И это получается... Мы с Салем теперь союзники, что ли? Дорогая, здесь одиноко, холодно и пусто. Я передумал, я хочу вернуться к тебе и детям. Открой уже дверь балкона!

Озпин поглядел на соратников, недоуменно вскинул брови — и вдруг схватился за грудь и полетел навзничь, и кинувшиеся к нему Глинда с Вайсс услышали только:

— Сколько лет в этом кабинете сижу, а надо же! Незнакомый потолок!

* * *

— Потолок, все!

Пирра вышла с тренировочной площадки и решительно поставила копье-винтовку в стойку. Нора, переглянувшись с Реном, кивнула:

— Ты права. Более готовыми мы уже не станем. Пора возвращаться. Вечно от судьбы бегать не будешь.

Жан прикрыл глаза, потом убрал свое оружие. Подошел и обнял Пирру — он бы никому не признался, что любит ее именно уставшую. Не бесполезно-нежную, не украшение стола. Делающую важную работу. Знающую цену пота. Мастера боя, умелую Охотницу, на которую он всегда смотрел снизу вверх.

Ну, почти всегда.

— Жан... Скажи честно: бой — это все, что я на самом деле умею?

— Вот почему ты судорожно хватается за все, что считаешь своим.

— Жан, я же не дура? Нет?

— Я вовсе не считаю тебя дурой. И на Вайсс я больше не заглядываюсь честно! Пирра, что с тобой? Ты же всегда...

Пирра обернулась к нему лицом, уткнулась в грудь и внезапно расплакалась.

— Блин, — проворчал Жан, — вроде у меня и семь сестер, но вот как ее понять?

— Не каждый день предлагают силу Девы Осени, — мрачный Рен переодевался в сухое. — Честно говоря, я удивлен, что потрясение не прошло до сих пор.

* * *

— До сих пор поверить не могу, — Тан Линь вертел в руках альбом фотографий с оттиснутыми на обложке золотыми буквами "Сибирь. Казахстан":

— Земля! Та самая?

Толмач переглянулся со Звездочетом. Оба вздохнули: и это звездолетчик еще не видел Хоро. Но ведь увидит, и уже скоро. Пока-то все в городе Ноль, и над ними все тот же незнакомый потолок, стяг и символ беспокойного племени командированных, засыпающих всякую ночь на новом месте. И высоко над потолком, над плоскими крышами, над черными иглами зениток, плывет обколотая луна Ремнанта. Подняв к ней взгляды, старший и младший братья фыркнули в один голос:

— А мы все к этой вот луне привыкнуть никак не можем.

Капитан протянул Тан Линю временное удостоверение личности:

— Что до меня, то я не могу привыкнуть к вам. Вы — член экипажа "Паруса". Понимаете, я про вас читал в фантастическом романе. Причем именно ту историю, что рассказываете вы. До деталей. Полет к Веге. Безжизненные планеты. Разочарование. Поломка на обратном пути. Героическое возвращение...

Капитан махнул рукой:

— Книга! Выдумка! Ладно там от великого до смешного, но чтобы от выдумки до живого человека один шаг? Непривычно. Звездочет, а что ты про Луну начал?

— Смотри, Капитан. Чтобы так расколотить планетоид приличной величины, нужны тератонны. Я не считал, но навскидку — не меньше.

— Нижний предел двести сорок тератонн, — проворчал Толмач. — Я считал. Чтобы отвлечься от судебных бумаг. И потом четыре варианта. Первый, облако осколков превратится в кольцо вокруг Ремнанта.

Звездолетчик отрицательно качнул буйной шевелюрой:

— Мы ничего такого не наблюдали при подлете.

— Ну, это надо чтобы обломки остались на орбите, но Луна их обратно не всосала. Тогда по мере распределения кольца приливы станут все равномернее, и в конце концов исчезнут.

— Ага, и без компаса можно найти север. Удобно, — проворчал Звездочет. — Местным, однако, повезло. Потому что второй вариант: осколки упали сюда.

