— Очень приятно, месье. Хан Джин — просто недавний школьник. (Почему бы не повторить фокус Мишель. Тем более, я ребятам так и представился, только без фамилии. )

— Как я понимаю, автор мадемуазель?

— Нет. Мне самой очень интересно, кто автор. Не раскроешь секрет, Джин-ян?

Мда... И как буду объясняться. Недавно только овладел языком, и сразу начал сочинять песни. Хотя автор этих песен совсем не Вийон. Может прокатит. Ну, наглость, второе счастье.

— Прошу прощения, но это моя работа.

— Вы хотите сказать, что давно пишете музыку, молодой человек?

Неожиданно из-за меня высовывается мордашка сестренки (когда успела залезть сюда?).

— Да, у братика много песен. Он и для меня писал!

Вот жеж. Засада. На физиономии месье обозревателя явный скепсис.

— Где вы обучались и могли бы еще, что нибудь продемонстрировать?

— Обучение частное. А продемонстрировать не так много, но если мадемуазель не возражает...

Мишель, которая ЙеБин, радостно хлопает в ладоши и заявляет, — не просто не возражаю, а настаиваю.

— Ну, что-же, уступаю требованию очаровательной девушки. Но, уже поздно, сестренке пора спать, поэтому только одну.

Нанси в декабре, мокрый падает снег,

Незнакомка заходит в кафе.

Садится она от меня в стороне,

Я не знаю, с чего начать мне.

Погода, природа, других идей нет,

Но она улыбнулась в ответ.

И вот мы уже говорим о любви,

И растопят снег наши следы.

...

Мы повстречались в 'Кафе трёх голубей',

Месте свиданий бездомной любви.

Как хорошо было одним нам на Земле,

из всех богатств в жизни была только жизнь.

Joe Dassin Le Cafe des Tros Colombes Live 1977

Разговор на выходе из 'Jazz Club Etoile'

— Ничего не хочу слушать. Уже поздно, а вам еще до гостиницы добираться. У меня есть, куда уложить малышку. Не хмыкай, и тебя туда же. Пошли, тут совсем рядом.

...

Несколько позже.

— Никак не засыпается. Расскажи сказку. Вот! Ты о волшебной стране не закончил.

— Мм... давай лучше я тебе поучительную сказку расскажу.

— Давай!

— Слушай.

Жил старик со своею старухой

У самого синего моря;

Они жили в ветхой землянке

Ровно тридцать лет и три года.

Старик ловил неводом рыбу,

Старуха пряла свою пряжу.

Раз он в море закинул невод,

— Пришел невод с одною тиной.

Он в другой раз закинул невод,

Пришел невод с травой морскою.

В третий раз закинул он невод,

— Пришел невод с одною рыбкой,

С непростою рыбкой, — золотою.

Так. Это кто у нас подслушивает? Впрочем, пускай слушает. Может ей тоже не спится.

...

Еще позже.

— Надо же. Выплыл откуда-то. Соблазнил взрослую женщину.

— Это ты-то взрослая?

— Между прочим, постарше тебя.

— Женщине всегда столько лет на сколько она выглядит. А ты выглядишь моложе меня.

— Льстец... Когда уезжаешь?

— Откуда? Впрочем, что я, сам говорил. — Через два дня.

— Вернешься?

— Врядли. Я же, правда, школяр. Мне еще в университет поступать.

— Так поступай здесь. Даже у нас не так дорого. У тебя насколько понимаю не особо напряг с деньгами.

— Если не зарабатывать, очень быстро станет напряг.

— А что мешает? Тебе сегодня сразу два предложения поступило.

— Многое. Одна причина сопит в две дырочки в соседней спальне.

— А родители?

— Я обещал. А детей обманывать нельзя.

...

— Тогда не будем терять времени. И помни, здесь тебе рады.

...

По истечении двух недель уезжать было откровенно жаль. Так, что пришлось пообещать сестренке, что мы обязательно еще сюда приедем. А пока нас ждал рейс на Милан.

