— Скажи, сквозь твой гарнизон проезжали маги? Может быть, тайранские арэнаи или кто-то ещё? Меня интересует события последних двух месяцев.
— Да. Отряд из боевых магов в сопровождении степняков и одной из шаноэ недавно останавливался по пути в Истик.
— Откуда они двигались?
— Из Безымянных Пустошей сквозь степные ханства.
— Ты знаешь, что эти арэнаи делали в Пустошах?
— Искали.
Мертвец попался не особо разговорчивый, отвечая очень и очень кратко, так что некромагу всё время приходилось уточнять и дополнять свои вопросы. Но видимо, он был привычен к допросу трупов.
— Кого или что они искали?
— Агнессу Эйнхери.
Если бы у некромагов были бы чувства, то Олер мог бы поклясться, что Хаккен был сейчас взволнован. Вот, даже обычно скучающий взгляд несколько просветлел, и в них появился живой интерес. Живой интерес у некромага! Надо эту шутку запомнить, подумал Олер.
— Лиазар, можешь идти, — приказал Хаккен своему подчинённому, и тот молчаливой тенью проскользнул мимо Олера. — Вы, капитан, тоже. И готовьтесь к отправлению. Я скоро должен закончить.
— Конечно, айрин. Хм, а куда мы потом направимся?
— А это, мой дорогой капитан, мы скоро узнаем, — холодно улыбнулся Хаккен.
Как понял Олер, некромаг нашёл то, что давно искал. Осталось надеяться, что полученные от мертвеца ответы приведут Хаккена в хорошее настроение. Потому что ему очень, очень не хотелось, чтобы этот человек злился. Олеру хватило и вида разрушенной чёрным колдовством крепости, чтобы оценить возможности их гармских "друзей". Кем бы не была эта девица, имя которой назвал мертвец, капитану её было очень жаль.
Империя Тайрани,Истик. Агнесса Эйнхери.
Ингрид. Лицо сердечком, губки бантиком, глаза в обрамлении густых ресниц растерянно хлопают. Как есть невинный ангел. Несчастный ребёнок, брошенный отцом на произвол судьбы.
Пожалуй, я бы даже впечатлялась трагическим образом девочки, если бы не поймала случайно её взгляд — взгляд не жертвы, а воина. Уж его-то я могла отличить от любого другого. И врагом своим Ингрид видимо назначила меня. Маленькая лисичка смотрела холодно, оценивающе, как будто изменяя мои возможности как потенциального противника. И когда я только успела перед ней провиниться?
Бергель небрежно погладил дочь по макушке, как некоторые треплют по холке своих домашних животных. Вот только голос его был отнюдь не снисходительным:
— Как ты сюда попала?
— Мне тётя Уна сказала, что ты ушёл к Эйнхери, — захныкала Ингрид, обвив руками отца и спрятав лицо в его рубашку.
— И она сказала, где Эйнхери живут? — строго спросил Грим, и не получив ответа, слегка встряхнул девчонку: — Ну?
— Нет. Я у прохожих спросила.
— И долго ты шла? — не удержалась от любопытства я. Ребёнок проигнорировал мой вопрос, зато Грим счёл нужным ответить.
— Тут час ходу взрослым шагом. А с учётом того, что Ингрид ещё достаточно мала и не знала куда идти, у неё должно было уйти не менее полутора-двух часов.
— Я ноги сбила, — прохныкала девчонка, повиснув на Бергеле.
Тот громко вздохнул, и поднял Ингрид на руки, которая взглянула на меня торжествующим взглядом. Дескать, будешь знать, кого тут на руках носят, а кто должен сам на своих двоих стоять. И не больно то и хотелось. У меня-то всё в порядке с опорно-двигательным аппаратом, в отличие от этой шмакодявки с нежными ножками.
— Агнесса, позволь тебе представить — моя дочь, Ингрид. Ингрид, это айри Агнесса. Она моя... мой друг.