— Может, и упали. — Здесь Тан Линь спорить не стал. — Может, все эти легенды про Первое Человечество, про магию — остатки развитой цивилизации, где мощные механизмы и автоматы делали людей всемогущими. Что для нынешних выглядит, разумеется, колдовством. Потом катастрофа орбитальной группировки, например, удар пролетающего мимо планетоида. Падение обломков на землю, что привело к гибели большей части людей. А взбесившиеся киберы, у которых сбились настройки авторемонта, превратились в гримм-тварей.

Тан Линь вздохнул и закончил:

— Вот бессмертию найти научное объяснение сложно.

Капитан, Звездочет и Толмач переглянулись откровенно ехидно. Капитан почесал щеку:

— Ничего. Мы вас познакомим со специалистами. И уже скоро.

Тан Линь, прекрасно уловивший иронию, поклонился кратко:

— Почту за честь. Однако, почему бы обломкам не упасть на Луну обратно?

— Долго. Сила притяжения Луны не очень велика.

— Зато новолуние и приливы как обычно.

— Ну и четвертый случай, когда Луну подобный удар столкнет с орбиты. Или переведет на высокую эллиптическую орбиту. Приливы утихнут. Наклон оси изменится. Жизнь здорово усложнится из-за непредсказуемости погоды. У нас же все построено на цикличности, а тут ничего не спланируешь.

Тик-так, сказали часы. Пора.

— Пойдемте, — Капитан поднялся. — Луна расколота, но исторические пути наших миров сходятся. Предлагаю признать самым удивительным это.

— И что теперь?

— Теперь вам стоит посетить Землю. Побеседовать с моим прежним начальством.

— А с теперешним?

Капитан засмеялся добродушно и открыто:

— Вот вы сейчас перейдете, а там Хоро сама с вами побеседует.

И раскрыл восьмиугольный люк в камеру перехода.

* * *

В камере перехода Тан Линь остался один.

Полностью один за неизвестно сколько времени.

Сперва он жил среди любимых друзей. На Земле и в экипаже "Паруса".

Потом обитал в Атласе. Среди людей, не желавших ему зла — а если и причинявших, то не по личным обидам. Бизнес, ничего личного.

Потом летел через океан и шел через лес в обществе лихого спецназовского лейтенанта. Интересно, как там у них с Вин? Автор сценария уже не взирает на них пристрастным оком, у него нынче игрушка повеселее. Глядишь, и сонайдутся...

Наконец, гостил среди фавнов города Ноль — а теперь, оказывается, что среди землян. Тех, настоящих-истинных, много-много столетий назад написавших дивно удачную фантазию...

Или просто взявших в работу его собственные воспоминания, что Тан Линь пока никому не рассказал. Но ведь расскажет. Нету причин таиться.

Кольцо времени замкнется. Что скажет астрофизик Чан Вихрь? Или ученые на той, домашней, навсегда потерянной Земле?

Тан Линь посмотрел на синий металл люков — на металл чужого звездолета, спиралодиска. И, конечно, не узнал ничего, и ничего не понял, ведь "Парус" ушел к железной звезде без него. Тан Линь выбрал собственный шаг в неизвестное, и теперь жалел только, что добытое им знание так и не ляжет в тезаурус Человечества. На миг Тан Линь ощутил беспричинную тоску, сдавливающую сердце жуть — как всегда происходит, когда чью-либо мировую линию пересекает квант смерти — и привычно защитился мыслями о работе, о текущих задачах. О том, что в силах сделать.

Помочь той, старой Земле, коль скоро на Ремнанте не получилось?

Или вернуться потом обратно и попробовать еще раз, как обещал храброму лейтенанту? Заодно и узнать, чем там у них с Винтер все разрешилось. Но в Атлас больше ни ногой. Работать здесь, в городе Ноль, куда Ушастая вывела-таки по диким сопкам выживших воспитуемых Семиградья. Что пацаны ему обрадуются, вовсе не факт: защитить колонию он так и не смог. Но и не прогонят.

Хм, наверное...

* * *

— Наверное, Озпину, уже доложили про нас.

