Кстати, с учебниками интересное положение оказалось. То, что я видел вначале вовсе не учебники, а нечто вроде готовых тетрадей для упражнений. Заданий разных, вопросов, иллюстраций и даже каких-то наклеек/стикеров. В этих тетрадях непосредственно и ответы на задания писались. Очень необычно, но здорово для младшеклашек. А вот сами учебники оставались в школе. Так как в чистом виде домашних заданий не было. Потому, на фига эти здоровые тетрадки таскать туда-сюда. Когда понял, пришлось долго просить все-таки приносить мне из школы эти учебники на предмет посмотреть. Малышка оказалась понятливая.
Потихоньку взялся за инглиш. Видно на старые дрожжи пошло неожиданно легко. И прежние проблемы с произношением всяких дифтонгов и прочего как то упростились. Похоже, при необходимости я звукоимитатором подрабатывать смогу. Мгм... может заодно и франсэ вспомнить? В молодости он шел почему то легче английского. Главное не перепутать это все.
Ближе к вечеру и сама мультяшка объявляется. Сам себе удивляюсь! Я соскучился. Да еще характером вылитая одна мелкая (уже давно не мелкая но... память).
Подтянула поближе ту самую помесь стула со стульчаком, плюхнулась и сразу включила 'новости дня'. Уже часть понимаю, хоть и через пень-колоду. Ну, тут знакомо. Главное улыбаемся и машем, в смысле киваем и сочувствуем. Ага! Вот эта новость непосредственно меня касается. Нам за хорошее поведение обещают налить воду в бассейн, то есть включить телевизор. Типа, что бы память восстанавливалась активнее. Ну да! От этого ящика и остатки соображалки могут отключиться. Хотя кто их тут знает. Да и для понимания куда, в конце концов, попал полезно. Надеюсь, хоть не будут на весь день оставлять бубнить?
Мелкой при отсутствии других игр понравилось играть в учительницу. Похоже, копирует свою классную. Я даже руку тяну как в школе. Насколько понял, малышка по какой-то причине тоже вынуждена нагонять. Может не просто так она здесь в госпитале?
Собственно предметов всего три. Если по аналогии с нашими: родная речь, нечто похожее на общий курс по родной стране и математика, ну то есть арифметика конечно. Идем достаточно шустро, не смотря на пока слабое знание этой самой родной речи. Хорошо со зрительно/слуховой памятью проблем нет. У меня, правда, и дома в детстве с этим хорошо было. Практически многие учебники я читал только для запоминания всяких дат/цифр. Все остальное как то легко фиксировалось на уроке, причем в фоновом режиме. Потому что, по мнению учителей, я на уроках страдал фигней разной, то рисовал всякое (не подумайте плохого), то читал несколько не то. Позже некоторые учителя принципиально мне трояки ставили. Мол, оценки ставятся не за знания, а за прилежание.
Да! Был и повод для расстройства. В школе их еще и к музыке понемногу приобщали. Очень забавно как 'учительница' пыталась эту самую музыку изобразить. Расстраивалась каждый раз, но пока надежду приобщить и меня к данному пласту мировой культуры не оставляла.
Выяснилось и еще одна непонятка. Некоторые недоразумения в понимании у нас с ней возникали, оказывается, из-за того, что мелкая периодически переключалась на другой язык. Вот это был сюрпрайз! Понял это я когда наткнулся на несовпадение запомненного с её слов с учебником или моим словарем. Когда это выяснилось, 'учительница' расстроилась до слез. Пришлось всячески утешать, хвалить и уверять в её необходимости. Оказалось, что она частенько путает корейский и японский. Объясняла малышка сумбурно, но я понял, что до недавнего времени она с родителями жила в Японии. И тут я сглупил. Неосторожно спросил про её родителей, где они, почему я их ни разу не видел.
