Минуты две Клед силился удержать маску невозмутимости под взглядом второго Наречённого, казалось, стремящимся просветить его насквозь. Силы напора и сопротивления застыли в равновесии, как при борьбе на руках: малейшая слабина грозила окончиться поражением. Парень гадал, какие способности получил Стап при посвящении, и знает ли точно, что ему лгут. Ох, не по злой воле, а защищая честь рода. Ведь пока никто не знает, что наследник жив, у него развязаны руки, а иначе может возникнуть куча проблем.
И вдруг случилось непонятное. Стап, сверкнув глазами, ослабил давление, хоть и не снял его до конца. Не отрывая горящего взора от Кледа, он многозначительно велел Левию пойти проверить, чтобы коней почистили как следует. Младший улан со вздохом, но без возражений, поднялся, накинул сырой ещё плащ и покинул зал. А Стап наклонился через стол и тихо сказал, продолжая жечь собеседника взглядом, внезапно растерявшим враждебность:
— Я сам родом из Низы. И я помню лорда Белтара...
Он не закончил фразу, но через пару секунд до Кледа дошло. Стап узнал его, точнее, по внешнему сходству догадался, кто он такой. Парень сдался, сбрасывая маску, но постарался вложить как можно больше угрозы слова:
— Это должно остаться между нами.
— Клянусь Смертью, — не задумываясь ответил Стап и слегка повёл бровью в ту сторону, где ещё пару минут назад сидел Левий, намекая, что уже позаботился об этом.
Клед даже вздрогнул от неожиданности. Это была весомая клятва. И дело не в вере. После посвящения его заставили поклясться Смертью, что никто никогда не узнает от него подробностей ритуала. Он тогда ощутил нечто похожее на прокол самой своей сущности, словно на душу поставили сквозное клеймо. И знал, что никогда не сможет нарушить данное слово, даже под страхом гибели. Просто не сможет. Сейчас возникло то же самое роковое ощущение, хоть и не своё — словно докатилось эхо клейма на чужой судьбе. Невероятно и так неожиданно! В его взгляде читался ясный вопрос, а во взгляде Стапа — ясный ответ. Тот предлагал свою верность. Безоговорочно!
Клед ощутил себя так, словно очнулся от десятилетнего сна. Он совершенно забыл о владениях, правах и обязанностях барона... Впрочем, он и не начинал о них думать — когда случилась беда, был ещё слишком мал, а с тех пор мечтал только о мести и о возвращении Меча. Но после... Да, только после и если.
Парень, почти переставший дышать от свалившегося осознания своего положения, глубоко вздохнул, будто вынырнул из-под воды, и с сожалением покачал головой:
— У меня есть дело чести. У нас похитили кое-что важное — реликвию рода. И пока я её не верну, лучше никому не знать, что я жив. Хотя не исключено, что я погибну, пытаясь... — и, поняв своим новым седьмым чувством смысл напряжения, возникшего в теле Стапа: — Эту задачу я должен выполнить один. Благодарю тебя за верность семье, но сейчас всё, что мне нужно — это ответы.
Стап кивнул, расслабившись. Просто приняв слова Кледа, как должное, как приказ начальства, как Левий недавно — его собственные.
Ощутить себя чьим-то господином было сродни удару под дых: с одной стороны наваливался груз ответственности, а с другой окрыляла перспектива. Ведь можно создать и собственное братство: вернуть себе земли, собрать вокруг преданных людей... Но без Меча Клед не чувствовал морального права. Это его главный Долг. И пока тот не выполнен, нет смысла брать на себя что-то ещё. Впрочем, узнать, в каком положении провинция Кастер, не помешает.
— А что, замок так и пустует? — спросил он Стапа. Тот кивнул. — Почему его не отдали кому-то другому?
— Это не так-то просто. Надо доказать родство в Совете Княжеств. Видимо, никому не удалось.
— У нас нет живых родственников, — уверил его Клед. -А разве кому-то другому земли отдать не могут?
— Я не большой специалист в подобных делах, но слышал при княжеском дворе разговоры о том, что сейчас замена баронов на новых требует выполнения каких-то длительных процедур, большой суммы денег и подтверждения чести, которое, собственно, и занимает время. Выслуга там какая-то нужна или что. В общем, долго это и хлопотно, а гарантии нет, что не объявится родственник, который сохраняет первоочередное право на владения. Говорят, даже заявок намного меньше, чем опустошённых за последние годы баронств. И то, большинству Совет Княжеств отказывает, хотя сами князья нервничают из-за оголённых боков: как бы эти кочевники, покончив с баронами, не принялись за внутренние земли. Но бургомистры боятся допустить до законодательной власти в Большом Собрании проходимцев, так что назначений практически нет. По крайней мере, на севере. Только один замок вроде бы передали кузену прежних хозяев ещё лет восемь назад — и на этом всё.
Клед кивнул. Значит, возможность за ним пока сохраняется. И дома побывать никто не помешает...
— Вы простите, — Стап поднялся. — Раз такое дело, нам пора на ночной объезд. Утром надо быть в Мохавене.
— Спасибо ещё раз, — привстал и парень. — За все полезные сведения. Если что, я этого не забуду.
— Найдёте меня, если всё получится? — спросил Стап, надевая плащ и портупею. Получив утвердительный кивок, уточнил: — Дом в Беляйке я продавать собираюсь — тётка жены померла, сын уехал, а самому мне некогда заниматься хозяйством. Но думаю, штаб уланов в Мохавене будет знать, где меня найти.
И он выставил вперёд кулак, по традиции Воинов Смерти. Клед с чувством прикоснулся к нему своим и проводил взглядом неожиданного верноподданного. Оглядел зал таверны, который за это время успел опустеть; только новая троица у окна — по виду, барышники — играла в кости. Парень расплатился с хозяином и отправился устраиваться на ночлег. Впечатлений ему на сегодня хватило.
* * *
К утру распогодилось, но Клед отправился в дорогу не сразу. Надо было подумать, что он и делал за неспешным завтраком.
Изначально парень планировал добраться по дороге до Кистрина, там переночевать и днём съездить в Кастер. Но после встречи со Стапом появился повод проявить осторожность: неловко будет, если его ещё кто-то узнает в родной провинции. Поэтому лучше ехать лесами — так чуть дольше, зато по восточной стороне Кастера деревень меньше и ниже вероятность с кем-то столкнуться.
Конечно, полностью людей вряд ли удастся избежать. В таком случае самым простым вариантом маскировки была казавшаяся поначалу сомнительной покупка — палантин. Если полностью обмотать голову, как показывал торговец, останутся видны только глаза. Ну а попадётся встречный — можно крикнуть издалека, что болен и лучше не приближаться. Да, пожалуй, это наилучший вариант.
Хорош он был ещё и тем, что где-то на западной стороне в лесах стояла избушка их егеря — они пару раз бывали там с отцом и братьями. Как раз подходящее место для ночлега, если с ней ничего не случилось. Находилась она примерно на полпути до Тракта, оставалось только найти — всё-таки Клед был не очень уверен, что помнит дорогу даже от замка, а уж и подавно с другой стороны. Оставалось прихватить с собой еды на дорожку, чтобы не задерживаться в пути лишний раз. И зерна для коня.
Приняв решение, парень быстро собрался. Палантин повесил пока только на плечи, как охотники. Под открытым солнцем цвет оказался немного ярче, чем хотелось бы, но тут оставалось лишь дать время пыли сделать своё грязное дело.
По другую сторону Тракта, проехав немного по дороге на Кистрин, Клед свернул в поле и закутался в палантин, заодно прикрывшись от холодного ветра с гор. Поначалу было неловко ехать с платком на голове — вид казался нелепым, но смотреть было некому. К тому же, тонкая с виду ткань создавала ощущение приятного тепла — видимо, и вправду шерсть, только он забыл, как назывался зверь.
