А Духоборец продолжал погружаться. И чем дальше, тем быстрее.
Не в силах смотреть на эту картину и скрипя зубами от беспомощности, я отвернулся, когда над поверхностью камня остались торчать лишь голова и руки Файгена, которые он тянул к нам в последней надежде на спасение.
Он кричал...
Я зажал уши руками и зарычал, признавая собственное бессилие. Но его вопли приникали даже сквозь плотно прижатые ладони...
Наконец, стало тихо.
Опустив руки, я обернулся. Фейгана больше не было. Его поглотила ловушка. По гладкой сверкающей поверхности пола все еще перекатывались концентрические волны. Пока не погасли лучи, бившие из глаз защитника подземелья. Лишь тогда волнение прекратилось, каменная гладь успокоилась и...
Растиф присел и постучал костяшками пальцев по твердому полу.
— Жуть какая,— сдавленно пробормотал Арсиги, глядя на лежавшую посреди зала шляпу — немое напоминание о Духоборце.
Нас осталось пятеро.
Мы молча шли по подземелью, пока не добрались до развилки. Здесь коридор раздваивался.
Налево или направо?
Марэген, не задумываясь, свернул направо, и мы последовали за ним.
Следующий зал и очередная ловушка. В этом уже никто не сомневался.
Мы замерли на пороге.
Посреди зала возвышался полутораметровый постамент, увенчанный металлической сферой, покрытой, как дуршлаг, мелкими отверстиями.
— Что это?— устало спросил Растиф.
— Не знаю,— пожал плечами Марэген.— В этом подземелье много ловушек, с которыми мне раньше не приходилось встречаться... Сейчас посмотрим.
Мы остались стоять на месте, а скорд вошел в зал.
И как только он переступил порог, послышался нарастающий писк...
— Марэген, назад, быстро!!!— закричал я скорду.
Впрочем, тот и сам не стал мешкать и рванул из зала. И как только он пересек границу арки, внутри сферы вспыхнул яркий источник света, ударивший через отверстия тонкими лучами, в мгновение ока осветившими погруженное в сумрак помещение. Некоторые из них проникли в арочный проем и отметились на наших телах сквозными пробоинами. Больше всех досталось Марэгену. Лучи пронзили его левое плечо, спину, бедро, голень. Я ощутил болезненный укол в предплечье, но, прежде чем отскочить за арочную опору, дернул за собой скорда, у которого начали подкашиваться ноги. Досталось так же Растифу и Арсиги. А Винеару снова повезло. Ищейка невольно прикрыл его своим телом, так что старый цанхи отделался лишь легким испугом.
В то время как мы прятались по разные стороны арки, сфера пришла в движение, и смертоносные лучи заскользили по стенам. Не трудно представить, что бы случилось, окажись мы в зале. Лучи без труда нашинковали бы наши податливые тела не хуже лазерного скальпеля.
Я осмотрел рану. Луч прожег тонкую сквозную дырочку. Боль адская, но крови не было. У моих ног, привалившись к стене, сидел скорд, тупо глядя на крошечное, словно оставленное шилом, отверстие на кожаном нагруднике.
Что ж, могло быть и хуже...
Еще некоторое время по стенам коридора мелькали тонкие лучи, а потом они погасли. Я заглянул в зал. Свет внутри сферы погас, она больше не вращалась.
К нам с Марэгеном подошли наши товарищи, прятавшиеся за противоположной опорой. Растиф ковырял ногтем крохотную ранку на ладони, а Арсиги почесывал зад.
— Что это было?!— не скрывая раздражения, спросил коротышка.
Скорд молча пожал плечами и тут же поморщился от боли.
— Мы здесь не пройдем,— заключил Растиф.
И я был с ним полностью согласен. Мы не успеем пересечь зал. И уничтожить сферу не представлялось возможным.
— А куда ведет левый коридор?— спросил Винеар.
— Откуда я знаю!— нервно воскликнул Марэген.