Интерлюдия. Один из последних дней перед отлетом в Европейский вояж.

Народ валяется на полу у стенки танцкласса, приходя в себя после очередной репетиции.

— Склероз! Слушайте, а мы с вами совсем забыли про эстрадные имена.

— Аа... кликухи. Так уже.

— Как? А почему я не знаю?

— А ты спрашивал?

— Вот-ведь. Нахватался, вопросом на вопрос отвечать. У тебя из Одессы никого в родне нет?

— Может и есть. А где это?

— Тьфу! Так, как мне теперь вас называть хён-чжэ?

— А про себя узнать не хочешь?

Зараза, МенДжин. Все как медузы, расплылись и медитируют, а этот живчик!

— Давай под конец. Чествую, вы мне сюрприз приготовили.

— Как скажешь. Я теперь Юсон, сестренка Хевон.

— Нури. Будем знакомы, — ГюВон.

— А я Канэн, — СонМун.

— А мне нравится как звучит Амино, — ХиДжин.

— Сони, — СоХи (тут понятно, похоже на свое и подружке приятно).

— Сууми, — СоНии (красиво, явно подбирала).

— Ну, я не заморачивался Хен, — КваХен (кто бы сомневался, если можно что-то упростить, спросите у КванХена).

— Будем знакомы. Вроде слух не царапает.

— Ну а тебе. Как положено капитану — Джин.

— Ээ... А ничего другого не нашлось?

— А зачем? Полностью отражает твою сущность, — Сууми.

— Как бы, на арабском востоке это имя имеет еще пару значений.

— Хи, мы учли. Ты иногда такой бываешь... Джин.

— Чья хоть идея, кого благодарить?

— Много хочешь знать! Нарекли, так принимай с уважением к коллективу. И наставники одобрили.

Вот, хитрюги. Еще и соломки подстелили. Авторитетом давят. Впрочем, хорошо, что без пафоса.

Конец интерлюдии.

Город, конечно, красивый, но, по большому счету, там только три достопримечательности: Миланский Собор, галерея Виктора Иммануила II и театр Ла Скала. Впрочем, в Милане у нас больше образовательные цели.

Я получил от ЮМи рекомендацию к какой-то влиятельной тетеньке в Академии театра 'Ла Скала' (Accademia del Teatro alla Scala). Этот шанс пропускать нельзя. Поэтому, устроившись в гостинице, я сразу позвонил по указанному телефону.

— Добрый день. Дирекция Академии театра Ла Скала. Представьтесь, пожалуйста, и назовите цель звонка.

— Добрый день, сеньора. Меня зовут Хан КоНиль. Мы приехали из Республики Корея. На руках у меня имеется рекомендательное письмо адресованное сеньоре Луизе Винчи. Можем ли мы рассчитывать на встречу?

— Подождите минуточку, молодой человек. Я сейчас постараюсь выяснить.

(Некоторое время спустя.)

Алло! Молодой человек, я разговаривала с управляющей академией, госпожой Винчи и она готова встретиться с вами завтра во второй половине дня, в 16 часов. Вы сможете подойти? Превосходно. Адрес знаете? Желательно прийти немного пораньше, сеньора человек занятой и не любит ждать.

Таким образом, у нас образовался некоторый промежуток времени, который мы потратили на прогулки по центру города и осмотр ранее перечисленных достопримечательностей. Особенно понравилось вечернее освещение центра.

Конечно символ Города это именно галерея. Торговый город, город бутиков, лавочек, магазинчиков, салонов. И Галерея Виктора Иммануила II как символ всего этого. Даже ее расположение характерно. Галерея фактически соединяет площадь перед величественным Миланским собором и площадь перед театром Ла Скала.

