Книга 3. Готландский Поход

А мы пошли на север только в полдень. Пошли принимать в свое управление новое царство северного конунга Радомира.

Через три дня большой караван судов причаливал у первого бурга под названием Хельге. Я подумал, что Хельге это типа Олег. Наверное этот Олег когда то основал этот городок. Хотя, назвать четыре огромных сарая городком вот прямо сейчас у меня язык не поворачивается. Так небольшая деревня, человек на сто, с трудом в такой деревне может уместиться две сотни, но местные называют такое селение — бургом. Как же — город.

Сопротивления почти не было, мы высадили классический морской десант, и сразу разбежавшись по улицам этого бурга, по сгоняли копьями людей в кучу. Потом выступил новый конунг Радомир, пообещав всем светлое будущее, назначил местного управляющего, просто ткнул в самого здорового мужика пальцем, и наказал этому управляющему готовить пиршество. Пока пир готовили, мы собрали всех ближних родственников Олафа.

Я думал, что делать с его женой и детьми, а ну как начнут воду мутить, может забрать её себе типа в наложницы? Но увидев эту мать её так 'Мадонну', я сразу отказался. Не, такая толстая наложница мне не нужна, я её просто не прокормлю, пускай вон Радомир забирает, ну или Гореславу её привезти, у того наверное на такую толстуху желание будет, а вот у меня нет.

Как ни странно, но здоровых и проблемных сыновей у мертвого ярла Олафа не было, были три дочери и два пацаненка лет 8-10. Пацанят я забрал сразу, так сказать на воспитание.

Пиршество было славным, местные по вытаскивали с амбаров всё самое вкусное, а особенно какое то местное пиво. Под пиво по пользовали так любя, без эксцессов местных девок, раздали всем подарки и утром отправились дальше к бургу ныне покойного ярла Харлафа к городу Бирка.

Как ни странно, но вот у Харлафа все с бабами было в порядке. У него была прекрасная жена и еще три не менее красивые наложницы. И увидели этих красоток мы только после того, как перебили всех недовольных мужиков, что с топорами кинулись на нас. Оказалось, что 'дворец' бывшего конунга осталось охранять аж десяток здоровенных мужиков. Но оказать нам серьезного сопротивления у охраны не удалось.

Успокоили мечами самых наглых, а потом как и положено пинками собрали всех местных в кучу и объяснили им, что политика в хате поменялась, и вместо трех не очень умных и не очень удачливых ярлов, теперь у них будет всего один конунг, один но зато очень богатый и очень удачливый конунг Радомир. А так как баб у него нет пока, то все наложницы и жены бывшего главы местных родов Харлафа переходят по наследству Радомиру. Пацанят, так сказать во избежании бунта, на воспитание забирает князь Чеслав в свой бург — Полоцк.

А потом опять был пир и в конце попойки, Радомир схватив новую жену на руки торжественно потащил её пробовать.

В этом селении мы провели три дня, так как тут проживали много перешедших к нам воинов, по итогам бурных переговоров мы порешили, что те воины, что пошли под мою руку и сейчас находятся в дружинах Аркха и Гореслава собирают свои семьи и переселяются в новые земли. А люди Радомира и те кто присягнул ему, — остаются на постоянное место жительства в Бирке. Позже мы пришлем к Радомиру баб и детей воинов, что остались в Приморском.

Последний поход был в бург Сигтуна, что стоял на противоположном берегу озера Меларен. Проблем с этим селением не возникло, так как его собственно всего то три года назад взял на меч тот самый убиенный Хругви. И там в общем то мужиков, способных держать оружие не осталось. А жены размалеванного бугая Хругви, это тот самый, что погиб в честном поединке со мной, оказались ох какие сочные. Хругви отобрал себе самых симпатичных девок, в общем то без их согласия. Собственно эти девки и достались мне, так как Радомир уже собрал себе аж четверых жен бывших вождей, а эти женщины достались мне по наследству, как и все имущество Хругви.

После неплохого пиршества прямо перед столом за которым восседал я и Радомир одна из жен бывшего ярла пришла, сняла одежду и долго стояла обнаженной.

 Что тебе надо? — спросил я удивившись.

 А та, что то затараторила.

 Не понимаю — я повернулся к Радомиру — ты её понял?

 — Нет, конечно, наверное она предлагает себя в жоны одному из нас.

Женщина посмотрела в глаза и как была обнаженная выскочила за дверь, а чуть позже появилась с пацаненком, лет пяти.

 Это твой сын, он наследник? — я показал пальцем на пацана, потом на женщину и та кивнула.

Потом позвав переводчика, сказал, что бы он поговорил с женщиной.

 Она думает, что ты должен убить всех сыновей Хругви — сказал толмач — ты должен их убить, чтобы те не решили отомстить тебе когда вырастут.

А, понял, в этом что-то есть, я помню историю Синьфиотли и Сигни, они тогда настрополили сына Сигни, чтобы тот убил собственного отца конунга, отомстив за смерть всего рода его матери. Если я сейчас утоплю этого пацаненка в море, то мстить за его отца — Хругви будет некому.

Я поманил парня пальцем, а когда тот подошел, я посмотрел ему в глаза.