— Вам помочь?— поинтересовался лекарь.
— Нет, как-нибудь обойдусь.— Скорд встал с пола, оправился.
На самом деле, болевой шок, причиненный лучом, постепенно сходил на нет, рана начинала чесаться, но не более того.
— Пойдем, посмотрим, что там?— спросил я скорда, имея в виду левый рукав коридора.
Он не ответил, но первым направился обратно к развилке.
Левый коридор так же, как и правый, привел нас в зал. Здесь не было ни постамента, ни сферы. Зато пол украшали какие-то странные диски, размещенные в хаотичном порядке. В центре каждого диска сверкал кристалл размером с абрикосовую косточку, его окружало кольцо из минералов меньшего размера. Несколько таких штуковин я заметил и на стенах и даже на потолке.
Я вопросительно посмотрел на скорда, но тот виновато пожал плечами.
Н-да, я тоже понятия не имел, что это за диски, хотя...
Было у меня одно предположение. Дикое, конечно, но... как знать.
— Стойте на месте,— предложил я.— А лучше отойдите подальше.
Я шагнул в зал, выбрав целью эксперимента диск на полу, расположенный ближе остальных к входу.
Шаг. Еще шаг.
При моем приближении засветился один из мелких кристаллов.
Хм...
Я приблизился к диску еще на один шаг.
Засветился следующий в кольце кристалл.
Еще небольшой шажок...
Вспыхнули стразу три минерала.
От диска меня отделяло чуть больше метра. И я был уверен: еще один шаг и...
Что произойдет в этом случае, я понятия не имел, но не сомневался — ничего хорошего. Уж больно эта штука походила на сенсорную мину. Она чутко реагировала на мое приближение. На что именно — звук шагов, изменение объема или температуры в помещении — я так и не понял. Ясно было одно: стоит мне приблизиться к ней вплотную, и случится непоправимое.
— Что скажешь?— поинтересовался Марэген, когда я отошел от минного поля.
— Хорошего мало.
После чего осмотрелся по сторонам в поисках подходящего предмета. Ни камней, ни костей — ничего. Тогда я сунул руку в мешок и достал зеленое еще яблоко, сорванное по дороге через лес. После чего присел и, приметившись, катнул его через зал. Яблоко миновало три диска, но ни один из них не откликнулся на присутствие в помещении постороннего предмета.
— И что это было?— спросил меня Арсиги.
— Судя по всему, эти штуки реагируют исключительно на приближение человека,— предположил я.
Ох, уж, эти пимперианцы...
Впрочем, возможно, яблоко было недостаточно объемным и слишком холодным. Но сути дела это не меняло. Если мы хотели пересечь это помещение, то ни в коем случае не должны были приближаться к дискам.
Возможно ли это?
Я заскользил взглядом по залу, мысленно прокладывая маршрут между дисками. Дорожка получалась довольно извилистая, замысловатая, но, в конце концов, она привела меня к выходу.
— Попробую,— решился я.— А вы внимательно следите и запоминайте, куда я иду.
Я вернулся в зал.
На мое приближение индикатор диска отреагировал с прежней агрессивностью. Я не стал его раздражать и сместился вправо, прошел вдоль стены, то тех пор, пока встроенная в нее мина не подмигнула мне тревожным золотистым огоньком. Оглянувшись на первый диск, так же светившийся единственным кристаллом, я осторожно сместился влево, активировав индикатор еще одной мины на полу. Пришлось передвигаться боком, постоянно оглядываясь и отмечая, как один за другим вспыхивают кристаллы на первом диске. Я шагнул вперед. Угроза сзади уменьшилась, зато возросла впереди.
Я проглотил комок, сдул капельку пота, повисшую на кончике носа, отступил чуть-чуть назад и совсем медленно переместился еще немного левее, оказавшись на воображаемой линии, соединявшей два диска.
Теперь индикаторы обоих дисков представляли собой за малым незамкнутое кольцо. Если вспыхнут последние два кристалла на заднем или три — на переднем — мне конец. Подозреваю, что речь шла о считанных сантиметрах. Поэтому, втянув живот и стараясь не дышать, я приставным шагом сдвинулся влево.
Шаг. Еще один шажок...
Кристаллы — один за другим — стали гаснуть.
Я облегченно вздохнул.
Впрочем, расслабляться не следовало. Я был в самом начале пути, а слева мне уже подмигивал индикатор следующей мины.
На то, чтобы пройти через зал, мне потребовалось никак не меньше получаса. По крайней мере, по моим внутренним ощущениям. От напряжения ломило спину, дрожали ноги, хотелось присесть. Что я и сделал.
Прислонившись к стене, я объяснил друзьям, на что следует обращать внимание при пересечении зала, достал из сумки еще одно яблоко и, морщась от приторной оскомины, наблюдал за Марэгеном, двигавшимся по моим стопам. Только так, шаг в шаг — иного пути через зал не было. Скорд — парень смышленый, сразу уловил суть. Он шел легко, даже изящно, отчего напоминал мне балерона в жесткой упаковке кожаного доспеха. Ему на прохождение ловушки понадобилось гораздо меньше времени, чем мне.
По крайней мере, мне так показалось.
Следующим, как того и следовало ожидать, был Растиф. Он — хромоногий калека — не мог поспорить в скорости ни с одним из нас, но терпения ему было не занимать. Шел он не спеша, смотрел на сигнализирующие кристаллы, не допуская, чтобы замкнулось кольцо индикатора.
— Куда теперь?— спрашивал он временами и, доверившись нашим с Марэгеном наставлениям, шел дальше.
Винеар заставил нас понервничать. Он вошел в зал, прижав к себе свой посох. Половину пути он преодолел безукоризненно и остановился на скромном пятачке в окружении дисков, чьи индикаторы заполнились ровно наполовину. И тут он едва не угробил и себя, а, может быть, и нас всех заодно. Устав прижимать к груди посох, он захотел изменить его положение, взялся за него пальцами, но не удержал, и посох рухнул на пол, ударив по одному из дисков.
Я даже зажмурился в предчувствии мгновенного взрыва.
Но его не последовало.
Должно быть, мины на самом деле реагировали только на близость человека. Уж не знаю, как такое возможно.
Невзирая на наши предостережения, бледный Винеар присел и поднял с пола посох, после чего как ни в чем не бывало, продолжил движение.
Силач Арсиги, как это ни странно звучит, в нашей группе был настоящим слабым звеном. Топором он махал отменно, думаю, и в кулачном бою был не слаб. Но в пимперианские подземелья ему не следовало соваться. Тут он превращался в слона, решившего заглянуть в посудную лавку. Несмотря на свой малый рост, он был самым грузным из нас. Шагнув в зал, он двигался неуклюже, паниковал, когда шкала индикатора на мине заполнялась почти полностью, шарахался из крайности в крайность, заставляя нас нервничать и вскакивать с мест. Мы вчетвером пытались его образумить, наставить — в прямом смысле слова — на путь истинный, но он постоянно ошибался, путал лево и право, суетился и психовал. И то, что ему все же удалось добраться до нас невредимым, я, не покривив душой, готов был посчитать исключительным везением.
Обматерив коротышку за несколько минут, проведенных на грани нервного срыва, и ободряюще похлопав его по плечам, мы вошли в коридор, резко повернувший направо. Теперь, если пойти прямо, мы бы вернулись к залу со странным шаром, испускающим смертоносные лучи, — только с противоположной стороны. Там нам нечего было делать, поэтому мы свернули налево и теперь уже беспрепятственно добрались до лестницы, ведущей на третий уровень.
Я так надеялся, что мы уже недалеко от цели...
Увы и ах! Наши мытарства еще не закончились.
У третьих ворот, так же, как и у первых, размещалась телепортационная площадка. Винеар не заметил ее и едва не наступил — я вовремя успел его отдернуть в сторону.
