— Ребят, мы готовы к отправлению.
Кабина пилотов была открыта. Второй пилот выглянул, кивнул мне, и я мог вернуться в салон. Пока мои сопровождающие из НИИ разглядывали окружающее убранство, я развалился в кресле.
— Товарищ Лео, — Иван Иванович всё же дозрел до вопроса, — у кого вы самолёт то одолжили?
— Ни у кого не одолжил. Это самолёт нашего НИИ — если вы не заметили — на подушках и подголовниках эмблема Кибердайн.
— Охренеть. У НИИ что, свой самолёт есть?
— Ага, — я зевнул, — есть. Перелёт будет долгий и единственное, что я вам могу предложить, чтобы скоротать полдня — это посмотреть кино. Вон там телевизор, — я пошёл к полке, открыл, зафиксировал створки, и вставил в видеомагнитофон одну из лежащих тут кассет. Как ни странно — это была "Жандарм из Сен-Тропе" — недавно вышедший фильм — включил его, когда садился обратно — самолёт уже выруливал на взлётную полосу. Ребята сели смотреть — пришлось попросить их пристегнуться и самому это сделать.
Пилоты у нас грамотные — и электроника в самолёте их подстрахует — так что моя аэрофобия немного поутихла. Немного страшно после полётов на корабле-грузовике, летать на аэродинамическом самолёте — это страаашно. Но ничего — мы плавно взлетели...
* * *
В чём смысл визита в Лондон? Смысла два — первый — это немного облагородить знания о реальной жизни за пределами СССР наших важных сотрудников. Ребятам я по приземлению и после того, как прошли таможенный досмотр — выдал по пять тысяч фунтов. На текущие расходы — толстая такая пачка купюр с королевой.
Второй — это организовать хорошую рекламную кампанию — именно для этого я и появился в рекламном агентстве Кроуфорда. Я шёл впереди — мои ребята за мной — офис Кроуфорда находился в деловом центре города, мы прибыли на такси. Точнее — двоих из трёх сотрудников я оставил в гостинице, и с единственным оставшимся приехал на такси в рекламное агентство.
Встретила нас секретарша — улыбчивая молодая дама, которая сидела внизу и с улыбкой спросила, что нам нужно.
— Я хотел бы видеть мистера Хэвиндена. Он здесь?
— Да, он говорил, что ждёт посетителей.
— По всей видимости, это мы.
— Проходите, — она разрешила зайти, и по своей связи сказала, что к нему посетители. Так что мистер Хэвинден встретил нас сидя за столом. Немолодой, сухопарый мужчина, в сорочке, но без костюма. На его фоне я казался бедным родственником — в джинсах, тканевой куртке да кроссовках.
— Добрый день, — он оглядел нас обоих с ног до головы, — вы хотели меня видеть?
— Да, мистер Хэвинден. Речь идёт про работу, которую мы хотели бы доверить вашей компании.
— Заходите, показывайте, что у вас за товар, или бренд, или что там у вас...
Я кивнул Ивану Сергеевичу поставить магнитофон на стол. Он поставил.
— У вас телевизор в кабинете имеется?
— Нет, а зачем?
— Мы отсняли ряд рекламных роликов — самых разных типов, и мне хотелось бы их вам продемонстрировать, чтобы вы поняли, с чем придётся работать.
— Пойдёмте в соседний кабинет, там есть телевизор. Только... — он замялся.
— Всё необходимое у меня с собой, — я похлопал по чемоданчику.
Ха. Это он видимо ещё не знаком с видеомагнитофонами — точнее скорее всего знаком, но стоят они целое состояние и их очень трудно купить за границей. Ещё труднее, чем в СССР. В моём дипломате на этот раз был видеомагнитофон — более компактный, чем стандартная СССРовская модель. Я его достал, поставил на телевизор — кстати неплохой цветной телевизор, на котором видимо и осматривали рекламные материалы и разного рода телепередачи, и после подключения запустил.