 Эй толмачь, скажи этому отроку, что боги решили взять его отца в свои чертоги, — я показал пальцем в вверх, обозначая владения богов — он пал от моей руки в честном поединке. Мне нечего боятся мести, потому что в моих деяниях нет преступления пред богами. Если сын Хругви станет служить мне по чести как своему конунгу, то получит от меня только добро. но если он посмеет меня предать, то я вынужден буду уничтожить всех родичей Хругви.

После перевода все воины загалдели, поддерживая мои слова, а женщина опустилась на колени и стала плакать.

 Эй, тот там из баб есть -крикнул я -у ну заберите мою наложницу, нечего ей перед мужиками голый зад показывать.

Оставлять бывших жен убитого ярла в бурге, что теперь принадлежит Радомиру не имеет смысла, с точки зрения гуманизма, так как местные жители их там просто убьют, ну не любили люди своих бывших вождей — двух размалеванных братцев. Ровно через десять дней после нашего появления у озера Меларен я отчаливал на семи кораблях, забитых людьми и имуществом в сторону берега будущей Финляндии.

Тяжелый поход почти в пять сотен километров вдоль берега вначале будущей Финляндии, а потом будущей Эстонии, хотя с такими фортелями судьбы может этих самых Финляндий и Эстоний уже и не будет.

Пять километров в час, взмах веслами работают руки, откидываешься назад и тянешь весло на себя, работает спина, и так раз за разом до команды 'СМЕНА', и опять, с рассвета и до заката. С короткими остановками возле рек, впадающих в море только для того чтобы набрать питьевой воды в бочки и чуть размять ноги.

Привалы и ночевки вначале были как положено с выставлением караульных и патрулей, но на десятые сутки я устал и люди устали. Вот сейчас нас можно было бы перебить всех разом, но врагов не было, мы находились в диких землях у побережья саамов, прото финнов.

А на двенадцать шестой день, где то в районе будущей Эстонии я увидел на берегу огромные кучи песка и копошащихся в этих кучах людей. Люди повыходили на берег и смотрели молча на наши чайки.

Мы пристали к берегу, люди постояв немного, все таки собрались и решились подойти.

— Однако соль давай, соль давай, а камень забирай, много-много камня уже есть — затараторил местный мужичок непонятного возраста по чудински.

— Нет соли пока, но есть железо — ответил устало я.

— Железо хорошо, однако зима близко-близко, соль надо, запасы делать надо — опять затараторил мужичок.

— Будет тебе соль старик, что дашь за железо?

— Смотреть надо — почесал бороду старичок.

— Твердыня — крикнул я — покажи товары людям, выгружайте баб с котлами тут привал будет, пусть начинают готовит пищу, ночевать остаемся всэтом селении.

Пока местные шныряли у наших чаек, я пошел к огромной яме с песком, полу заполненной водой. У самого края ямы лежала кучка какого то грязно коричневого камня, взял поковырял, понюхал. Неужели это и есть тот самый сланец, что закупали у эстов готландцы? Тогда понятно, почему готландцы так оберегали этих местных чудинов, тут монополия, соль за сланцевый камни, меха и мед с воском. Хорошая торговля получается.

— Сколько соли тебе надо старик? — спросил я вождя, когда тот осмотрел все наши товары.

— Три десятка больших корзин однако возьмем.

— Будет тебе соль дед, будет, не переживай. Еще привезу зерна и брюквы, запасов на зиму хватит. У тебя как лодки то есть?

— Есть однака а зачем тебе?

— Если есть лодки, то вы можете вдоль берега дойти до моей крепости и там торговать свои товары.

— Далеко однако, сам приходи.

— Хорошо, запомни, весь камень, что ранее закупали готландцы, теперь я буду выкупать, а ты получишь добрые товары, по честному, без обмана.

На утро мы распрощались с местными людишками и я понял, какой собственно бизнес затеяли готландцы. Они тут как испанцы в Южной Америке, просто людей дурили. То есть покупали в основном сланец, а попутно местные намывали и янтарь, так вот янтарь собственно готландцы и не покупали, а говорили мол '... зачем нам эти жёлтые камни, их вон сколько в воде валяется, бери не хочу, ну разве на корзину соли мы заберем десять корзин никому не нужного жёлтого камня, и то чисто от уважения к вождю племени...'.

И эту проблему я тоже решу. Мы уже поменяли все тридцать корзин янтаря, что накопали местные чудины. При чём я отдал за каждую корзину по копью. Я знаю цену янтарю, а вот местные пусть знают мою доброту и никому по дешевке больше янтарь не отдают, а я еще найду куда его сплавить.

Когда на сорок второй день тяжелого похода вдоль Балтийского моря мы вошли в реку Янтарную (Западную Двину), и встали у речной крепости, что я весной выкупил у ободритов, сил не было вообще.

Осень бушевала в полную силу, начался сезон дождей, а мы вернулись домой. На месте этой деревянной крепости лет через семьсот немецкие рыцари построят город Ригу. А сейчас у этой крепости даже названия нет, ну тогда пусть так и называется — Рига.

Конец третьей книги