Мне показалось странным, что во всем коридоре пол был усыпан каменной крошкой, а на площадке не было ни пылинки. Подняв небольшой камешек, я бросил его на покрытый таинственными знаками диск. Едва коснувшись площадки, снаряд исчез без следа.
— Куда это он?— удивился Арсиги — этот большой пятидесятилетний ребенок.
— Может быть к выходу. А может еще куда,— пожал я плечами.
— Хочешь проверить?— оскалился Марэген.
— Сам проверяй!— огрызнулся коротышка и отошел подальше от площадки.
Почувствовав голод, я решил перекусить, пока Марэген открывал третьи ворота. На этот раз ему понадобилось гораздо больше времени, чтобы вычислить правильный алгоритм. Но его труды оказались не напрасны. Стряхнув вековую пыль, плита из арекса ушла в потолок, открывая проход на третий ярус.
— Ну, наконец-то!— облегченно вздохнул Марэген, встав напротив проема.
Мы подошли к скорду и уставились на увиденную картину широко распахнутыми глазами.
За каменной плитой скрывался не очередной коридор, а настоящий жилой комплекс — большой, просторный, многоярусный. Озираясь по сторонам, мы прошли внутрь и снова остановились, чтобы по достоинству оценить мастерство древних зодчих.
Подземное убежище Лодус представляло собой огромную площадь шириной сорок и длиной далеко за сто метров. Возможно, там, наверху, она не показалась бы такой грандиозной, но возвести нечто подобное под землей смогли бы только сказочные гномы или люди, достигшие высокого уровня развития. Это же сколько труда нужно было приложить, чтобы выбить в камне такую полость, выровнять поверхности, очистить от мусора, вырубить и украсить изящной резьбой каменные лестницы, переходы, галереи, подпиравшие удаленный потолок колонны? Пол сверкал, как затянутая льдом водная гладь, замысловатые узоры радовали глаз. Для обитателей подземелья были предусмотрены зоны отдыха с фонтанами, скамейками и столиками, беседками для уединения, с площадками, похожими на игровые. Лестницы вели на четыре верхних яруса, к нишам, перекрытым каменными дверьми.
Жилые помещения?
Наверное, так оно и было.
Противоположная часть убежища терялась в сумерках тусклого света пимперианских ламп, висевших под потолком и на колоннах.
— Клянусь печенью, здесь будет, чем поживиться. Мы вернемся наверх богатыми,— тяжело засопел Марэген.
— Не о том думаешь, мой друг,— цокнул языком Растиф.— Мы не за этим сюда пришли.
— Одно другому не мешает. Если ты такой совестливый, можешь уходить отсюда с пустыми карманами. Мне больше достанется. А если ты поможешь нести мешки с моей долей, я отблагодарю тебя добрым словом, раз деньги тебя не интересуют.
Растиф беззлобно отвесил скорду подзатыльник.
— Но-но, полегче!— набычился Марэген.— Перед тобой стоит, может быть, самый богатый человек Варголеза.
— Трепло ты,— поморшился Ищейка.
— Вот выберусь отсюда, куплю цепь с серебряным... нет, с золотым дубовым листом, замок или даже дворец...— размечтался скорд.
В дворяне, значит, метит. Дубовые листья из драгоценных металлов были отличительным признаком марченов — варголезского дворянства. Привычных моему родному миру титулов здесь не было. Были простолюдины и были марчены. Те из них, что носили золотые листья, принадлежали к древним знатным родам как варголов, так и местных племен. Серебряные мог заслужить любой, отличившийся перед королем или государством. А еще, как и в любом другом мире, титулы и должности в Варголезе покупались и продавались. На золотой дубовый лист Марэген, пожалуй, рожей не вышел, а вот серебряный — при наличии энной суммы — он вполне мог себе позволить.
Я и сам не отказался бы от горсти древних монет или самоцветов, которые могли улучшить не только мое финансовое положение, но и помочь бедной несчастной девушке избежать печального мезальянса.