Вот и ещё одна причина держаться от Грима подальше: его дочь. Я с детьми не то что не ладила, я с ними просто не общалась, не видя смысла во времяпровождении с этими шумными, шкодливыми зверятами, то и дело норовившими что-нибудь разбить или сломать. Или это только малолетние арэнаи такие, а обычные дети вполне себе милы?
Я кинула ещё один взгляд на Ингрид. Хм, обычно у потомков древних магических родов, таких как Эйнхери или Бергели, дар просыпается достаточно рано — в семь-восемь лет. У меня это случилось в шесть. Но Ингрид явно была гораздо старше восьми: фигурка ещё не начала по-женски округляться, но и детская умильная пухлость уже исчезла. И я не чувствовала в ней магии — совсем. Возможно, просто отставание в развитии? Не может же дочь столь могущественного мага быть... смертной.
— Агнесса, — окликнул меня Бергель, отвлекая меня от изучения шмакодявки. — Мне ужасно неловко, но я вынужден вас покинуть. Я отвезу Ингрид домой.
Рядом с дочерью маг был удивительно вежливым — как будто это не он влепил мне плюху несколько минут назад.
— Может быть, стоит приказать подать вам карету? — спросила я, скрывая смущение.
Всё-таки неловко получилось. Хотела поймать Изенгрима с поличным, уличив его в существовании любовницы, а то и вовсе тайной жены, а вместо этого познакомилась с его дочерью. Хотя... наличие у него ребёнка не опровергает, а даже подтверждает факт того, что в жизни Изенгрима существует дорогая ему женщина. Или существовала, скорее всего — раз уж он решил связать себя узами брака со мной.
— Нет, я приехал на своём автомобиле. Оставил его на заднем дворе.
— О! И на чём работает ваш автомобиль? — живо поинтересовалась я. — На магических кристаллах или дизеле?
— Разбираетесь в автомобилях? — удивился Грим.
Всё же он не всё обо мне знал. Я самодовольно ухмыльнулась:
— Это мой дед ретроград. До сих пор предпочитает "механическим монстрам", как он называет автомобили, конные повозки, и отказывается обзавестись более современными средствами передвижения. Мы его даже нормальное освещение в доме еле уговорили провести, а то так бы и пользовался свечами, да керосиновыми лампами, будь его воля. А я технику люблю. И техномагию тоже — только в последней не разбираюсь совсем, хотя пользоваться приходилось, конечно. Даже на дирижабле летала. На гармском — а они не чета нашим.
Ну, про дирижабль он знает, конечно. Но мне всё равно хотелось похвастаться.
— И не удивительно, что не разбираетесь, — заметил Грим. — Техномагия была всегда коньком гармцев, нашим мастерам до них далеко. И кстати, говоря об этом: вся гармская техномагия теперь под запретом в Тайрани. Не только магические Зеркала, но и любые устройства, питающиеся от магических кристаллов. Указ введён несколько месяцев назад. Так что отвечая на ваш вопрос — мой автомобиль на дизельном топливе.
— А кристаллы чем не угодили нашему правительству? Хотя не отвечайте, кажется, я догадываюсь. Они думают, что некромаги могли вложить в свои поделки неприятные сюрпризы, как они уже сделали с Зеркалами.
— Совершенно верно.
Что ж, у них были причины для опасений. Как и Зеркала, кристаллы, благодаря которым самолёты и дирижабли могли взлетать в небо, а автомобили из пышущих чёрным дымом неуклюжих повозок превратились в весьма удобные, а самое главное, быстрые средства передвижения, ввозились из Гарма. Стоили они дорого, но богачи не скупились, так как преимущество кристаллов перед углём и дизелем было несомненным. Тайранцы, безусловно, производили бы и кристаллы, и Зеркала сами — если бы поняли секрет их изготовления. Но ни один из наших умельцев не смог проникнуть в секрет создания техномагических устройств некромагов. Сейчас же, в условиях напряжённых отношений с Гармом, все торговые отношения, что велись через Алискан, были прекращены, да и военная безопасность не позволяла использовать чуждую, потенциально опасную магию. Что ж, это стало наименьшей расплатой за нашу беспечность. Страшно представить, сколь много узнали гармцы тайранских тайн, подслушивая разговоры через Зеркала.
— Я хочу домой! — вмешалась в разговор девочка. Взрослые игрушки ей были не интересны. — Папа, отвези меня домой!
— А где находиться истикский дом Бергелей? — спросила я, подавляя в себе желание скорчить обидную рожу Ингрид. Так ты от меня и избавишься, вредная девчонка!
— В районе Сонхей, в западной его части.
— Отлично! Вы ведь будете проезжать рядом со старым парком? Не подбросите меня до дома?
— Да... конечно подброшу.
Грим был явно удивлён моему внезапному дружелюбию, которое, на самом деле, объяснялось всего лишь обычным любопытством. Если Бергель сейчас уедет, едва ли мне удастся в ближайшее время что-либо о нём выяснить, а так, возможно рядом с дочерью он размякнет, и я смогу из него выудить что-либо полезное для меня. Или из Ингрид — в конце концов, ей тоже должно быть выгодно, чтобы союза между нашими Семьями не случилось. Сомневаюсь, что из меня выйдет хорошая мачеха.
— Мне только нужно перекинуться парой слов с айрином Рориком... возможно это займёт какое-то время.
— Ничего страшного, — мило улыбнулась я Бергелю. — Я вас подожду. Может, стоит пока напоить чаем Ингрид? Наш повар испёк чудесные яблочные пирожки сегодня утром. Я провожу её на кухню, пока вы будете обсуждать ваши дела с моим дедом. Заодно и познакомлюсь поближе с вашей милой дочкой.
Возможно, мой голос прозвучал излишне слащаво, а может, Грим просто не верил столь внезапной сменой моего настроения, но вместо того, чтобы облегчённо сбагрить свою дочурку мне, он прижал её к себе ещё плотнее, как будто оберегая от злобной и страшной меня. Смешно, не травить же я её буду. Хотя зная моё родство с Шаноэ, я полагаю, Бергель вполне мог подозревать меня и в этом. Тем лучше — чем хуже я выгляжу в его глазах, тем скорее он бросит свою бредовую идею с женитьбой.
— Если вы мне доверяете, конечно. Ведь мы не совсем чужие люди друг другу. Как вы там сказали... я ваш друг, да? — решила подначит я его. Изенгрим сдался.
В итоге, после того, как Грим смог уговорить Ингрид расстаться с ним хотя бы на полчаса, он отправился обратно в столовую, убеждать всех, что у нас с ним всё в полном порядке, а я осталась один на один с маленькой лисичкой.
— Ну что же, — бодро сказала я, пытаясь быть дружелюбной. В конце концов, шмакодявка совсем не виновата в том, что у неё такой отец. — Раз твой папа назвал меня своим другом, значит, нам с тобой тоже надо подружиться. Как думаешь, Ингрид?
— Вы папе не друг, — нахмурилась девочка. — Вы ему невеста.
И всё-то она знает.
— Это кто это тебе сказал? — растерялась я.
— Тётя Уна.
— Ну раз тётя Уна... а ты не слишком этим расстроена? Наверное, тебе не очень хочется делить своего папу с кем-либо ещё? — с сочувствием спросила я.
— А я и не буду делить, — уверенно произнесла Ингрид. — Вы папе нужны только из-за влияния вашей Семьи, а меня он на самом деле любит.
— Это тебе тоже тётя Уна сказала?
Я начала злиться. Увижу Уну, выскажу ей всё самое доброе и ласковое. Настраивать против кого-то ребёнка — это подло и низко. Ну и что, что я собиралась заняться почти тем же самым?
— Я сама знаю, — высокомерно вскинула подбородок шмакодявка.
— Ну ну, — только и сказала я. — Ты это... чаю хочешь?
— Молока хочу. И пирожков. Вы обещали, — строго произнесла Ингрид, как будто ожидая от меня, что я начну юлить и оправдываться.
— Молока и пирожков. Всё предельно понятно. Пойдём тогда на кухню, — вздохнула я.
Нет, от попытки договориться с этой шмакодявкой придётся отказаться. Едва ли я смогу найти с ней общий язык. Хотя... мне ведь приходилось не так уж давно иметь дело с капризной и высокомерной девчонкой, да и ещё королевских кровей. Уж с одиннадцатилетней девчонкой как-нибудь справлюсь.
Грим появился на кухне только через минут сорок, и полагаю, картина, представшая перед ним, показалась ему на редкость идиллической. Ингрид сидела на краю длинной деревянной скамьи, вцепившись узкими ладошками в стол, и с блестящими от удовольствия глазами слушала как я рассказываю историю об одной весьма вредной, но при этом милой принцессе. Ингрид, несмотря на свой несносный характер, всё же была маленькой девочкой, и любила истории про принцесс, представляя себя на их месте.
— ... а через пару месяцев, представляешь, в неё влюбился ещё один придворный паж — прекрасный синеокий юноша... не слишком умный, правда, но это к делу не относится.
— А она его тоже любила? — подняв руку, и добившись моего милостивого кивка, спросила девочка. Воспитывать детей оказалось очень легко — примерно как дрессировать животных, только дети ещё и человеческую речь понимают.
— Нет. Принцесса даже не знала о его существовании — полагаю, её тогда ещё мало волновало внимание молодых пажей, она была больше увлечена своими нарядами... Но вот он влюбился в неё безвозвратно, и не зная, как привлечь внимание прекрасной девушки, решил её заколдовать.
— Он был магом? — раскрыла от удивления ротик Ингрид.
— Нет, обычный смертный мальчишка, но из весьма влиятельной и богатой семьи. Надеяться на помощь магов он не мог — никто бы не стал связываться с дочкой Импе... короля этого заморского государства, — тут я вовремя вспомнила, что рассказываю ей историю, которая всё ещё значилась под грифом "секретно", — поэтому решил воспользоваться магическими артефактами, благо что почти в любом древнем аристократическом роде есть свои семейные артефакты и амулеты. Которые, кстати, давно следовало бы изъять — раз всё равно у этих аристократишек с мозгами не в порядке. Так плохо хранить артефакт подчинения, да и ещё использующий силу магии крови!
— И что, что он сделал?! Он использовал этот атифакт?
— Артефакт, — поправила я её автоматически. — Да, украл из дома своего отца, и пронёс во дворец, благо что защитная магия дворца, как оказалось, просто игнорирует магию крови, не воспринимая её как угрозу. А возможно, всё дело в свойствах самого артефакта. Видишь ли, в отличие от большинства штучек такого рода, его магия не превращала подпавших под его влияние в послушных рабов, подавляя их волю — нет, этот артефакт действовал куда тоньше. Его бы следовало скорее назвать артефактом убеждения, а не подчинения. Но об этом позже. Паж оставил этот артефакт в парке, где обычно гуляла принцесса, и она в первый же день наткнулась на него, приняв за необычный и весьма красивый камень. И не смогла удержаться и не забрать его себе. А дальше в дело пошла магия — да такая тонкая, что никто из охраны принцессы не мог даже почувствовать её. Принцессе начались сниться странные сны. Про прекрасного юношу, который раз за разом её спасает от самых разнообразных чудовищ, и про то, как она гуляет с ним по чудным, прекрасным местам, где водятся радужные бабочки, а рассвет никогда не сходит с небес.
— Это ведь был тот паж? Это он навевал ей сны? — я недовольно нахмурила брови, и девочка пискнула, прикрывая рот ладошкой: — ой, я не хотела вас прерывать, айри.
— Да, это был он. Точнее, его образ и его мысли, который он перенёс с помощью своей крови в память артефакта, влияющего на девушку. А потом она встретила синеглазого пажа наяву, и влюбилась в него. Даже хотела выйти замуж по наступлению совершеннолетия. Но не получилось. Доказывая своему отцу, что она искренне любит этого молодого человека, принцесса рассказала ему о своих странных снах. Король насторожился, и приказал своей тайной страже расследовать это дело — артефакт был найден и изъят, а принцесса освобождена от колдовских чар.