Серик вёл себя спокойно послушно. К полудню доехали до редколесья и сделали небольшой привал на перекус. Когда возобновили путь, им повезло — жеребец спугнула зайца, тот метнулся зигзагом не в лучшую для себя сторону, а Клед успел удачно метнуть нож. Ужин уже обеспечен. И ни души вокруг. Пока всё шло удачно.
Вскоре лес сгустился, стали попадаться каменистые участки, и парень спешился, ведя коня за собой. В просветах между деревьями он искал очертания знакомой вершины, от которой можно было найти скалу поменьше, служившую ориентиром на избушку.
Уже на закате оказалось, что они прошли немного дальше, чем нужно, но и скалы той с юга он не узнал бы. Однако, найдя её, Клед быстро приметил и другие памятные ориентиры, хотя местность за это время немного поменялась: какие-то деревья выросли, другие высохли, третьи упали, видимо, поваленные селем, и никто их не убрал; там раскололся большой камень, тут скатились с горы новые, где-то разросся кустарник... в общем, чувствовалось отсутствие хозяина. Снова кольнуло что-то в груди, но тоске по родным местам сейчас лучше воли не давать — не время, пока не время, а настанет ли оно... посмотрим.
Вскоре показалась избушка. Однако внутри парня ждал сюрприз: там явно кто-то жил. Не успел он задуматься, не лучше ли уйти от греха подальше, пока новый самозваный хозяин не вернулся, как дверь распахнулась.
Клед резко обернулся, обнажая меч. Бородатый мужик напротив тоже выхватил тесак. Они застыли напротив друг друга.
— Ты кто таков и что здесь делаешь? — вопросил наконец мужик. — Если надумал воровать, не на того нарвался. Уйдешь сейчас — останешься жив, — и он сделал два шага в сторону от двери.
Клед по-прежнему не испытывал особых чувств, но в уме возмутился такому наезду на законного хозяина. Кончено, мужик об этом знать не мог, но...
— Это ты кто таков? — спросил парень распрямляясь и зачехляя клинок. — Домик принадлежит барону Лориндену.
Мужик явно тёртый калач и предпочтёт обойтись без драки, да и не ровня он Наречённому Смерти, судя по тому, как держит тесак: по-крестьянски, не по воински.
— С чего мне отвечать какому-то разбойнику, который по-бабьи прячет лицо? — насупился тот, всё же перехватывая тесак поудобней.
Клед спокойно размотал палантин и снял придерживавшую его шапку, отбросив всё на лавку. Про себя он решил, что не хочет спать на улице. А значит, придётся либо договариваться, либо прогонять самозванца. Он уже начал прикидывать, как уломать мужика словесно, как вдруг тот выронил тесак и схватился за сердце:
— Мессир Кларед?
Клед вздрогнул от звука своего давно забытого полного имени. Обречённо вздохнул: из него явно не выйдет Стилета — вторая встреча с земляком и второй "прокол". А мужик тем временем бросился к нему в ноги, причитая:
— Как же так! Я не досчитался одних детских костей в кострище, но не смел надеяться, что это кто-то из наследников барона! Жёнку-то мою и сыночка тоже порешили. Вы меня не помните?
Он норовил поцеловать парню руку, но тот, воспользовавшись прикосновением, перехватил жест и поднял мужика рывком на ноги. Взял за плечи, встряхнул, чтобы стоял смирно. Пригляделся — но нет.
— Слишком много времени прошло, извини. Ты у нас служил?
— Я конюх ваш, Расп. Ах да, я же зарос тут по уши, как чёрт — небось и родная мать не признает.
— Как же ты уцелел? Я был в замке после нападения — никого живого не оставалось.
— Так я как раз на заставу ездил — отправить бумаги на наших породистых жеребят в канцелярию Совета. Возвращаюсь — ни жеребят, ни родителей ихних, ни хозяев, ни моих... — он часто заморгал, словно борясь со слезой. — Ах я остолоп! Как же я встречаю законного барона! Вы присаживайтесь, располагайтесь. Расскажите, где были всё это время? Хотя что это я? Гостя дорогого надо сначала накормить, напоить. И жеребчика я вашего почищу...