Малышка сначала как то странно ненадолго замолчала, попыталась что-то сказать, всхлипнула, опять замолчала. А потом её как прорвало. Начала рассказывать, путая корейские и японские слова, захлебываясь, иногда переходя на крик. Её трясло, она трясла меня, хватаясь не глядя, за что попало. Мне стало страшно. Такое отчаяние и горе, тем более от такой малышки спокойно выдерживать было невозможно. Оставалось блеять что-то утешающее, гладить по волосам, обнимать. Внезапно как озарение пришла фраза: не бойся, я с тобой! Я стал как мантру твердить это, постепенно сам уверяясь, что это так и будет, что бы ни случилось. И вот это подействовало! Постепенно малышка затихла, у меня под рукой. Только тихонько всхлипывала. Потом подняла мордашку почти в упор, как то очень по-взрослому сказала: я верю! Тут я испугался еще раз, испугался того, какая надежда прозвучала в этой фразе. Потому как понял, ЧТО взял на себя. Может и не на всю жизнь, но очень надолго. И теперь отвечаю не только за одного себя, в первую очередь не одного себя.
Больше в тот день мы не говорили. Я тихо лежал, пытаясь разобрать про себя всё, что малышка вывалила на меня. Та, в свою очередь, просто сидела рядом держась за мою руку и что-то толи думала, толи вспоминала. Чуть позже пришлепали обеспокоенные шерочка с машерочкой и утащили ребенка. Я остался один подводить итоги.
Резюме понятого складывалось в невеселую картину. Похоже, у малышки в каком-то местном Армагеддоне погибли все родные. Причем, самое страшное, что погибли на её глазах. Как она сама выжила непонятно. Теперь я понял, что волосы у девочки не крашеные, просто седые. Что же там такое было? Еще раз прокрутив в памяти, выловил знакомое название — Фукусима. Но здесь сейчас 2005 год, а насколько помню, авария на Фукусиме произошла 2011 году. Проверил по 'архиву'. Точно 2011-й. Получается это не совсем мой мир. Но Фукусима — Япония, а мы в Корее. Каким образом девочка оказалась в Корее? Переправили к кому то из родственников? Тогда почему она фактически живет здесь в госпитале? Где эти самые родственники?
Вопросы. Надо быстрее осваивать язык. Кстати, похоже придется еще и японским заниматься. Но это терпит.
Как её судьба сложится дальше? Где живут её родственники, где мои? Пока все без ответов. За этими размышлениями незаметно уснул.
Новый день, новые приключения. Первая половина вполне обычная, а вот после обеденной кормежки/поилки меня удостоили посещением новые действующие лица.
Во главе со старым знакомым колобком в палату вкатилась солидная делегация: парочка похоже официальных лиц клиники, платяной шкаф в еле налезшем на него медицинском халате и парочка явных ВИП персон. Последние неопределенно среднего возраста мужчина с женщиной.
Колобок вдохновенно продолжал ранее начатый монолог и, периодически тыкая в мою сторону лапкой, в чем-то усиленно убеждал посетителей. Всякие медицинские термины лились с его уст потоком. Особенно часто упоминался анамнез. ВИП мужчина внимательно слушал, одобрительно кивал, но, похоже, ему уже поднадоело. Женщина же не особенно обращала на это все внимание. Похоже, её интересовала именно моя тушка. Она даже подошла поближе, всмотрелась внимательно, охнула и неожиданно несмело протянула ко мне руку. Но трогать, все же не стала. Повернулась к колобку и спросила: можно ли ей со мной поговорить? Колобок аж поперхнулся. Потом возопил: мол, объясняю же, у клиента полная амнезия, ни фига не говорит, никого не узнает и не понимает. Женщина вежливо, но настойчиво повторила свою просьбу. ВИП спутник недовольно, но потребовал того же. Колобок сдался.
Шкафообразный притащил стул и поставил его у моей кровати. Женщина присела и некоторое время молча разглядывала меня. Я, в свою очередь, таращился на нее, пытаясь сообразить, кто это такие? Не родители, тех я помнил по прошлому посещению, тогда какое они имеют ко мне отношение?
— А он не производит впечатление умственно неполноценного — произнесла мадам.
— Ты меня понимаешь?
— Да — отвечаю.
Колобок как то занервничал. Пожилой ВИП насторожился.
— Что ты помнишь? — продолжила мадам.
— О чем? — отвечаю.
Мадам несколько растерялась. Подумала. Продолжила опрос.
— Как ты сюда попал?
— Сбила машина.
— Помнишь?
— Нет.
— Откуда?
— Рассказали.
— Что еще помнишь?
— Ничего.
Пожилой ВИП явно облегченно вздохнул.
— Ты помнишь, что было до аварии?
— Нет.
— Помнишь, как тебя зовут?
— Нет. Знаю. Сказали. — Лапидарность разговора начала смешить. Но постараюсь поддерживать этот стиль.
— Врач говорит, что ты ничего не понимал, не говорил.
— Да.
— Ааа... как же сейчас?
— Учусь.
Уже к колобку — Вы его учите?
Колобок растерянно — Даа... учим. Спохватившись, пафосно — конечно, у нас лучшая практика по реабилитации пострадавших в катастрофах!
Мадам мягко убедительно к ВИП спутнику — Дорогой! Думаю надо помочь мальчику.
Колобок ему же — Но Вы же понимаете, нам придется привлечь дополнительных специалистов!
ВИП несколько растерянно — привлекайте.
Мадам опять внимательно глядя на меня — У тебя есть какие-то просьбы?
— Школьные учебники. Развитие речи. Начать двигаться.
Мадам удивленно — разумно!
— Хорошо. Встала. Мы постараемся навестить тебя позже еще раз. Выздоравливай. Встает, явно заканчивая мизансцену.
Тут до меня доходит, что колобок мне такой подставы не простит. И не только мне!
— Благодарю. Не всё! Важно!
ВИП пара резко тормозит и вопросительно пялится на меня.
— Девочка. Она учила. Оставить! Важно!
Оба ВИП-а переводят вопрошающий взгляд на сильно раздраженного колобка. Тот пытается выкрутиться. Что-то лопочет про правила, что давно должны были ребенка куда-то отправить. Но отмазка не проходит. Дядю додавливают.
Уже ВИП мужчина, обращаясь ко мне — вопрос решим. Выздоравливай!
На этом компания, к явному облегчению колобка, выкатилась из палаты, оставив меня в некотором недоумении — что ЭТО было?
Несколько позже у меня опять гости, колобок со товарищи. Товарищей двое. Один, похоже, ведущий меня врач. Я его вроде видел раньше при обходах. Но гарантировать не могу. Пока еще местные для меня трудноразличимы. Волнуется, но в глазах горит нездоровый энтузазизм. Второй непонятный. Как многие из них очкарик. Держится несколько позади. Внимательно следит за мной. Какой-то гастрономический интерес. Как только увидел, что я в свою очередь заинтересовался им, сделал морду кирпичом, но следить не перестал. Условно назовем их 'первый' и 'второй'.
Колобок рявкнул нечто типа 'осмотреть' первому. Тот радостно начал обычную процедуру. Откинул покрывало, помял там сям, периодически спрашивая болит или нет. Железякой своей царапнул по подошвам. Поводил ей же перед носом, мол, следи. Попросил дотронуться рукой до носа, ушей. Другой рукой. Повторил эксперимент с листиком бумаги. Отчитался: восстановление идет хорошо, шейный бандаж завтра можно снимать и потихоньку переводить на полутвердую пищу. После чего притворился мебелью в уголке.
Колобок наблюдал все молча. После чего поманил рукой 'второго'. Тот, ухватив стул, уверенно устроился на нем рядом с кроватью.
А дальше начался форменный допрос. Менялась интонация от доверительно вкрадчивой, до жесткой, вопросы вроде бы разные, но, спасибо 'роялю', на самом деле постоянно повторялись. Спасало меня пока еще плохое владение языком, малый словарный запас и то, что я реально о Корее не только здесь, но и у себя мало, что знал. Ну, где я, а где Корея. Вот по Европе покатался, в советское время почти весь Союз объездил, Штаты/Канаду со слов многих укативших хороших знакомых тоже знал.