— Реклама трёх хронометражей — двадцать секунд, сорок, шестьдесят, — я включил ролики, — я не эксперт в рекламном бизнесе, поэтому она скажем так, любительского уровня. Но мне бы хотелось пустить в эфир именно это.
Рекламных роликов было много — двадцать штук, и надо сказать, что я очень лукавил. Потому что реклама была сделана качественно, грамотно, с учётом сложных визуальных образов и психологии — которая за века капитализма была изучена вдоль и поперёк. Тут не было традиционных кричащих цветов — и на первый взгляд она вообще нецветная — первая, но потом появлялось всё — и выглядело это красиво. Одни использовали напевы и мелодии из ещё не вышедшей попсы как главную тему, другие упирали на техническую составляющую — обилие микрочипов, делающих звук чище и мощнее, и возможность работать без сети.
Не каждый магнитофон умел выдать такой звук и такого качества.
Короткие рекламы — шортсы, были почти бессюжетными, но милыми и запоминающимися, забавными. Самая долгая реклама — это пять минут. И у неё была своя музыкальная тема, нагло спи... экспроприированная у капиталистов — это полюбившаяся Кате композиция still loving you.
Когда есть текст, электроника, способная работать со звуком — не так уж сложно записать трек — обратился к Месяцеву, тот быстро нашёл исполнителя — а вот автором текста значилась г-жа Семичастная.
Дело в том, что она подбанчивала на скрипичных композициях скрипачки Ванессы Мэй — скомуниздила у неё стиль, плюс используя компьютер с обычным audition на своей даче сделала шумоизоляцию, поставила микрофоны и записывала скрипичные композиции и делала из них миксы. Звучало это необычно, к тому же половина получившихся переделок классики — это её собственное исполнение, а не скопированные треки.
Найти исполнителя было сложно — в СССР ценились звонкие голоса, такие чтобы прямо оперой отдавало — а тембр нужный для даже лёгкого рока — несколько иной. Поэтому пришлось нам прибегнуть к самой крайней мере — певцом и гитаристом выступил я. Записали только ударные и прочие бэк-вокальные части. А что — голос у меня был своеобразный, не такой топовый как у великих певцов этого века, но своеобразный — генетика, здоровый образ жизни и хорошая медицина. Пришлось немного изменить голос в процессе — методом биоинжиниринга — напряг медблок корабля — хотелось достичь нужного звучания. И нужно было залегендировать исполнителя — если бы музыку сделал ИИ — то получилось бы ничуть не хуже — но предъвить исполнителя было бы нельзя.
Долгая реклама впечатлила окончательно. Хотя и другие были сделаны на высшем профессиональном для будущего времени уровне. Яркие, красивые, с графикой и очень симпатичными кадрами.
— Ух, — наш товарищ Хэвинден аж вытер пот со лба, — никогда не видел такой рекламы.
— Пришлось постараться. Мы очень хотим продвинуть наш продукт. Итак, обсудим основы маркетинговой кампании?
— Обсудим, почему же нет, — он сидел на стуле, сложил руки замочком, — сколько вы нам заплатите?
— Много.
— Много — это понятие растяжимое.
— Миллион. Я готов выложить миллион фунтов за всю рекламную кампанию — она нужна очень серьёзная. Я бы даже сказал — беспрецедентная.
— Насколько беспрецедентная? — глазки загорелись у него.
— Реклама на билбордах, на автобусах, витринные образцы продукта, реклама на телевидении, радио, спонсорство на футбольных матчах, нужно договориться с крупными издателями о том, чтобы они записывали альбомы на компакт-кассеты — используемый нами формат аудиоплёнки, — я продемонстрировал кассету, — нужна реклама в прессе, журнальные развороты, причём весь этот визуал у меня уже есть. В сотнях различных форматов, — я открыл свой волшебный чемодан и достал оттуда образец рекламного буклета, — вот примерно такие.
— Интересно...
