Моя роль героя-любовника при ней тоже вышла на явь (да мы ее особенно и не скрывали), но меня покровительственностью не одаривали. Наоборот, неприязненные косые взгляды мужчин я на себе ловил более чем часто. Но задирать не задирали. А после того, как Гиль (руководивший рабочими не только из внезов, но из терран) отдал мне в подчинение целый взвод морпехов-монтажников из новичков и я принялся натаскивать их на базовые операции, у меня даже появился какой-никакой авторитет. Хотя, разумеется, в основном до самого конца я так и оставался "ее хахалем". Меня это особо не волновало, поскольку с внезами я сошелся куда как ближе, чем с терранами.
Но я отвлекся. Итак, успокоившись после бурного знакомства с комендантом, Лиза влезла в свою привычную роль сэйла, разумеется, адаптировав ее под ситуацию. Ярко выраженный экстраверт с массой накопленной энергии, она с головой нырнула в пучину общения со всеми подряд, от рядовых морпехов и рабочих до коменданта и Хины. А еще у нее имелась странная способность общаться с другими собратьями по "паутине", у которых пробудились способности к "телепатии" (как быстро окрестили такие мгновенные каналы в народе). С ее точки зрения общение выглядело как еще один голосовой канал, самый обычный, только не с соседями по базе, а с кем-то бог знает где еще. Ее наглазники показывали "паутину" как сложную схему взаимодействий — двунаправленный по большей части граф, если вы понимаете, о чем я, хотя некоторые связи почему-то оставались однонаправленными. Лиза имела непосредственный контакт с пятью "соседями", включая уже известного мне Марата Дюссельбье, но могла общаться и с остальными, если соседи помогали в установке канала. И она своей способностью пользовалась на полную катушку.
Основная дальняя связь через ее голову шла сама по себе, не требуя от нее никаких усилий. Она могла спать, есть, болтать, заниматься сексом, но трафик между сетью базы и другими опорными пунктами сопротивления все равно шел без перебоев. Единственное ограничение: она не могла снимать наглазники. Отсутствие их контакта с нейроинтерфейсами немедленно прерывало связь. Поначалу это лишь мешало и раздражало во время этти нас обоих. Однако чуть погодя проблема вышла далеко за рамки простого недовольства: ни одни наглазники, а тем более кожа головы не рассчитаны на ношение их в режиме двадцать четыре на семь, даже во время сна. Медицинской службе пришлось экстренно создавать смягчающий крем, снимающий раздражение кожи и боль подкожных тканей, а базе в целом — смириться, что четверть времени дальняя связь не работает.
Пропускная способность канала оказалась невелика и с трудом обеспечивала обмен даже на самом низком уровне, без видео — как максимум голос, псевдо-виртуальность и не слишком объемные данные. Ухищрения Хины, умудряющейся сжимать трафик раз в пять, заметно помогали, но все равно напрямую новостные выпуски с Земли мы не видели. Доставались нам только краткие текстовые сводки. Однако болтовня Лизы с соседями, часть из которых все еще оставалась на планете, а часть успели вывезти в космос во время вторжения, давала достаточно красочных деталей и пищи для воображения. Каким-то образом общение в "паутине" не задействовало пропускную способность основного канала, так что ограничений на такое общение никто не ставил. Только комендант настоятельно попросил не разбалтывать ничего ни о самой базе, ни о идущих здесь процессах. Ну, как попросил... Поначалу он не допускающим возражения тоном приказал прекратить любое общение. Я ожидал очередного хука коленом в челюсть, но Лиза просто посияла своей ослепительной улыбкой, выгнула соблазнительное бедро, и комендант сдался.
— Напоминаю, что по законам военного времени разбалтывание секретов ведет к дисциплинарным мерам вплоть до полевого трибунала и расстрела, — буркнул он.