Наконец эта жесть закончилась. Колобок, так и не сказав ничего, выкатился из палаты. За ним утопали и первый со вторым. Мдаа... и во что я вляпался? И главное, чем мне это все грозит?
Интерлюдия. Несколько позже, где-то в офисной части госпиталя.
— Ну и Ваше мнение?
— Оснований сомневаться в первичном диагнозе нет. За несколькими незначительными — замечаниями, не отменяющими главных выводов.
— Уверены?
— Более чем.
— Подробнее!
— Пациент действительно потерял память. Владение речью неуверенное, крайне ограничен словарный запас, знания об окружающем минимальны, причем явно не собственные, а с чужих слов. Сложные формулировки понимает с трудом или вообще не понимает. Признаков что-то скрыть или исказить не наблюдалось. Можно конечно провести опрос под полиграфом, но, по моему мнению, это ничего нового не даст.
— Что за, как Вы выразились незначительные замечания?
— Похоже, пациент обладает абсолютной памятью. Попробую выяснить наблюдалась ли ранее у него эта особенность. Если нет, случай интересный. При том, что я не нашел упоминаний в публикациях о настолько долгом пребывании в клинической смерти и при этом, еще и восстановлении всех функций головного мозга. Результаты томограммы это подтверждают. Подержать бы его подольше. Поработать с ним.
— Что с девочкой?
— А, что с ней? Девочка вполне обычная, хорошо развитая для своего возраста. Есть, конечно, проблемы с полученной в результате гибели родственников психотравмой. Но меры были приняты вовремя и постепенно все выправится. Проблема только в том, что родственников в стране у неё не осталось. Так, что решать Вам.
— Но, хорошо бы сохранить возможность длительного параллельного наблюдения за обоими детьми. Тут к нас уникальный случай почти идентичных изменений двух организмов в результате психотравмы и клинической смерти.
— Хорошо. Наблюдение и периодическое тестирование продолжать. Заодно подберите комплект необходимых школьных учебников, и может быть еще какие-нибудь материалы. Девочку ненавязчиво контролируйте, но ограничивать её в посещении пациента не стоит. Поиск её зарубежных родственников продолжить, но информировать их не торопитесь. Просмотр пациентом телепрограмм на Ваше усмотрение.
— Да! Передайте нашему продвигателю прогресса, что бы договорился с кем-нибудь из инструкторов по лечебной физкультуре. Соответствующее распоряжение я передам.
— Можете быть свободны.
Конец интерлюдии.
До вечера ничего не происходило. Мультяшка не появилась. Похоже, её просто не пустили ко мне. Но надеюсь, нажим ВИП-ов подействует и запрет снимут. Забегали какие-то взъерошенные зелененькие, покормили, помогли сходить на стульчак и смылись. Стало возможно немного обдумать этот спектакль.
Первое — как связаны между собой оба отделения нынешнего спектакля?
Не очень понятно. Но, похоже, интересы колобка и ВИП-ов несколько не совпадают. Следует это учесть и при нужде воспользоваться. Информации маловато.
Кто могут быть эти посетители? На родственников не похожи. Мексиканские страсти насчет наследства, скелетов в шкафу благородного семейства? Информации тоже маловато. Какие еще варианты? Обстоятельства ДТП, нежелательный свидетель? Тогда проявленное внимание к моим потребностям непонятно. Скорее было бы желание побыстрее закопать меня под ближайшим кустиком или в местный аналог Кащенки. Вопросы, вопросы. С ответами пока не складывается. Хотя на всякий можно будет тихо поинтересоваться, например у зелененьких. Могут и знать.
Второе отделение марлезонского балета тоже не совсем понятно. Хотя некоторые намеки есть. Уж очень экспериментаторский зуд горел в глазах первого. А вот допрос, похоже, имел отношение по большей части к первому посещению. Высока вероятность, что восстановление памяти никому тут не нужно. И мое обучение по новой не волнует никого, кроме возможно, ВИП мадам. Выводы — даже намеков на восстановление памяти быть не должно. Не поймут-с.