На второй день мы опробовали ролики. Таких как мы достаточно и вовсе не обязательно выкатываться на проезжую часть. Тем более итальянцы есть итальянцы. Как они водят, мы увидели в первый день, когда ехали из аэропорта в город. Во-первых, скутеры. Этим правила не писаны, от слова вообще. Пересечь дорогу здоровому автобусу, при этом еще оттолкнувшись ногой от бампера, нормальный маневр. Но, самую классную сценку мы наблюдали на одной из небольших площадей. Там в переулок пыталась затолкнуться небольшая толпа мелких машинок. Рядность, не, не слышали. Наш автобус довольно долго пытался прокрутиться по этой площади, и мы насладились ситуацией вполне. Короче. В той самой толпешке машинок затесался шикарный кабриолет, стоимостью, наверное, как все эти фиатики разом. Собственно он больше всего и мешал остальным. Буквально ерзал туда-сюда и никак не мог втиснуться. Народ гудел, высовывался из своих мотоколясок с местными матюгами, пока одна, самая мелкая табуретка на колесах, отъехав немного назад и порычав тем, что у нее было за двигатель, вдруг решительно не воткнулась в задний бампер кабриолета. Потом немного отъехала и проделала этот фокус еще раз. Потом, вознамерилась видно повторять это, пока не вколотит злополучную машину в этот самый переулок. Я, по старой памяти, думал, что сейчас начнутся серьезные разборки с вызовом папиков и бригады поддержки. Говорю же, машинка была весьма недешевая. Но, к моему изумлению, кабриолет вдруг заактивничал и шустро ввинтился в переулок. Наш автобус (пассажиры конечно), с удовольствием наблюдавший этот концерт, разразился эмоциональными итальянскими криками, явно одобрительными, и наконец, тоже раскрутившись на площади, зарулил в свои переулок.

Примечание к эпизоду.

Не придумка. Автор описывает реально им самим виденную сценку, правда на пяток лет пораньше. Но не думаю, что характер итальянцев за такой срок мог сильно измениться.

И насчет машинок. Если, кто считает 'горбатый' или 'Оку' маленькими машинами, то они не видели, до сих пор достаточно распространенные в Италии старенькие микролитражки. Мне вообще непонятно, как там могут разместиться не только пассажиры, но и водитель.

В общем, на второй день мы в половине четвертого уже разыскивали вход в упомянутую Академию. Нашли быстро, и пошли знакомиться. Сидящий на входе дяденька на нас не отреагировал. На вопрос, что мол, нам назначено и как сообщить, что мы уже здесь, вальяжно произнес, — кем назначено, тому и сообщайте, после чего опять погрузился в чтение какой-то прессы. Пришлось опять напрягать смартфон, благо мы уже успели купить местную карточку. Ответили быстро, и сообщили, куда нам двигаться. Никаких документов с нас никто не потребовал, потому мы спокойно поднялись на нужный этаж и постучали в солидную дверь. Не дождавшись отклика, я приоткрыл дверь и понял, что стучать было неосмотрительно. Дверь была капитальная. Вошли. Представились сидящей в углу, около окна пожилой сеньоре. Та, доброжелательно поприветствовав и несколько удивленно посмотрев на наша поклоны (а что хотите, почти рефлекс выработался), в свою очередь, ткнув кнопку на телефоне, предложила проходить в кабинет госпожи управляющей.

Там, мы тоже особо долго не задержались. Внимательно прочитав рекомендательное письмо, госпожа управляющая сообщила нам следующее направление движения и выпроводила. Последнее, что мы услышали, закрывая за собой дверь, — Лучана, дорогая! Тут по твою душу детишки из Кореи. Да. Как договаривались...

Как-то это все нехарактерно для чадолюбивых итальянцев. Либо нам сильно не рады, и нас сейчас пошлют, либо, одно из двух. Но потопали по указанному адресу. Мультяшка как-то сжалась и испуганно смотрела по сторонам.

Нашли указанную дверь. За дверью обнаружилась учебная комната с большим роялем (натуральным, в смысле инструментом). Судя по обстановке аккомпаниатор и преподаватель по вокалу добивались определенного звучания от стоявшей перед ними молодой девушки. У девушки что-то не вытанцовывалось. Преподаватель, солидная, совершенно седая женщина, явно была недовольна. Нас заметили и, махнув рукой, указали на стоящие в стороне стулья. Присели, ждем.

