ольга, я сбросил газ и ударил по тормозам. Потом распахнул пассажирскую дверь и крикнул, чтобы она поторопилась. Однако Ольга стояла и смотрела куда-то в сторону, я перевел взгляд и обомлел — по предутреннему сумраку, разбавленному водой, льющейся с неба, прямо к нам, прыжками летела темная фигура. Меня полоснула волна привычного Постового страха — началось! Сейчас отовсюду полезут.
Но в тот же момент до меня дошло, что это не Пост, здесь нет никаких тварей, тем более в такой дождь. В такой ливень, они даже из кустов не показывались. И вдруг, когда полуволк был уже в десятке метров, меня отпустило — я узнал эту тварь.
— Двинься, Ромка! И дверь открой. Надо забирать другана.
— Гони! — крикнула Ольга, падая на сиденье. — Там еще кто-то едет.
Я уже и без её приказа, выруливал на расчищенную полосу. Как только выехали, я переключился и придавил педаль газа, машину швыряло, но я не сбавлял скорость. Ольга была права — в зеркале мелькал свет далеких фар.
И еще в зеркале я заметил, как из перевернутой машины выполз человек, и в этот момент она вспыхнула. Похоже, водителю конец, — подумал я, и забыл об этом. Надо думать о своих — судя по количеству фар сзади, еще ничего не кончилось.
— Илья, ты как нас нашел? — спросил я, когда все немного успокоились.
Однако ответить Гном не успел, вмешался Роман:
— Тетя Оля, посмотрите — что это с Ваней.
— Что?! Дай его сюда.
Ольга сразу про все забыла, она подхватила ребенка и положила к себе на колени. Я оторвался от дороги и посмотрел на Иван Иваныча. И как обычно, сразу поймал его взгляд. Глаза были обычные — внимательные и понимающие, но вот сам он...
Понятно, почему Ромка всполошился — Иван как будто начал таять. Даже на вид, он всегда казался плотным и тяжелым — это так и было — но сейчас он выглядел почти прозрачным. Даже мне, совсем ничего не понимающему в детях, стало ясно — ребенок болен.
Ольга прижимала малыша к себе и шептала ему в ухо:
— Держись, держись, Ванечка. Осталось совсем немного.
Я вспомнил кое-что, правда, действительно ли это было то, что надо, полной уверенности не было. Но надо попробовать, вдруг поможет.
— Оля, дай ему яйцо.
Иван бросил на меня быстрый взгляд. Мне даже показалось, что в нем мелькнуло удивление. Но, наверное, действительно показалось. Ни разу за все путешествие, я не видел в его глазах ни одного проблеска эмоций, даже когда он спасал меня от людоеда. Всегда внимательный и отстраненный взгляд.
— Нет. Больше нельзя.
Тонкий голос младенца со взрослой интонацией — это было даже страшно. Но, так среагировали только я и Ромка. Мы переглянулись. Для Ольги и Гнома, все было, как положено. Они ни капли не удивились, и не встревожились.
— Нельзя, значит, нельзя, — согласилась Ольга.
— Наадо проосто ехаать быыстреей, — протянул со своего сиденья Илья. — Соовсеем маало вреемеени.
Я глянул на него — мокрый полуволк дрожал. Сейчас он был очень похож на того, каким я его увидел возле избушки отшельника. Я включил печку — пусть обсохнет.
Несмотря на дождь, утро все-таки побеждало, и я выключил фары. Однако дорога была такая, что отвлекаться от нее было опасно, поэтому я уткнулся в ветровое стекло. Иногда я взглядывал на Ивана, и с каждой минутой, он не нравился мне все больше. Он таял.
— Ваня, может все-таки достать яйцо?
Похоже, это что-то решало, раз он так сразу отказался. В это раз он промолчал, просто прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.
'Ладно! Поедем быстрей, — разозлился я. — Хоть бы объяснил кто, в чем дело'.
— Держитесь! А ты, Оля, лучше пристегнись. И скажи — едем правильно?
Она, не глядя, вытянула выцветший ремень и застегнулась. Потом прикрыла глаза и минуту сидела так.
— Надо забирать вправо. Где будет проезд, пробуй направо.
— Хорошо.
Я кинул взгляд в зеркало — мотоциклы исчезли. Или не поехали за нами, или едут другой дорогой. Они здесь все пути знают, так что все может быть.
Мы проехали мимо знакомого места — вчера именно отсюда, из царства перепутанных труб, нас увезли к Ведьмам. Нефтезавод тянулся и тянулся, постепенно превращаясь в сплошное железно-бетонное месиво. Если раньше, трубы и эстакады, хоть как-то оправдывали свое название, то здесь уже было нельзя разобрать, что представляли из себя черные оплавленные кучи — трубы это, или какие-то емкости.