От переизбытка чувств Расп болтал без умолку. А Клед, расслабившись, слушал вполуха. Может, и плохо то, что его снова узнали, но, с другой стороны, можно наконец расслабиться, скинуть "непробивайку" и дать отдых натруженному за день телу.
Чуть позже, когда заяц был освежёван и насажен на вертел в очаге, бывший конюх налил медовухи собственного изготовления и, с позволения Кледа, расположился рядом с ним за столом — других мест в избе всё равно не было.
К тому времени Расп успел рассказать, как разгребал костёр, пересчитывал кости. Как нашёл могилки в саду и сложил в уме стрелу с тетивой, что кто-то из баронского семейства выжил. Как потом побоялся оставаться в замке, решив поселиться в этой избушке в ожидании, что вернётся законный владелец, да так и осел там бобылём. Как ходил иногда в Низу к одной вдовушке, которая звала его переселиться к себе, но он насиженное место покидать не хотел почему-то. А теперь ясно — видать, сама Дана его надоумила дожидаться именно тут. Но теперь-то, слава Кернуну, всё пойдёт на лад? Плохо земле без хозяина...
Клед был вынужден разочаровать бывшего дворового, сказав ему примерно то же, что и Стапу. Об истории своей только и ответил, что учился в Ладонях Смерти, как дядя Белтар. Расп, конечно, расстроился, но даже не подумал оспаривать баронское решение. А когда услышал, что тот хочет посетить родовое имение, сообщил, что там кто-то тайком поселился. И тут же выразил готовность пойти их выгонять вместе с лордом Кларедом. Однако тот не торопился восстанавливать свои права. Сказал, что хочет лишь навестить могилки родных и принялся выспрашивать про новых жильцов.
Оказалось, что те изрядно сторожились, и никто толком не знал, сколько там живёт человек. За покупками в город всегда ездил один и тот же местный — бывший шорник из Кистрина. Дело он передал своим бывшим подмастерьям, а больше ни с кем не общался, так что даже слухов не было, что же там происходит. Сам Расп несколько раз пытался выяснить положение дел, но ему удалось лишь подслушать много детских голосов и один женский.
Клед задумался — стоит ли выяснять это самому или лучше по-тихому пробраться в замок через подземный ход, если тот ещё не завалило. Вот если бы отец тогда прокопал тоннель до самого тайника, можно было бы прийти и уйти незаметно, а так, видимо, придётся всё же напрашиваться в гости в собственный замок.
Тем временем заяц поспел. Расп поставил ещё своего тупаря в глине томиться на догорающих углях. После сытного ужина на Кледа навалилась сонливость. Лучше он подумает обо всём завтра. Или вовсе решит по месту. Сегодня ведь удачно сложилось? Конюх приготовил своему лорду большую кровать в комнате, извиняясь, что нечем мягко постелить, а сам улёгся на лавке.
Ночью опять пошёл небольшой дождь. Серик тихонько фыркал в крытой загородке от волков снаружи. Ветка дерева легонько скреблась под ветром об крышу. И под эти монотонные звуки снился молодому барону кривой мрачный лес: будто бы гнались за ним страшные псы, да сбились со следа, подняв случайно двух зайцев. А сам он тем временем спрятался в пещере, где его облепила стайка удивительно ласковых мышек, которые его пригрели, и он уснул во сне, погрузившись в блаженное беспамятство.
* * *
К утру небо прояснилось, но выехать в сторону замка получилось не сразу. Расп снова настойчиво предлагал сопровождение, и Клед даже задумался над этим, но в итоге решил, что в его интересах попасть в замок мирным путём, а двое мужчин представляли большую угрозу, чем один. Посему отказался. Оставил бывшему конюху немного денег, наказал никому про себя не рассказывать, пообещал взять того снова в дворовые, если вернётся окончательно, забрал тупаря в обмен на доеденного утром зайца и пустился в путь.