Проводив Тан Линя, земляне собрались в небольшой комнате, в здании технической службы Прииска — он так и назывался. Второго все равно же нету.

Толмач опустил рубильник, подождал, пока механизм надвинет на люк фальшивую стену, подмел пол, чтобы случайно заглянувшие не удивлялись, в какое "никуда" исчезает цепочка следов.

Звездочет согласился:

— Ушастая... Ну, Вельвет... Наверняка поняла и уже давно. Сколько мы кино "про шпионов" пересмотрели, так догадаться можем.

— А разговор про богов мелочь из RWBY тоже наверняка поняла...

Капитан вынул собственный большой рюкзак. Звездочет встал у двери, проследить, чтобы никто из персонала Прииска не подслушивал. Толмач потащил из шкафа брикеты пайков и те самые тяжеленные ленты с патронами, которых они с братом на Ремнант приволокли аж четыре по сто штук в каждой, и почти столько же припер на себе сам Капитан.

Правда, от запаса осталась ровно половина.

Капитан привычно складывал рюкзак: теплый спальник вдоль спины, туда же запасную одежду. На самый низ уже снаряженные обоймы. Скобки обойм — лишний вес, но на пути может и не хватить времени совать в них рассыпные патроны из коробок.

Потом пайки, потом котелок, потом патроны к обычному карабину СКС, что выдавали всем геологам Союза. Лобовую кость медведя или лося берет не всякое ружье, а с карабином в руках можно не задумываться. Патрон тот еще, метр кирпича не метр, а каску навылет...

Винтовка поедет сложенная в три части, карабин придется нести в руках. Из "тех документов" Капитан вычитал, что в Армии Обороны Израиля на оружии, якобы, нет ремней. Чтобы в руках совсем всегда-всегда. Пробовал такое ввести в Корпусе — не пошло. Если надо куда залезть или вползти, или что-то нести обеими руками, раненого, скажем, да хоть рюкзак тяжелый или короб с патронами — оружие придется бросить, ремня же нет, на спину не закинешь.

В карман рюкзака бинокль, чтобы всегда под рукой. Ракеты, веревки и кошки, топорик и крючья. На клапан скаткой местная палатка, синтетическая, легонькая, и глубоко в рюкзак примус на Прахе — конец осени, не забалуешь.

Затем Капитан достал свой ключ к сейфу, и оба ключа достали Звездочет и Толмач. Открыли маленький плоский сейф, достали толстый конверт из фольги с верительными грамотами.

— Озпин, значит, главный... — Капитан почесал затылок. — Надо мне кого-то в сопровождение для веса. Что за посольство — один дурачок с винтовкой? Здесь таких килотоннами... Придется просить Хоро либо Мию.

— Товарищ Капитан, но у вас же в Корпусе столько люд... Фавнов.

— Первое, не говорят своим, чего чужим не следует знать. Второе, Лось по Винтер отказался стрелять. Ну и мало ли, какие тут у него еще с кем отношения. Третье, главное. Мы сейчас послы от Земли, а Лось местный.

— Товарищ Капитан... — старший брат мялся недолго, не мальчик:

— Возьмите меня. Я тоже с Земли. В посольстве нужен переводчик, так что я вполне по профилю. Второе, мы заказали Вейлу большое зеркало для телескопа, у меня железное обоснование проследить за отливкой, я представитель заказчика. Ну и третье...

— Главное?

Старший брат шутку не принял:

— Все-таки, я писатель. Могу заметить что-нибудь важное.

— Но вы же работаете? Как ее там... Программу для телескопа пишете, нет?

Звездочет улыбнулся:

— Мы почти все закончили. Пойдемте, я похвастаюсь.

Тогда полуготовый рюкзак убрали в шкаф. Конверт с верительными грамотами Капитан упаковал в наспинный карман куртки, под пластину защиты позвоночника, чтобы не помять. Комнату закрыли на замок. Дождавшись, пока Толмач и Звездочет отойдут на углы коридора, Капитан установил сторожки: примитивные волоски на дверь. Чем проще, тем надежней.