— Но это только так, апперетив. Мне нужно чтобы вы договорились с исполнителями для того, чтобы они сделали рекламные фото-постеры с нашими магнитофонами. Постеры можем распечатывать и распространять бесплатно среди фанатов. И конечно — нужно будет договориться о рекламных интеграциях с киностудиями.
— А вы похоже очень верите в свой продукт.
— Ещё как. Это самая современная аудиосистема в мире. В ней десятки микрочипов, она может дать беспрецедентный для такого размера и формата звук.
— Пойдёмте, послушаем.
* * *
Демонстрация звука в виде записи SLY и нашей скрипачки г-жи семичастной — впечатлили старого рекламщика.
— Так... хорошо. Очень хорошо. А почему тут две кассеты? Они что, одновременно играют?
— Нет, что вы, — я улыбнулся, — просто одна дека может только играть, а вторая может записывать звук. В том числе с первой деки. Сюда вставляем чистую кассету, сюда записанную, нажимаем вот эту кнопку — вуаля, у нас две идентичных записи. Никаких проводов, штекеров, и прочей возни. Только подождать пока перепишется — она автоматом пишет обе стороны. Кассету можно развернуть — там вторая часть записи.
Мистер Хэвинден потёр подбородок.
— Вы ведь понимаете, что этим будут пользоваться и это противозаконно?
— Что противозаконно?
— Делать копии записей.
— Ну я же не провоцирую людей это делать. Функция нужна для тиражирования домашних звукозаписей любительских групп, к которым мы питаем слабость и хотим дать им возможность делать свою музыку. Вот тут гнездо для микрофона есть, кстати.
— Но этим сразу же начнут пользоваться все, — возмутился он, — хотя постойте ка... вы ведь так и планировали?
— Конечно, — я улыбнулся, — учитывая лёгкость звукозаписи на магнитную плёнку — копии делали, делают и будут делать. А значит очень скоро рынок проглотит этот факт и адаптируется к нему — и несмотря на то, что это противозаконно — это спрос. А спрос — это святое. Судом нельзя запретить домашнюю звукозапись — так что... не можешь остановить — возглавь. Я и хочу возглавить рынок хороших кассетников, которые могут позволять своим обладателям записывать кассеты с радиоэфира или тиражировать их.
— Ух... — Хэвинден аж вспотел, — а вы серьёзный молодой человек. И сколько ваша машина стоит?
— Тысячу триста фунтов. Всего-навсего.
— Сколько? — у него глаза полезли на лоб, — да её никто не купит за такие деньги!
— Поверьте, её будут расхватывать быстрее, чем грузчики донесут до магазина. Если вы сделаете всю ту рекламу, о которой я вас прошу — то её будут расхватывать мгновенно.
— Хорошо, рекламу я сделаю — но за успешные продажи я не отвечаю.
— Вот и хорошо. Тогда заключим контракт — я описал подробно, — я достал листы контракта, — что именно необходимо сделать — где и какую рекламу, а так же составил перечень материалов. Сделайте свою работу честно — и вас будет ждать вкусная надбавка в виде ещё полумиллиона фунтов сверх оговоренной суммы в миллион.
* * *
Реклама британии этих лет — примитивна, она такая... ламповая. А то, что давал я — отдавало уже другой эпохой — более драйвовой. И музыка, и визуал — запустили её на телевидении быстро — а я побегал по поставщикам бытовой и аудиотехники — в разные магазины, продающие магнитофоны, и к оптовикам, занимающимся экспортом в Британию техники — у них были крупные цепочки поставок.
Договорился со всеми без особого труда — товар этот лицензированию не подлежал, комитеты контрольные его не блокировали, и я подписал ещё с три десятка различных контрактов — заодно наблюдая, как сотрудники Филиппа Георгиевича потихоньку привыкли к местной обстановке и нафотографировались до усрачки.
Мне же приходилось постоянно ездить на такси и было совершенно не до разглядывание букингемских дворцов и посещения музеев.
Корабль изготовил первую партию — и её доставка в Британию должна начаться авиарейсами совсем скоро — чтобы они просто были — чтобы было на что посмотреть. И... компакт-кассеты. С музыкой тех студий, которые согласились на то, что мы будем переиздавать их альбомы на кассетах — с аналогичными обложками и в аналогичном формате.
И нет, я никуда не уезжал — сдав в советское торгпредство весь ворох документов, заверенных и подписанных, я проконтролировал старт продаж лично — телереклама уже через три дня после начала работы агентства пошла в телеэфир британских каналов.
Из числа звёзд удалось выловить только четырёх ливерпульцев — группу Битлз. Легендарную и вместе с тем несчастную — фотографии на постеры с ними делал фотограф и я — я на цифровой фотоаппарат, фотограф на плёнку.
Так что печать рекламных постеров началась на плоттерах незамедлительно, а я лично познакомился со всеми четырьмя — мы весело побеседовали — они не были зазнавшимися мудаками и даже вполне приятными в общении. Поговорили за жизнь, за искусство, я им продемонстрировал песню SLY — она была записана на кассете, подарил магнитофоны каждому.
Но вот с песней вышло занятно — она ребятам не то чтобы понравилась — она зажгла у них огонь в глазах. Да, это было звучание, совершенно не такое, как было принято сейчас — и они долго выпрашивали, кто поёт, как играют, и в целом — мы обменялись опытом очень густо. Я бы сказал — плодотворно — потому что некоторые мелодии из телерекламы — да почти все, западали в голову и были удачными композициями в духе рока.
Мало кто знает, но я умею играть — правда, не на ударных. Я долгое время мучил электрогитару — а она меня. Играть я учился лет с пятнадцати и до семидесяти примерно иногда лабал — потом остыл к этому делу. Но раз уж ребята просят.
На вторую фотосессию я приехал в восемь утра — на этот раз на своём мерседесе. Закинул назад электрогитару, усилок, и подъехал как мог ближе к набережной, где уже разворачивались фотограф и наши звёздочки. История их имена сохранила — но правда музыкально они остались людьми своей эпохи. Я от них не фанател — взяв усилитель и гитару, пошёл к ним.
— Привет, Лео, — один из них, кажется, по имени Ринго, махнул мне рукой, — ты сегодня слегка запоздал.
— Простите, ребят, много дел. Как вам магнитофоны?
— Очень неплохо звучат, — сказал второй, кажется, его звали... Джордж, да, Джордж.
— Рад, что вам нравится. Кажется, я говорил вчера, что ваше звучание немного не сочное?
— Было такое, — ответил мне Ринго, — и я на тебя обиделся.
— Ну не поймите неправильно — я люблю рок, но не настолько лайт-версию. Секундочку, подержите, — я сунул гитару в руки Ринго, — а я схожу помощника перестать мучать машину.
Гитара кстати классная — точная копия очень известной гитары двадцать первого века. Ивана Сергеевича я попросил перестать тыкать кнопки и пойти со мной — постоять в сторонке и поотпугивать прохожих. Вернулся.
— Ну давай, — махнул рукой.
— Эй, мы вообще работать будем? — спросил недовольный усатый фотограф, — между прочим — время идёт.
— А у тебя оплата почасовая — так что чем ты недоволен? — спросил я нагло в ответ, — я может быть холодным декабрьским вечером хочу разогнать тут хандру и настроить всех на нужный лад, — я подключил усилитель. Он работал от встроенного ультраконденсатора и имел неплохое звучание. Подключил его кабелем к гитаре, усилитель поставил на парапет набережной.
— Ну что, готовы? — воткнул в усилитель аудиокассету, — группы нет, так что ударные и прочее идёт фонограммой. А теперь позвольте сыграть.
— Попробуй удиви.
Я выбрал для исполнения песню Dream On — гитарное соло от Aerosmith. Очень развесистая музыка — и если я помню — годов начала семидесятых. Звук усилителя звучал очень хорошо — и басы хорошие, так что играть было можно с удовольствием. Ну и мой опыт — почти пятьдесят лет опыта любительской игры — не пропить.