— Само собой, — согласилась та. — Но ведь я и сама очень большой военный секрет. И меня тоже разыскивают Чужие. Я же не враг себе, верно? Не волнуйся, милый Карлос (ага, он уже стал для нее "милым", а синюшный отек на его челюсти давно сошел), я отлично знаю, что такое торговые и технические секреты, так что и с военными у меня проблем не возникнет.
Ну и не возникло. Всю дорогу Лиза демонстрировала изумительную способность рассуждать о чем угодно, вообще не вдаваясь в детали. Она умела до бесконечности поддерживать любой разговор междометиями и вопросами в стиле "ой, а в самом деле, что ли?", чему я сам становился свидетелем раз пять или шесть. Когда я поинтересовался, не вшили ли ей это умение вместе с мгновенными передатчиком, она лишь загадочно усмехнулась.
— Ати, ты даже не представляешь, как в корпостейтах муштруют тех, кто непосредственно с клиентами общается. Куда там воякам! Я еще что, ты бы на наших пресс-секретарей посмотрел. Они умеют битый час на простой вопрос отвечать да так и не ответить.
Да, я опять уклонился.
События на Земле, как мы узнавали через скудные новостные каналы и через лизины контакты, развивались печально. О них много и подробно уже написано и будет написано другими, так что вставлю здесь только краткую сводку для полноты картины. Ну, и для будущих поколений, которые поленятся читать толстые учебники по истории. Для ясности добавлю в описание также некоторые данные, полученные много позже из разных источников, недоступных мне в те дни.
Итак, восьмого декабря, на третьи сутки после нашего появления на базе "Экстраваганца", земные правительства официально капитулировали. Называлось это "подписанием договора о взаимопонимании и дальнейших целях", но никто не испытывал иллюзий насчет того, чем документ являлся на самом деле. Одним из первых пунктов стало подчинение конкистадорам военно-космических сил Земли и ее атомного арсенала (формально — через "назначение военных советников из числа специалистов Флотилии с решающим голосом"), а также "временная приостановка" всей "необязательной" деятельности в информационных сетях. То есть часть Сети, включая межбанковский обмен и жизненно важные правительственные и экономические коммуникации, осталась нетронутой, но все форумы, соцсети, развлекательно-новостные корпорации, личную связь и прочее выключили на корню. Делалось это специалистами-людьми, и делалось на совесть: неформально конкистадоры объяснили, что в случае саботажа попросту начнут уничтожать ключевые узлы обмена трафиком и магистральные кабели, разбивая Сеть на малые физически изолированные сегменты. С учетом уничтожения и отключения орбитальной инфраструктуры связи это стало бы фатальным для земной экономики и привело бы к ее тотальному коллапсу.
Один из узлов "паутины", находящийся на Земле и укрываемый одной из спецслужб (какой — не знаю до сих пор), сообщил, что никто в правительствах не верит в реальность угрозы — вряд ли конкистадоры обладали настолько развитой шпионской сетью, чтобы разбираться в чудовищно сложной коммуникационной инфраструктуре на таком уровне. Рисковать, однако, не желал никто. Так что выключение Сети выполнялось добросовестно, а где-то даже с рвением: множество политиков сразу же осознало реальные выгоды, связанные с полной своей бесконтрольностью. В течение суток жителям планеты из источников информации остались только официальные каналы под контролем вторженцев и сарафанное радио. Разумеется, специалисты по коммуникациям без особого труда создали свои собственные каналы, скрытые внутри официальных, но доступ к ним имело как максимум несколько десятков тысяч человек на всей планете.