Прошли в цеха обогатительного комбината. Минут пять виляли в лесу стальных колонн, труб, решетчатых опор, маховиков. Здоровались со встречными фавнами и людьми, каждый из которых имел пропуск только в свой сектор и потому сложить в уме общую схему Прииска не мог. Так хранили коммерческие тайны по всему Ремнанту, и работники мерам секретности ничуть не удивлялись.

Земляне могли установить в цеху с раздвижной крышей большой хороший телескоп, о котором знали полтора сотрудника. Но и знающие не болтали, ибо подписали контракт и совсем не желали терять работу. Платили тут столько же, сколько у Шни — чтобы не выделяться под беглым взглядом, не всплывать в поисковых запросах на лучшую зарплату. Но рабочий день восемь часов против четырнадцати, но гигантские отпуска в месяц, но квартиры в настоящих домах, аренда с правом выкупа — какой же дурень своей волей побежит куда-то еще?

Так вот, в полной тайне, и сделали плавающую станину для будущего телескопа, движимую здешней превосходной механотроникой, управляемую со Свитка подушечками пальцев и потому не дрожащую. Через месяц, или сколько там надо, зеркало остынет. Его привезет большой воздушный корабль. И можно будет всерьез промерить дальности до нужных цефеид, черновые засечки по которым сделали обычным рефлектором Гершеля, пропихнутым с Земли в ходе испытаний стационарного большого портала. Портал, разумеется, спрятали здесь же, в чертоломье больших и малых построек, резервуаров, высоченных башен дымовых труб и трубопроводов Прииска, которые обслуживались изнутри, с пятиместных электротележек, и места еще оставалось на маневровый тепловоз.

Подключив управление, Звездочет с гордостью показал, что станина вертится на любую величину: хоть полный оборот, хоть неразличимая без микроскопа угловая секунда. Все параметры записываются, чтобы потом восстановить положение прибора, если вдруг дешифровка снимков покажет что интересное. А главное, не надо глаза ломать и щуриться над микрометрами. Есть Свиток, а в нем самолично написанная управляющая программа.

Капитан, разумеется, кивал, хвалил и восхищался. Восторг единомышленников — хлеб для ученого, а Чака Сензангакона не зря говорил: воин должен чувствовать радость победы в своем животе. Зулус разбирался в управлении персоналом, хотя и слова-то не знал такого.

— Превосходно, — сказал, наконец, Капитан. — Только партийная линия как же?

— Чему равна вторая производная по партийной линии?

Звездочет важно воздел палец:

— Нулю. В каждой точке — перегиб.

— Отношение понял, — кивнул Капитан. — Пошли обратно, думать будем.

Закрыли эту комнату тоже, но тут никаких сторожков Капитан уже не ставил. Подумаешь, сверхточный телескоп. Решила новая корпорация вложиться в астрономию, что такого? Стипендию учредит, грант оплатит, программу научную — никакого с того вреда, кроме пользы.

Снова братья остались на углах коридора, Капитан же осмотрел дверь под узким лучом сильного фонаря, и не нашел причин для тревоги. Одна из лампочек светильника над входом якобы перегорела, а на самом деле она сообщала, что люк перехода закрыт. При открытом люке дверь, понятно, блокировалась, и лампочка в светильнике загоралась. Ну неисправный светильник, что необычного? Комнатка не важная, склад швабр и лопат глубоко в кишках Прииска, починят, когда дойдут руки.

Капитан снял сторожки, открыл замок, толкнул дверь. Чуть-чуть подождал просто на всякий случай. Вдруг у кого Проявление запертые двери насквозь проницать? С местной магией черт поймет, и такое может быть запросто.

* * *

— ... Запросто!

Капитан подумал-подумал и все же оставил в укладке церемониальный чайный набор. Посольство, без подарка никак. Опять же, показательно заварить чай, угостить. Вот он и повод к беседе. А главное, фарфор Хоро лично выбирала. Узнает, что пренебрег, отъест голову. Как сейчас Толмачу сказал: