"Бородино", "Кинбурн" и "Наварин" перестроились в строй пеленга, чтобы все корабли могли вести огонь по курсу. Не довольствуясь этим, Иванов дал приказ о повороте на два градуса влево, чтобы ввести в действие задние башни. Это было своевременным решением — у "Бородино" из носовых погребов спешно откачивали воду, и только после поворота дредноут смог начать стрельбу из кормовых 3-й и 4-й башен. "Наварин" вел огонь 1-й, 2-й и 3-й башнями и только "Кинбурн" бил из всех орудий. Выпущено, впрочем, было лишь несколько залпов. Некоторые из них легли довольно близко от врага, но накрытий не было. Иванов посчитал, что расстояние слишком велико и приказал задробить стрельбу. Не добились попаданий и японцы, их снаряды лишь взметали водяные столбы довольно далеко от русских кораблей. "Нагато" сместился к правому крамболю, его громоздкий серый силуэт терялся на фоне гор и холмов Цусимы.
Дистанция постепенно сокращалась. Через полчаса огневая дуэль разгорелась с новой силой. Русские корабли перестроились в колонну, они шли теперь с "Нагато" параллельными курсами. Японский дредноут вел огонь передними башнями по "Бородино", а задними, корректируемыми с кормового поста, по "Кинбурну". "Наварин" оставался необстрелянным, но его собственной стрельбе сильно мешал дым из труб идущих впереди "Бородино" и "Кинбурна", заслоняющий цель. "Нагато" несколько раз попадал под накрытие русских залпов, однако одно или два замеченных попадания не принесли ему видимого вреда. Иванов распорядился перейти на фугасные снаряды. Бронебойные всё равно не могли пробить цитадель "Нагато", а вот фугасы сильнее повредят небронированным оконечностям, изувечат надстройки, вызовут пожары, собьют, при везении, скорость. Японские канониры по-прежнему не показывали успехов в стрельбе.
По правому борту показалась бухта Асо. Из пролива, разделяющего цусимские острова, вырвались старые четырехтрубные эсминцы. Узнав о бое "Нагато" с "измаилами", часть кораблей 5-й минной флотилии, охранявшей броненосцы у Мияко, прошли проливом, чтобы поддержать сверхдредноут. "Камикадзе", "Хацусио", "Сирацую" и "Мацукадзе" смело двинулись на перехват русского отряда. Устаревшие миноносцы имели шансы атаковать с носовых курсов, но они опоздали с выдвижением, оказавшись почти на траверзе у русских. "Наварин", испытывавший затруднения со стрельбой по "Нагато", воспользовался случаем, чтобы использовать свой главный калибр по более доступным целям.
Единственное, что в этой ситуации было на руку японцам, — маленькие размеры их кораблей. Едва ли они пережили единственное попадание 356-мм снаряда, но зато и поразить низкое 400-тонное судно было не просто. Японцы еще больше усложнили русским эту задачу. Один миноносец выпустил за кормой дымовую завесу, укрывая трех своих товарищей. Ему зато досталось за всех. Через пять минут "Камикадзе" попал под русский залп. Старенькому миноносцу, заложенному еще в 1905 году, хватило и одного близкого разрыва, который залил топки и выбил листы обшивки. Вставший без хода полузатопленный миноносец отправил на дно следующий залп. "Хацусио", "Сирацую" и "Мацукадзе" успели отойти, оказавшись позади русского отряда. "Наварин" с недействующей кормовой башней уже не мог обстреливать их главным калибром, а средняя артиллерия на такой дистанции японцам серьезно не угрожала.
Следом за старыми миноносцами попытку прощупать русскую противоминную оборону предприняли новые. Шедший ранее впереди "Нагато" эсминцы "Цуга", "Тая", "Каки" и "Кури" неожиданно развернулись и, обойдя свой дредноут, ринулись навстречу бригаде "измаилов". Они совершали стремительные зигзаги на полной скорости, уходя от обстрела. Под огнем дюжины 130-мм орудий носовых плутонгов "Бородино" эсминцы приблизились до 40 кабельтовых и выпустили по паре торпед, благо из переднего сдвоенного торпедного аппарата тип "моми" мог выпускать торпеды и с носовых курсов. Впрочем, при такой стрельбе эсминцам надо было замедлять ход, иначе вода заливала торпедные трубы. Вокруг сбавивших ход кораблей тут же вставали разрывы русских снарядов, осыпая японцев дождем осколков. Под обстрелом "моми" развернулись и устремились обратно, чтобы как можно быстрее выйти из-под огня. Шансы нарваться на пушенные японцами торпеды были минимальны, но Иванов всё же отвернул в сторону от идущего торпедного залпа. Это дало "Нагато" несколько минут преимущества.
Продолжились и налеты вражеской авиации, как берегового базирования, так и гидропланов. Помимо "сальдмсонов" были замечены французские "ньюпоры-24" и "спады-13", английские "сопвичи-пап" и "авро-17", появлялись даже репарационные "ганза-бранденбурги". Японцы, очевидно, бросали в бой опытные образцы, которые проходили испытания на предмет будущих массовых закупок или лицензионного производства. Аэропланы подлетали и поодиночке, и группами из нескольких аппаратов, сбрасывали россыпи мелких бомбочек, стегали издалека пулеметные очередями — обычно только волны. На дредноутах, ведущих напряженный артиллерийский бой, на жужжащую над головами мелочь уже не обращали внимания, как на надоедливых мух.
А вот показавшиеся под конец "сопвичи-куки" вызвали большее беспокойство. Идущая от берега троица торпедоносцев пересекла курс русской эскадры, после чего разделилась. Два самолета развернулись вправо, чтобы заходить с головы колонны, последний повернул в другую сторону и стал догонять русский строй сзади. Подлетев к концу колонны, "куки" пошел над кораблями. На это раз он сбрасывал не торпеды, а бомбы, правда, гораздо более крупные, чем у легких аэропланов. Первая пара понеслась к "Наварину". На дредноуте положили руль влево, бомбы взорвались в 40 метрах по правому борту, оставив над водой облака черного дыма. Идущий впереди "Кинбурн" прибавил ход, и предназначавшаяся ему вторая пара упала за кормой.
В это время два других японских аэроплана, уже не с бомбами, а торпедами, заходили с двух сторон на "Бородино". Снизившись, они одновременно сбросили торпеды в воду. Иванов приказал срочно дать задний ход, предупреждая о маневре задние мателоты. Торпеды прочертили свои смертоносные белые линии прямо перед носом "Бородино". Но над дредноутом уже реял зашедший сзади третий "сопвич-куки". Одна из его бомб разорвалась между стволов орудий кормовой башни, другая — угодила прямо в дымоход трубы, разорвавшись там на броневой решетке. Сопровождаемый страшным грохотом взрыв, хотя и не принес значительного вреда, вызвал сильное задымление в кормовых котельных отделениях. Не зная о налете авиации, старший инженер-механик посчитал, что имело место попадание крупнокалиберного снаряда. Подозревая повреждения котлов, он отдал приказ загасить топки и выводить людей из кормовых кочегарок. Взрыв второй бомбы повредил осколками стволы орудий. Пока не разобрались в их дальнейшей годности, в 4-й башне прекратили стрельбу. Теперь у "Бородино" оставалась действующей лишь 3-я башня. Снизив скорость и потеряв три четверти огневой мощи, дредноут теперь только задерживал бригаду. Иванов распорядился поднять сигнал "Имею повреждения. Действовать без меня", после чего теряющий ход "Бородино" вышел из линии, едва избежав столкновения с наседающим на корму "Кинбурном". Тот занял место головного корабля и вместе с "Наварином" стал методично бить по удалявшемуся "Нагато".
Вице-адмирал Точинай удовлетворенно прищурился, смакуя поданный в боевую рубку кофе. Дела шли вполне удовлетворительно. "Нагато" дважды поражался русскими, но оба раза отделался незначительным ущербом. Первый снаряд разорвался на крыше кормовой башни, не пробив брони, второй проломил палубу на полубаке. Возник пожар, сгорела часть палубного настила из драгоценного японского кипариса. Там теперь зиял провал, через который виднелись развороченные взрывом внутренние отсеки. Но средняя броневая палуба и броня носового барбета выдержали. Сам "Нагато", как и следовало ожидать, не показал себя в стрельбе. Ни одного зафиксированного попадания по русским, все 410-мм снаряды упали в море! Зато атаки миноносцев и аэропланов оказались успешными. Один из русских кораблей получил повреждения и вышел из преследования. Уже совсем близко оконечность Камидзимы — северного острова Цусимы, еще 60 миль и Фузан! А поврежденному "измаилу" придется несладко, с приближением сумерек им займутся японские эсминцы.
Удар! Третье попадание!
Прежде получения сообщений о повреждениях Точинай понял, на этот раз дело обстоит серьезней. "Нагато" терял ход, с дальномерного поста ежеминутно докладывали о сокращении дистанции с двумя передовыми русскими кораблями. Они заходили по левому борту, прижимая японский дредноут к острову. Полученные, наконец, сведения были неутешительными. Снаряд, выпущенный с "Наварина", разорвался на верхней палубе между фок-мачтой и дымовой трубой. Взрыв оказался такой силы, что осколки пробили потолочную броню казематов верхней батареи . Два 140-мм орудия левого борта были уничтожены вместе с артиллеристами. Но самым неприятным оказалось повреждение проходящих рядом воздуховодов переднего котельного отделения. Кочегарки наполнились раскаленным дымом, тяга в топках стала быстро падать. Пока вентиляция не была исправлена, дредноута потерял сразу несколько узлов скорости.
Что делать?! Приказать эсминцам немедленно атаковать, связать русских боем, задержать, чтобы "Нагато" мог уйти? Не получится! У "измаилов" хватит средней артиллерии отогнать, а то и утопить эсминцы, пока главный калибр будет продолжать крушить японский линкор. Точинай напряженно размышлял.
— Мы далеко от мыса Кирсаки?
— В пяти милях, господин адмирал!
— Как только пройдем, поворот право руля, обогнем Камидзиму с севера, как можно ближе к берегу и сразу курс на зюйд! Передать о маневре на эсминцы.
По крайней мере, так получается какой-то выигрыш во времени. Русские отстанут, при обходе северной оконечности островов Цусимы им придется поворачивать следом по гораздо большему радиусу. А, может, они вообще прекратят погоню. Топливо у них должно быть на исходе, а тут перспектива делать круги вокруг не такого маленького архипелага.
В кильватерной струе "Нагато" бурлила поднятая с близкого дна тина и водоросли. С линкора можно было различить домики рыбаков, причалы, лодки и даже отдельных людей на берегу. Для них, наверное, это было удивительное зрелище — проходящий совсем рядом огромный высокий корабль, больший в длину, чем вся их деревенька. Поднятая "Нагато" волна дошла до острова и залила берег до рыбачьих хижин. Несколько лодок перевернулось, люди спасались, взбираясь на склоны, будто наступало цунами. Обогнув северную оконечность Цусимы "Нагато" повернул на юг. Но "Кинбурн" и "Наварин" продолжали неотвязно идти следом. Вскоре к ним присоединился, догнав своих, исправивший повреждения "Бородино". Команды "Кинбурна" и "Наварина" дружным "ура!" приветствовали возвращение в строй товарища.
Отстав на время от японцев, русские опять сокращали дистанцию. То и дело на силуэтах "измаилов" загорались огненные точки выстрелов, тут же заволакиваясь пороховыми дымками. А через минуту поблизости от "Нагато" вставал ряд кустистых водяных фонтанов, окутанных облаками дыма. "Измаилы" определенно пристрелялись. Их залпы ложились то слева, то справа по борту. "Нагато" брали в вилку. Новые попадания! Первый снаряд скользнул в световой люк и взорвался на жилой палубе, разнеся в щепки сразу десяток помещений. Уничтожена кают-компания и, что гораздо хуже, разрушена радиорубка. Связь теперь приходилось держать через "Якадзе" — флажками и сигнальным прожектором. Попадание в корму, разрушения небронированного борта, пожары. Осколочные пробоины в носовой части от близкого надводного взрыва. От гидравлического удара разошлись швы обшивки, несколько отсеков оказались затоплены. Точинай требовал от старшего артиллерийского офицера добиться попаданий или же немедленно сделать харакири, чтобы не позорить честь офицера. Надо сближаться и бить из орудий наверняка. Основные жизненные центры "Нагато" надежно защищены броней. Нужно только попасть самим.
Юдзуру Хирага с горьким удовлетворением подумал, как он был прав, протестуя против участия только что введенного в строй "Нагато" в военной операции, хотя бы в обстреле побережья. И вот результат — схватка в одиночку с тремя русскими дредноутами, которые лишь немного уступают "Нагато" по силам! Но конструктор продолжал верить в свой корабль. Закованный в толстую броню "Нагато" еще покажет себя, как один облаченный в доспехи самурай побеждал толпы простолюдинов. Пусть только бой перейдет на близкую дистанцию, тогда неподготовленность японских артиллеристов будет сказывать не так сильно. Русским просто везло, что пока они ни разу не ощутили на себе тяжесть ударов главного калибра "Нагато". Сверхдредноут стал бить полными залпами. Хирага на своем верхнем мостике с неудовольствием отметил, что мачта, которая при своих семи опорах должна была быть надежной площадкой для точных приборов, тем не менее, заметно раскачивается, когда линкор стреляет из всех орудий. А ведь, помимо наблюдающего за боем конструктора, на мостике должны находиться точные дальномеры и системы управления огнем.
На помощь старшему артиллеристу пришел командир корабля Кошки Дзинэ. Он предложил не менять больше прицел и сам стал маневрировать, чтобы подвести рассеянный эллипс падения японских залпов к русским кораблям. Расход боеприпасов при этом увеличивался в несколько раз, но так хотя бы был шанс попасть. "Нагато" наконец повезло. Очередной залп накрыл "Кинбурн". Русский дредноут полностью скрылся за тоннами поднятой в воздух воды. Она обрушивалась на палубу, расходясь волнами вокруг надстроек, стекая обильными водопадами через шпигаты обоих бортов. "Кинбурн" получил сразу два попадания. Первый 16-дюймовый снаряд пронизал насквозь полубак, задев барбет носовой башни и повредив механизмы подъема боеприпасов. 1-я орудийная башня прекратила огонь, выпустив последние снаряды, поднятые из заливаемых через пробоину погребов. Второе попадание против грот-мачты пробило главный броневой пояс. Началось затопление правого отделения конденсаторов, вода поступала и в левое отделение, и в турбинные отсеки. "Кинбурн" отворотом вышел из-под огня, он заметно накренился на правый борт, ход его снижался. Но радость японцев длилась недолго. На каждый залп японцев русскими отвечали четырьмя своими, и стреляли они несравнимо метче. Нескольких минут не прошло, как "Нагато" вздрогнул всеми своими тремя десятками с лишним тысяч тонн от нового удара.
Конструктор Хирага перегнулся через ограждение, стараясь рассмотреть, что происходит внизу. Ежесекундно у самых бортов почти вровень с мачтой вставали высоченные водяные столбы и опадали, заливая палубу, воздух был наполнен пороховым дымом и свистом осколков. Но ничто не могло заставить Хираго уйти под броневой колпак дальномерного поста. Он хотел видеть свой корабль в бою, рассмотреть всё сам, понять, что сделал, как надо, а что — не так. Хирага со вздохом решил всё же спуститься с фор-марса и разобраться с поврежденными воздуховодами, как вдруг страшный удар сбил его с ног и впечатал спиной в стенку дальномерного поста. Площадка мостика раскачивалась как сайпан, попавший в ураган. Когда Хирага сумел подняться и взглянул вниз, то обнаружил исчезновение ходовой рубки. Вместо нее чадили дымом какие-то неузнаваемые обломки. 14-дюймовый фугас разорвался всего в метре от ходовой рубки на одной из опор мачты, буквально разметав легкую конструкцию взрывной волной. Осколки изрешетили нижние прожекторные мостики, задели и часть верхних мостиков. Броня нижней, боевой рубки, на крыше которой находилась ходовая, выдержала удар. Однако в момент взрыва всем находившимся там показалось, что сверху по ним ударил чудовищный молот. Люди упали вповалку, ничего не видя из-за плотного едкого дыма. Несколько человек получили серьезные ушибы, у многих сочилась кровь из носа и ушей. Все отчаянно чихали и кашляли. Открыть дверь, чтобы проветрить помещение, оказалось невозможным — массивная бронированная была заклинена намертво. Контр-адмирал Точинай со штабом спустился в центральный командный пост. Там, в глубине корабля, за толщей нескольких рядов брони достать его русские снаряды не могли уже в принципе.