Я вдруг очень четко понял, почему это так — мы приближались к эпицентру взрыва.
— Оля, ты все правильно понимаешь? Нам точно сюда надо?
— Да!
В этот момент я встретился с глазами Ивана. Он тоже кивнул.
— Ну, что же, сюда так сюда, — в голове у меня зазвучала лекция об опасности остаточной радиации, которую мы выслушивали перед каждым выездом на Пост. 'К черту, если Ольга здесь, я тоже буду с ней'.
— Может, высадим Ромку? Там очень опасно.
Я глянул на испуганного Романа, похоже, он тоже понял, куда мы едем.
— Да, конечно. Роману не обязательно ехать с нами.
Ольга повернулась к мальчишке и спросила:
— Остановить? Тут нет Ведьм.
Однако я неправильно истолковал причину его испуга.
— Нет! Я никуда не пойду! Я буду с вами!
Парень испугался, что мы оставим его одного. Но я хотел, чтобы он правильно оценил все и пояснил:
— Мы едем туда, куда люди забираться не должны. Там сильная радиация и можно подцепить лучевую болезнь. Это верная смерть.
— Иди к черту! — парнишка опять превратился в того нахохленного огрызающегося воробья, каким он был, когда мы его нашли. — А что, тут я не умру? Я же понимаю, что могу сдохнуть в любую минуту. Нет, я поеду с вами.
— Все, забыли. Ты с нами, — подвел черту я. Парень был прав, умирать в одиночестве хреново даже взрослому.
Ехать становилось все тяжелее. Дождь ослаб, это был уже не ливень, а обычный нудный дождик, но дел он наделал немало. Мало было куч и завалов, теперь еще дорогу перегораживали промытые ручьями канавы и огромные лужи. Когда мы проезжали через одну из них, грязная вода хлестнула через капот, и набралась в салон. Было понятно, что скоро придется бросить машину.
Так и произошло, еще минут через десять мы уперлись в завал, мощным валом перегородивший узкую дорожку, оставшуюся от когда-то широкой трассы.
— Поедем назад? — спросил я. — Поищем обход?
— Нет, — Ольга решительно открыла дверь и выбралась наружу. — Пойдем пешком, похоже, дороги здесь все такие.
Я согласился — дождь, почти стих, и в свете хмурого утра, вокруг были сплошные поля завалов.
— Как, по-твоему, далеко нам еще?
Ольга в раздумье покрутила головой и озадаченно ответила:
— Я сейчас уже не знаю. У меня такое ощущение, что мы уже на месте.
* * *
Борис ежился от воды, затекающей под одежду, но не сбавлял скорость. Противные капли дождя слепили глаза, и он то и дело стряхивал их, крутя головой, словно собака. Не смотря на такие условия, зрение не подводило его, он на скорости обходил все препятствия. Вырулив из-за угла обвалившегося дома, Волк ударил по тормозам — впереди, метрах в ста пятидесяти, горела машина, а вокруг нее, побросав мотоциклы, носились люди.
Горел пикап. Что там случилось, он не знал и не хотел знать, главное, что это была не Нива с Ольгой и грузом. Нет, с теми все в порядке, он чувствовал это. Надо догонять, а то, так можно и потерять их. Связываться с бабами с оружием, он не хотел — времени в обрез, да и опасно, их всего двое. Он посмотрел по сторонам и выбрал проулок, где еще можно проехать на двух колесах. 'Объеду и выскочу опять на эту дорогу, — решил он и отпустил сцепление. Уже отъезжая, он напоследок бросил взгляд на аварию и увидел, как здоровый мужик, тащит обмякшее горящее тело подальше от объятой пламенем машины. При этом сам он тоже горел.
Эмоций эта картина, у него не вызвала, пусть они дохнут, как хотят, хоть в огне, хоть в воде, у него своих дел полно.
— Сгорела баба, — высказался сидевший сзади боец. — А мужик, похоже, тот — из спецназа, что впереди нас шли.
— Черт с ними, — буркнул Борис. — Лучше держись крепче.
Выехать на дорогу сразу не удалось, пришлось еще минут двадцать поплутать, прежде чем они опять увидели след Нивы. Танасийчук даже запсиховал, они здорово отстали от беглецов. Он, не жалея себя, на скорости переезжал лужи и выворачивал между обломками. Пассажир вцепился за него двумя руками, но упорно молчал, боясь перевести гнев на себя.
Еще через полчаса этого мотокросса им наконец повезло — в полукилометре впереди, у огромного завала, стояла машина. Это была та Нива, за которой они охотились, но уже оттуда, как только он её увидел, Волк понял, что он опять опоздал — машина была пуста.