Минут пять спустя, еще помучав, обучаемую отправили к нам. Нас же подозвали.

— Так вы и есть детишки из Кореи? Один, мне кажется, не совсем ребенок. Сколько тебе лет молодой человек?

— Мда... Голосок у сеньоры серьезный. Не бабушкин.

— Разрешите представиться сеньора. Меня зовут Хан КоНиль. Мне восемнадцать. Я в этом году окончил среднюю школу.

— Хм... Что-то ты великоват для школьника. Впрочем, не важно. А с тобой...?

— Это моя сестренка. Шин ДжиМин. Ей двенадцать. Собственно про нее, насколько понимаю и шла речь в рекомендации.

— Меня вам называли? Нет? Исправляю оплошность. Лучана Серра. Я преподаватель вокала в этом богоспасаемом учреждении. Сейчас я проверю ваши возможности и подготовку. Если сочту недостаточной, ни о каком обучении речи быть не может. Это понятно?

— Да, сеньора. Но, позвольте заметить, я не претендую на обучение вокалу.

— Это уже мне решать!

Дальше началась процедура когда-то пройденная нами у сонсэнним. Вдобавок пришлось пропеть несколько фрагментов каких-то арий, прослушав их, так же фрагментарно в записи.

— Ну, молодые люди. Что я могу сказать. Малышку надо оформлять к нам на нормальный курс. Как раз у нее подходящий возраст. Через восемь лет из нее может кое-что получиться. Вам, молодой человек, можно, после некоторой подготовки, что-то изображать на эстраде. Там таких много. От еще одного хуже не станет. Серьезному вокалу вам учиться не стоит.

Сестренка испуганно посмотрела на меня. Потом подошла, уцепилась за рукав рубашки и прошептала, — я не хочу.

— Простите мою невежливость сеньора Серра. Но тут есть некоторые проблемы. Сестренка не может пойти на восьмилетний курс. Здесь с ней жить некому, а в интернат я ее не отдам. Да и проблема со школьным обучением.

— У нас отличный интернат! Там живут дети из разных стран. Еще никто не жаловался. А домой можно ездить на каникулах. Они у нас два раза в год.

— Во-первых, у нас в стране достаточно серьезно отличается система оценок и во многом система преподавания. А во-вторых, у нас есть серьезные причины не отрывать сестренку от семьи. Поверьте, очень серьезные!

— Нет, вы не понимаете! У вашей сестры отличный потенциал. При необычно широком диапазоне. И это в таком возрасте! У нее очень ровное звучание. Совершенно нет провалов! Ей НАДО серьезно заниматься.

— К сожалению, мы вынуждены отказаться. Максимум, мы можем привозить девочку на полтора-два месяца в году, а остальное время заниматься вокалом дома. (Я почувствовал, что малышка расслабилась.)

— Дайте подумать.

...

— Так. Мы сейчас принимаем вашу сестру на интенсивный курс на полтора месяца. В процессе обучения формируем для нее требования к вокальному курсу, которым она будет заниматься дома. НО! В следующем году вы привозите ее для очередного курса на два месяца. И это не обсуждается. И еще, о бесплатном обучении в таком случае речь не идет. Вам придется оплатить этот курс. Мм... порядка трех, нет, трех с половиной тысяч евро вы сможете оплатить?

— Да, сеньора.

— Хорошо. Вы разумный молодой человек. Теперь про вас. Я бы вам рекомендовала пройти у нас курс для оперного тренера. Есть у нас такой. Он рассчитан на два года. Но, тут очевидно, те же проблемы? Понятно. Тогда, есть возможность месяц побегать на стажировке, на практических занятиях этих курсов. Но это тоже платная услуга. Я уточню, но по моему речь идет о тысяче — полутора евро. Потянете? Превосходно. Завтра приходите в эту же аудиторию к 10 утра. Мы начнем заниматься с вашей сестренкой, а вас я познакомлю с вашим наставником на ближайший месяц.