Еще день спустя объявили о создании института "послов-советников", де-факто новых глав государственной власти. "Посольства" фактически представляли собой штабы оккупационной власти, без их согласия не делалось ничего важного. Даже решения местного самоуправления визировались там. Параллельно Земля начала выплачивать дань — мизерную, практически незаметную на фоне гигантской экономики, но весьма характерную. Конкистадоры требовали сырье и материалы, как строительные, так и для химических производств, а также производственные мощности: монтажные корабли и дроны, верфи и квалифицированный персонал. Официально все подавалось как экстренное укрепление обороноспособности планеты перед лицом врага, способного в любой момент появиться в Солнечной системе. Еще один узел "паутины", укрытый на одной из крупных верфей, передавал, однако, что конкистадоры конфисковали ("принудительный выкуп с отсрочкой оплаты") множество кораблей независимо от степени завершения и предназначения. Подавляющее их большинство для применения в военных целях не годилось в принципе, зато подходило для быстрого монтажа объемных гермоконтуров и загадочной аппаратуры, которую поставляли с кораблей Флотилии в собранном виде. До аппаратуры людей не допускали, до внутриконтурных работ — тоже, так что назначение новых конструкций оставалось загадкой.
Корабли объединенных военно-космических сил Земли получили приказ немедленно переместиться к назначенным пунктам сбора — преимущественно к базам снабжения в земных точках Лагранжа. Чтобы он достиг и тех кораблей, что скрылись в окружающем космосе после капитуляции ВКС, конкистадоры даже временно прикрутили мощность окружающих планету глушилок. Наша база, однако, как и прочие секретные базы того же проекта, приказу не подчинилась. Монтаж новых кораблей продолжался с лихорадочной энергией. Несмотря на то, что я увлекся и работой, и обучением новичков-терран, мне никак не удавалось отогнать мысль о том, что мы занимаемся мартышкиным трудом. Ну, закончим мы ударными темпами несколько дополнительных кораблей, и что? Даже со смонтированными безынерциальными движками Стремительных они все равно не смогут противостоять захватчикам. Так думал не только я: та же идея неоднократно проскальзывала в разговорах монтажников-терран. Тем не менее, работы не прекращались, подпитываемые материалами и машинерией, скрытно доставляемыми транспортными кораблями Стражей.
В целом перехват контроля за земной политической и экономической системой под прицелом пушек конкистадоров шел восемь или девять дней. Все это время по официальным новостным каналам лился массированный поток пропаганды. В них Мать Флотилии выступала в человеческом обличье мудрой пожилой женщины с седыми волосами и властным взглядом. Конкистадоры не скрывали своего настоящего облика, тем более что вид Стремительных не являлся тайной уже два года как. Однако они настаивали, что использование аватаров помогает избежать психологического отторжения. Качество виртуальной модели Матери Флота оставляло желать много лучшего: грубое, с явно видимыми искажениями гладких поверхностей, с неуклюжими движениями и мимикой, плохо совпадающей с речью. Я видел такие в архивных видеороликах начала столетия, когда компьютеры были еще медленные и неуклюжие. Но корявость видео искупалось речью. Говорила она на английском с текстовым подстрочником на языках той страны, где шла трансляция, и ее английский казался не просто идеальным. Если бы я не знал, кто говорит, я бы не отличил ее от заботливой матроны, главы большого семейства, на седьмом десятке, но все еще бодрой и крепкой. До сих пор не знаю, использовали ли конкистадоры для синтеза речи с нужными обертонами собственные ресурсы или работали через людей-коллаборационистов. Фактом оставалось одно: ее хотелось слушать, и даже память о ее происхождении и порабощении человечества этому не мешали.
А говорила она много. О том, как страшно далеко от Земли, в десятках миллионов световых лет и в совсем других галактиках, но в то же время невероятно близко, в каких-то неделях и месяцах лета по "разломам пространства" идет война. Как управляемые искинами боевые корабли Санду методично уничтожают все вышедшие в космос цивилизации. Как возвращаются их флоты вторжения даже после самых страшных поражений, многократно усилившись в мощи. Как отступают под их натиском союзные силы кланов, бросая на произвол судьбы обитаемые планеты, окруженные кольцами обломков когда-то великолепных, величественных космических поселений. И о том, какая незавидная судьба ждет людей, если — когда! — враг найдет Солнечную систему.
А что он обязательно найдет, сомнений не оставалось. Неведомая цивилизация неутомимо рассылала по сети разломов пространства тысячи, миллионы картирующих дронов, исследовавших каждый пространственный водоворот. В ближайшем пространстве находятся сотни галактик, каждая содержит сотни миллиардов звезд, по крайней мере каждая десятая звезда имеет в окрестностях минимум один водоворот, иногда два и больше, и представить себе общее их количество не в состоянии даже самое богатое воображение. А некоторые водовороты еще и смертельны, поскольку открываются слишком близко к яростному пламени звезд или горизонту событий черных дыр. Исследовать их все — задача, способная испугать любого своими масштабами и опасностью. Но машины не имеют воображения и эмоций. Они следуют простой программе: строить дроны, рассылать их во все стороны и уничтожать любые найденные космические сооружения. Неважно, сколько дронов погибнет или просто заблудится в текучей и меняющейся структуре разломов — ресурсов на их бесконечное строительство хватит даже в одной звездной системе. А их враг захватил уже десятки, и это только те, о которых знают Стремительные.
Нет, говорила Мать Флотилии, машины не занимаются геноцидом. Они не истребляют жизнь и цивилизацию на поверхностях планет. Им достаточно загонять разумные расы обратно в свои колыбели и устанавливать рядом неусыпную стражу, уничтожающую любой намек не только на орбитальные, но даже и на суборбитальные полеты. Но для человеческой цивилизации это означает смерть. Восемнадцать миллиардов человек на земной поверхности безнадежно зависят от поставок из космоса. Редкоземельные и технически ценные металлы, расщепляющиеся элементы, синтетические материалы, которые можно создать только в безвесе, микросхемы, лекарства, продукция орбитальных ферм — уничтожение этой инфраструктуры кончится коллапсом земной промышленности и экономики. Голод и крах инфраструктуры приведут к войне всех против всех, к отчаянным сражениям за жалкие оставшиеся ресурсы и, в конечном итоге, гибели минимум девяноста девяти процентов человеческой популяции. Выжившие скатятся в лучшем случае на технологический и бытовой уровень двухвековой давности, а скорее — тысячелетней. Фактически человеческая цивилизация перестанет существовать и навсегда останется замороженной как максимум на уровне двадцатого века. А потом — потом неизбежно наступит и вымирание людей как биологического вида.
Мы не хотим для вас такой участи, говорила кардинал Мэйма (кардинальской ее позицию окрестили для простоты; на самом деле в нерелигиозной культуре Стремительных кардинал больше соответствует индийским духовным гуру). Мы пришли не завоевывать, а спасать. Нам не нужны ваши материальные ресурсы. Нам не нужны рабы (а те, кто не верит, пусть задумаются об экономическом смысле живого раба там, где их сотню с легкостью заменит единственная примитивная машина). Ваша планета смертельно ядовита и слишком холодна для нас, так что мы не претендуем и на ваше жизненное пространство. Наша цель благородна и возвышенна. Мы чрезвычайно сожалеем, что пришлось демонстрировать силу и вести себя как завоевателям. Нам неприятно подавлять вашу свободу, как мы делаем сейчас. Мы предпочли бы дружить и сотрудничать. Но время не ждет. Если бы мы начали с переговоров, ваша врожденная подозрительность и неприятие чужого руководства затянули бы их на годы. И еще десятилетия ушли бы на перестройку вашей экономики для войны. Но у нас нет десятилетий. У нас, возможно, нет даже месяцев. Враг может появиться через месяц, через неделю, уже завтра. Прямо сейчас. На счету каждая минута, а потому мы вынуждены силой принуждать вас поступать так, как необходимо. Вы поймете нашу правоту. Возможно, не сразу, но поймете. А понесенный вами ущерб стократно компенсируется в самом ближайшем будущем за счет полученных от нас технологий и советов.
